Она понимала, что совершенно случайно и не заслуженно стала обладательницей целого состояния и ей выпал шанс пробиться в этой жизни. Но, с другой стороны, также понимала, что можно сложить свою голову в попытке присвоить этот куш себе и его реализации в дальнейшем. Поэтому у Ани возник нехитрый план на первое время. Главным условием успеха являлось то, что о драгоценностях никто не должен был знать. Но несмотря на исходящую опасность, чемодан все время манил, звал к себе, требовал, чтобы она открыла его и достала оттуда заветный, странный и пугающий футляр.

Аня сидела на краю кровати и не могла отвести взгляд от синего пузатого чемодана. Затем чуть наклонила голову, подалась вперед, взялась за его ручку, перетащила на кровать. Уселась поудобнее, щелкнула обоими замками и откинула крышку, не торопясь порылась в глубине сложенных вещей, извлекла на поверхность заветный черный футляр. Он был изготовлен из странного материала, сам по себе уже был интересным, слегка мягким, если надавить пальцем на его поверхность. По фактуре напоминал кожу нубук, на ощупь был чуть теплым.

Ей нравилось держать его в руках, цвет футляра был матово черным, с характерной искринкой на свету. От него исходил чудесный аромат, он был чуть странный, непонятный, но довольно приятный. Футляр был увесистый и объемный.

Аня повертела его, рассматривая и изумляясь качеству материала и сборки, он казался монолитным, единым целым, без зазоров и перекосов. Она отодвинула чемодан, на освободившееся место положила футляр. Одной рукой придержала снизу, а другой просто надавила на верхнюю крышку, как это сделал Паша в ресторане. Футляр слегка вмялся в постель, приятно фыркнул, будто бы внутри у него создалось давление, плавно открылся, выставляя на показ свое сокровище. Эффект был такой же, как и в ресторане, драгоценности буквально застилали глаза, искрились всей палитрой красок, поражали своей красотой и изысканностью.

Аня потянулась, взяла из отделения кольцо, оно туго там засело, чтобы извлечь его из своего ложа, пришлось приложить небольшое усилие. Она одела кольцо на безымянный палец левой руки, отстранила ее подальше от глаз, чтобы полюбоваться.

Как и прежде, вокруг кольца порхали небольшие синие мотыльки, она поводила рукой вправо-влево, играясь с бабочками. Улыбаясь, следила, как они спешили за кольцом, поднесла руку с драгоценностью поближе к себе, замерла, подождала, пока мотыльки успокоятся и усядутся на бриллиант и на ее пальчики рядом. Другой рукой резко зачерпнула, стараясь поймать одну из бабочек, но попытка не увенчалась успехом, мотыльки оказались проворней, взмыли вверх и тут же подлетели к кольцу. Аня не успокоилась, еще попыталась их поймать разными способами, но всякий раз ее попытки не приводили к успеху. Ей было очень интересно знать, на самом ли деле это бабочки или только обманка, простое изображение. Убедившись, что у нее не получается, вздохнула, оставила попытки ловить мотыльков. Потянулась за колье, достала его из футляра, внимательно рассмотрела.

Колье было весьма увесистое, с внушительным красным бриллиантом подвесом, изготовленное скорее всего из разных драгоценных металлов – из золота и платины. Его изысканность просто потрясала. Казалось, что алмазные кристаллы соединяла между собой шелковая паутина, выстраивая их в упорядоченные ряды стильного драгоценного колье. От тепла ее рук кристаллы нежно засветились изнутри, сверкали, жили своей жизнью. Аня удивилась столь интересному эффекту. Слезла с кровати, подошла к старенькому трюмо, стоящему напротив кровати в углу комнаты со стороны окна. Машинально задернула шторы, стала напротив зеркала, еще раз поводила рукой с кольцом по воздуху, следя за мотыльками в отражении. Затем взяла колье обеими руками, накинула его себе на шею, повозившись совсем немного, защелкнула защелку сзади, отошла на шаг, любуясь на себя в зеркале.

Колье просто сверкало, обесценивая ее одежду. Внезапно для себя, она заметила стайку маленьких бабочек, которые непринуждённо порхали вокруг ее плеч, но теперь они были темно-красного цвета, мотыльки не мешали, не отвлекали от колье, а наоборот, скорее дополняли его красоту, привнося некоторую пикантность и сексуальность.

Аня улыбнулась себе в зеркале, ей очень нравилось то, что она там видела. Она отвернулась, подошла к кровати, достала из футляра серьги, каждая серьга имела по два алмаза в подвесе, но они не были тяжелыми, скорее в самый раз. Были изящными, не большими, но все же заметными, подчёркивающими красоту своей хозяйки. Аня одела их, вновь подошла к зеркалу с интересом наблюдая какой эффект будет на этот раз. Не ошиблась, возле ее ушей справа и слева порхали по одной белой бабочке. Она снова улыбнулась. «Как настоящая принцесса!» – Подумала Аня.

Вдруг замерла, стала серьезной, в ее глазах сверкали бриллианты, аккуратно расстегнула пуговицы дешёвого халата, сбросила его на пол, не торопясь развязала верхние тесемки нежной ночнушки, медленно стянула ее вниз. Та тихо спала с нее к ногам, она осталась нагой.

Аня любовалась своим обнаженным телом, на ее небольших грудках от комнатной прохлады, задорно скукожились сосочки, добавляя пикантности к ее женским прелестям. У нее была отличная фигура, покатые, мягких форм плечи, пропорциональные бедра, можно было сказать, что все было в самый раз, что все в ней сошлось в гармонии.

Аня была стройна и подтянута, ростом чуть выше среднего, с гладкой бархатистой почти без изъянов белой кожей, на правой груди, выше соска, красовалась черной точкой родинка. В зоне бикини совершенно отсутствовали волосы, Аня за этим тщательно следила, регулярно избавлялась от них, отдавая дань моде. Ее бывший не приветствовал растительность на девичьем теле, ну и самой Анне так больше нравилось.

Она чуть повернулась, отвлеклась на свою попу, проверяя не обосновался ли там за зиму целлюлит. Вытянулась, встала на цыпочки, рассматривала себя сзади, немного недовольно скривилась, вновь развернулась к зеркалу. Любовалась, как гармонировало ее нежное обнаженное тело с подаренными ей драгоценностями, причмокнула язычком.

– «Какая красота бесхозно пропадает…», – подумала она, любуясь на себя, вокруг порхали разноцветные бабочки, делая из Ани загадочную фею. Анна еще немного покрутилась перед зеркалом, замёрзла, решила, что пора одеваться, но драгоценности были настолько красивы, что снимать их не хотелось, но все же ей пришлось. Сняла, аккуратно сложила их обратно в футляр, оделась. Натянула на себя спортивные брюки, белую хлопковую футболку с логотипом своей авиакомпании, поверх накинула флисовую кофту. Заглянула в зеркало, посмотреть, как выглядит, подобрала наверх волосы, стянула их резинкой в хвост. Снова присела на край кровати, взяла в руки футляр, чтобы спрятать его обратно в чемодан. Но тут до нее дошло, что крайне не хочет продавать столь ценный подарок.

В голове мгновенно родился план как оставить ценности себе и все же обрести деньги. Она встала с кровати, нашла свою сумочку, там в боковом карманчике покоился клочок бумаги, который ей дал странный Паша. Достала его на свет, взяла телефон в руки, набрала номер, замерла, делая паузу, чтобы удостовериться правильно ли она делает. После секундных раздумий нажала на иконку вызов, в телефоне пошли гудки. На звонок пока никто не отвечал, она вздохнула, понимая, что уже что-то не так, все же решила подождать до окончания вызова, на последнем звонке смартфон ожил.

– Алло…? – Прозвучал уставший Пашин голос. Аня от неожиданности растерялась, не знала, что ему ответить, поэтому на секунду застопорилась, лихорадочно подбирала в уме слова для будущего разговора, тем временем трубка повторила. – Алло, я слушаю?

– Паша, ну пойми родной, на этот раз, тебе ну никак не получится отмазаться. – Михалыч замолчал, в кабинете повисла пауза, он в упор уставился на парня, откровенно и бесцеремонно изучал его. Парень в ответ потупил взгляд, отрешенно смотрел куда-то себе под ноги, не реагировал. Михалыча это слегка задевало и бесило, но профессионализм матерого ФСБ-шника это нивелировал, внешне он оставался совершенно спокойным. Он и не привык, чтобы люди вели себя с ним вот так, откровенно игнорируя. Парадокс заключался в том, что только Паша может спасти его и его близких от верной гибели. Поэтому Евгений Михайлович, несмотря на свою власть и раздражение, очень даже держал себя в руках, пытаясь не настроить против себя парня.

Работал Михалыч с Павлом по классическому сценарию, задача которого заключалась в том, чтобы максимально запугать объект обработки, обрисовать ему самые мрачные и печальные перспективы, а потом, когда тот отчается и деморализуется, предложить выход из сложившейся ситуации. Разумеется, с выгодой для себя, и преподнести это как великое снисхождение и великодушие со стороны обвинителя.

Но сейчас до него начинало постепенно доходить, что такая схема почему-то не работает. Павлу было просто фиолетово на то, что вещал Евгений Михайлович. Паша попросту все игнорировал. Уже час Михалыч общался с этим несговорчивым парнем у себя в кабинете, но все старания запугать Павла почти сошли на нет. Хотя он припомнил все подвиги, которые числились за Пашей, обрисовал перспективу ответственности, пообещал, как минимум, двадцатку, как максимум – пожизненное! Но на парня это не производило никакого впечатления, он просто сидел, смотрел в пол, время от времени ухмылялся, на контакт идти явно не собирался.

В кабинете они были одни. Никаких бумаг, протоколов о беседе с Павлом Евгений Михайлович не вел. Также он постарался, чтобы не было случайных свидетелей разговора с Пашей, понимал, что в этой ситуации с Павлом нужно беседовать только в частном конфиденциальном порядке. Был очень расстроен, что их разговор не задался, развивается в негативном ключе. Паша совершенно не собирался идти на контакт, но и Михалыч не сдавался.

Высокие чины в кремлевских кабинетах не подвели. На следующий день после того, как он попросил о помощи с утра ему позвонили, сообщили, что человека, которого он разыскивает, обнаружили в Сочи. Сказали, что в течении трех с половиной часов его доставят к Михалычу спец бортом.

Вот теперь они сидели друг напротив друга – Паша с совершенно отрешённым видом и Михалыч, который не знал, как заставить Павла выполнить то, что так было жизненно важно для него. Но он генерал ФСБ и не оставлял попыток все-таки пробить психологическую оборону парня.

– Паша, смотри, вот такая картина по тебе выходит. – Михалыч открыл картонную папку с названием «Дело», достал оттуда листок бумаги, одел очки.

– Две тысячи одиннадцатый год, – начал он, – в городе Киренск Иркутской области пропал паренек Сережа Миронов, смотри. – Михалыч полез пальцем в текст. – По факту исчезновения Миронова было расследование, по делу свидетелем проходил его друг некто Павел Смирнов, дальше дело было закрыто с формулировкой, «в связи с истечением срока давности». – Михалыч замолчал, дал Паше возможность вспомнить, продолжил. – А знаешь, Паша, дело закрыли с нарушением! – Сообщил Михалыч, посмотрел на Павла поверх очков, изучая его реакцию, тот в ответ ехидно слегка кивнул. – Продолжим. – Сказал Михалыч. – Две тысячи тринадцатый год, жалоба Виктории Савельевны Чипко тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения на Павла Александровича Смирнова в Херсонский РОВД Корабельного района.

Жалоба заключалась в том, что после ссоры из-за неуплаты долга за аренду жилья ее постоялец Павел Смирнов напустил на несчастную старушку орды неизвестных насекомых, которые нанесли ей телесные повреждения легкой степени. Было открыто уголовное дело по статье 194 УК, умышленное уничтожение либо повреждение имущества, так как дом пришлось дезинфицировать, и статьи 125 в части 1 УК Украины, нанесение лёгких телесных повреждений. После трехнедельных разбирательств уголовное дело было закрыто с формулировкой «за недостатком доказательств злого умысла». Следователю Грановой Ю. В. был объявлен выговор с занесением в личное дело. – Михалыч замолчал, снял очки, достал из пачки сигарету, щёлкнул зажигалкой, подкурил, затянулся, выпустил клуб дыма, вновь глянул на Пашу. Тот улыбался, видимо вспоминая те дни. Евгений Михайлович отложил папку в сторону, вздохнул, понял, что его скрытая угроза возобновить старые дела не работает. Еще раз затянулся, подумав несколько секунд, откровенно обратился к нему.

– Слушай, Паш, я уже не говорю о последнем неприятном инциденте с тремя мертвыми ребятишками на вечеринке, где ты фокусы показывал. Понимаю, дело там спорное, в основном не доказанное, но ведь все твои дела такие! Смотри, случается что-то не хорошее, ты в центре событий, потом оказывается, что ты не причем. Как так получается, а? Вот объясни мне, просто по-человечески интересно, как так выходит? И еще, как ты из камеры выбрался? Там ведь видеонаблюдение работало, сидел на койке, потом помехи и раз – в хате никого нет. Я несколько раз пересматривал, чтобы понять как? В чем фокус? Просто чертовщина какая-то! – Михалыч развел руками, продолжил.

– Другой бы сказал, что это везение такое неимоверное, плюс незаурядный ум. В принципе, все можно объяснить логикой, охрану подкупил. Мол, вывели парня из камеры, потом это внутри службы скрыли. Хотя это тоже из области фантастики, но все-же теоретически возможно, вот и ответ нарисовался. – Михалыч замолчал, на секунду в кабинете водрузилась тишина, затем он продолжил. – Только я не поверю! Я бы сказал, что дело тут не в везении, нет и не в коррупции, и даже не в логике. Более того, скажу тебе совершенно честно, что я думаю. А думаю я, что и злого-то умысла у тебя не было в тех мутных делишках, где ты был замешан, ну конечно за исключением Виктории Савельевны с насекомыми. Все дело в твоей особенной способности! Вот где кроется ответ на все вопросы, думаю, что ты просто балбес с огромной властью над этим миром, постоянно косячишь, пытаешься все исправить и еще больше косячишь. – Заключил Михалыч, неожиданно встал со своего кресла, подошел к шкафу, стоявшему за его спиной, открыл в нем дверцу, за которой уютно расположились бутылки мини бара. Достал оттуда два фужера и наполовину наполненную бутылку коньяка, закрыл мини бар, поставил бутылку и фужеры на стол. Кивнул Паше, предлагая выпить, Паша замотал головой, отказываясь.

Михалыч, пожал плечами, налил себе пол фужера, не церемонясь выпил залпом, на закуску затянулся сигаретой.

– А знаешь, Паша, для чего ты здесь? – Продолжил Евгений Михайлович, поставил пустой стакан на стол, расстегнул пиджак, снял его, бросил на соседний стул. – Спорим, ты думаешь, что в очередной раз попался? И что у тебя скоро начнется геморрой с органами? – Спросил он, продолжил. – Ты думаешь, что скоро начнутся допросы, угрозы, тюремная камера, ты лихорадочно вспоминаешь свои грешки, за что тебя взяли, придумываешь способ как в очередной раз свалить, верно? – Михалыч кивнул в сторону Павла, как бы требуя от него подтверждения своих слов, затем улыбнулся и выдал. – Нет, парень, нет нужды так напрягаться, ты ошибаешься! – Он замолчал. Павел в ответ удивленно посмотрел на Михалыча. – Паша, никто на этот раз тебя обвинять ни в чем не собирается и предъявлять тебе никто ничего не будет. – Михалыч вздохнул, подошел к окну, замолчал, делая паузу, чуть отодвинул зеленую шторку, выглянул на улицу, потом тихо продолжил не оборачиваясь.

– Паша, ты здесь, потому что я попросил очень могущественных людей в этой стране встретиться с тобой. Понимаешь, у меня появилась одна существенная проблема, и я хочу попросить у тебя помощи. Потому что никто, кроме тебя, на этой земле мне помочь не сможет.

– Ну, а я здесь причем? – Наконец тихо отозвался парень.

– Как причем? – Возмутился тупому ответу Михалыч. – В самом что ни на есть причем. Если бы не ты с твоим дружком оперативником, то я бы даже и не знал, что есть в этом мире такое!

– Какое? – Настороженно переспросил Павел, пытаясь выяснить о чем идет речь.

Михалыч молча задернул штору, отошел от окна, подошел к шкафу, открыл центральную дверку, за ней притаился небольшой сейф. Щелкнул цифрами набрал код, открыл дверцу, извлек из него черный футляр, закрыл сейф и дверцу шкафа. Повернулся, положил футляр перед парнем на стол.

– Что это? – Спросил Паша.

– Ты мне скажи, что это? Ведь ты в таких вещах эксперт! – Ответил Михалыч, он подошел ближе, взял футляр, открыл его, обнажая увесистый золотой брусок с платиновой вязью и кристаллами наверху. Положил его на стол перед парнем. Тот отпрянул, по его лицу пробежала тень страха, но он быстро унял эмоции.

– Я бы на вашем месте так просто с такой вещью не обращался, а лучше сразу постарался от нее избавиться, например, закопал бы поглубже. – Предупредил он.

– Это я уже понял. – Горько признался Михалыч, добавил. – Так ты знаешь, что это? – Он кивнул на брусок, мирно лежащий на столе.

– Примерно да. – Ответил Паша.

– Что, примерно да? Выкладывай. – Он плеснул себе коньяку, достал сигарету.

– Можно без этого? – Попросил Паша. Михалыч искренне удивился.

– Без чего? – Спросил он.

– Без сигареты. – Уточнил Павел.

– Ух ты, какой нежный.

– Да нет, не нежный, просто дым неприятен.

– Ладно, потерплю, – согласился Михалыч, спрятал сигарету обратно в пачку. – Так что там на счет этой штуковины? – Он кивнул в сторону бруска. Паша поднял глаза, внимательно посмотрел на него изучая, после паузы произнес. – Этот предмет, я полагаю, из так называемых нижних миров, запредельно нижних. – Начал он.

– Из каких, каких? – Переспросил Евгений Михайлович.

– Нижних. – Ответил Паша с нажимом. – Ну, вроде из ада, по-простому, хотя понятие ад – это неточно. Вещь была изготовлена в другом месте, скорее всего до событий раскола.

– Какого раскола? Чет я не совсем понимаю! – Искренне спросил Михалыч.

– Давайте на чистоту, – резко перебил его Паша, – вас угораздило повстречаться с демоном? – Обескуражил прямым вопросом.

– Да! – Честно признался Михалыч, решив Павлу все рассказать.

– В общем, полтора года назад в наш отдел поступил запрос на оказание следственной помощи из Новосибирского отдела ФСБ. К запросу прилагалось поверхностное объяснение – описание дела, которым они занимались, ну так бывает, чтобы немного ввести наш отдел в курс дела. В краткой аннотации содержались: реестровый номер, время и место событий, дальше никаких деталей и подробностей. Смысл запроса заключался в передаче в наш отдел некоего предмета, который не входил в их компетенцию, статус секретности был максимальным. Поэтому мне пришлось самому лететь в Новосибирск, тем паче, начальником отдела являлся мой однокашник и товарищ Ковальский Валентин Иванович. Там он и вручил мне вот это. – Михалыч указал рукой на брусок, взял со стола наполненный коньяком фужер, залпом выпил, достал сигарету из пачки, подкурил, затянулся, продолжил. – Я был очень удивлен эффектом, который появлялся из этой вещицы, кстати, могу показать. – Предложил Михалыч.

– Нет, пожалуйста, не надо, я верю. – Паша энергично замотал головой, отказываясь. – Как хочешь, – сказал Евгений Михайлович, продолжил. – Тамошний начальник, Валентин Иванович, поведал мне жуткую историю этой штуки. История появления ее начинается в их местной дурке. Все началось с того, что в полицию, обратилась кондуктор троллейбуса, с жалобой на то, что у нее в салоне сидит труп. Прибывшие на место полицейские выяснили, что человек совсем трупом и не собирался быть, а просто прибывал в отключке, товарищ был одет в дореволюционную военную форму. – Услышав это Паша заулыбался.

– Что? – Спросил Михалыч.

– Ничего, продолжайте. – Ответил Павел. Михалыч продолжил:

– Они сначала подумали, что он реконструктор, но потом обнаружили, что он вооружен. Естественно арестовали, доставили в отделение и вручили его дежурному оперативнику Юрию Быкадорову. По результату допроса была вызвана психиатрическая неотложка, так как Сергей, так звали человека из троллейбуса, рассказывал, что он был участником войны, которая происходила на том свете. По итогам рассказов клиент отправился отдыхать в дурдом. Там он поведал, что путешествовал по потусторонним мирам с неким напарником, Павлом. – Михалыч сделал паузу, внимательно посмотрел на Пашу, тот остался непроницаем, продолжил. – Также Сергей рассказывал, что с войны его вытащил и спас именно Паша, но в какой-то момент их пути разошлись.