– Народ полон ожиданий, – продолжал между тем политтехнолог, – если не мессии, то его наместника на земле, который придёт и решит все проблемы. Повысит уровень жизни, снизит преступность, заставит чиновников повернуться лицом к простым людям… М-да… Об этом чуть позже. А пока в округе уже определился круг претендентов на депутатский мандат, наметились фавориты и аутсайдеры. Что касается нашего кандидата, – Минусов благосклонно кивнул в сторону Корнева, – то о нём пока не знает никто. Он – тёмная лошадка, на которую до поры ставим лишь мы с вами. И которая, неожиданно для всех, через два месяца первой придёт к финишу!

Престарелая актриса зааплодировала, и все, включая смущённого Корнева, тоже вяло похлопали.

– А сейчас нашему кандидату необходимо заявить о себе, позиционироваться в политическом пространстве, – Минусов достал из кармана «Кэмэл», закурил, стряхивая пепел в угодливо пододвинутую журналистом пустую банку из-под кофе. – Но сделать это следует исподволь, незаметно для конкурентов. Чем дольше мы продержим паузу, тем меньше грязи выльют соперники на нашего уважаемого Геннадий Михайловича…

Корнев поймал на себе сочувственный взгляд слоноподобного социолога и поёжился, словно эта грязь – холодная, липкая – уже пролилась на него, побежала тонкой струйкой за шиворот.

– Наша задача на данном этапе, – вещал политтехнолог, – сделать доктора Корнева максимально узнаваемым для избирателя. При этом как можно дольше, до последних дней регистрации, по крайней мере, скрывать его намерение баллотироваться в депутаты Государственной Думы. Конечно, наши соперники не дремлют, и они уже наверняка обратили внимание на серию публикаций в местных газетах о чудо-хирурге…

Тщедушный журналист при этих словах самодовольно огладил бороду.

– Завтра же приступим к съёмкам телевизионного фильма о докторе Корневе. Что-нибудь вроде «Талант, отданный людям», – продолжил Минусов. – Минут на десять.

– Или «Жизнь для людей» – вставил журналист.

– Это обо мне? – растерянно уточнил Корнев.

– Естественно, – политтехнолог бросил дымящийся окурок в банку. – В городе вещают четыре телеканала. Прокрутим фильм на трёх коммерческих, позже, с началом официальной избирательной компании – на государственном. Политическая реклама пока запрещена, поэтому наше кино должно быть нейтральным – просто рассказ о хорошем человеке, специалисте своего дела. Никаких намёков на грядущее депутатство, на выборы.

– Но я же работаю, – несмело напомнил доктор. – Когда мне в кинофильмах сниматься?

– А мы на работе и снимем, – успокоил Минусов. – В естественной, так сказать, обстановке. Но это завтра, а сегодня поговорим о тактике проведения избирательной компании. Я понимаю, – обвёл он взглядом присутствующих, – многое из того, о чём я буду сейчас говорить, вам известно. Однако повторение – мать учения. Да и Геннадию Михайловичу, человеку в нашем деле не искушённому, будет небезинтересно послушать. Да, и ещё, – Минусов доброжелательно улыбнулся. – Чтобы сразу расставить все точки. Разговоры о свободе, вольнодумстве и демократии оставим для обывателей. Дисциплина в моём штабе среди сотрудников должна быть железная. Сталинская. За это я плачу вам хорошие бабки. Поэтому все мои указания должны исполняться беспрекословно, точно и в срок. И так, Аркадий Семёнович, доложите обстановку, – обратился он к социологу.

Тот тяжело поднялся, одёрнул задравшийся на барабанном животе пиджак, достал из прозрачной пластиковой папочки компьютерную распечатку и, дальнозорко отставив от себя листок, принялся читать.

– При массовых исследованиях, проводимых нами среди так называемых «простых людей», мы сталкиваемся с проблемой, которую я бы обозначил термином «немота народа». Простые люди с большим трудом излагают своё видение политической ситуации в городе, области и стране в целом, не умеют её оценить, не имеют чётких политических предпочтений. Тем не менее, благодаря разработанной мною уникальной методике… так сказать, ноу-хау…

– Ближе к делу, пожалуйста, – бесцеремонно окоротил его Минусов.

– Э-э… – запнулся Аркадий Семёнович. – В результате уникальных – я всё-таки подчеркну этот факт – исследований, проведённых путём опроса пяти тысяч респондентов из числа горожан… Технические подробности этого чрезвычайно трудоёмкого процесса я опускаю… – с некоторой обидой посмотрел он на Минусова.

– Ваши технические подробности обошлись мне в пять тысяч баксов. По доллару за человека, – напомнил тот.

– Увы, демократия – вещь дорогостоящая, – парировал толстяк, и продолжил: – В результате исследований мне удалось выявить тип идеального кандидата, за которого готовы проголосовать сорок шесть процентов женщин, и тридцать восемь процентов мужчин. Идеальный кандидат по представлениям жителей этого избирательного округа – лицо мужского пола в возрасте от тридцати до сорока пяти лет, высокий, не страдающий ожирением, – социолог машинально погладил себя по выпирающему животу, – седовласый, гладковыбритый, с высшим образованием, предпочтительно – врач, лучше хирург. – С видимым трудом Аркадий Семёнович поклонился в сторону Корнева. – У идеального, в представлении населения, кандидата должна быть жена, один или двое детей, престарелые родители – желательно из числа трудовой интеллигенции: бывшие медработники, учителя, инженеры. Наш идеальный кандидат – хороший семьянин, заботливый сын. Он не слишком много зарабатывает, имеет автомобиль отечественной марки, предпочтительно «ВАЗ» пятой, шестой или седьмой модели, не курит, не часто и умеренно выпивает. Да, ещё что касается внешности. В этом городе почему-то не любят лысых и бородатых.

Журналист смущённо хихикнул.

– К нашему кандидату это не относится, – строго глянул на него Минусов. – А вот от курения на публике, Геннадий Михайлович, придётся отказаться.

– Да я не часто, мне пачки сигарет на два дня хватает, – виновато оправдывался Корнев.

– И всё же, – с нажимом произнёс политтехнолог, и доктор кивнул с готовностью.

– Теперь о политических предпочтениях, – продолжил, заглядывая в бумажку, социолог. – Их нет. Вернее, политические пристрастия есть, но особой роли при голосовании не играют. Главное, что бы наш кандидат не был сторонником правых идей, не позиционировал себя с партией СПС и их лидерами – Немцовым, Чубайсом и прочими. Он должен лояльно относится к президенту Путину, при этом активно критиковать политику правительства страны, особенно в социальной сфере. Предвыборную программу кандидата в депутаты Государственной Думы намерены внимательно изучить лишь три процента опрошенных, тем не менее, по мнению шестидесяти двух процентов респондентов она должна быть, и обязательно включать в себя пункты с набором обещаний социальных льгот малоимущим и пенсионерам – по оплате жилья, лекарственных средств, пользование автотранспортом. Короче говоря, иметь чёткие патерналистические признаки.

– Патер… какие? – переспросил Корнев.

– Патерналистические, – снисходительно пояснил ему социолог. – Патер – по латыни отец. Патернализм – отеческая забота государства о подданных… В общем, в этом роде. У меня всё.

– Прекрасно! – подытожил Минусов. – Практически по всем параметрам наш кандидат соответствует представлениям избирателей о том, каким должен быть депутат Государственной Думы. Нам остаётся совсем немного – представить Геннадия Михайловича тем идеалом, который воплотит в себе все чаянья горожан. Теперь о кино. Сергей Иванович!

– Я! – подскочил журналист.

– Что у нас по телевизионщикам?

– Ваши финансовые условия их устроили…

– Ещё бы! – хмыкнул Минусов.

– Телеканал «Орбита» завтра выделяет съёмочную группу в составе оператора, видеоинженера и режиссёра…

– Сценарий готов?

– А как же! Правда, в общих чертах. Нужна биография кандидата, всяческая лирика – где вырос, учился… А видеоряд пока просматривается такой. Геннадий Михайлович идёт по улице в толпе горожан. Голос за кадром: он такой же, как вы. Неотличим внешне от вас. Но на счету этого неприметного внешне, но обаятельного человека – тысячи и тысячи спасённых жизней. Он – неизвестный герой нашего времени, когда внимание публики привлечено к похождениям эстрадных звёзд, криминальных авторитетов, продажных политиков… Потом следуют кадры: Корнев в операционной, в палатах у постелей больных, среди коллег. Пациенты рассказывают о том, как излечил их чудесный доктор… Двоих вчера уже записали.

– Это кого? – заинтересовался Корнев.

– Да вы их не знаете, – отмахнулся журналист.

– Как не знаю? Своих пациентов? – изумился доктор.

– Ну… они не совсем ваши пациенты… – замялся Сергей Иваныч. – Я за двадцать баксов двух мужиков нанял. Текст им подсунул, они и пересказали его… с выражением. О том, какие тяжёлые травмы перенесли, как вы им жизнь спасли, а потом выхаживали, ночи напролёт от их коек не отходили… Здорово получилось. А завтра мнение ваших коллег запишем, главврача…

– Тоже подставных, с улицы? – съехидничал Корнев.

– Зачем же? – журналист обидчиво вздёрнул бороду. – Настоящих!

– А вдруг они обо мне ничего хорошего не скажут? – упрямился доктор.

– Двадцатью баксами здесь, конечно, не отделаешься, – согласился Сергей Иваныч. – А за триста – наговорят всего, чего я им надиктую.

– Ты деньгами-то чужими не шибко разбрасывайся! – попенял ему Минусов. – Хватит с докторов и двухсот долларов за глаза! Им и ста достаточно, а ещё сотню приплатишь за артистизм и это, как его… вдохновение!

– У нас артисты драмтеатра сто долларов за месяц работы получают, – вставила старушка с бантом. – Такая ставка у рядового актёра. У ведущего, конечно, побольше. Долларов двести…

– Вот-вот, – согласился Минусов. – Большие деньги людей развращают. Художник должен быть голодным!

– А главврача моего вы за сколько купите? – азартно поинтересовался Корнев.

– За триста, наверное, – пожал плечами журналист. – В крайнем случае – за пятьсот. – Он вопросительно воззарился на Минусова, но тот промолчал, и Сергей Иванович выдохнул окрыленно: – Да сторгуемся, не впервой!

– Вот и добро, – согласился Минусов благодушно. – Я сейчас убываю по делам, а Геннадий Михайлович остаётся в вашем распоряжении. Сначала займитесь его биографией, подкорректируйте, если потребуется. Потом вы, Маргарита Львовна. За вами – урок сценического мастерства. Порепетируйте для начала что-нибудь простенькое – умение держаться в кадре, манеру речи, жестикуляцию… Насчёт одежды определитесь – костюмчик, галстучек… Ну, не мне вас учить!