Читать книгу «Время перемен 1» онлайн полностью📖 — Александра Леонидовича Кириллова — MyBook.
cover

Идя по городу, я понял, что заблудился, и что было самое поганое, так это то, что я не знал своего адреса. Мне даже в голову не могла прийти мысль о том, что я заблужусь в этом городе. Проходя мимо здания, которое оказалось местной детско-юношеской спортивной школой или ДЮСШа меня окликнул какой-то юноша.

«Здорова, Кент! Чего ты какой-то потерянный, постригся, смотрю?» – ко мне подошел невысокий паренек с боксерскими перчатками, что-то из разряда «мухи».

– Да голова болит что-то. А ты чего тут делаешь?

– Как чего, я же тут боксом занимаюсь, второй взрослый получил, вот на каникулах будут соревнования городские, постараюсь в призы попасть.

– Тренируйся, тогда попадешь.

– А сам не хочешь попробовать, у тебя хорошие данные, только медленный немного. Глядишь, станешь звездой бокса, чемпионом города.

«Естественно стану, а что медленный, это факт, – подумал я про себя, – ну скорость натренирую, дыхалка сейчас плохая, но тоже подниму – разбегаюсь, в общем, надо попробовать. Может и правда это мой шанс тут выбиться в люди».

«Пошли Витек, защищать меня будешь от тяжеловесов, или я тебя! – смеясь, похлопал меня парень. – Ты назавтра «домашку» сделал?»

– Чего?

– Понятно, Кент.

– Пошли уже, отличник хренов.

– Ну чего ты меня по фамилии называешь, знаешь же, что не люблю ее.

– Забыл, а ты что, правда, Хренов?

– Кент, ты точно усталый какой-то, Серега Хренов я, почти твой сосед по парте, только спереди сижу.

– Ничего, Сергей, хрен – это очень полезная трава, витаминов в ней много, к тому же это такой универсальный предмет, который можно положить на любую ситуацию, после чего жизнь сразу становится легче.

Мы оба заржали в голос, и зашли в здание.

Тренером в секции бокса школы был Игорь Петрович Петюнин, а в народе просто Петрович.

– Серега, кого это ты привел к нам?

– Да вот, Игорь Петрович, это одноклассник мой, изъявил желание позаниматься в секции.

– Здравствуйте, меня зовут Виктор Калинин, хотелось бы попробовать себя в боксе.

– Сколько лет, вес, чем-нибудь занимался раньше?

– 16 лет, вес примерно килограмм 75, вроде не занимался.

– Что значит вроде? Ну, что же, переодевайся, потом на весы, а дальше разминка, разучивание элементов боксерской техники и спарринги. Все ясно?

«А можно я босиком и в семейных трусах? Дело в том, что у меня формы с собой нет, не думал, что попаду к вам», – спросил я, не зная, какие тут установлены правила.

– Надеюсь, трусы не в горошек или цветочек?

– Нет, черные, сегодня чистые одел.

– Ну, это ты молодец, а то бы от их благоухания задохнулись все.

Наш диалог слушали другие спортсмены, весело улыбаясь и подшучивая над новичком. Я вышел на тренировку, за мной подтягивались еще переодевшиеся ребята, в общем, человек тридцать нас набралось. Отдельно стояли и тяжелыми ударами мяли «грушу» человек шесть «бывалых» боксеров, возможно, что мастеров спорта или КМСов. В нашей же группе были ребята разрядники, занимающиеся два-три года. Даже среди начинающих были довольно крепкие ребята. Хренов тоже относился к нашей группе, видать, не дорос еще до отдельных тренировок.

Мне из прошлых жизней было все более-менее знакомо в тренировочном процессе, единственное, что сейчас я еще не полностью овладел телом, в которое вселился, и была некоторая раскоординация движений, я бы это так назвал, не ощущал я его полностью своим, а значит, не мог пользоваться всеми его возможностями. Если в обычной жизни это никак не сказывалось, то в спорте я это ощутил сразу. Но это дело было поправимо, несколько дней в тренировках и это пройдет, изучу я все возможности нового организма. И еще при общей здоровости, у меня была очень плохая «дыхалка», потому что уже после 20-ти минутного бега по залу я задыхался.

Потом были спарринги. Мне достался в партнеры тяжеловес Дима Дегтярев, крепкий парень, но медленный, из-за чего и застрял на третьем взрослом разряде. Он долго думал, долго готовился, долго подбирался, в общем, боксировал так, как боксируют многие посредственные боксеры «тяжи», которых показывают по телевизору. Встанут напротив друг друга, перетаптываются вокруг и выбрасывают друг в друга один удар за 20 секунд.

«Ну, опыт не пропьешь!» – подумал я, обтанцовывая Диму в стиле Мохаммеда Али, попутно обрабатывая его несильными ударами – джеббами, иногда пробивая более чувствительные встречные кроссы, и даже залепил размашистый свинг. Дима героически принял все на свою голову, изредка подставляя под удар свои перчатки. После этой болезненной оплеухи он завелся и стал двигаться порезче, а защищаться получше.

«Дима, ты пока по зубам не получишь, еле ползаешь. Надо сразу так вот боксировать, как ты сейчас начал!» – подсказывал ему Петрович.

Пропрыгав раунд, я стал задыхаться и перешел на шаг, выцеливая открытые части тела соперника и перчатками блокируя его одиночные удары.

«Все хватит, следующая пара. Куришь?» – спросил у меня Петрович.

– Сегодня бросил.

– Посмотрел на тебя, думал «мешком» будешь, а так ничего. Точно раньше не занимался боксом?

– Для себя баловался, не более, да в драках иногда участвовал.

– Бросай курить и подтягивай выносливость – теперь бег каждый день, будем из тебя чемпиона делать.

После тренировки мы шли домой с Димой и Сергеем. Я наводящими вопросами аккуратно выяснил, что все мы живем недалеко друг от друга, и Дегтярев жил на соседней улице. Расставшись с Димой, я попросил Серегу пройтись к нашей школе, как бы за компанию подышать еще воздухом.

– Витек, а как тебе новая девчонка, что пришла к нам в класс, Ирка, нравится?

– Какая Ирка?

– Парфенова.

Я прислушался к своим ощущениям, может, что подскажет «мозговая память», но так и не понял – нравится мне Ирка или нет: «Да хрен его знает, Серег, завтра и погляжу, как я к ней отношусь. А как она домой ходит, а я как?»

– Кент, ты чего-то, правда, не в себе сегодня. Может, дома что случилось?

– А ты что – помог бы?

– Ну, если бы попросил, то помог. Надо помогать друг другу.

– Спасибо, Сереж, я запомню.

Мы расстались с Хреновым, да и я уже сам узнал свою улицу и визуально нашел свой дом. Подойдя к дому и нащупав в кармане паспорт, я вспомнил, что в нем же указана моя прописка. Я достал его и вчитался в свой адрес, запоминая его.

«Надо будет карту города купить и изучить ее», – подумал я и зашел домой.

«Сынок, весь день не было тебя, иди, покушай, я борщик сварила, какой ты любишь», – проговорила женщина, ставшая в силу обстоятельств моей мамой. Второй родитель сидел на своем месте, так же с полной рюмкой и полупустой бутылкой «Русской», только вместо сосисок у него была тарелка каши с котлетой.

«Да, с родителями тоже надо что-то делать. Женщину жалко, да и мужика тоже. Так жить нельзя. А сколько я здесь пробуду неизвестно, но в этом доме, как минимум, год. Исправить их – увольте, это бесполезное и просто нереальное задание в этом возрасте, а вот чем-то заинтересовать, чтобы они «увидели свет» в конце тоннеля, может быть и можно. Вот только чем?» – думал я.

Эти размышления прервал голос родителя, дающего ценные наставления: «Где ты весь день болтался? Смотри, сын, станешь пить, глушить безысходность водкой, и не заметишь, как сопьешься. Я вон тоже борюсь, но не могу победить ее».

– А чего не можешь-то, пьешь-то почему?

– Жизнь такая, потому что. Что ты смотришь на меня волком. Я тоже был молодой и сильный, женился, тебя, оболтуса, родил, а ты вместо опоры нам к старости, шпаной стал.

– Может быть, на тебя смотрю и пример беру.

– Ах, ты, паскудник!

– Сиди, батя, не дергайся. Раз жизнь такая, значит, будем эту жизнь менять.

Я ушел к себе и завалился спать, чтобы утром собраться и топать в школу.

Район был окраинный, поэтому и контингент в школе учился довольно слабый. Если даже меня взяли в 9-10 класс, то кто тогда учился до 8-го, мне аж интересно стало. Хотя были и настоящие отличники, точнее, отличницы, попавшие в эту школу и класс в силу своего местожительства, ну и хорошисты. Я всегда был троечником, хотя до 9 класса подающим, правда, очень слабые надежды вырваться в хорошисты, но поскольку я в ПТУ или техникум не стремился, то для комплекта двух старших классов в 9 «Б» записали и меня. А вот в девятом классе мне, то есть моему реципиенту, стало совсем неинтересно учиться, и те слабые надежды стать хорошистом переросли в надежды остаться троечником и вообще получить аттестат зрелости. Человеком я стал довольно грубым и скучным по интересам. Правда вытянулся на 10 см и, имея приличные для 9 класса габариты, мог настучать «в дыню» своим одноклассникам или другим школьникам, что регулярно и делал. Стал курить «Беломор» или «Приму» – дешевые папиросы, а на другие не было денег. Деньги я отжимал у мамы и брал на гоп-стоп малолеток или подвыпивших работяг. В общем, мой герой становился готовым мелкоуголовным элементом или, попросту говоря, обычной шпаной, без каких-либо устремлений к лучшему. Печально, однако. Еще я с прошлого года пил дешевые портвейны и водку, и курил.

Оказывается, в классе меня называли Калиной, сокращая фамилию, или Кентом. Кличка эта приклеилась, как мне рассказали одноклассники, когда я стряс с какого-то «интуриста», оказавшегося в нашем городе по делам или на экскурсии, пачку сигарет «Кент» и ходил неделю, хвастаясь ею, не сколько куря, сколько доставая из нее сигарету, как будто собираясь закурить, а потом, пряча ее обратно в пачку, якобы, передумал. Был у нас в классе парень по кличке «Мабейка», потому что он часто напевал слова припева из песни «Бони М» «My Baker», которые в исполнении советских ребят так и звучали «ма-ма-ма-ма, мабейка…». К слову говоря, в основу сюжета для этой знаменитой песни легла реальная история семейной американской гангстерской шайки 1930-х годов, руководила которой дама по имени Мамаша Баркер. Только Калиной меня чаще называли одноклассницы, а Кентом парни. А если углубиться в языковедение, то на тюркском кент означал город, например, Ташкент –каменный город.

Зайдя одним из последних в класс, я поглядел, где сидит Серега и уселся на парту сзади него рядом с какой-то принцессой килограммов под 80 весом при росте в 155 сантиметров.

«Боже, за что меня посадили с этой прекрасной тыквой», – подумал я про себя.

Народ уставился на меня в недоумении. Я был пострижен, чист, наглажен и производил впечатление не привычного всем Витьки Калины, а этакого студента. Увидел я и Таню, которая мне приветливо помахала – симпатичная девушка, надо к ней приглядеться поближе или получше, хе-хе.

А вот на соседнем ряду сидела действительно яркая фея, этакая жгучая брюнетка с обжигающими темно-карими глазами – гроза мужчин, одним словом. Рядом с ней сидел крупный, немного толстоватый парень, явно неровно к ней дышащий по прозвищу Лапа или Лапин, как я узнал позже.

«Вон, значит, о ком говорил Хренов», – подумал я, наблюдая веселую рожу Сергея, повернувшегося ко мне и машущего головой в ее сторону.

– Ну что, вспомнил?

– Да понял я, о ком ты говоришь, шею не сверни себе только.

Я посмотрел на Ирку и подмигнул ей, в ответ она улыбнулась и недоуменно покачала рукой, намекая на мой новый имидж.

Я развел руками, мол, такой уж я теперь буду.

Первым уроком у нас была физика. Очень хорошо! Побыстрее имитирую свой великий физический эксперимент, после чего для меня настанет, якобы, «великая задница», приведшая к моей новой манере поведения.

Я достал отвертку, принесенную из дома и поперся к электрической розетке. Быстро открутив болт, я снял защитно-декоративную крышку и стал ждать.

Зашла, как я узнал у соседки Марины, наша классная руководитель Зоя Сергеевна Печёнкина, обратившаяся ко мне со словами: «Калинин, что случилось, ты не заболел случайно?»

– Нет, Зоя Сергеевна, дело к лету идет, ну и решил постричься, а то жарко.

Вот тут я и закоротил контакты. Бахнуло громко, выбив пробки и обесточив всю школу с искрами от оплавленной отвертки, а я даже откинулся от стены и ударился о парту – все смотрите, как меня тряхнуло!

– Калинин, ты живой? Ты что, совсем сдурел! Ты чего туда полез!?

«Опыты ставил, все нормально, Зоя Сергеевна», – ответил умирающим голосом я.

– Где болит, ожог есть, покажи?

– Нет ожога, просто ударило током, откинуло и все. Отвертка только немного оплавилась.

Прибежал директор и завхоз: «Зоя Сергеевна, что у вас случилось?»

– Калинин опыты ставил с электричеством, поэтому в розетку полез, вот и закоротил цепь.

– Идиот, а это кто расселся?

– Так это и есть Калинин.

– Не узнал, но все равно идиот! Родителей в школу завтра вызовите, лично переговорю.

«Да хрен тебе, а не родителей», – подумал я, поднимаясь.

В общем, заменили пробки, половина урока была сорвана, но потом все устаканилось и занятия продолжились

– Тема нашего урока закон Ома. Ну, кто мне расскажет о законе Ома? Калинин, раз ты сегодня обновленный, да еще и лично поставивший опыт, проверив сопротивление своего организма воздействию электрического тока, поэтому, может быть, сможешь что-то рассказать об основном законе, необходимом для расчета напряжения, силы тока или сопротивления.

Я выполз к доске и стал рисовать формулы. Нарисовал схематичную электрическую цепь с источником напряжения, указал стрелочкой направление тока, текущего по проводам, значок сопротивления. Затем вывел зависимости мощности и напряжения от тока и сопротивления.

Попутно я бухтел, объясняя классу, что я рисую: «Это, так сказать, формулы расчета упрощенной модели, описывающие схемы постоянного тока. В реальных цепях, например, если взять линии электропередач, должны учитываться геометрические размеры проводников – сами посудите на какие расстояния они тянуться, потери на излучение, потому что провод является антенной – об этом еще писал в своих трудах ученый Максвелл, материал проводников, имеющий различные коэффициенты электропроводности, внутреннее сопротивление. Вот для расчета таких параметров применяется закон Ома в дифференциальной форме. А если проводить расчеты для переменного тока, то необходимо вводить так называемые комплексные значения тока, сопротивления и напряженности электрического поля, но это институтский курс по основам теории электрических цепей. Основная единица измерения сопротивления материалов называется Ом, в честь этого великого ученого».

– Калинин, ты откуда это знаешь? Расскажи классу, зачем ты так усердно скрывал свои знания столько времени?

– Да почитал вчера справочник электрика, вот и знаю.

«Кент, ты что, правда, на ночь справочник читал, ты же после бокса еле копытами ворочал?» – пристал ко мне Серж.

– Отцепись, делать мне нечего, как на ночь справочники читать. Стукнуло меня так, что в голове электрическое просветление и началось.

– Во дела, Кент! Ты сегодня на тренировку идешь?

– Иду.

На перемене ко мне подошла Ирина: «Вить, тебе идет новая стрижка, и вообще ты сегодня выдал. Кстати, а зачем ты в розетку полез?»

– Если честно, то надо же как-то объяснять, что я начал новую жизнь. А так все ясно – током стукнуло, вот и дуркует пацан.

Потом она отошла, а я поймал Сержа и стал пытать его на предмет «кто есть кто» в классе, с кем я учился с первого, а кто пришел в 9-й в класс, с кем-то я вообще дружу или сам по себе?

– Вообще-то, ты сам по себе, у тебя уличные друзья, а в классе ты почти со всеми с 8-го перешел и я тоже, а новые пришли с расформированных В и Г классов: Кова, Макар, Сява, Мабейка, Кривой и Мыш, ну и девчонки. С Сявой ты вроде общался получше, и с Лапой, но сейчас после летних каникул ты сильно изменился, а сегодня так вообще изменился.

– Ладно, покажи мне эти рожи, и одноклассниц, заодно, опиши.

Так я по-быстрому снова познакомился с классом, слушая краткую Хреновую характеристику на ребят, а потом уже сам присматривался к народу.

– Вить, ты не заболел? Ты что, память совсем потерял? Может к врачу пойти, пусть посмотрит.

– Отвянь, Серж, все нормально, пройдет со временем.

На следующей перемене несколько человек стали шушукаться, поглядывая на меня, а ряд преподавателей подходил к нашему классу посмотреть на обновленную версию ученика «В. Калинин».

Затем прошли остальные пять уроков, где я сразил преподов своими знаниями по литературе, географии и математике. Преподаватели были у нас очень даже хорошие, мне они понравились, математичка Алифанова Надежда Петровна, русичка Бабушкина Наталья Евгеньевна и другие. Они были доброжелательны и еще, как и многие советские преподаватели, пытались донести каждому ученику знания своего предмета. На литературе проболтал половину урока, обсуждая и споря с Бабушкиной по характеристикам героев Тихого Дона, чем очень обрадовал остальных учеников – не было опроса, все время на меня потратилось. По математике, точнее, геометрии я у доски решил архисложную для большинства нашего класса задачу на вычисление углов тетраэдра с помощью косинусов и синусов, а потом смеялись с ответов одноклассника.

...
7