С этими словами, взглянув ещё раз на сидящего на полу и противно завывающего Тапислава, два негодяя начали доставать из-за пояса колуны да ножи, направляясь в сторону родных Ратибора. Каково же было их удивление, когда Буреслав и Власта, вместо того чтобы испужаться, вдруг радостно завизжали, а Марфа опустила руку с кинжалом и облегчённо выдохнула:
– Ну, слава богам, хоть раз вовремя домой пришёл!..
Два разбойника остановились, нутром почувствовав недоброе. За их спинами совершенно явно кто-то находился; огромная тень накрыла их с головой. Где-то снизу испуганно заткнулся вожак банды, прекратив плаксиво скулить. Лиходеи медленно развернулись, упёршись шнобелями в грудь стоящего позади них самого страшного кошмара наяву; за ними гранитной скалой возвышался разъярённый Ратибор. Кулаки его были сжаты так, что аж костяшки побелели, а в бездонных очах рыжебородого исполина яркими завихрениями резвились синие всполохи разгорающегося всепожирающего неистового пламени; Марфа с детишками испуганно замолкли, ибо никогда прежде не видели главу семьи в таком гневе.
Две могучие длани резко взметнулись и схватили Руземира и Яривиста за глотки, легко, как котят, подняв их в воздух, на уровень бушевавших дикой яростью голубых беспощадных глаз. Бьющиеся в мощных тисках гадёныши, напоминавшие только что выуженную из воды рыбу, совершили явную ошибку; вместо того чтобы уже достать, в конце концов, ножи и топоры да попробовать зарубить взбешённого великана, они судорожно вцепились в его руки и попытались освободиться, сбив стальную хватку со своих гортаней. Стоит ли говорить, что их жалкие потуги не увенчались успехом; рассвирепевший богатырь живо развернулся вместе с двумя своими трепыхающимися жертвами к дверному проёму да всадил поочерёдно в каждую заросшую, искажённую гримасой боли и страха физиономию по доброму удару головой; один за другим телеса обоих проходимцев шустро вылетели из комнаты, бездвижно распластавшись в проходе. Лежащий внизу Тапислав сам кое-как пополз на выход из спальной, но Ратибор, как пушинку, подхватив главаря за шиворот и пояс, с невероятной силой выкинул его из опочивальни, впечатав в добротную, сложенную из массивных дубовых брёвен стену коридора так, что, казалось, содрогнулась вся избушка. С характерным хрустом его туловище шмякнулось на пол; шея незадачливого душегуба оказалась неестественно свёрнута набок.
– Вы в порядке?! – Ратибор обернулся к своей семье. Что-то похожее на испуг вперемешку с облегчением мелькнуло в его глазах, когда он быстро осмотрел жену и детишек, с восторженными воплями бросившихся ему на шею. – Все целы, здоровы? – рыжеволосый витязь, нахмурившись, попытался вытереть тонкую струйку крови, всё бежавшую из разбитой губы русой красавицы, но лишь размазал ещё больше её по подбородку. – Кто?! – тихо прорычал он, глядя в затуманенные очи Марфы, в которых стояли слёзы. Зрачки Ратибора опять заполыхали багряной синевой. – И сколько их?
– Трое всего… Вон тот, последний, его рук дело! Но он, похоже, уже не жилец… – слабо всхлипывая, прошептала она, с трудом сдерживая поток горючих слёз. Колоссальное напряжение от произошедшего, осознание того, что они были на волосок от гибели, заставили её не спеша подойти к кровати и присесть на краешек, закрыв лицо ладонями. Буреслав же и Власта споро вскарабкались на плечи батьке, привычно там расположившись и весело тормоша его буйную рыжую головушку. Весь ужас произошедшего до них покамест не докатился.
– Как ты вошёл?.. – задала Марфа глупый вопрос, но после взяла себя в руки и, подойдя к висящему на стене зеркальцу, принялась льняным платочком, предварительно смоченным в кувшинчике с водицей, стоящем на прикроватном столике, торопливо вытирать кровь, приводя себя в порядок.
– Да проще пареной репы, милая! Ножом сквозь щель дверную щеколду подцепил. Что я, домой, что ль, не зайду, коль надо будет… Можно было и в окно запрыгнуть… Но куда делась стража у входа?!
– Не знаю, медвежонок, не знаю! – нервно всплеснула руками русоволосая прелестница. – Как сквозь землю провалилась! И эти тут же заявились…
– Ясно… Какое, однако, совпадение! – молодой великан грозно нахмурился. Гневные искорки по новой заплясали в его очах. – Разберёмся!.. Кому-то, как я погляжу, хаживать по землице на своих двоих наскучило!.. Чего надо было этим недоумкам?
– Хотели спеленать нас да утащить, как я поняла, в местечко укромное, дабы потом тебя заставить безоружным явиться, куда укажут… Ну а если не получится, то умертвить… – Марфа возмущённо вперилась взглядом в мужа. – Кому ты так насолить умудрился, рыжик?!
– Кабы я это знал, дорогая, я б ту падаль злобную поросям давно скормил…
– М-дя-я-я, Ратиборушка… – тем временем в комнату заглянула белобрысая, конопатая физиономия Емельяна, ошарашенно до этого осматривавшая лежащих в коридоре трёх головорезов. – И как ты почуял?! Поразительно!..
– Да, как?! – Марфа обернулась к мужу. – Ты же в это время дома бываешь по большим праздникам?..
– Сам не ведаю! Тревожно на душе стало как никогда… И ноги сами до избушки понесли! – Ратибор озадаченно хмыкнул. – Перун, похоже, лично снизошёл да направил меня… Или Сварог подсказал… Видно, не безразличен я богам нашим, коль указали мне верное направление! Необъяснимо, но факт… Чуйка моя заверещала так тревожно, аж под сердцем закололо, будто сталь булатная пронзила!.. А ведь к князю с этим обормотом, – молодой богатырь кивнул на непутёвого писаря, – должны были идти…
– Здравствуй, Марфа, – крякнул в ответ смущённо Емельян. – Приветствую и вас, детишки рыжие… Ну как похожи, а!..
– Здравствуй, дядя Емельян! – хором ответили ему счастливые Буреслав с Властой, коих Ратибор принялся потихоньку стаскивать с себя. Те упирались и слазить не хотели ни в какую, недовольно при этом повизгивая, что выглядело весьма забавно.
– Привет, Емеля, – холодно буркнула Марфа. – Снова забираешь моего ненаглядного куда?
– Не серчай, Марфунька, – пробормотал тот в ответ виновато. – Служба… А лучше твоего мужа не сыскать никого для исполнения поручений такого рода непростого…
– Я тебе сейчас дам Марфуньку, трутень бестолковый! – зычно рыкнул на княжьего племяша могучий гигант, наконец стянув со своих плеч и буйной гривы упирающихся малых сорванцов и нежно, любя бросив их на кровать.
– Значит, так! Дуй давай, летописец, на улицу да тащи сюда первый попавшийся отряд ватажников! Как припелёхают, оставим их тут, а сами к князю наведаемся! Разговор у нас будет с ним непростой! Ну а пока ты там бегаешь, аки оленёнок несмышлёный, я потолкую с кем-то из этих поганцев, если есть выжившие, конечно… – с этими словами Ратибор подошёл к трём возлежавшим в коридоре телесам и, схватив разбойников кого за шиворот, а кого за волосы, поволок их вон из дома.
– Понял! Одна нога здесь, другая – там! – Емельян споро умчался выполнять указание своего приятеля. Тот же, вышвырнув троих лиходеев наружу, бегло их осмотрел, пошарив при этом по карманам. Ничего интересного не обнаружив, Ратибор проверил, живы ли они. У Тапислава оказалась свёрнута шея, Руземиру сломанная лицевая кость вонзилась в мозг, подарив ему быструю смерть, а вот Яривисту не повезло. Он начал подавать признаки жизни и даже стал помаленьку приходить в себя, бессвязно что-то при этом бормоча; перекорёженный мощным ударом нос да свёрнутая набок челюсть не особо располагали к разговору, но попытаться всё же стоило. Молодой богатырь присел на корточки, достал из-за пояса распластавшегося перед ним громилы его же топорик да не мудрствуя лукаво тут же вогнал добрую сталь тому в бедро. Раздалось что-то похожее на мычание вперемешку с жалобными всхлипами; негодяй мгновенно очухался, с трудом сплёвывая кровь и тоскливо при этом подвывая; ему явно было тяжко.
– Говорить-то можешь, тварь? – Ратибор хмуро нависал над окровавленным мерзавцем.
– М-могу, но п-плохо… – кое-как проскрипел тот в ответ, сильно при этом заикаясь и шепелявя. Похоже, с произношением у негодяя после славной богатырской затрещины начались явные проблемы.
– Кто послал? Где стража? Как удалось всё это провернуть? – рыжеволосый воин выдернул колун из ляжки разбойника и тут же всадил его по новой в ногу провинившегося головореза. Послышался очередной жалостный вскрик. Яривист повернулся и попытался даже куда-то поползти, но Ратибор опять вонзил чекан в телеса несчастного негодяя, на этот раз в ягодицу. Незадачливый душегуб звонко заверещал от нестерпимой боли.
– Я не з-знаю! Н-ничего не з-знаю! – наконец, с трудом выпалил он в ответ. По щекам его потекли ручьём слёзы. – Тап вот з-знал, но ты ему б‑башку свернул! Мы же х-хотели лишь деньж-жат с-срубить п-по-лёгкому… – ещё недавно бывший таким самодовольным, косоглазый бандит представлял сейчас собой жалкое зрелище.
– Врёшь, поди, собака?.. – Ратибор выдернул топор из задницы Яривиста и вогнал его по обух в плечо «везучего» убийцы, уже давно пожалевшего, что вообще на свет родился.
– Н-нет! Н-нет! Ув-веряю! Я п-правду говорю! – окровавленный бандюган горестно завыл.
– Похоже, что не брешешь… Тогда на кой ты мне?.. – задумчиво пробормотал рыжий гигант, вонзая лезвие топора в череп Яривиста, тем самым прекращая его страдания. – Благодарить должен, что я тебя на кол не насадил, как червячка на крючок, шакалюга вонючий… – Ратибор встал и обернулся. На пороге их избушки стояла потрясённая Марфа, прижимая к себе угрюмых Буреслава и Власту. Похоже, это зрелище они запомнят надолго.
– Дорогая, ты совсем ку-ку?! – могучий исполин неодобрительно зыркнул на жену. – Детей в дом уведи и сама там закройся! Нечего вам на это глазеть! Не спорь только! Не сейчас!
Марфа молча кивнула и скрылась в дверном проёме, забирая с собой ребятишек. Те держались молодцом, несмотря на свой юный возраст: никто из них реветь и не думал.
Тем временем к избе Ратибора примчался запыхавшийся отряд бравых воителей, состоящий из семи стражников. Возглавлял его Зареслав, хорошо знавший упрямого витязя по совместному походу в Забытые пустоши. За ними кое-как присеменил знатно вспотевший Емельян, явно толком не поспевавший за тренированными бойцами из ватаги Святослава.
– Тысячник, ты прям притягиваешь к себе неприятности! А где же охрана наша?.. – Зареслав озабоченно обернулся, удивлённо осматриваясь. – Ничего не понимаю… Они что, оставили пост, дуралеи?!
– Как раз хочу у них поинтересоваться за тот же самый вопросец! – угрюмо пробурчал Ратибор, заходя в дом и снимая со стены у входа свою любимую старушку секиру. – Пошли до князя, Емеля! Денёк перестаёт быть томным! Вы же, – дюжий ратник сурово глянул из-под кустистых бровей на примчавшихся дружинников, – если оставите без присмотра моих родных, я вас всех на ремни постругаю, а опосля свиньям на завтрак подкину, усекли, кулебяшки?!
Воины лишь быстро закивали в ответ. Сомнений в том, что в случае чего этот хмурый великан мигом исполнит своё обещание, не было никаких.
– Вот и ладушки! Ну а мы до княжьего терема тогда! Пора испортить кое-кому трапезу… – и Ратибор вместе с непутёвым писарем споро потопали к замку Святослава. Мрачное выражение лица рыжебородого богатыря не сулило ничего хорошего любому, на кого будет направлен его гнев.
– Никогда не думал, что скажу такое, но не хотел бы я сейчас оказаться на месте Яромира или князя… Про наших молодцев, что пост у его избушки оставили, я вообще молчу! Они, считай, покойники! Или калеки… Ещё ведь, кстати, неизвестно, что хуже… – пробубнил себе под нос Зареслав, провожая взглядом свирепого исполина и его белобрысого приятеля.
– Зачем ты взял с собой секиру, вулкан огнедышащий? – между тем обеспокоенно молвил Емельян, опасливо косясь на стремительно идущего к дворцу Святослава угрюмого друга. – Прошу тебя, только не пори горячку…
– Не трухай, балбес, – бросил ему на ходу сурово Ратибор. – Я буду сама любезность!
– Ну-ну… – горестно вздохнул молодой повеса, предчувствуя надвигающуюся бурю. – И с чего ента меня терзают небольшие сомнения?.. Можно сказать, совсем малюсенькие…
– Хорош гундеть, Емеля! – раздался грозный рык в ответ. – Ни одного хомяка не пострадает! Наверно…
– Я тебя только об одном прошу, Ратик! Ты сначала спрашивай, а потом бей, а не наоборот! – взволнованно шмыгнул носом бравый летописец. – Иначе мы так никогда ничего не узнаем…
– Умолкни, писарюга!.. Яйца курицу не учат!
– Э-э-э, я правильно понимаю, что ты сейчас сравнил меня с яйцом, а себя – с курочкой?! Не, я-то чего, я не обиделся… Ведь яичко по имени Емельян, это такая обыденность нынче! Но вот цыпочка по кличке Ратиборушка, это определённо была бы местная знаменитость…
– Да захлопнись, Емеля, пока я тебе по маковке чем-нибудь не тюкнул!.. Не зли меня! Не сейчас! А то до князя Емельян по прозвищу Яйцо точно не докатится целым и невредимым!..
– Не могу остановиться, уж прости! Тем более ты всё перепутал, топтыга! Наоборот же, яйцо по прозвищу Емельян! Хотя… Как ты считаешь, Ратибор по кличке Несушка и цыпа с имечком Ратик, это ведь разные вещи?.. Или в твоём случае – нет?..
– Эка тебя понесло, пустомеля! Если не хочешь, чтоб в довесок ещё и пронесло не по-детски…
– Цып, цып, цып…
– Ну не дрянь, а?! Изыди, козюлька приставучая!..
– Не дрянь я…
– А-р-р-р, загрызу!..
– Не брезгуешь козюлькой-то… Ой! Больно же! – княжий племяш обиженно потёр темечко. – Щелбан-то за что?!
– За дело, Емеля! За дело!
О проекте
О подписке