– Не то чтобы я прямо умирала в неведении, но таких любопытных Испытаний в этой эпохе еще не было, так что мой интерес вполне понятен.

Девушка сидела на полу, скрестив ноги и откинувшись на руках назад, и Каденция видел, как ее длинные, убранные в замысловатую прическу волосы, разметавшись по полу, слегка шевелились. Он ловким движением метнул фотокарточку прямо в зеркало и она, вместо того, чтобы удариться о твердое стекло и упасть, прошла сквозь него как нож через масло, плавно приземляясь перед жительницей Той Стороны. Девушка внимательно изучила изображенного на ней человека и медленно произнесла:

– Я знаю, чего ты хочешь, Каденция. Тебе нужно уравнять силы, потому что акалеты, учитывая ситуацию, могут стать угрозой Испытанию. Но я не намерена тебе помогать, времена, когда демоны работали со жнецами уже давно прошли, теперь мы все сами по себе.

– То, что Шеф позволил высшему обществу так долго своевольничать, не снимет с вас никаких обязательств, Ингея. Вы все еще должны выполнять свою работу, и чем дольше вы бездействуете, тем печальнее будут последствия для всех нас.

– Не нужно бесполезных разглагольствований, если вам нужна уравнивающая сила, пусть ее куратор об этом позаботится.

– Жнецы не имеют права выступать уравнивающей силой в Испытании, ты это знаешь, наше вмешательство ограничено и возможно только если людям, чей срок еще не пришел, угрожает опасность. Стоять на весах – работа демонов, так всегда было и сколько от ответственности не бегай, она никуда не денется.

– У акалетов тоже есть работа и обязательства, – насмешливо ответила Ингея Валлериона Карма, устремляя тяжелый взгляд постоянно менявших цвет глаз на мужчину, – но что-то я не заметила, чтобы они ее выполняли, ровно, как и того, чтобы вы бегали за ними и упрашивали вернуться к своим непосредственным обязанностям.

– Акалеты безумны, их поглотила тьма и теперь это больше не те существа, которых когда-то создал Шеф. А вот вы вполне здоровы, насколько я могу судить, и отлыниваете от основных обязательств, занимаясь воровством крупиц силы через сделки с обычными людьми, абсолютно сознательно. К тому же, я достаточно давно тебя знаю, чтобы с уверенностью сказать – если бы этот разговор был тебе не интересен, то его не было бы.

Демон недовольно поморщилась, Каденция был прав. Хоть они и не общались уже несколько столетий, присматривать за старинным другом через зеркало стало для нее чем-то вроде привычки. Но привычки и любопытство это одно, а вот предмет их разговора – совершенно другое. Она поняла это с одного взгляда на потенциального жнеца. Карма еще раз посмотрела на фото. Как ни крути, девчонка была похожа на нее как родная сестра, и просто проигнорировать это было недопустимо. Люди, внешне похожие на демонов рождались очень редко, намного реже, чем жнецы или кто-либо еще, и это значило, что с их участием произойдет событие, способное повлиять на сам ход истории. Такие люди почти всегда становились случайными свидетелями, получая единоразовое могущество изменить все что угодно: спасти мир от эпидемии, победить в войне и тому подобное. Но были и такие, кто мог использовать подаренную силу во зло, поэтому без несущих возмездие¹ здесь было не обойтись. Демон, чья внешность досталась человеку, был обязан следить за ним и остановить, если искушение силой станет для смертного столь велико, что его душа наполнится тьмой.

– Ладно, чего конкретно ты хочешь? – немного недовольно произнесла она, почти незаметным движением возвращая фотографию в явный мир. Каденция легко поймал ее и внимательно посмотрел на собеседницу.

– Ты и так знаешь. Привяжи к ней свое отражение и сделай то, что всегда требуется в таких ситуациях.

– Мне не очень нравится эта затея, все это слишком…

– Не ври, Ингея, – перебил ее жнец, – я знаю тебя с незапамятных времен, и ты единственная, кто может засунуть голову в геенну огненную просто, чтобы развеять скуку. Сравниться с тобой в этом может разве что Томоэ, поэтому прибереги рассказы о том, как тебе не нравится эта затея для других членов высшего общества.

– Все то ты знаешь, чертов триждыпереродившийся, – недовольно процедила Карма, и в следующую секунду зеркало вновь отражало только кабинет и сидевшего в кресле красноволосого жнеца.

* * *

– Я, жнец Александр, вершу суд и выношу приговор. Вы, Виталий, умерли от сердечного приступа. Жизнь Ваша была насыщена и достойна, поэтому Вы попадете в рай.

Одно мгновение, и они уже в Месте перед нужной дверью. Мужчина, обрадовано дождался, пока жнец откроет двери и, поблагодарив его, зашел внутрь. На самом деле не было никакого рая, а ада уж и подавно. Все умершие попадали в одно и то же место, никто их не судил за совершенные поступки и не отправлял веселиться к валькириям или варится в котле. Двери, через которые проходили души, вели в пространство вне времени, где к каждому возвращалось знание о том, что он должны был сделать в своей земной жизни. Далеко не всем удавалось вспомнить и осознать, что они в действительности должны были совершить и потому, проходя через эти двери, они могли понять, чего достигли, что было совершено, а что сделано неправильно. Когда же человек все осознавал и становился готовым к следующему перерождению, ему предлагалось на выбор несколько жизней. Они могли быть весьма разнообразными: от самых хороших до откровенно ужасных. Как только душа определялась с выбором, ее вновь отправляли в мир людей. Однако тысячелетняя практика показала, что рассказывать об этом умершим до тех пор, пока они не попадали в пространство вне времени, было бессмысленно. Это влекло за собой кучу ненужных однообразных вопросов, которые исчезали, стоило им пройти сквозь заветные двери. Поэтому, во избежание лишних телодвижений, было заведено говорить людям, что они попадут в рай или в ад, в соответствии с общепринятой концепцией существовавшего ныне мира.

Смена Алекса закончилась, и жнец всерьез задумался о том, чем же ему заняться. Ярослава ушла в патрулирование с Зэссом, поэтому дома делать было совершенно нечего. Долго думать ему не дали, в голове внезапно раздался голос Шефа:

– Будь добр, зайди ко мне прямо сейчас.

– Сию секунду, Шеф.

Жнец быстро разорвал пространство и спустя мгновение оказался перед кабинетом Шефа. Разрывать пространство прямо в его апартаменты было недопустимо и являлось верхом неприличия, так что парень деликатно постучал и, лишь дождавшись разрешения, вошел.

– Испытание уже началось, в пять вечера, если быть точным. Так что можешь приступать к непосредственным обязанностям куратора, – сказал мужчина, не отрываясь от изучения бумаг, занимавших почти весь массивный стол из темного дерева.

– О, она все-таки поверила, что ж, надеюсь, дальше все тоже будет идти нормально. Милая девчушка, – ответил Алекс, окидывая взглядом кабинет. В просторном помещении, как всегда царил идеальный порядок. Взгляд молодого человека на секунду задержался на кресле для гостей, но сесть без приглашения он не посмел. Впрочем, даже если забыть о приличиях, он все равно мог стоять сколько угодно долго, выносливые тела жнецов не смущала подобная мелочь.

– Сегодня Каденция оказал тебе небольшую помощь и уравнял силы в испытании, но за остальным тебе придется следить самому.

– Конечно, Шеф. Со стороны уважаемого Каденции было очень щедро оказать мне подобную помощь, даже представить не могу, как ему это удалось.

– Опыт и удачное стечение обстоятельств, – кратко ответил Шеф, выуживая прямо из воздуха чашку с рейзой и делая небольшой глоток горячего напитка. – Гелла Константиновна не просто потенциальный жнец, она еще и возможный случайный свидетель. Девочка родилась почти как две капли воды похожая на старую знакомую Каденции, и он смог убедить ее в необходимости выполнить свою работу.

– Вот как, – понимающе кивнул Александр. – В таком случае, за ней и вовсе глаз да глаз нужен.

– Вот и займись этим.

– Хорошо, думаю, мне стоит познакомиться с ней и наладить контакт.

– Ты волен действовать на свое усмотрение, но не нарушай правил, иначе Испытание будет нарушено.

Александр и сам хорошо это знал. Испытание было своего рода экзаменом, который помогал раскрыть сильные стороны кандидата, и вмешиваться в него было категорически запрещено. Шеф позволял вмешиваться в ход Испытания только если непричастным к нему людям угрожала опасность, иначе потенциал будущего жнеца мог не раскрыться полностью. Перед тем, как предложить кандидату работу, необходимо было твердо убедиться в том, что он может справляться с любыми сложными ситуациями и обладает всеми ключевыми качествами, которые необходимы жнецу.

– Я буду говорить с ней на отвлеченные темы и обращать ее внимание на что-нибудь более приземленное, чем экзамен на жнеца, – позволил себе легкую улыбку парень.

– Что ж, в таком случае, иди работать.

* * *

– Может, все-таки, перенесем обстоятельную беседу на завтра? Неужели тебе хочется все это сейчас слушать?

– Я хочу поскорее со всем разобраться и избавиться от твоего язвительного общества, что непонятного? – ответила Юля, перешагивая через небольшую лужицу. – Если ты сейчас все расскажешь, то завтра уже можно будет приступить к составлению плана.

– Не в обиду тебе будет сказано, – осторожно заметил Стефан, – но я думал, что мозговой центр у нас – это твоя подруга. Вот вместе с ней бы и размышляли, а мусолить эту крайне идиотскую и неприятную историю по двести раз как-то нет ни малейшего желания. И вообще, сдается мне, что ты не думать собралась, а просто любопытством терзаешься.

– Ну и любопытством тоже, – смутилась девушка. – Но, в конце концов, почему бы и нет? Ведь это же ты появился в моем доме и вынудил помогать тебе, я имею право знать, во что ввязываюсь.

– Хорошо, так и быть, потешу твой изголодавшийся по информации мозг, – усмехнулся Стефан. – Когда земля была маленьким кругленьким шариком…

– Прекрати издеваться! – возмущенно воскликнула Юля.

– Ладно, – покладисто согласился призрак, делая это только для того, чтобы девушка перестала вопить на пол частного сектора. – Полгода назад я познакомился с одной девчонкой, совершенно случайно, должен заметить. Ну, замутили, все было в порядке, если конечно не считать того, что она была немного тормознутая и самодовольна не в меру. Чуть позже выяснилось, что у нее немерянно богатый папочка, но я особого значения этому не придал. А вот когда она решила меня с этим самым папочкой познакомить, я проклял день, когда мы встретились, потому что это оказался Дмитрий Лисецкий.

– Тот самый? – с замиранием сердца уточнила Юля.

– Да, самый крупный наркобарон в городе, которого вот уже сколько лет не может прищучить Департамент.

– И чем же ты ему так насолил? Что-то мне не верится, что тебя переехали семейным джипом только потому, что ты встречался с его дочкой, как-то это уж слишком.

– Ну, как бы так выразиться…

– Как есть, так и выражайся.

– Я кое-что украл у нее, когда она меня бросила, – тяжело вздохнув, ответил Стефан.

– Чего? Как украл? – не веря своим ушам, переспросила Юля.

– Вот так, взял и украл, точнее не совсем украл, а просто поднял с пола. У Олеси были серьги с огромными бриллиантами, которые она почти никогда не носила, видите ли, они недостаточно красивые для нее были. Когда она наигралась и решила меня бросить, мы как раз у нее дома были. Оно, конечно, обидно, но я левой пяткой перекрестился. И все бы ничего, вот только я довольно вспыльчивый, а Олеся довольно тупая, и ничего лучше, чем наговорить мне всякой дряни о том, что я нищеброд и бесполезная букашка, она не придумала. Я разозлился и тут меня как бес попутал, смотрю, возле будуара ее сережка на полу валяется, как раз рядом с моей сумкой. Я даже не успел рассмотреть ее толком, просто, когда сумку забирал, и ее прихватил.

– Ты что, рехнулся, воровать у дочки Лисецкого?

– Я тогда сам не свой был, когда понял, что натворил лишнего, было уже поздно. А тогда мне казалось, что это очень даже неплохой способ позаботиться о своем финансовом положении. Я живу с тетей, родители разбились в аварии еще много лет назад, и, нам еле удается сводить концы с концами. Я решил, что забрать сережку, исчезновение которой богатая дурочка даже не заметит, очень даже хороший вариант. Только потом я увидел, что это из подарочного набора, который ей Лисецкий на сколько-то там летие подарил, но возвращать кражу с фразой «извините, не увидел, что это слишком дорогая вещь, чтобы ее отсутствие не заметили» не стал. Видимо, таким образом они решили меня проучить.

– Тогда назревает логичный вопрос: а от меня тебе-то что надо?

– Я же говорил, – потупился призрак, зная, насколько невыполнимую просьбу озвучивает, – побудешь для меня карающей дланью господней.

– Ты хочешь, чтобы я помогла посадить в тюрьму наркобарона, который переехал тебя машиной, чтобы ты не больше не воровал украшения у его дочери? Ты часом умом не тронулся?

– Я не говорю прям в тюрьму посадить, просто хоть что-то, наводку какую-нибудь на него найти и в Департамент передать. Не хочу умирать просто так.

– Я пообещала тебе помочь и впутала в это Гельку с Данилом, но тут, мне кажется, проще коллективное харакири сделать. Где это видано вообще, чтобы обычные офисные сотрудники бандитов в тюрьму сажали?! Да и вообще, не кажется тебе, что в некотором роде ты действительно по заслугам получил?

– Да не кричи ты так, разве не слышала, что сейчас по каким-то причинам криминогенная обстановка усилилась? Департамент еще несколько дней назад сделал заявление на телевидении, призывая всех быть бдительными по вечерам, – устало вздохнул Стефан. – И да, может и получил, но это не отменяет того факта, что Лисецкий та еще скотина. Я бы не просил тебя о помощи, если бы мог хоть к кому-то еще обратиться, но меня видишь и слышишь только ты. Без тебя я просто тело, лежащее в коме.

На это ответить девушке было нечего и оставшийся путь до дома они преодолели в молчании.

* * *

Геллу разбудил оклик водителя. Девушка поблагодарила его и осторожно выбралась из маршрутки. Невесть чего у нее дико разболелась голова, и все мысли были только об обезболивающем, которое дома давно закончилось. Дойдя до угла многоэтажки и присев на низенький заборчик, она облокотилась о росшее возле него дерево и уставилась в небо. Аптека давно закрылась, поэтому вся надежда была лишь на свежий воздух. Светила полная луна и девушка ни о чем не думая смотрела на нее, пытаясь абстрагироваться от болевых ощущений. Она не запомнила, сколько времени провела, сидя вот так, но постепенно начала испытывать нарастающее раздражение от этой беспричинной мигрени. Такое с ней бывало не впервые, и обычно Гелла списывала все на перепады давления, но сегодня погода была на удивление спокойной. Предприняв очередную жалкую попытку встать и отправиться домой, она вернулась в исходную позицию под деревом, и, держась за голову, злобно прошипела:

– Блин, мне, что же, здесь до утра сидеть?

– Девушка, вам нехорошо? – вырвал ее из негодующих размышлений приятный мужской голос. Гелла медленно повернула голову к источнику раздражения, готовясь отшить ненужного доброжелателя, и увидела высокого немного бледного брюнета с вьющимися волосами до плеч в джинсах и черной кожаной куртке. Он был настолько неприлично красив, что она с трудом подавила желание уронить челюсть куда-то в район колен и тупо пялиться на это своеобразное произведение искусства.

– Где ж тебя мама такого красивого родила? – тихонько пробормотала она и уже громче сказала: – Да, пожалуй, что не слишком хорошо.

Незнакомец подошел ближе и галантно протянул руку. Гелла почти не раздумывая, приняла это безмолвное предложение помощи, и парень мгновенно привел ее в вертикальное положение.

– Куда тебя проводить? – спросил он, прикладывая ладонь к Геллыному лбу, будто собираясь проверить температуру.

– Да вот до подъезда, я в этом доме и живу, – ответила девушка, с удивлением отмечая почти моментальное исчезновение мигрени.

– Ну что, теперь лучше? – будто прочитав ее мысли, спросил неожиданный помощник. – Кстати, забыл представиться, меня зовут Александр, можно просто Алекс, если хочешь.

– Гелла. А ты что, маг какой-то? Голова, как и не болела.

– Нет, просто ни одна головная боль не устоит перед моим обаянием, – шутливо улыбнулся тот.

– Весьма самонадеянно, – рассмеялась Гелла. – А вообще, сама не знаю, чего это меня так. Обычно башка трещит только, когда давление меняется, но вроде сегодня в прогнозе погоды ничего такого не было.

– С кем не бывает.

Конечно, Александр как никто другой знал, почему девушку время от времени мучили необъяснимые мигрени, но говорить ей об этом не собирался, иначе это было бы прямым нарушением приказа Шефа не привлекать внимание испытуемой к сущности жнецов раньше времени. Достаточно было и того, что он применил свою силу, чтобы избавить ее от боли. Смотреть на ее измученное, покрытое испариной лицо с помутненным взглядом было выше его сил. Тело любого потенциального жнеца ощущает связь с незримым и потусторонним гораздо сильнее обычного человека, поэтому если где-то происходили события, нарушающие гармонию явного мира, его начинали одолевать мигрени. Чаще всего это значило, что где-то беспредельничают акалеты.

– А ты чего так поздно асфальт топчешь? – решила поддержать разговор Гелла.

– Да вот прогуляться решил, мозги проветрить, о высоком подумать. Я после смены, а сестра, наоборот, в патруль ушла, так что дома никого и делать, в общем-то, нечего.

– Вы что, в Департаменте работаете? – с легким подозрением спросила девушка, потому что обычно только его сотрудников можно было увидеть патрулирующих улицы.

– Нет, что ты, только не в этом кошмарном месте. Их принудительное склонение к сотрудничеству и трудоустройству раздражает, так что вряд ли я когда-нибудь захотел бы там работать. Место, в котором мы работаем, круче, чем Департамент, вообще круче, чем все. Но давай об этом как-нибудь в другой раз, если не возражаешь.

Гелла лишь пожала плечами, отметив про себя этот гипотетический «следующий раз».

– Ты сама живешь?

– С родителями, но они в командировке еще недели две будут.

– Может, прогуляемся тогда, раз тебя домой не ждут? – неожиданно предложил Алекс.

– Но куда же нам податься в такое время? Все закрыто ведь, – недоуменно спросила Гелла, стаскивая с головы свою красную косынку.

– Тут вроде парк развлечений неподалеку, если не ошибаюсь, по выходным он круглосуточно работает.