В общем, со школой все более-менее было понятно. И теперь передо мной стояла вторая важная задача, где брать деньги.
Грабежом заниматься я не хотел, брать кассы, хотя опыт был, тоже. Значит, надо идти и зарабатывать. А где можно заработать деньги здоровому лосю без специальности? Правильно, грузчиком на железке или какой-нибудь базе.
Сходил я на железнодорожную станцию и на строительную базу, принадлежащую городскому отделочному управлению № 7. В управлении состоялся примерно такой разговор.
– Товарищ директор, хотел бы подработать у вас грузчиком.
– Сколько лет?
– 16.
– Не надорвешься? Хотя ты парень крупный, здоровый.
– Здоровый. И мне еще надо тренироваться.
– Это зачем?
– Боксом занимаюсь, а тут серьезная физическая нагрузка ожидается.
– Ты знаешь, что можем приять на полставки, как несовершеннолетнего.
– Знаю, но могу работать и больше, сверхурочно – деньги нужны.
– Ставка грузчика 140 рублей. Ты, «как молодой специалист», работающий четыре часа, будешь получать 70 рублей в месяц. Все понятно? Тогда иди, оформляйся.
А на станции «Орел – товарная» мне сказали, что лучше не оформляться, а приходить к 21.00, найти старшего вечерней смены, договориться с ним, примкнуть к бригаде и разгружать вагоны. Оплата шла наличкой.
Поступать в престижный институт я не стремился, особенно учитывая то, что станет с выпускниками институтов через 7-8 лет, поэтому планировал немного иную судьбу для себя, а там уж как получится. Конечно, учебу я собирался подтянуть, чтобы стать хорошистом, но делать из себя отличника не хотел. А институт, конечно, нужен, всем работодателям требовались люди с формальным высшим образованием, поэтому, может быть, и окончу заочно, выбрав какой-нибудь попроще, так сказать «для особо одаренных». Были у меня и на семью, ставшую волей судьбы моей родной, планы, которые потихоньку стали созревать в моей голове.
В общем, в управление меня приняли на полставки, а на железку я ходил без оформления по вечерам разгружать вагоны, там была чистая сдельщина. Вагон стоил 100 рублей. Собиралась бригада из 3-4 человек – студентов или грузчиков и перетаскивали всевозможные ящики, коробки, тюки или мешки либо в грузовики, которые развозили продукцию по городским складам, либо на железнодорожные склады. На хорошую, легкую и чистую продукцию ставили штатные бригады, а на всякую гадость, типа мешков с солью, цементом и так далее – пришлых варягов, то есть нас. Работать на открытом воздухе было холодно, сыро и противно, но я продолжал трудиться на благо своего кармана.
Я не отлынивал, потому что, если будешь сачковать, то остальные могут обделить при дележе денег, да и больше брать тебя в бригады не будут. Все вкалывали на износ – хотелось же побыстрее разгрузить вагон, а не торчать там всю ночь, ведь утром многим надо было идти на основную работу или учебу. А кто-то приходил именно под выходные, чтобы в воскресенье или в праздник отлежаться. Иногда приходилось разгружать полный вагон, и тогда мы еле шевелили руками и ногами, а частенько бывали полупустые вагоны, которые мы часа за четыре и оприходовали. Поэтому бывало, что под выходной и два вагона разгружали за смену. В общем, после каждой смены у меня появлялась наличность, в размере, как минимум 25 рублей за вагон, а то и больше. Правда, ходить каждый день на разгрузку, особенно поначалу, я не мог, потому что не хватало сил и все тело болело, пока не втянулся в режим таких тренировок.
А вот в управлении было по-другому. Я вначале кидался побыстрее закончить работу, чтобы отдохнуть перед вечерней сменой на станции, но там была своя фишка. Люди работали на «повременке» и оттого, что ты быстрее все перетащишь, никто тебе доплачивать не будет. К тому же там народ сачковал, растягивая ее на смену, заодно пытаясь перевалить работу на молодого активиста. После двух-трех дней я понял, что ничего не выгадываю от того, что стараюсь быстрее завершить заданную мне работу, и просто за те же деньги на меня наваливают еще тяжестей, поэтому так же перестал спешить.
Привезли штабеля строительного леса, вагонку, брус, паркет. Прибежал главный инженер управления: «Так, мужики, паркет и вагонку грузите в склад номер четыре и побыстрее, оплата по отдельному тарифу, а половую доску, как обычно, в первый склад».
Шестеро старых, в смысле, давно работающих работяг, стали возиться с элитным материалом, а я и еще один доходяга из новеньких принялись таскать в склад доску. Таскали мы медленно, потому что, во-первых – она была тяжелая, а во-вторых – куда торопиться.
Ко мне подошел бригадир: «Парни, так дело не пойдет, вы тут до ночи решили таскать доску?!»
– Лично я буду таскать ее 4 часа, а потом иду домой или оформляй сверхурочные.
Глаза бригадира налились кровью: «Ты чего, сосунок, условия мне ставить будешь? Так вмиг вылетишь с этой работы. Я понятно тебе сказал?»
– Слышь, Остыпыч, ты сдуйся немного, а то лопнешь. Если я сегодня отсюда по твоей милости вылечу, то завтра ты на пожизненный больничный выйдешь. И отдельный тариф без тебя ребята делить будут. Я понятно тебе сказал?»
– Ты чего, пацан, мне угрожаешь!
– А ты что, поругаешься или подпрыгнешь повыше в этом случае, чтобы меня испугать? В общем, я тебя предупредил, будешь мне гадости делать – я тебя под этим паркетом и закопаю.
Бригадир был мужик крепенький, бывалый и наглый, поэтому решил сразу проучить молодого. Все же грузчики – мужики физически довольно сильные. Он резко махнул кулаком, немного достав меня по челюсти. Но тут же получил в ответ по печени и резко согнулся, схватившись за бок.
– Остапыч, еще одна такая выходка и тебе придется менять город, если хочешь быть целым, я тебя здорового не отпущу.
– Больно-то как, чего ты хочешь, долю или что?
– Доля в деле – дело хорошее, но я тут пассажир временный, мне ваши тайны не нужны. Работать буду нормально, а ты с зарплатой не обижай, может быть, премию подкинешь или реально сверхурочные плати и все будет тип-топ. Договорились или мне увольняться?
– Договорились.
Мы доносили доски пошустрее вместе с четырьмя работягами, которые были направлены к нам в помощь. Отработал я шесть часов, как и в ряде следующих дней, но бригадир, согласно уговору, по концу месяца добавил мне почти половину сверхурочных часов, а бухгалтерия выплатила полагающуюся зарплату.
«Остапыч, может, проучим пацана, зажмем его и накостыляем, чтобы не выделывался?» – к бригадиру подошел угрюмый мощный грузчик под сорок лет по имени Петр.
– Знаешь, Петя, бьет он сильно, да еще обещал меня инвалидом сделать, если я буду мешать ему подрабатывать. А парень и, правда, работает по-честному, в наши дела не суется. Пусть трудится и дальше, тянет на себе нашу работу. Так что не трогай его, а то он и тебя отправит полежать в досках.
– Работает он честно, согласен, а ты думаешь, что он отделает нас?
– У меня чуйка, что справится с нами, даже уверен в этом. Чувствуется, что умеет драться, а бьет так жестко, что я чуть не помер, когда он мне в печень засадил. Веришь, я после его удара, как дышать надо забыл, пока не оклемался.
Дома мать была встревожена. После того, как я несколько ночей за полночь еле приползал домой, она пристала к отцу.
– Петя, поговори с сыном, чем он там занимается, я у него деньги в столе нашла.
– Много?
– 75 рублей, откуда у него пол моей зарплаты в загашнике?
– Да, непонятно, но уже поздно воспитывать. Попадется, дурак, пусть сам расхлебывает.
– Отец ты или нет, поговори с сыном!
– Люся, поздно уже говорить, правда, он сильно изменился, я не узнаю его, но поздно. Да и как ты себе это представляешь? Начну угрожать наказанием, так он меня самого в бараний рог скрутит. А мои слова, они ему, как о стенку горохом.
– Ты же не был таким, сам опустился и сын непонятно чем стал заниматься. Я уж с того воскресенья аж обрадовалась, что сын так сильно изменился, надежда на счастье появилась, а теперь не пойму, что с ним. Еще и на бокс ходит. Объясни мне, для чего он учится драться?
– Чтобы от хулиганов отбиваться.
Тут я прискакал с управы и побежал на кухню подкрепиться.
«Витя, куда ты на ночь глядя?»
– На вокзал!
– Витя, ты что, пассажиров трясешь? Посадят же тебя, только за ум взялся, учебу подтянул и на тебе!
– Каких пассажиров! Я грузчиком работаю на железке и в стройуправлении. На железке за разгруженный вагон сразу дают 25 рублей, а в конторе – по концу месяца и аванс обещают.
– Ой, Витя, а я уж все передумала, откуда у тебя деньги. Я протирала твой стол, заглянула в ящик и случайно нашла их.
«Я видел, что деньги кто-то трогал. Спасибо, мам, но я сейчас свою комнату сам убираю, ты же видишь. Но спасибо, а деньги нам на дело семейное нужны», – мне была приятна ее забота и внимание ко мне, поэтому вместо привычного обращения «мать» я назвал ее мамой.
Даже отец как-то стал иначе ко мне относиться, узнав, что я заколачиваю деньги горбом. Но пить меньше не стал. Радовало хоть то, что он был тихим выпивающим, а не буйным, то есть напьется и ложиться спать, а не учиняет разборки.
А жизнь шла своим чередом. Я также учился в школе, правда, видок у меня был еще тот – осунувшийся, не выспавшийся и какой-то замученный. Ну, а как иначе, если ломило все тело, и приходилось постоянно напрягать себя, превозмогать эту усталость организма, чтобы просто встать со стула. Конечно, я знал, что это со временем пройдет, организм втянется и все станет в норме. Несмотря на усталость, внешне я также старался чисто одеваться, быть в наглаженной рубашке и школьных брюках, постриженный и причесанный.
Сыграл я и за школу в субботнем матче.
– Калинин, говорят, ты голов много забил в школьной игре?
– Да.
– Будешь играть крайнего нападающего, все парни, давайте, обыграйте их, правда, они лидеры, но постарайтесь!
Сказав речь, Лагман сел на трибуну рядом с другими учителями физкультуры и стал смотреть матч.
У меня поначалу все тело болело, и я еле ползал по полю на своем краю. Но потихоньку мышцы разогрелись и во втором тайме я свое дело нападающего сделал.
Игра была примерно равной с нулевым счетом, хотя соперник давил и после навеса их центральный нападающий вколотил-таки нам гол. Менять меня было просто некем, поэтому я также вышел на второй тайм. Вот тут я и отработал выданные мне авансы, вспомнив прошлые жизни с футбольными умениями. В результате я, засадив три безответных гола в ворота 15-й школы, сделал хет-трик с игры, и мы выиграли у лидера 3-1.
«Витек, в следующую субботу снова игра, ждем тебя!» – пожимали мне руку ребята и Лагман.
– Буду, ребята.
Три раза в неделю я ходил на бокс. Нужно было бы каждый день, но я из-за железной дороги просто не успевал, да и не мог физически – организму требовался отдых. А тренировки в секции по сравнению с вагоном были отдыхом.
«Виктор, почему ты какой-то выжатый приходишь, дыхалка почти не улучшается. Правда, ты ее компенсируешь грамотным распределением сил на ринге, побегал – постоял. Сдается мне, что ты так и не бегаешь каждый день?
– Игорь Петрович, не бегаю, потому что вагоны разгружаю – деньги нужны, поэтому пока, малость, замучен, но тренировка на выносливость и силу там хорошая.
– Эх, с твоими данными да пониманием бокса надо золото первенства Союза брать, а ты тратишь время на вагоны. Больше надо именно боксом заниматься.
– Буду Петрович. Вот в ритм войду, тогда и боксу больше времени уделять буду, а пока просто нет сил на все. Сам понимаю, что бокс – это мой шанс выбиться в люди.
– Давай отрабатывай удар, бьешь ты хорошо, но еще нет автоматизма нанесения удара с использованием корпуса, только плечом бьешь, хотя ты и плечом удар хорошо разгоняешь. Еще отрабатывай подскок с ударом, с твоей силой акцентированный удар хорошо получится.
Петрович в прошлом и сам был неплохим боксером легких весов, и оказался очень грамотным тренером. Он видел всё, что хорошо получалось, что надо было дорабатывать, а что делать «коронкой» именно этого боксера. Анализируя бой, здорово раскладывал по полочкам действия соперника и давал рекомендации, как с ним лучше бороться.
Под его присмотром я работал с грушей, отрабатывая несколько видов ударов на силу, на нокаут. На ринге работал джебами по перчаткам в голову. Рассеивал внимание, закрывая обзор сопернику нанесением нескольких тычков и сильного удара в перчатки, а когда соперник автоматически приподнимал руки, чтобы лучше закрыться и сориентироваться, то бил в приоткрытый корпус. Также делал наоборот, работая по корпусу, заставляя соперника опустить перчатки и локти, а дальше с апперкотом или хуками ввязывался в ближний бой, или наносил прямые удары вразрез перчаток соперника со средней дистанции. В общем, действовал по ситуации, слушая советы Петровича, вспоминая свои тренировки, когда сам готовил своих чемпионов к боям и снова сильно бил по груше, отрабатывая троечки и двоечки. А в ринге не зверствовал, боксируя больше на скорость, бил по спарринг-партнерам легкими серийными ударами.
Как-то вечером, проходя с тренировки по площади, в которую упиралась наша улица, я увидел Иру с Лапой, стоящих возле кафе. Их окружило трое взрослых парней, которые явно теснили Лапина от Ирины. Я кивнул им и пошел дальше, а затем приостановился. Можно было пойди домой, а можно было подойти к ним. Я подошел.
«Здорова, Колян, мужики, Ирин, – и дальше, обратившись к Коляну, спросил – вы с Ирой в кафе или уходите?»
Коля ничего не успел ответить, когда вмешался один из парней.
– Слышь, пацан, тебя сюда звали? Шел и иди дальше!
«А ты кто?» – обратился я к нему.
– Конь в пальто, вали, давай.
– Слышишь ты, конь, видишь, что парень с девушкой вместе, чего ты лезешь!
«Наезжая» на этого парня, я прикидывал, что пока я с двумя буду разбираться, Лапа возьмет на себя одного, так что мне все проще будет. Но я бы и против троих вышел. А что! Умения прошлых лет при мне, нынешнее тело у меня молодое и физически очень даже здоровое, хоть и уставшее, но адреналин все болевые усталости погасит. Поэтому в том, что я им накостыляю, был вполне уверен. Если уж они слишком резкие окажутся и начнут меня зажимать, то буду бить так, чтобы травмировать этих хамов – самому-то жить здоровым хочется.
Ребята тоже видели, что расклад стал иным и драться с двумя, причем вновь подошедший был довольно крупный и наглый экземпляр, совсем «не айс».
– Это моя девушка.
«Мы с тобой давно расстались, Вова!» – ответила Ирина.
Я представил себе девятиклассницу, которая «давно рассталась» – это что, они в детском саду встречались что ли, но комментировать не стал.
«Ладно, мужики, жизнь идет, все меняется, стоит ли разборки затевать, – выдал я, – Вов, ты же сам понимаешь, что некрасиво так вот с парой вести себя, парня опускать. Проехали мужики, без обид?
«Ладно, проехали», – ответил Вован и троица растаяла в темноте улицы.
«Спасибо, Вить», – пожал мне руку Коля.
«Все нормально, может, когда-нибудь и ты мне поможешь. Ладно, коллектив, покеда», – попрощался я и так же ушел в сторону своего дома, растворившись в темноте ночи.
Через пару дней после занятий я направился домой, но в вестибюле меня перехватила Ирина.
– Вить, ты сегодня занят?
– В общем, да, а что ты хотела?
– Вить, у тебя кто-то есть?
– В смысле, девушка что ли? Нету, Ир, я пока сам по себе.
– Может, пойдем, поболтаем после школы?
– Давай поболтаем, провожу тебя домой. Просто я знаю, что ты встречаешься с Лапой, вот и не лезу. Да и некогда мне сейчас встречаться, сил и времени нет совсем.
– Понимаешь, я тут совсем одна в этой школе, вот и стала встречаться с Колей. А что такое, может помочь чем?
– Вот завтра и поболтаем, если тебе это будет интересно, помощь пока не требуется, а там видно будет.
Мы расстались, а я подумал: «Если гора не идет к Магомету, значит, Магомет пойдет к горе», то есть Ирка подождала, подождала, видит, что я не шевелюсь, и решила проявить инициативу.
Хотя, насколько я уточнил у Хренова, поначалу она на меня особо внимания не обращала. Да ни на кого не обращала, сама по себе была. А вот мое преображение и для нее стало сюрпризом, и заинтриговало девушку.
О проекте
О подписке