Конечно, в прежние годы в сходной ситуации эти объекты были бы мгновенно блокированы службой охраны, именно их раньше всего оседлали бы специальные группы антиснайперов, но сегодня полковник не имел в своем распоряжении и десятой части потребного для проведения такой операции количества людей. Так что действовать приходилось не числом, а умением, и работать головой, о чем он так хвастливо рассказывал только что простодыре-Василию. Тем более, что на ощутимую помощь со стороны надеяться не приходилось. Московское начальство, выслушав его сообщение об утреннем инциденте, не спешило оценивать его как реальное покушение, отделалось обещанием подключить местное УФСБ, у которого с людьми тоже не густо, а реально озадачило лишь самого Коновалова, посоветовав многозначительно: «Ну ты там смотри, ориентируйся по обстановке»… А что они могли, положа руку на сердце, предпринять для бывшего президента, у которого депутаты Госдумы то и дело грозились отобрать все привилегии и в том числе еще уменьшить охрану?

Коновалов пошел пешком к дому Дарьи Душновой, присматриваясь, примечая.

Здесь было на удивление многолюдно. Очередь к целительнице начиналась еще на улице. На длинной лавочке у забора под ажурной сенью акаций сидело с десяток женщин разного возраста, некоторые с малыми детьми на руках. Здесь же калилось на солнцепеке несколько легковых автомобилей. Их владельцы ожидали приема, парясь с домочадцами, в душных салонах. Полковник неторопливо прошел мимо них к железной калитке. Его насторожило, что по кузову одной из машин – «Жигулей» девятой модели шла броская надпись: «Регион-ТВ».

«Господи, и телевидение прикатило!» – обреченно догадался Коновалов, решительно входя во двор. И здесь вдоль бетонной дорожки, ведущей к высокому каменной кладки крыльцу выстроилась шеренга посетителей, которые загомонили недовольно, видя, как, перешагивая через две ступеньки, споро поднимается к заветной двери невесть откуда взявшийся пациент.

– Я по договоренности, – туманно бросил, чтоб не баламутить нетерпеливую очередь, полковник.

У входа в дом его перехватила одетая в черное платье, закутанная в монашеский платок, женщина, заговорила, посверкивая угольями глаз.

– Ой, не спеши, касатик. Матушка наша целительница порядок любит. К ней на прием за месяц записываются.

Коновалов легко отодвинул ее в сторону, приказал.

– Я не к матушке пришел, а к гражданке Душновой. Ну-ка, проводи меня, быстро!

Упоминание о гражданке подействовало мгновенно. Монашенка забормотала подобострастно:

– Там сейчас, мил человек, телевидение работает. Про нашу матушку-целительницу передачу готовят, велено никого не впускать, пока запись идет.

– Ничего, я в сторонке постою, послушаю, – буркнул полковник и шагнул за порог.

Изнутри обитель знахарки выглядела еще более помпезно – потолки с безвкусной лепниной, аляповатые картины по стенам. На каждой из них была изображена в разных позах одна и та же, в черном одеянии, женщина. Несоразмерно длинными руками она посылала в никуда энергетические лучи. Их изображали прочерченные ядовито-желтой краской линии. При этом целительница взирала из-под низко надвинутого на лоб платка неестественно большими, как у актрис немого кино, сильно подведенными глазами.

– Матушка рисовала, – заметив его взгляд, шепотом пояснила монашка. – У нее и художницкий дар открылся. Автопортрет называется.

– Ну-ну, – кивнул Коновалов. – А сам… оригинал, где обитает?

Провожатая боязливо указала сухоньким пальчиком на распахнутую резную дверь в конце коридора.

– Там она болезных принимает, там и на телевизор снимается.

Ступая по ворсистому ковру, полковник приблизился к двери, заглянул в просторную комнату.

Прежде всего, ему бросился в глаза широкий стол, заставленный, будто в химической лаборатории, разнокалиберными хрустальными шарами, подсвечниками и прочими магическими прибамбасами. Был даже человеческий череп грязно-коричневого цвета, который злобно уставился на полковника провалами черных глазниц. За столом восседала Дарья Душнова – толстая, широкоскулая, с чудно навязанным чалмой платком на голове, с тяжелыми, как речная галька, бусами на складчатой жирной шее и огромными, с лошадиную подкову, золотыми серьгами в ушах. Возле нее, поддерживая микрофон, примостилась девчушка-пигалица в джинсовом костюме, а напротив обосновался оператор, нацелившийся на беседующую парочку громоздкой видеокамерой. В комнате царил полумрак, но установленный на треножнике софит посылал мощный луч на стол, слепя Душнову и беседующую с ней тележурналистку, что делало невидимым для них остающегося в тени полковника.

Благоговейно глядя на Дарью, девчушка бойко тараторила в микрофон.

– Здесь, в Козлове, я лично познакомилась с множеством людей, которых исцелили вы, матушка Дарья. Слава о вас давно перешагнула за границы нашей области. Подтверждением этому стал факт, который я узнала только что. Оказывается, за помощью к вам, признанной народной целительнице, обратился ни кто иной, как Первый президент России! Это правда?

Душнова улыбнулась самодовольно, откинулась на высокую спинку кресла, сказала, перебирая четки, и пристально глядя в камеру.

– Еще не будучи знакома с президентом, я по его фотографиям определила исходящую от него болезнетворную ауру. Его энергетика сильно истощена, что неудивительно при нагрузках, выпадающих на долю главы нашего государства…

– Грамотно излагает, собака! – подумал Коновалов, считавший до того Дарью недалекой, но хваткой бабенкой.

– И это обстоятельство, – продолжала между тем, перебирая зерна четок, целительница, – совершенно не учитывалось светилами официальной, как принято у нас говорить, научной медицины, которые усиленно пичкали президента бесполезными, а то и вредными лекарствами. Я же использую чудодейственные силы безграничного космоса, которые особенно активно концентрируются здесь, в районе нашего города. Моя пра-пра-прабабушка была родом из Египта. А Египет и Козлов, как известно, стоят на месте энергетических узлов, которых насчитывается всего несколько на нашей планете. В их числе наиболее известны Тибет, Пермская аномальная зона…

– Вот стерва! – кипел, вслушиваясь в ее гладкую болтовню, Коновалов, – Уже и телевизионщикам о прибытии президента разболтала!

Отступя в глубь коридора, он терпеливо дождался окончания съемки. Когда в кабинете Душновой загомонила радостно журналистка, оператор отключил слепящий софит, полковник, пользуясь суматохой, достал из кармана спутниковый телефон, вытянул гибкий отросток антенны, сказал вполголоса:

– Второй? Возьми третьего, седлайте «Волгу» и быстро мчитесь к объекту Д. Ваша задача – перехватить «Жигули» девятой модели с надписью «Регион-ТВ» по борту и изъять у находящегося в машине оператора видеокассету. Он отснял ее только что. Это интервью с объектом Д. Действуйте решительно, но корректно. Мотивируйте свои действия соображениями государственной безопасности. Как поняли?

Коновалов помолчал, сосредоточенно слушая ответ, а потом подтвердил приказ.

– Выполняйте… Что? А, это можно. Не согласится добром, дайте разок в морду. Потом отмажемся.

Усмехнулся недобро и отключил телефон.

Когда телевизионщики, смотав шнуры и сложив треноги, распрощались, наконец, с Дарьей, полковник шагнул за порог комнаты, где пахло плавленым воском, гарью свечей и еще чем-то неуловимым сладким -ароматом бумажных кладбищенских цветов, что ли?

– Входи, болезный, – заметив его, властно предложила целительница. Она подобралась, смотрела строго и сосредоточенно. Предостерегающе поднеся указательный палец к губам, предупредила – Молчи. Я сама твой недуг определю, – и забормотала угрожающе. – Вижу, вижу ауру твою. Больная у тебя аура, еле светится. И каналы энергетические засорены, чакры тромбами закупорены… Вовремя ты обратился ко мне, болезный. Еще немного – и никто б тебе не помог. Даже я…

– Об этом ты мне позже расскажешь, – грубо прервал ее полковник – Я начальник службы охраны Первого президента!

– Ой, милый – мигом растеряв магическую спесь, вскочила с кресла целительница. – Уж я ждала, ждала… Чуяло мое сердце, что приедет ко мне наш президент. Нуждается он во мне, сердешный, ох, как нуждается!

– Я лично считаю, что не слишком, – отрезал Коновалов.– Вас, гражданка Душнова, предупреждали, что этот визит носит сугубо конфиденциальный характер! А вы интервью для телевидения раздаете.

– Ой, голубь, – заворковала Душнова. – Это ж… это ж случайно вышло. Они без меня дознались…

– А раз так, – навалился на нее, не давая опомниться, полковник, – раз режим секретности не соблюден, извольте посещать президента на дому, в его резиденции!

– Так ведь, голубь, место у меня в доме святое, заговоренное… – вильнув глазами, завела свое Дарья.

– Обсуждению не подлежит! – отрезал Коновалов. – Завтра в десять за вами придет машина – синий джип или белая «Волга». Еще раз предупреждаю – о ваших… э-э… отношениях с президентом никто не должен знать! Иначе я прерву эти… сеансы по соображениям безопасности. Ясно?

– А как же, голубь вы мой, яснее ясного, – опустила блудливые очи целительница.

– То-то же, – смягчился полковник, и, легонько щелкнув по костяному лбу черепа на столе, полюбопытствовал сочувственно. – А это чей? Вашего бывшего пациента? Видать, здорово вы ему помогли…

И вышел не попрощавшись.