Часть вторая

У Вальки Рысакова была походка Ричарда Гира из фильма «Американский жиголо». Так мягко и раскованно, непринужденно и свободно могут позволить себе ходить только очень состоятельные, уверенные в завтрашнем дне бабники, и даже геморрой не портит им походку. Но Валька был не рядовой бабник, он был настоящий сексуальный гангстер с шокирующими финансовыми возможностями и с возрастом не хотел менять привычек. После операции у нас было много времени для общения. Он рассказал, что уже четыре раза был женат, последняя жена родила ему сына, которого он забрал, после того как выгнал жену за то, что спуталась с охранником.

Он небрежно показывал мне фотографии, где были запечатлены его вилла с бассейном на берегу Средиземного моря, его катер, его серебристый кабриолет «Мерседес-SL500», его любовница в Лондоне, его любовница в Париже. Но самая красивая любовница жила в Москве. Ее звали Карина. В целом жизнь за границей казалась ему скучной, даже несмотря на разразившийся кризис, поэтому для восполнения адреналина он в последнее время все чаще приезжал в Россию.

Валька успел сбросить свои акции накануне того, как на NYSE начался катастрофический обвал, значит, он наверняка пользовался инсайдерской информацией. Но как бы там ни было, Валька еще раз продемонстрировал, что обладает звериным чутьем в отношении добычи денег. Пока большинство воротил бизнеса еще продолжали наивно питать иллюзии насчет всемогущества доллара, он, сидя в своем офисе в Швейцарии, быстро избавился от акций проблемных американских компаний и конвертировал полученный капитал в евро и юани. Только единицам удалось на кризисе невероятно заработать. Поэтому Валька имел все основания самодовольно потирать руки, когда в прессе упоминалось катастрофическое финансовое положение одного из самых молодых и богатых олигархов России.

Валька был убежден, что алюминиевый король Педираска, как он любил называть его, все равно выпутается, поскольку, женившись на внучке Ельцина, сумел максимально близко подобраться к кремлевской кормушке. Но в том, что империя Педираски трещала по всем швам, была, по мнению Вальки, неизбежная закономерность. Кем был еще совсем недавно один из самых богатых людей России? Что позволило ему к тридцати годам сказочно разбогатеть и распоряжаться судьбами десятков тысяч людей? Он был гениальный рейдер! И самая главная его заслуга заключалась в том, что он сумел поставить этот разрушительный бизнес на поток. Но одно дело захватить бывшее государственное предприятие и совсем другое – эффективно управлять им и сделать прибыльным.

–Ты только подумай, – возбужденно размахивал руками Валька, – Педираска вместо одного морально устаревшего автомобиля под названием «Волга» вбухал кучу денег в производство другого раритета под названием «Крайслер-Сайбер». Американцы десять лет назад сняли его с производства, а он купил лицензию, устаревшее оборудование и пытается продавать вчерашний день. Кто он после этого? Уж точно не Генри Форд и не Ли Я Кокка! Это же полный аут, а не бизнес! ГАЗ теряет около ста миллионов долларов в год. И стоит ли после этого удивляться, сколько людей они оставили без работы? А все из-за того, что кто-то в Кремле поверил, будто Педираска может быть эффективным собственником и управляющим! Вот если бы он купил у японцев лицензию на производство Тойоты «Приус», тогда у нашего автопрома была бы хоть какая-то надежда выкарабкаться….

Я вспомнил, как пятнадцать лет назад Валька гнал цветные металлы эшелонами за границу и предлагал мне работать вместе с ним. Он говорил: «Ванька, чем ты занимаешься? Бросай свою работу! А, не хочешь? Хочешь заниматься творчеством и делать только то, что нравится? Чтобы тебе за это много платили и еще хвалили при этом? Так не бывает! Выбирай что-нибудь одно! Вот я… Я делаю скучную работу, но она приносит деньги! И у меня их много! И мне абсолютно наплевать, кто что обо мне скажет или напишет в газете. Если честно, я хочу только одного – чтоб член стоял и деньги были! Остальное меня не волнует!»

Тема возбужденного фаллоса была для Вальки очень болезненной и проходила лейтмотивом через всю его жизнь. Прошло пятнадцать лет и, лежа после операции в больничной палате «люкс», Валька говорил опять о том же:

– У мужчины в жизни две проблемы! Первая – пока ты молод, твой «лучший друг» возбуждается от малейшего дуновения ветра, и ты не знаешь, что с ним делать. И вторая – когда тебе за 40, ты уже знаешь, что с ним делать, но он не возбуждается! Может, это происходит потому, что я уже обожрался всем, чем только можно: машинами, самолетами, катерами, женщинами. Помнишь, у Пушкина:

«Измены утомить успели,

Друзья и дружба надоели…»

Валька всегда охотно и театрально декламировал классиков, но следующие строки он, видимо, забыл, и пришлось продолжить мне:

«Затем, что не всегда же мог

Бифштекс и страсбургский пирог

Шампанской заливать бутылкой

И сыпать острые слова,

Когда болела голова…»

Боже мой, – подумал я, – как мне это близко! Особенно про больную голову!

–Мой отец умер в 75 лет от инфаркта, занимаясь сексом с девятнадцатилетней девчонкой, – продолжил Валька. – Он был учителем труда и перетрахал у себя в мастерской почти весь преподавательский состав школы, включая директрису и молоденьких пионервожатых. А я уже в сорок пять не ощущаю никакого оптимизма!

–Скажи мне, что тебя возбуждает, и я скажу, кто ты, – попытался пошутить я.

Валька на мгновение задумался и сказал многозначительно:

– Старик, ты не поверишь, теперь мне приходится прилагать для этого немалые усилия. Иногда я возбуждаюсь на охоте, когда удается завалить какого-нибудь дикого зверя. В прошлом году я летал в Западную Африку, в Камерун, чтобы охотиться на узкорылого крокодила, и понял, что чем больше угроза самому стать жертвой хищника, тем круче адреналин! Но по-настоящему страшных зверей осталось очень мало.

– Многие эсесовцы тоже возбуждались, когда гнали толпы голых людей в газовые камеры. А Гроссман даже подробно описал, как некоторые арийские ублюдки, глядя на сцены массовых убийств, успешно занимались онанизмом.

– А при чем здесь онанизм? Я давно вышел из этого возраста, – по-детски обиделся Валька.

– Раз ты обожрался всем, чем только мог, может, тебе необходима клизма? – пытался я сострить и перевести разговор в менее серьезное русло.

– Ну, этого добра у меня в последнее время было предостаточно. Ванька, кстати, ты знаешь, что такое клизма с точки зрения коммунизма?

– Нет, даже не представляю.

– Запоминай, – и Валька процитировал одного известного сатирика, подражая Маяковскому:

В чем великая

цель

коммунизьма?

Здесь он сделал многозначительную паузу и поднял вверх указательный палец, а затем продолжил:

Вместо профиля

Ленина –клизьма!

– Правда, смешно? –спросил Валька.

А мне почему-то было грустно. Скажите, пожалуйста, он всем обожрался, и теперь ему требуется «клизьма». Мне бы его проблемы. Но я решил перевести разговор на другую тему.

– Неужели тебя, прирожденного мачо и старого сексуального террориста, перестали возбуждать красивые женщины? – спросил я, – это же стопроцентный адреналин! – а про себя подумал: «Особенно, пока они не знают, что у тебя есть куча бабла и динамят, как бедного студента!»

– Старик, к сожалению, меня больше не возбуждает ни Мулен-Руж, ни групповой секс, ни уж тем более дорогие модели и шлюхи, поскольку их поведение, как правило, вполне предсказуемо. Я привык за «любовь» платить! Как за пиво. Как за ужин в ресторане. А потом возбуждение возбуждению – рознь! Оно бывает качественно разное! Как температура кипения! Вода кипит при температуре всего 100 градусов, а для того чтобы закипел металл, необходимо не меньше тысячи! Но, к сожалению, я не встречал еще ни одной женщины, которая любила бы меня сильнее, чем мои деньги!

– А если завтра деньги кончатся?

Валька на секунду насторожился, в его глазах мелькнул нехороший блеск, затем он что-то прикинул в уме и выдал:

– Это невозможно.

– Почему? – удивился я.

– По разным причинам. Во-первых, потому, что я их надежно спрятал. Даже если у меня все захотят отнять, то останется еще достаточно, чтобы безбедно встретить старость моим внукам. Правда, я не представлял раньше, что наличие больших денег создает гораздо больше проблем, чем их отсутствие.

Мне ничего не оставалось делать, как выразить свое сочувствие бедному Вальке. Но потом не выдержал и рассмеялся. Уж очень комичная была ситуация.

– Что ты ржешь, как конь? – спросил он меня.

– Да ничего, балдею от полета твоих мыслей, – ответил я.

– Ты знаешь, почему в последнее время развелось такое огромное количество педиков? – неожиданно сменил тему Валька. – Потому что эти мужики не знают больше, чего им хотеть, и потому что их перестали возбуждать женщины!

– Никогда не думал, что педиками становятся от большого количества денег, – ответил я.