ЗАМКОВЫЙ ОСТРОВ

 
В зелёной воде среди белых лилий
Возникший здесь остров стоит
В нём нет безупречно правильных линий,
Травою из камня он сшит.
Когда из гуляющих волн появился,
Зачем же нарушил прибрежный покой?
Какой же умелец над ним потрудился,
Воздвигнув гранитный удел вековой?
Огромные глыбы могучих камЕний
Сковали надёжный высокий оплот.
Он встал на пути у залива течений,
Как страж у каких-то заветных ворот.
Его серый панцирь кольцом окружает
Мощёный булыжником ветреный двор.
И всем своим видом невольно внушает,
Что кто-то тут встретит достойный отпор.
Местами на острове зелень ютится,
Пробившись сквозь камни темнеющих стен.
В тени её крон ветерок веселится,
Попав в шелестящих кустарников плен.
Песчаные косы заместо причалов
Шлифует прохладный и пенный залив.
Во время же утренних лёгких туманов
Таинственный остров особо красив.
 
 
По периметру острова древний строитель
Неприступные мощные стены воздвиг.
Как видно не просто был зодчий – воитель,
Раз к острову каменный замок приник.
Гигантский валун заложил основанье
У самого низа фасадной стены.
Связалось по кругу строителей знанье
До самой возможной тогда высоты.
Крепка получилась покоев защита,
Которых по замку число велико.
Проёмы доскою дубовой зашиты —
Чужому попасть в них совсем нелегко.
Ходов потайных архитектор старинный
По стенам колосса чертёж набросал
На случай какой-нибудь неблагочинный,
Когда будет нужность не жАловать в зал.
А залов по замку скопилось немало
На всех его стылых больших этажах.
И всюду угрюмо железо мерцало
При ярко горящих везде факелах.
Здесь были обычные комнаты спален
И были покои для важных особ.
В каких-то подъём к верхним залам спирален,
Какие-то были малы словно гроб.
И все они вИлись одной вереницей,
Взмывающей к куполу с острой иглой.
И в каждой была для защиты бойнИца,
Чтоб вдоволь ответить копьём и стрелой.
По лестнице главной к венчающей башне
Ступеней надёжных зигзаги вели.
И эхо подъёмов учебных вчерашних
Ещё не совсем растворились вдалИ.
Отсюда, с высокой прохладной площадки,
Дозорные важные вести несли
Едва в их глазах среди заводей гладких
Вдруг плыли в тиши не свои корабли.
На случай какой-то непрошеной встречи
Огромные пушки команды лишь ждут.
Довольно запасов отменной картечи,
Которые в щепки борта прошибут.
 
 
Вокруг же высокого стОльного замка
Немало подсобных строений стоит.
Пестрит бастионов кирпичная рамка,
В которой железо оружий блестит.
Здесь будни свои коротают солдаты,
Крепя отражение вражьих атак.
И будут бежать наутёк супостаты,
Когда для сраженья поднимется флаг.
Им спуску в муштре не дают командиры,
Чтоб легче сражалось в тяжёлом бою.
Шлифуют штыки и латают мундиры —
Нерях засмеют остальные в строю.
Помимо батальных другие досуги
Конечно в почёте среди мужиков.
Вот кости игральные жмут чьи-то руки,
Вот кто-то бахвалится гнутьем подков.
Конечно же кто-нибудь травит и байки
Под хохот уставших от будней друзей.
Снаружи галдят вездесущие чайки,
Мелькая среди облаков вензелей.
В окошках колышатся солнца лучи,
Едва освещая казарменный быт.
И греет краснеющих стен кирпичи,
В ответ разгулявшийся ветер трубит.
 
 
В соседних палатах собрался совет —
Огромные карты лежат на столах.
Здесь каждый при важности орденских лент,
И каждый прославлен в военных делах.
Неспроста обсуждают затейливый план —
Видно скоро в немирный поход выступать,
И беречь солдатню от ненужных всем ран,
Да и вовсе без жизни потерь побеждать.
Вот и ходят чеканя неправильный шаг,
Вот и хмурят в раздумьях высокие лбы.
Видно сильно непрост и неслаб этот враг,
И хотят избежать невесёлой судьбы.
Сколько битв за прямыми плечами живёт,
Сколько маршей победных их помнят сердца,
Но сейчас за солдат в душах тяжести гнёт.
Ведь нельзя не тужить за родного бойца,
А иначе какой ты тогда генерал,
Если нет головы для великих атак,
Если глупо в сраженьи бойцов потерял
И в обратном походе приспущен твой флаг?
 
 
По молчанию этому кузница бьёт,
Наковальня без устали сутки гудит.
Оружейник огромный мечи там куёт,
За неточность юнца подмастерье бранит.
Тот и сам понимает, что важен их труд,
И порой жизнь спасает лишь крепость клинка.
А в поход как-никак их родные идут,
Ну а роль кузнеца, как всегда, высока.
И макают в бадью раскалённый металл,
И колотят его до десятых потов,
Чтобы в драке никто из своих не упал,
Чтобы каждый из них был к победе готов.
И шипят раскалённые в искры мечи,
Закаляясь для скорых великих побед.
Это острые к славе нетленной ключи,
Что оставят в истории острова след.
 
 
В нижнем дворике тесном толпа веселится,
Потешаясь над фразами чУдных шутов.
Кто доделал работу, по праву резвится,
Хороводя гурьбой и пугая котов.
Здесь и прачки, забросив сухие корыта,
И конюшие давшие в ясли овса.
До утра им вменённая служба забыта
И звучат веселей оттого голоса.
Шуты с деревянными горе-мечами
Сражаются здесь на потеху людей.
На миг возомнивши себя палачами,
Дубасят друг друга на усталь плечей.
Потом хороводы и песни до хрипа
Пока не погаснут по замку огни.
Тогда все пойдут до кроватного скрипа,
Умаявшись вдрызг от вечерней возни.
 
 
Опустится ночь на залив поутихший,
Оставляя заботы войны до утра.
Но рано, до света, как голос осипший
Раздастся в казарме «Встаём, всем пора»!
И тут уж не будет того настроенья,
Что было вчера до вечерних седин.
Выходят воители на построенье,
Суровые, дюжие все, как один.
Привычно в колонну встают боевую,
Попутно прощаясь со всеми вокруг.
Готовы исполнить команду любую,
И вот по мощёнке уж маршевый стук.
У главных ворот их народ провожает,
Желая вернуться домой поскорей.
Но конница сзади солдат поджимает
И молча шагают сквозь толщи дверей.
Немного поодаль с начальством кареты
И все, кто останется заново ждать.
Повсюду летят на удачу букеты,
Которые смерти должны помешать.
На лицах у женщин горячие слёзы,
В руках теребят носовые платки.
У всех мужиков лишь угрюмые позы
И взгляды в себя неподдельной тоски.
И кажется даже, что толстые стены
Слегка помрачнели от траурных сцен.
Молчит и залив в брызгах рвущейся пены —
Всё вокруг ждёт с надеждой к добру перемен.
 
 
Так закончилось мирное время,
Что для замка, увы, не впервой.
Возвращается тяжкое бремя,
Как печально известный герой.
Серый остров всегда отчим домом
Будет верных сынов своих ждать.
Ну а те поминать добрым словом
Его замок и ждущую мать…
 

2016 г.

КАСТА ШУТОВ

 
Я всего лишь большой шут.
Развлекаю других и любуюсь.
Пусть меня не простит суд,
Но не очень-то я и волнуюсь.
 
 
Ведь у каждого свой приговор,
И у каждого груз наказанья.
Так зачем затевать спор
О великих столпах мирозданья?
 
 
Их у всякого свой гнёт,
Отрицающий все остальные.
Человек, что под ним живёт,
Не заметит терзанья чужие.
 
 
До словесной баталии – шаг!
Слово зА слово стали врагами.
Был свободен, а стал раб,
И всё больше раскол меж мирами.
 
 
Ну к чему это всё греть,
С каждым споря за то, что «так надо»?
Это самая жёсткая плеть,
Но кому-то она как награда.
 
 
Только повод дай – в клочья порвёт
За «свои» прописные заветы.
И «героем» всю жизнь проживёт,
Не вникая в чужие ответы.
 
 
Есть адепты каких-то общин,
Есть приверженцы разных течений.
Существует немало причин
Для создания новых учений.
 
 
Но порою бывает смешно,
Когда спорят солидные люди
О предмете: грешнО не грешнО,
И друг друга «всевышними» судят.
 
 
Кулаком по столУ аргумент —
Вот и вся бесконечная правда.
На какую-то умность акцент
И извилины трогать не надо.
 
 
И в итоге так весь свет
Тихой сапой ругается вечно.
Компромисса для всех нет.
Всё течёт, как и прежде, беспечно.
 
 
То ли лень уже всё менять,
То ли смысла совсем не осталось.
От чего-то другого брать,
Чтобы в мире остаться хоть малость.
 
 
* * * * * * * * * *
Впрочем есть небольшой род,
Он зовётся в народе шутами.
Это те, кто за годом год
Не становятся жизни рабами.
 
 
Не скажу, что им всё – бред,
Ведь не чёрствые всё же души.
Но среди многоумных бесед
Их удел – только лишь слушать.
 
 
Не представить с пеной у рта
И кричащего лозунги басом
Настоящего брата-шута,
Он доволен простым хлебным квасом.
 
 
По всему он простой человек,
Он не лезет в бредовые споры.
И в любой, самый траурный век,
Не шатает родимой опоры.
 
 
Пусть ему не дано знать
Мимолётных триумфов кабацких,
Его дело – своё брать,
Не участвуя в стычках дурацких.
 
 
Ведь у них тоже есть ум,
Но не тот, что кричит во всю глотку.
Этот ум для своих дум —
Весь в себя да кулак к подбородку.
 
 
Иногда и шута в спор
Зазывают смутьяны по жизни.
А в глазах его лишь укор
Да вселенские слёзы повисли.
 
 
Он не может понять суть
И поэтому молча кивает.
У него свой особенный путь,
Потому он и в спор не встревает.
 
 
Неспокойных ему не понять —
Для чего можно так суетиться?
Ведь от них ничего не принять,
И нельзя ничему научиться.
 
 
Если нужно – кивнёт одному,
Если нужно – кивнёт другому,
Но идти на дурном поводу,
Поправляя обоим корону??
 
 
Нет, не будет, хоть это легко.
Просто шут он, он сам по себе.
Сам себе он укажет рукой,
По какой сегодня судьбе.
 
 
Этих орд он знавАл тьму,
И всегда они что-то делили.
Из уюта плели кутерьму
И о мире что-то вопили.
 
 
Согласившись пойти с одним,
Он надеялся на пониманье.
Но лишь стал врагом с другим
И отважился на скитанье.
 
 
Оказалось, что правда в себе,
Ну а сам ты дитя от Бога.
И в какой бы ты ни был борьбе,
К нему тебе и дорога…
 

2017 г.

13 ПИЛИГРИМОВ

 
СобрАлись как то в хоровод
Тринадцать пилигримов.
С тех пор танцуют круглый год
Под тенью херувимов.
 
 
Летят, плывут, ползут они
По замкнутому кругу.
Творцом зажжённые огни
Вдогонку шлют друг другу.
 
 
Их незатейливый маршрут
Искрится лунным светом.
Как заведённые идут,
Покрывшись звёздным пледом.
 
 
А в центре разноцветный шар
Обёрнут пеленою.
Там ветер, твердь, вода и жар
Не дружат меж собою.
 
 
У каждой мощи свой предел
Перед тремя другими.
Бушует вечный передел
И споры между ними.
 
 
Война стихий и в существах,
Дорвавшихся до власти.
В их скудных маленьких умах
Всегда есть место страсти.
 
 
Впадают в гнев по пустякам,
Не милуя друг друга.
И нету цифр дурным векам,
Где только смерть заслуга.
 
 
Смеялся каждый пилигрим
Над глупостью людскою.
Один лишь был непобедим
Весельем над бедою.
 
 
Он с любопытством наблюдал
Безумные эпохи,
Но виду так и не подАл,
Что люди – скоморохи.
 
 
Двенадцать же его друзей
От смеха сотрясались,
Над недостатками людей
Цинично потешались.
 
 
Но вдруг незримый к ним пришёл
С несокрушимой волей.
И в каждом схожести нашёл
С мирскою бренной долей.
 
 
Он разбросал по небесам
Хохочущих беспечно.
И наказал их голосам
НеслЫшными быть вечно.
 
 
Всем поровну стихий раздал,
На дюжину – четыре.
А лишнему секрет сказал
Об этом хрупком мире :
 
 
«Там в тесных скучных городах
Живут слепые люди.
Их часто посещает страх
От неизбежной сути.
 
 
Они с любовью рождены,
Но всё же разделились.
Однажды будут спасены
Те, что мне часто снились.
 
 
Они прозрачны словно свет
И лёгкие, как звёзды.
Они достойны знать ответ,
Для них приют мой создан.
 
 
Таких счастливцев на земле
Всё меньше остаётся.
И потому, мой друг, тебе
Судьба – за них бороться.
 
 
Храни их души, помогай
Во тьме не заблудиться.
И веру их оберегай,
Не дай в ней усомниться.
 
 
В тебе есть все четыре зла,
И все четыре чуда.
Тебя случайность привела
В тот круг из ниоткуда.
 
 
Займи же место в стороне,
Чуть дальше и чуть выше.
Не место в общей толкотне
Тому, кто мне стал ближе».
 
 
Тогда почтенно пилигрим
С вопросом обратился :
«А как же быть всем остальным,
Кто просто оступился?
 
 
Неужто нет таких людей,
Что сбились по незнанью?
Вдруг окрутил кого злодей?
Его и к наказанью»!
 
 
Виденье было, как ответ,
Нечётному избранцу —
Мелькали сотни тысяч лет
Подобно жизни танцу.
 
 
Менялись моды каждый век,
Привычки и уклады.
Но не менялся человек —
Искал себе отрады.
 
 
В морали ниже зверя пал,
Едва почуял силу.
И постепенно раскопал
Он сам себе могилу.
 
 
Рассвет, закат, закат, рассвет —