– Он умер, – ответил ему тот же мрачный голос, – И ты тоже виновен в этом, потому что ты привел сюда его убийцу – твоего кровного отца Спитюру.

– Я отрекаюсь от него! – крепнущим голосом воскликнул Лока. – Он хотел также убить и меня. Вы видите это сами.

– Да, этот жестокий человек хотел убить и своего сына! – охотно подхватила Сакка. – Посмотрите, наш милый Лока весь в крови. У него распухла голова!

Воинам, смотревшим на Локу, вовсе не казалось, что голова юноши стала больше, чем была. Но спорить с госпожой, к тому же великой знахаркой, никто не решился.

Через два дня Лока покинул пещеру Йимы. Уходя, он поклялся отомстить за смерть своего, как он выразился, тестя и второго отца. Тестем он назвал покойного Йиму потому, что его свадьба с Сёккун была теперь уже решена, хотя и отложена до конца следующего лета. Семья Йимы пребывала в трауре. К тому же в стране ариев было принято жениться осенью. Дети, зачатые в сентябре, рождались в мае и поэтому имели больше шансов пережить первые трудные месяцы своей жизни.

Лока, по его словам, намеревался обратиться за помощью к асам, с вождем которых он был очень дружен. Эти великие воины обязательно помогут ему отомстить Спитюре. Лока больше не называл Шифу своим отцом, а из двух его иранских имен всегда выбирал более уничижительное.

Еще через два дня Лока подошел к условленному месту в горах и, не снимая лыж, трижды издал громкий свист.

– Потише свисти, – услышал он совсем рядом с собой недовольный голос, – а то еще лавину на нас насвищешь.

И впрямь снег с ближайшего обрыва стал осыпаться, но вызвано это было лишь тем, что кто-то прятавшийся в снегу под этим обрывом начал вылезать из своей берлоги. Это был все тот же могучий воин, который убил вождя Йиму. Как видно, ему ничего не стоило несколько дней пролежать в снегу в ожидании своего сообщника. Правда, он был хорошо закутан в оленьи шкуры, а на голове у него все еще была надета страшная маска турсов.

– Неплохая эта штука, – сказал человек, снимая с себя маску, – хорошо согревает голову, не зря турсы везде таскают их с собой.

Человек, снявший маску, лицом был совершенно не похож на темноволосого черноглазого ария-инда, каким был Лока и его отец Шифа. Один глаз у него был ярко синим, а другого не было вовсе. На месте глаза красовался уродливый шрам. Локу всегда коробило от его вида, хотя он старался этого не показывать. Но у одноглазого были светлые волосы. Так что в этом одном отношении он мог бы тоже, как и Шифа, зваться Сафедом. Однако Лока назвал его иначе.

– Здравствуй, Один! – сказал он приветливо на языке асов, протянув одну руку для пожатия, а другой помогая отряхнуть снег со шкур своего товарища, – Надеюсь, ты не очень замерз в ожидании моего появления?

– Нет, со мной был изрядный запас квасира, – весело ответил человек, названный Одином. – Правда, он замерз внутри меха, но я его отогрел своим животом, а потом он грел мой живот изнутри.

– Хорошая вещь, этот квасир! – похвалил Лока, которому уже приходилось пробовать перебродившего мёда. – Говорят, это ты придумал, как его готовить?

– Нет, я хитростью вызнал секрет его приготовления в пещере вана из племени луди, по имени Сутеня или, как мы его звали, Суттунг – похвастался Один, – у его дочери Гани. Ваны эти живут ниже нас по реке Слид на озере Ой-Сива. У них там много пчел. Так вот они звали Ганю Ледышкой из-за ее холодности с мужчинами, а я звал ее на наш манер Гуннлёд. И я сумел растопить эту ледышку, пробурив дыру в ее пещеру и запустив в туда свою змею.

– Любите же вы, асы, выражаться иносказательно! – изобразил восхищение Лока.

– Это главный прием нашего стихосложения. Мы называем такие иносказания кеннинги (понимания). И понимают эти кеннинги только люди умные и высокого рода, как ты и я. Есть еще у нас цветастые определения предметов или людей, которые мы называем хейти. Например, квасир я назвал «медом поэзии». Потому что заметил, что когда выпью его побольше, сразу становлюсь скальдом, и меня тянет сочинять саги. Вот послушай, какую замечательную я сочинил сагу о себе, пока лежал здесь в снегу и пил «мед поэзии»:

[битая ссылка] Звался я Грим,

звался я Ганглери,

Херьян и Хьяльмбери,

Текк и Триди

Тунд и Уд,

Хар и Хельблинди;

Санн, и Свипуль,

и Саннгеталь тоже,

Бильейг и Бальейг,

Бёльверк и Фьёльнир,

Хертейт и Хникар,

Гримнир и Грим,

Глапсвинн и Фьёльсвинн….

– Мне кажется, что я уже слышал от тебя нечто подобное, – не совсем вежливо прервал друга Лока. – Это ведь имена, под которыми ты ходил шпионить к соседям, с которыми вы асы собирались воевать, или для того чтобы что-нибудь у них украсть. Ты ведь не собираешься тут мне перечислить все эти имена?

– Ну, погоди! Дай хоть закончу! Я придумал новый конец. Вот послушай:

У Сёккмимира я

был Свидур и Свидрир,

старого турса

перехитрил я,

Мидвиднира сына

в схватке сразив.

– Не совсем понял, о чем ты тут пропел, поясни, пожалуйста, – попросил Лока.

– Ну, как же? Сёккмимир это Йима. Вы арии еще по-другому зовете его Мимар, а мы Мимир. Его дочь, твою будущую жену, зовут Сёккун. Мимар ведь означает «творец». Я и назвал его иносказательно «Сотворивший Сёкк». И заметь, что я назвал его так из уважения к тебе.

– Благодарю тебя за это. А почему ты его турсом обозвал?

– А какая разница? «Турсы» ведь означает «горцы» и притом арийского племени. А Йима тоже в горах жил. А потом, назови я Мимира просто его именем или хотя бы вождем эрана, твои соплеменники могут догадаться, кто его убил.

– Ты предусмотрителен. А что означают имена Свидур и Свидрир?

– Ну, Свидур – это похоже на ваше Спитюра. А по-нашему свидур – редкое слово – это тот, кто связывает веревкой – обездвиживает, так сказать. Я ведь обездвижил Мимира, не так ли?

– Значит, Свидур это ты в образе моего отца?

– Точно! Ну, и голова у тебя, Локи! Ты начинаешь понимать кеннинги! Сразу видно, что ты благородного происхождения.

– А что означает Свидрир?

– Да, примерно, то же, что и Свидур. Я вставил это имя для сохранения ритма и формы. Я ведь до этого везде по паре имен называл.

– Теперь я понял. А кто такой Мидвиднир?

– Это мы так Рудру называли. Он ведь, скверный склочный старикашка, шатался по всему свету. Вот мы и назвали его Мидвиднир от наших слов mæða (приносящий неприятности) и víð (повсюду). Ничего, скоро ты, Локи, будешь хорошо разбираться в искусстве скальдов. Я научу тебя понимать все иносказания – и кеннинги и хейти. Мы с тобой будем неразлучными друзьями. И я не то что квасира, даже простого пива из полевых злаков пить не стану, пока тебе не нальют. Ты не сомневайся. Теперь, когда все думают, что Мимира убил твой отец, быть тебе верховным вождем всех ариев – и индов и эрана. С моей помощью, конечно! Я тебе и турсов отдам. Помнишь, как мы с тобой прикончили Тьяци? А мне и одних ванов хватит. Скоро мы с тобой всем Мидгардом завладеем и будем, как боги.

Все дальнейшее произошло именно так, как планировал хитроумный Один. Сразу же по возвращении в лагерь асов, после убийства Йимы, Один послал своих братьев Вили и Ве с отрядом в страну шервов.

Было холодно, но асы мало боялись мороза. Часто они даже бравировали своей выносливостью, раздеваясь почти догола и идя в таком виде сквозь метель. На лыжах они тоже ходили очень быстро, чем поражали соседние племена, не меньше, чем невосприимчивостью к холоду. Но здесь имело значение, скорее, умение, чем просто физическая сила. Лыжи у асов были длинные и узкие, сделанные из половинок ствола молодого ясеня или ели, расколотых повдоль и подбитых шкурой кабана. На таких лыжах, асы, опираясь на свои дротики, поднимались вдоль склонов хребтов шагом, нисколько не медленнее, чем другие на своих коротких и широких лыжах шли по дну долин. Достигнув же достаточной высоты, лыжники-асы начинали долгое пологое скольжение вниз вдоль склона хребта и тем намного опережали своих конкурентов из соседних племен.

Делая в день до 90 км, асы внезапно появились на леднике, господствующем над долиной, в которой зимовали шервы, и сразу же захватили спрятанный в нем склад мяса этого племени. Оказавшись на грани голода, шервы попытались отбить склад, но это им не удалось. Асы сверху метали в них куски льда. После потери нескольких сильных воинов шервы вынуждены были уйти на юг. Преследуя их по хребту, асы спустили на них в подходящем месте лавину, унесшую жизни многих.

Ходили слухи, что среди погибших были даже Шифа и Индра. Но со временем выяснилось, что оба остались живы. Индра, уже старик, с остатками племени ушел далеко на юг за реку Гильменд. А Шифа с немногими спутниками кочевал по южным отрогам Гиндукуша, предлагая свои услуги знахаря тамошним племенам индов и ванов. В знак скорби он выкрасил свое горло в серо-синий цвет. На вопрос «почему красит именно горло?» он всегда отвечал, что выпил слишком много змеиного яда. Под змеями он разумел сына Локу и его друга-господина Одина, которого все чаще стали называть Игг (Страшный). Имя Игг было очень похоже на иранское слово «аги» (змей). Асы же в насмешку долго называли своего врага Фарбхаути (Крашеное дыхало). До тех пор, пока он не выкрасил свое лицо их кровью.

Во время захвата мясного склада шервов Вили и Ве убили охранявшего его часового, огромного роста воина, которого за его непобедимость в бою прозвали Амрита (Бессмертный). Амриту убили во сне. Убийство Амриты наряду с убийством Йимы положило начало империи асов. Со временем оба убийства в сознании потомков асов слились в один миф о том, как Один и его братья убили первобытного, всегда (immer) существовавшего, отмеченного на памяти людей (im Merk), ледяного великана Имира и создали из его останков Вселенную. Впрочем, легенда об убийстве Имира, инеистого великана, олицетворявшего ледники, существовала у них и раньше, только убийцей Имира был тогда другой персонаж.

После того как с шервами было покончено, Лока и Один с отрядом начали обходить племена эрана и индов, повсюду рассказывая историю о том, как этот Спитюра Шифа убил своего брата великого Йиму, как Лока защищал дядю и чуть, было, не поплатился за это жизнью, как Один помог ему… и так далее. И везде они требовали признать Локу великим вождем, обещая все те блага, которые племена имели от Йимы. Эти обещания, а также грозный вид воинов асов и слух об их расправе над шервами вынуждали старейшин племен соглашаться. После этого асы требовали от них «подарка» в виде запаса мороженого мяса на дорогу и шли дальше.

Если вместо индов встречались ваны, то Один испрашивал у них подарков во имя их великого вождя Ньёрда, который в настоящее время гостил у асов и ел их мясо. Обычно ваны охотно соглашались поделиться запасами, которых у них тогда было в избытке. Кроме того, их обычай вообще требовал помогать путникам и угощать гостей.

Этот поход, который можно было бы на древнерусский манер назвать полюдьем (сбором дани), проходил гладко до тех пор, пока асы не зашли далеко на юг и не встретили индское племя, которое слышало другую версию событий. С этим племенем пришлось сражаться, но асы сумели одержать победу в битве. Почти всё это немногочисленное племя было истреблено. Оставшихся в живых после резни заставили погрузить на салазки все мясо с их склада и погнали на север к главному лагерю асов на берегах Бактрийских озер. И то сказать, зима уже заканчивалась, и надо было успеть домой до начала весенней распутицы. По дороге большинство пленников умерло, а тех, кто остался жив, асы принесли в жертву своим богам.

Добыча отряда Одина, была доставлена в главный лагерь асов очень кстати. В эту весну у асов слишком рано стал заканчиваться зимний запас пищи, и они уже начинали голодать.

Привезенное мясо и рассказы воинов о своих подвигах вызвали в лагере большой энтузиазм. Решено было на следующую зиму повторить поход сразу несколькими отрядами.