Отсутствие окаменевших останков высших животных и человека в пластах осадочных пород древних периодов не может являться свидетельством реального отсутствия высших животных и человека в древние периоды на нашей планете.

Чтобы пояснить это правило на конкретных примерах. Я привожу его в виде временной таблицы (рис. 6).

Кроме всего прочего, Ефремов в своей книге обращает особое внимание на то, что помимо водной и околоводной фауны, хорошо представленной в палеозое, изредка попадаются формы с неясной систематикой. Порой это лишь фрагменты окаменевших костей, по которым трудно установить общий вид животного. Однако эти фрагменты часто говорят о высоком уровне организации животного, значительно превышающем уровень существующего в то время таксона.

Ефремов пишет о наличии в карбоне (360–286 млн лет – время периода дано согласно современным представлениям) рептилий, о наличии в перми (286–248 млн лет) млекопитающих и летающих рептилий. В девоне (408–360 млн лет) известен единственный окаменевший след высокоразвитого существа (Thinopius antiginuus). В нижнем карбоне (миссисипского возраста) были обнаружены 22 окаменевших следа принадлежавших Dromopus, прошагавшего вероятно на задних ногах.

Несколько отклоняясь в сторону, нужно, тем не менее, отметить, что со времени написания Ефремовым своей работы было обнаружено немало очень ранних окаменевших свидетельств и следов высокоразвитых существ. Так, в январском номере английского журнала «Природа» была опубликована статья об обнаружении в девонском периоде палеозоя пятипалых следов, обнаруженных в Польше в 2002 и 2007 годах. Кто-то прошагал по берегу моря около 397 млн лет назад на высокоподнятых рычажных конечностей. Длина животного предположительно два с половиной метра. Вместе с тем следов волочения хвоста или туловища рядом со следами пятипалых лап не обнаружено. Неизвестное существо прошагало по берегу моря за 10 млн лет до появления первых «четвероногих» рыб и за 18 млн лет до появления первых амфибий – лабиринтодонтов).

Ефремов называет в своей книге формы, фрагменты окаменевших костей, которые очень редко попадают в обычные местонахождения водных и околоводных животных, «экзотическими формами». Порой «экзотические формы» намного превышают уровень развития существующих в их время форм.

Автор говорит о том, что их остатки попадают в местонахождения водных и околоводных животных случайно в виде переотложения осадков. Именно с этим связана фрагментарность частей скелета. Ефремов критикует позицию палеонтологов, которые обычно отбрасывают (не рассматривают) «экзотические» формы во время построения древних геохронологий, основанных на водных и околоводных формах: рыбах, амфибиях, рептилиях.

Среди палеонтологов даже утвердилось мнение о каком-то особом эволюционном пути таких «экзотических» форм, крайне редко попадающих в местонахождения основных групп животных, обитавших в водной среде. Якобы обычные формы, широко распространенные, эволюционируют путем идиоадаптаций (Идиоадаптация (от греч. ίδιος – «свой, своеобразный, особый» и адаптация), а иные, крайне редко представленные в палеонтологической летописи – путем ароморфозов (Ароморфоз (др. – греч. αἴρω «поднимаю» и μορφή «форма») – прогрессивное эволюционное изменение строения, приводящее к общему повышению уровня организации организмов).

Критикуя такую позицию, ученый указывает на то, что не учитываются при этом совершенно выпавшие из палеонтологической летописи пласты глубоко континентальных отложений, содержащие в себе окаменевшие остатки совсем иной сухопутной и фауны. Эти окаменевшие пласты были разрушены размывом и другими видами эрозий, были погружены вглубь земли и «переплавлены» метаморфизмом под воздействием высокого давления и температуры еще задолго до наступления кайнозоя (эры новой жизни). Таким образом, из книги палеонтологической летописи вырваны непросто отдельные страницы, а целые пачки листов. По преимуществу эти пачки как раз содержали окаменевшие остатки и следы сухопутных форм, к которым относятся млекопитающие и человек.

Ярким примером тому может быть существование такой группы высокоразвитых животных как зверозубые (териодонты), имевших признаки млекопитающих. Териодонты жили задолго до появления динозавров. Среди териодонтов есть удивительные формы похожие на обезьян. Это, например, суминия гетманова, обнаруженная впервые в 1990 г., спустя 18 лет после смерти Ефремова в 1972 г. Это животное вело древесный образ жизни, имело противопоставленный большой палец конечностей, цепкий хвост, крупный мозг и зубы способные пережевывать пищу. Обнаружения таких «обезьян палеозоя» является крайней редкостью. И, конечно, эволюционисты отбрасывают бренные остатки таких животных, не выстраивая из них свои восходящие эволюционные таблицы. Они существуют в их воображении как некий артефакт. Редкость обнаружения высокоразвитых животных объясняется тем, что они жили по преимуществу глубоко на континенте и их остатки если и окаменевали, то разрушались в процессе деструкции осадочных пород, вместе с этими породами, довольно быстро по масштабам геологического времени.

Даже динозавры, жившие в мезозое (их окаменевшие остатки обнаружил Ефремов во время своих палеонтологических экспедиций в Монголию в пустыню Гоби), обитали в болотистой местности среди множества озер. Это местонахождение было близко к базису эрозии (уровню моря), именно поэтому сохранились остовы динозавров. Известны целые «кладбища» динозавров, протянувшиеся на десятки километров. Инициатором организации трех монгольских экспедиций был Ефремов. Несмотря на противодействие некоторых высокопоставленных коллег, он добился разрешения на организацию этих экспедиций. Очевидно, ученый искал в Монголии кроме динозавров еще что-то, что именно – можно только догадываться. Директор Палеонтологического института Ю. А. Орлов настоятельно советовал в своих письмах Ефремову сосредоточить усилия экспедиции на разработке фауны мезозойских млекопитающих, а Ефремов занимался динозаврами. Можно лишь аккуратно предположить, что ученый, руководствуясь своими тафономическими расчетами, надеялся найти среди динозавров, обитавших по берегам озер, окаменевшие остатки совсем иного типа. Свои надежды Ефремов воплотил уже как писатель-фантаст, в повести «Звездные корабли», где два палеонтолога обнаруживают под остовом окаменевшего динозавра череп человека, прилетевшего в мезозойскую эру с другой планеты. Эта повесть была написана в 1947 году, в перерыве между двумя монгольскими экспедициями. Это хорошо показывает, о чем думал Ефремов, занимаясь динозавровой фауной. В повести «Звездные корабли» у Ефремова впервые зазвучала тема космоса и межпланетных перелетов. Очевидно, Ефремов как ученый предполагал, что земля могла заселяться многократно разумными существами (людьми). Однако высказывать такие мысли в научных работах было опасно. Оставалась одно – фантастика.

Сам Ефремов в своих письмах признавался, что «Тафономия и геологическая летопись» не понята и не принята современными учеными. Более того, был период – 2 года, когда «Тафономия…» была под запретом, вместе с упоминанием имени ее создателя в научных трудах. Даже ученики Ефремова: Очеев В. Г., Янин Б. Т., Чудинов П. К. и др. взяли от «Тафономии…» лишь практическую часть, помогающую им добывать новые окаменевшие остатки, и совершенно отбросили теорию, как не существенное. А ведь Ефремов именно как ученый-теоретик показал, что от древних животных и возможно людей, обитавших высоко (значительно выше базиса эрозии) на континенте не могут сохраниться окаменелости в результате деструкции пород их вмещающих. Конечно, Ефремов в «Тафономии…» был предельно аккуратен. Он не говорил, что родословная человека и тетрапод (четвероногих животных), укорененная и выстроенная в своем начале по водным и околоводным формам, яйца выеденного не стоит, ибо принимает желаемое за действительное. Надо понимать, в какое время писал Ефремов свою работу! Кроме того «Тафономия…» значительно «зашифрована» специальной терминологией. Это должно было затруднить ее «переваривание» идеологами и «инквизиторами» от науки. Однако приспособленцы всех мастей «Тафономии…» опасались, смутно чуя в ней подрыв «основ».

Однако Ефремов смело писал о «кажущейся эволюции», выстроенной только по формам, хорошо сохранившимся в палеонтологической истории, а также об избирательном мышлении эволюционистов-палеонтологов, которые не желают замечать фрагменты высокоорганизованных сухопутных форм, обнаруженных в тех же пластах, что и водные животные.

По сути дела, вся геохронологическая таблица (рис. 9) – родословное древо жизни от древних палеозойских рыб до современного человека является вымыслом. Ибо палеонтологами фиксируются не сами остатки животных, а геологические пласты их вмещающие (Родословное древо животного мира. Геохронологическая таблица. «Зоология позвоночных». Ф. Я. Дзержинский, «Академия», 2013 г.).

Отсутствие глубоко континентальных пластов окаменевшего осадка вовсе не является свидетельством того, что этих осадков не было. Они, конечно, были, но подверглись деструкции. Вместе с ними исчезли остатки сухопутных жителей палеозоя и мезозоя.

Кистеперые рыбы отнюдь не были первыми позвоночными, вышедшими на берег. Заселение водных пространств и береговой линии, очевидно, шло с суши к воде, а не наоборот. Об этом говорят типично водные адаптации животных, явно перешедших от сухопутной жизни к водной. Многократно сухопутные животные осваивали водные просторы и приобретали конвергентное сходство в своей морфологии. В качестве наглядного примера Ефремов приводит крокодилоподобные формы, которые многократно в разные геологические периоды приобретали одинаковые адаптации.

Таким образом, можно подвести некий промежуточный итог: палеонтологические доказательства эволюции, благодаря стараниям крупнейшего палеонтолога и геолога Ефремова И. А. перестают действовать также как и доказательства эмбрионального сходства позвоночных организмов.