Глава седьмая. Пропавшая и найденная

Этим же вечером, после окончания службы, Сухов снова отправился в город. Пусть со стороны это выглядело, как будто он туда зачастил. Только имелись две причины, по которым Стас решил ехать. Первая заключалась в том, что в другие дни он вечером играл в волейбол, будь он неладен, а вторая – ему хотелось действовать быстрее, пока след еще не остыл. Подстегивающее его нетерпение не остановило даже присутствие навязавшегося в спутники Леруа. Хотя Стас сделал все от него зависящее, чтобы этого не случилось. Он намеренно задержался в кабинете, и вышел только после того, как убедился, что все офицеры покинули служебное здание. В свою комнату, куда Морис мог войти в любой момент чисто по-дружески, он заходить не стал, а сразу отправился на стоянку, где среди других офицерских машин томился автомобильчик капитана Гоше. Но не успел Стас включить зажигание, как увидел бегущего к нему Леруа, успевшего поменять форму на гражданскую одежду. Чертыхнувшись про себя, Сухов натянул на лицо дружелюбную улыбку.

– Слушай, Станис, ты же в город? Да? Здорово! Возьмешь меня с собой? Я было собрался поехать с ребятами с аэродрома, но они поедут через час, полтора, а мне нужно поскорее. Я звякнул на КПП, а мне говорят, что ты вроде бы едешь. И, видишь, едва успел.

– Конечно! Забирайся, приятель. Извини, что сам не предложил, замотался.

А ты куда, если не секрет?

– Да я договорился с одной феминой позажигать в ночном клубе. Есть тут один такой. Называется «Ночные перепелки». А ты?

– Да есть одно дельце, – туманно ответил Стас, выруливая со стоянки. – Не хочу заранее говорить. Вот если выгорит, тогда.

–А, решился-таки! Скажу тебе со всей ответственностью, что здешние девушки заслуживают самого пристального внимания. Попадаются просто уникальные экземпляры. Куда до них парижским девочкам, – Морис понял его слова по-своему, что Стасу было только на руку.

Когда они приехали в город, болтавший всю дорогу Морис, попросил добросить его до кафе, где он встречался со своей девушкой. Заведение называлось «Мавританка» и находилось в центре в двухстах метрах от почты. Лейтенант шутливо козырнул Стасу и выбрался из автомобиля.

– Спасибо! Видишь, она уже ждет! – Леруа показал на красивую девушку у стойки.

– Как ты обратно? – спросил для проформы Стас.

Леруа махнул беспечно рукой:

– Не беспокойся. Обратно я поеду с аэродромщиками, можешь не заезжать за мной. Желаю хорошо развлечься!

Стас кивнул на прощание и развернул «Джимни». Ему пришлось не раз и не два спрашивать дорогу у местных обитателей улиц, и в результате изрядно поколесив по городу, он добрался до улицы, на которой, согласно записи на листке, обитала подруга Деверона, так и не ответившая на частые звонки Стаса. Означенный дом с первого взгляда производил впечатление заброшенного. По крайней мере, рядом с ним не было следов той жизнедеятельности, что присуща жителям африканских городов. Стас не поленился подняться на ветхую террасу по скрипучим ступенькам и постучать в когда-то крашенную дверь. Но его настойчивость отклика не получила, как он не старался. Дом оставался темным и внутри не слышалось движения. Стас не собирался сдаваться, он увидел, что в домике напротив, кто-то следит за ним из-за занавески. С его обитателей Сухов и решил начать свои расспросы. Видя, что легионер направляется к дому, глава семьи вышел ему навстречу. Он говорил по-французски с таким чудовищным акцентом, что Стасу потребовался переводчик. Из полной прострации его вывел детский голос из-за двери:

– Папа говорит, что в том доме сейчас никто не живет.

Сухов тут же попросил переводчицу показаться. Ею оказалась шустрая девочка-подросток, одна из дочерей мужчины, и, судя по шороху и писку оставшихся за дверью, далеко не единственная. От нее Стас узнал, что в доме жили двое: мать и дочь. Их фамилия – Уватале. Они были арендаторами, а не владельцами, и съехали примерно с месяц назад. Куда, девочка не знала. Зато она сказала Стасу, что здесь поблизости живет подруга Маделен. Стас предложил тысячу местных франков, чтобы его проводили туда.

– Три тысячи, – сказала девочка, посматривая на него хитрыми глазками.

Стас счел торговлю бессмысленной, в пересчете на зеленые бумажки казначейства США выходило всего два доллара, каковые он молча вручил девочке. Она отдала деньги отцу и показала на автомобиль рукой:

– Надо ехать.

– Ты же говорила, что подружка живет поблизости? – удивился Стас.

– Да, недалеко. Для машины.

– Ладно, о’кей, – согласился Сухов, понимая, что протестовать, значит еще больше затягивать время. Отец равнодушно наблюдал за разговором, но, когда Стас направился было к Джимни, он очнулся от созерцания происходящего и заговорил на своей чудовищной языковой смеси. Хотя тут Стас его понял самостоятельно. Глава семейства не мог отпустить свою дочь с военным (а вдруг что) и предлагал в спутники ее старшего брата, тут же материализовавшегося прямо из воздуха. От того сильно несло пальмовой водкой, а футболку он явно стирал последний раз в прошлом году. Стас достал из портмоне еще доллар, вручил его отцу и вопрос был решен. Но вся ситуация начинала его понемногу подбешивать, и он крепился изо всех сил. С видом королевы девочка уселась на переднее сидение, и Стас завел двигатель. Они ехали, часто сворачивая то направо, то налево, и у Сухова стало складываться ощущение, что они просто колесят по ближайшим улицам без всякой цели. Причем на его вопрос:

– Долго еще?

Она всякий раз отвечала:

– Совсем чуть-чуть, – и показывала на пальцах насколько мало. И только, когда Стас сурово потребовал, чтобы она выметалась вон, девочка оживилась и весьма толково показала дорогу к дому подружки. Этот дом находился на соседней улице и всего в двух кварталах от дома девочки. Стасу пришлось искать место для парковки, он втиснул «Джимни» между двумя дряхлыми одрами без шин, надеясь, что с его автомобиля ничего снять не удастся.

– Домой ты вернешься пешком, – сказал ей Сухов, закрывая автомобиль. Он решил, что девчонка уйдет, но не тут-то было. Она решительно повела его к дому и постучала в дверь, громко говоря что-то на местном диалекте. Дом этот был более солидным, из двух этажей, прямо перед входом стояла белая Тойота Камри. Вышедший на порог дома мужчина с седыми курчавыми волосами был одет в длинную цветную рубаху, такие же штаны и кожаные шлепанцы. Если он и встревожился, увидев форму Сухова, то виду не подал. По-французски он говорил хорошо, как мог бы изъясняться тот, кто некоторое время жил во Франции. Он вежливо поздоровался с легионером и пригласил в дом. Девочка дернула Сухова за руку, взгляд ее был недвусмысленным: надо платить. Получив еще доллар, круто развернулась и, прокричав благодарность, рысью понеслась по улице. Судя по закатанным к небу глазам пожилого африканца, девчонку он прекрасно знал. Из широкого коридора Сухов попал в гостиную, где его усадили на низкий восточного типа диван и предложили чай.