Дядя Гиляй, он же Алёша Бешеный

Замечательного русского писателя и журналиста В. А. Гиляровского (1853–1935) называли королем российских репортеров. Многие зачитываются его очерками из циклов «Мои скитания», «Москва и москвичи», «Трущобные люди» и другими. В июне 1871 года восемнадцатилетний Гиляровский сбежал из родительского дома в Вологодской губернии и пошел скитаться по России.

В. А. Гиляровский страстно хотел пройти по берегам Волги с бурлацкой артелью. Он пешком дошел до Костромы и начал осматривать пристани. Когда спрашивал о бурлаках, над ним смеялись. И неудивительно: к этому времени буксирные пароходы почти полностью заменили бурлаков.

Наконец, один старик указал Владимиру на четырех загорелых оборванцев. Те сидели на груде досок и пили водку, закусывая кренделями и вареной печёнкой. Налили и Владимиру. Тот, в свою очередь, поставил штоф от себя. Без расспросов, не посмотрев паспорта, приняли бурлаки Гиляровского в свою артель. На базаре продали его кожаные сапоги, вместо них купили онучи и три пары лаптей.

После ночлега на песчаном берегу, выпив «отвальную» – стакан самогона, артель двинулась в путь. Во главе её стоял Иван Костыга, который с презрением смотрел и на пароходы, и на молодых бурлаков, которых он и бурлаками не считал. Но Гиляровский ему понравился, он поставил его в лямке третьим – после себя и своего заместителя: «Здоров малый – этот сдоржить!» И Гиляровский «сдорживал» до ломоты в груди и налитых кровью глаз.

В книге «Мои скитания» В. А. Гиляровский писал: «Особый народ были старые бурлаки. Шли они на Волгу – вольной жизнью пожить. Сегодняшним днем жили, будет день – будет хлеб! Я сдружился с Костыгой, более тридцати путин сделавшим в лямке по Волге. О прошлом лично своем он говорил урывками. <…> Но вот нам пришлось близ Яковлевского оврага за ветром простоять двое суток. Добыли вина, попили порядочно, и две ночи Костыга мне о былом рассказывал…

Владимир Алексеевич Гиляровский в молодости

– Эх, кабы да старое вернуть, когда этих пароходищ было мало! Разве такой тогда бурлак был? <…> Прежде бурлак вольной жизни искал. Конечно, пока в лямке, под хозяином идешь, послухмян будь… Так разве для этого тогда в бурлаки шли, чтобы получить путинные да по домам разбрестись? Да дома-то своего у нашего брата не было. Хошь до меня доведись? Сжег я барина и на Волгу… Имя свое забыл: Костыга да Костыга… А Костыгу вся бурлацкая Волга знает. У самого Репки есаулом был… Вот это атаман! А тоже, когда в лямке, как и я, хозяину подчинялись, пока в Нижнем, али в Рыбне расчет не получишь. А как получили расчет, мы уже не лямошники, а станишники! Раздобудем в Рыбне завозню, соберем станицу верную… и махнем на них… (Завозня – это лодка на десять человек, а станица – разбойничья шайка. Спускаясь вниз, станишники грабили встречавшиеся им речные суда. – А. К.) Репка, конечно, атаманом. <…> Соберем станицу так человек в полсотни и всё берем: как увидит аравушка Репку-атамана, так сразу тут же носом в песок. Зато мы бурлаков никогда не трогали, а только уж на посудине дочиста всё забирали. Ой, и добра, и денег к концу лета наберем…»

Часто по ночам Костыга отводил Гиляровского в сторону и шепотом рассказывал ему о былой вольнице, об атамане Репке и грабежах судов. А однажды предложил: «Знаешь что? Хочется старинку вспомнить, разок еще гульнуть. Ты, я гляжу, тоже гулящий… Хошь и молод, а из тебя прок выйдет. Дойдем до Рыбны, соберем станицу да махнем на низ. С деньгами будем. Эх, Репка, Репка. Вот ежели его бы – ну прямо по шапке золота на рыло… Пропал Репка… Годов восемь назад его взяли, заковали и за бугры отправили…» Помолчал Костыга и добавил: «Помалкивай. Будто слова не слышал. Сболтнешь раньше, пойдет блекотанье, ничего не выйдет, а то и беду наживешь…»

Выгрузка хлеба с баржи

В. А. Гиляровский был наделен от природы огромной физической силой. В родительском доме много занимался спортом. Он быстро втянулся в бурлацкую работу. Вступая в артель, Владимир назвался Алексеем Ивановым. Бурлаки дали ему прозвище Алёша Бешеный за то, что, когда на привале бурлаки отдыхали, Гиляровский то влезет на сосну, то покажет сальто-мортале или ходит на руках, а то и за Волгу сплавает.

На последней перед Рыбинском остановке Костыга спросил Гиляровского: «Ну так идешь с нами?» – и услышал: «Иду!»

В Рыбинске бурлаки получили расчет и отправились на пароходную пристань. Костыга, Гиляровский и еще двое, кого наметили в станицу, пошли в трактир. Заказали штоф водки, на закуску рубец, воблу и яичницу из двадцати яиц. Только выпили по первой, в трактир вошли три огромных широкоплечих крючника – знакомые Костыги. У двоих клички – Балабурда и Петля. Присоединились к компании. Когда закончился третий штоф и доели третью яичницу, Костыга прошептал пришедшим: «Вот што, робя! Мы станицу затираем. Идете с нами?»

В ответ крючники предложили вступить в их артель. «А ну вас, пойду я крючничать», – рассердился Костыга. Но оказалось, что за старшего у крючников – Репка!

Он сбежал с каторги, в Самаре встретил Балабурду и Петлю. Втроем приехали в Рыбинск и собрали здесь необыкновенную артель из самых сильных и выносливых крючников. Артель работала быстрее других, а брала за труд меньше. Но заработок членов артели был вдвое больше других.

Пример показывал сам Репка. Несмотря на свои семьдесят лет, мог запросто пронести на спине два куля. А куль – это не только мешок, а еще и старинная русская мера веса сыпучих веществ: 9 пудов, или 144 килограмма. А еще Репка мог посадить на куль толстого приказчика и легко пронести этот груз по зыбким мосткам.

Артель Репки отличалась и внешним видом. Крючники надевали жилетки, обшитые серебряным и золотым галуном – в зависимости от степени силы. Их седёлки (приспособления для переноски кулей) были не из мешковины, как у других артелей, а из сафьяна. Попасть в эту артель было почти невозможно. Для Костыги и его товарищей сделали исключение. Гиляровскому помогло то, что в трактире он играючи разогнул пальцами пятиалтынный. Костыга согласился при условии, что станицу всё же соберут.

Крючник

Крючники работают

Репка действительно был в Рыбинске, но уже двое суток сидел в тюрьме. Работа артели вызывала зависть других хозяев и крючников. Нашлись доносчики, сообщившие в полицию, кем на самом деле является старший артели.

Через три дня работы крючником Гиляровский уже легко справлялся с девятипудовыми кулями. Через неделю ему предложили обшить жилет золотым галуном. Впервые такого почета удостоился человек в восемнадцать лет! В «Моих странствиях» В. А. Гиляровский написал:

«Я весь влился в артель и, проработав месяц, стал чернее араба, набил железные мускулы и не знал устали. Питались великолепно… По завету Репки не пили сырой воды и пива, ничего, кроме водки-перцовки и чаю (в 1871 году на Волге свирепствовала холера. – А. К.). Ели из котла горячую пищу, а в трактире только яичницу, и в нашей артели умерло всего двое. Я при каждой получке отдавал по пяти рублей Петле, собиравшему деньги на побег атамана (квалифицированный рабочий получал в то время 2 рубля в день. – А. К.). Да я никакого значения деньгам не придавал, а тосковал только о том, что наша станица с Костыгой не состоялась, а бессмысленное таскание кулей ради заработка всё на одном и том же месте мне стало прискучать. Да еще эта холера. То и дело видишь во время работы, как поднимают на берегу людей и замертво тащат их в больницу, по ночам подъезжают к берегу телеги с трупами, которые перегружают при свете луны в большие лодки и отвозят через Волгу зарывать в песках на той стороне».

Время шло, а Репку освободить не получалось. Гиляровский вспомнил, что отец и мачеха даже не знают, где он, и, раскаявшись, написал домой письмо. Сообщил, что был бурлаком, теперь работает в Рыбинске крючником, здоров, в деньгах не нуждается, всем доволен и к зиме приедет домой. Отец тут же явился в Рыбинск и увез сына на пароходе «Велизарий».

Женщины столицы бурлаков

Работа бурлаков была настолько тяжела, что правительство даже установило предельные нормы груза, который мог приходиться на одного члена бурлацкой артели: от 3 до 5 тонн. Придя в Рыбинск, многие бурлаки оставались работать грузчиками-крючниками. Крючник переносил на своей спине около 400 кулей в день.

В начале XX века нижегородский врач Никитин провел медицинское обследование крючников и установил, что если крючник занимался своей работой семь лет подряд, то обязательно становился инвалидом.

До начала Первой мировой войны труд женщин на бурлацко-крючнических работах был редким исключением. Но с уходом мужчин на фронт стал применяться всё шире.

Подлинный «расцвет» женского труда на этих тяжелейших и для сильного мужчины работах наступил в середине 1930-х годов, когда через Рыбинск пошел поток хлебных грузов из колхозов в результате проведенной коллективизации.

Серьезное положение с погрузкой-разгрузкой судов сложилось в Рыбинске в октябре 1935 года. Множество судов ждали выгрузки, а до ледостава оставалось совсем немного времени. Нарком водного транспорта СССР издает грозный приказ: «Проверкой установлены факты вопиющего нарушения приказа за № 271 “О борьбе с простоями на водном транспорте” со стороны Верхневолжского, Северо-Западного (на пристани Рыбинск) пароходств. Добившись незначительного сокращения простоев флота, указанные пароходства допустили резкое увеличение простоев…»

Следующим приказом нарком более чем вдвое увеличил нормы переработки грузов в Рыбинске: «Учитывая скопления хлебных грузов на пристанях Верхней Волги и истекающие короткие сроки навигационного времени, в целях разгрузки хлебного тоннажа и возврата его в пункты зимовки для весенней погрузки приказываю: обеспечить ежесуточную выгрузку на пристани “Рыбинск” средствами Заготзерна и Главмуки не менее 4000 тонн и средствами пароходства не менее 2000 тонн…» Замечу, что 11 октября, в день выхода приказа, в Рыбинске выгрузили лишь 2700 тонн.

Волжские пристани в Рыбинске

Женская бурлацкая артель

Выполнять эти чудовищные нормы предстояло грузчикам и грузчицам. Газета «Рыбинский рейд», орган парткома и месткома рыбинской пристани, начинает регулярно печатать сводки выполнения бригадами новых норм. Всего в таблице 21 бригада, в том числе четыре женские: Чащиной, Фроловой, Огневенковой и Симаковой.

Героическими усилиями грузчиков план выполнили. И в начале следующего года наркомат водного транспорта послал победный рапорт руководству страны: «Центральный комитет ВКП(б) – товарищу И. В. Сталину, товарищу Л. М. Кагановичу, Совет народных комиссаров Союза ССР – товарищу В. М. Молотову. Подводя итоги навигации 1935 года, народный комиссариат водного транспорта докладывает, что водный транспорт впервые за ряд последних лет не только выполнил, но и перевыполнил свой навигационный план…»

Как же далась эта победа рядовым исполнителям? Газета «Рыбинский рейд» в каждом номере публиковала портреты молодых, круглолицых, улыбающихся грузчиц. Но вот я беру из фондов музея фотографию, не предназначавшуюся для газеты. На ней девятнадцать женщин из бригады А. И. Чащиной. Девять человек действительно молоды, красивы, улыбчивы. Это те, кому на вид лет по двадцать. И вторая половина – те, кому около сорока: обветренные усталые лица с заострившимися носами; худые, жилистые тела; руки с набухшими венами. Сил на улыбку нет даже перед фотокамерой.

В центре группы женщина-легенда, человек – исключение из этого ряда, Александра Ивановна Чащина. Она родилась в Рыбинске в 1890 году в бедной семье. С десяти лет начала работать няней в богатом доме. В 16 лет – грузчицей на рыбинских пристанях. Когда ей было 33 года, у неё умер муж, и Александра Ивановна осталась с шестью детьми одна. Вступила в коммунистическую партию. Избиралась членом Центрального комитета профсоюза рабочих речного транспорта. Все тридцатые, сороковые, пятидесятые годы XX века бригада А. И. Чащиной показывала образцы ударного труда. За трудовые достижения Александру Ивановну наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и двумя орденами Ленина. На пенсию А. И. Чащина ушла только в 1956 году, то есть в 66 лет! Скончалась Александра Ивановна в 92 года, в 1982 году. Но памятью прославленной рыбинчанке стал только некролог в три строчки на последней странице газеты «Рыбинская правда».

В 1936 году наркомат водного транспорта еще более – до 8000 тонн в сутки – увеличил задание Рыбинску по переработке грузов: «Темпы разгрузки судов в Рыбинске всё еще недостаточны, основное внимание нужно сосредоточить на четкой организации работы грузчиков. Рыбинск должен перегружать в сутки 8000 тонн, решительно надо добиться быстрой перестройки работы грузчиков на всех участках…»