Глава 4. Нахалёнок

Изнывая от сильной жары, Глеб устремился в тень ближайшего дерева. Парень согнул руку в локте и вновь посмотрел на ручные часы. Они тикали на левом запястье, а острые стрелки почти что, не двигались.

Времени до отправленья автобуса оставалось ещё удивительно много. Нужно было его, хоть чем-то занять. Парень решил изучить тихий райцентр Большая Глушица.

Он обошёл квадратную площадь по всем четырём сторонам, заглянул во все магазины, что попадались в пути, и ознакомился с перечнем местных товаров. Через десять минут, Глеб уяснил, ничего нового он здесь не увидел. Набор из вещей и продуктов был тем же самым, что продают в павильонах Трёхреченска.

Закончив осмотр, парень чуть потоптался без дела, шагнул к первой попавшейся улице и устремился вглубь поселения. Через две сотни метров Глеб привычно отметил, обстановка сменилась, двухэтажки из кирпича, на восемь семей, бесследно исчезли. Вдоль всей дороги стояли разномастные частные домики, окружённые небольшими садами.

Судя по виду коротенькой улочки, тротуаров на ней, вообще никогда не водилось. Осмотрев проезжую часть, Глеб уяснил, любые машины тут появлялись удивительно редко. Разрушенный с годами асфальт никто не спешил починить. Так он и лежал здесь с советских времён.

По двум сторонам от дороги, рядами стояли высокие старые яблони, посаженные комсомольцами в славные годы субботников. Всю землю у толстых стволов густо покрыли упавшие сверху плоды. На почти голых ветках, местами висели достаточно крупные, жёлто-красные сферы.

Архитектор припомнил, что с полшестого утра, во рту у него, не было даже крошки еды. За всё это время, он только и выпил стакан холодной воды из кафешной бутылки.

Молодой человек посмотрел на деревья и решил, нужно слегка подкрепиться. Пусть эти яблоки растут возле самой дороги, и их покрывает слой серой пыли. Всё равно, в них значительно меньше вредных веществ. Ведь это не «фрукты из пластика», что продают в супермаркетах города.

Шагнув к ближнему дереву, парень очень внимательно осмотрел нижнюю ветку. Он выбрал наиболее подходящее яблоко, висящее невысоко над землёй, и потянулся за ним.

– Не тронь! – послышался сзади чей-то тоненький голос.

– «Странно,» – сказал про себя архитектор: – «сколько я ездил по югу страны, нигде не встречал чего-то подобного. Нигде меня не бранили за то, что я рвал плоды, растущие возле дороги. В крайнем случае, могут тебя пожурить, если сломаешь какой-то побег. Да и то не всегда. Ведь эти деревья не принадлежат никому».

Глеб повернулся и увидел перед собой пацана лет десяти. Он во всём походил на мальчишку из старинного чёрно-белого фильма. Кажется, главного героя картины, кликали все Нахалёнком.

Пострел был очень похож на того персонажа. Такой же чуть конопатый, худой, белобрысый. Давно неостриженные, светлые волосы торчали в разные стороны неровными прядями. Он был одет под стать своему прототипу из давних советских времён. Изношенная донельзя, рубашка, худые портки, прилично обтрепанные по нижнему краю, и босые, грязные ноги, сиротливо торчавшие из коротких штанин.

– «Выглядит, как оборванец времён революции, а вот туда же, ведёт себя, как господин». – сказал про себя молодой человек. Глеб хотел его шугануть, но удержался и тихо спросил: – А разве эти деревья твои?

– Мои! – с вызовом бросил пацан.

Неопределённо покачав головой, архитектор с большим интересом посмотрел на мальца. Тот немного смутился и, словно ища чью-то поддержку, обернулся назад. Глеб проследил за его испуганным взглядом. Чуть вдалеке, парень увидел группу мальчишек такого же возраста.

Они все стояли на другой стороне узкой улицы и следили за всем, что здесь происходит? Судя по хитрым мордашкам, они наслаждались невиданным зрелищем и с нетерпением ждали, чем же всё это закончится?

– «Похоже, эти ребята и подбили мальца на ссору со взрослым мужчиной». – решил про себя архитектор. Он повернулся спиной к «Нахалёнку» и снова потянулся за яблоком.

– Не рви! – сорвавшимся дискантом пискнул пацан.

Не обращая внимания на крик оборванца, Глеб пригнул нижнюю ветку, и сорвал сочный плод. Тут же, в спину ему, что-то сильно ударило. Следом за этим, возникла ощутимая боль в правой ноге.

Он обернулся и увидел такую картину, в которую трудно было поверить. Белобрысый малец нагибался, брал с пыльной дороги обломки асфальта, размером со сливу, и швырял в архитектора.

Большая часть той щебёнки не попадала в изумлённого парня. К сожалению Глеба, два или три серых камешка нашли свою цель. Причём, ударили довольно чувствительно.

Молодой человек скинул с плеча спортивную сумку и закрыл ей лицо. Осторожно выглядывая из-за края «щита», он стал уворачиваться от летящих снарядов. Они продолжали свистеть вокруг головы.

Архитектор вдруг разозлился. Какой-то сопливый пацан заставил его, взрослого парня, прыгать по пыльной дороге, как испуганный заяц. Он широко размахнулся и со всей силы метнул в мерзкого шкодника добытое яблоко.

Красно-жёлтая сфера была уже перезревшей и достаточно мягкой. Нанести травму ребёнку она вряд ли могла. Однако, если внушительный шар влепиться в тело, то будет весьма неприятно.

Теперь уже пострелёнку пришлось ускользать от большого снаряда. Малолетний нахал перестал швыряться камнями и отскочил в левую сторону. Подняв с земли несколько крупных плодов, Глеб атаковал «Нахалёнка». Тот, словно маленький козлик резво скакал с места на место. Попасть в пострелёнка оказалось непросто.

Зато, пацану было некогда уже нагибаться, брать с земли камни и бросать их в противника. Стоящие рядом, мальчишки смотрели за небывалым сражением и надрывались от хохота.

Решив прекратить безобразие, Глеб плюнул на свою безопасность, и рванулся вперёд. «Нахалёнок» немедленно понял, что терпенье у парня закончилось. Он уронил приготовленную к бою щебёнку, развернулся на месте и с невиданной прытью помчался по улице. Однако, это его не спасло.

Длинноногий, хорошо тренированный зодчий догнал пацана за пару секунд, схватил за ворот рубашки, и остановился с ним рядом. Пострел резко дёрнулся в руках архитектора. Потом, немного присел и закрутился на пятках в правую сторону.

Ветхая ткань рубашонки затрещала по швам. Она крепко стиснула пальцы, и с каждым своим поворотом, их стала сжимать сильней и сильней. Боль в коже и мышцах быстро росла.

Стараясь остановить вращенье мальчишки, Глеб вытянул левую руку, и схватил пацана за длинные белобрысые лохмы. Тот пронзительно взвизгнул и замер, как вкопанный.

Глеб держал его за вихры и напряжением ждал, что будет дальше? Пацан одышливо выдохнул: – Волосы мои отпусти! – парень оставил причёску парнишки в покое. Никуда не спеша, «Нахалёнок» начал вертеться в обратную сторону.

Через пять или шесть оборотов, давление на руку совершенно исчезло. Архитектор ослабил крепкую хватку. В ответ, он получил удар кулачком в область паха. От резкой боли парень сильно согнулся и отпустил воротник ветхой рубашки. Сорванец сразу вырвался, ринулся в сторону и стрелою помчался по улице.

– Уши все оборву! – грозно зарычал архитектор и, стоя на месте, громко затопал ногами. Услышав угрозу и шум за спиной, пацан испугался погони. Он сильно ускорился и тут же свернул в ближайший проулок.

К данному времени, неприятные ощущенья в паху совершенно исчезли. Этому хорошо помогала симуляция бега на месте. Глеб тут же выпрямился и, хромая на обе ноги, двинулся вслед за проказником. Зодчий дошёл до угла, за которым исчез пострелёнок, глянул вперёд и с удивленьем увидел впереди «Нахалёнка».

Как оказалось, мальца захватила стайка ребят. Так что, удрать далеко он не успел. К изумлению парня, это были не те шалопаи, что подбили мальца на ссору за яблоко. Те решили не ждать, когда же поймают их «верного друга» и немедля исчезли неизвестно куда.

Теперь пацана окружала другая компания, да и подростки казались чуть старше, чем прежняя свора. Было похоже на то, что они сильно не любят мальчишку. Двое крепко держали пленника за руки, один методично его избивал.

Глеб ощущал сильную злость к «Нахалёнку». Однако, ему стало жалко заморыша. Минуту назад, он был готов задушить пацана, а теперь, почему-то, помчался на помощь.

– Прекратить! – во всю глотку заорал архитектор и, хромая на обе ноги, побежал к хулиганам.

Услышав крик парня, они бросили бить «Нахалёнка» и брызнули в разные стороны, как стайка рыбёшек в пруду. Спустя две секунды, рядом никого не осталось. Сжавшись в плотный комочек, мальчишка лежал на дороге, и тихонечко плакал.

Действуя весьма осторожно, архитектор поднял ребёнка на ноги, слегка отряхнул штаны и рубашку и тихо сказал: – Пошли. Провожу до самого дома, а то они могут вернуться и добавить ещё.

Пацан вновь попытался сбежать. Набравшийся опыта в этих делах, Глеб схватил его за предплечье и крепко сжал сильные пальцы.

– Где ты живёшь? – стальным голосом спросил он у мальчишки. Пострел сразу смирился с судьбой. Он сильно шмыгнул расквашенным носом и ткнул рукой в правую сторону.

Большая Глушица селение скромных размеров. Оно четыре километра длиной и три шириной. Улиц там мало и все они очень короткие, не то что, в огромном миллионном Трёхреченске.

Спустя пять минут, зодчий с мальчишкой уже очутились на месте. Взглянув за ветхий забор, парень увидел строение с узким фасадом в два низких окна. Домишко был очень убогим и древним. За годы служения людям, жилище провалилось под землю до уровня пола.

В отличие от соседних участков, здесь не имелось ни палисадника, ни даже маленькой клумбы, где росли бы цветы. Всё свободное место до самой дороги, оказалось засажено кустами картошки.

Желтевшие стебли ботвы говорили о том, что наступила пора, снимать урожай. Кое-где корнеплоды благополучно убрали. Хозяева не дождались, когда же они наберут полный вес и употребили их в пищу.

– Где я могу увидеть родителей? – строго спросил архитектор.

– Мать в огороде. – уныло буркнул пацан.

Они вместе шагнули в калитку, висевшую на ржавой петле, прошли по пустому двору шириною в два метра и оказались за стареньким домом. Скорее всего, сада здесь давно не имелось. То ли, никто его, никогда не сажал? То ли, срубили весь на дрова?

Впереди находился большой огород, засаженный лишь овощами. Всё большое пространство, огораживал редкий штакетник из посеревших от времени досок. В дальнем конце ухоженной площади парень заметил фигуру худенькой женщины. Она согнулась в глубоком поклоне и выбирала из почвы крупные клубни картошки.

Парень держал пацана за предплечье и совершенно не знал, что ему делать теперь? То ли, сейчас развернуться и двинуться прочь? То ли, сдать «Нахалёнка» с рук на руки маме и рассказать о его непонятном проступке?

Словно чувствуя взгляд архитектора, хозяйка участка с трудом распрямилась. Она оглянулась назад и разглядела нежданного гостя. Женщина вытерла пальцы о грязный передник, повязанный сверху старого платья, откинула прядку волос с мокрого лба и медленно двинулась к смущённому парню.

Она подошла к Глебу вплотную, чуть помолчала, и устало сказала: – Здравствуйте, в чём он опять провинился?

Глеб подтолкнул пацана к хмурой маме, измученной непосильным трудом. Привычным движением она поправила сыну воротник у рубашки. Тут же увидела, что он сильно порван и печально вздохнула.

Мальчик сразу же вырвался у неё из-под рук и, без единого слова, ринулся вглубь большого участка. Там он быстро раздвинул старые рейки, скользнул в щель между ними и мгновенно исчез в соседнем саду.

– Извините, сына пожалуйста. В дом вас пригласить не могу. Стыдно за беспорядок и грязь. – пробормотала безмерно усталая женщина.

– Ничего, ничего. – смущённо сказал архитектор, стоящий перед такой молодой, но весьма измождённой крестьянкой. Его вдруг накрыло чувство неловкости. Ощущение оказалось удивительно сильным. Глеб был готов, провалиться сквозь землю.

– «Судя по тёмной косе и по возрасту сына, ей всего двадцать пять, двадцать семь, а она выглядит настолько измученной, словно уже, перевалило за сорок…» – внезапно подумалось Глебу.

Женщина, сразу почувствовала состояние парня и торопливо, словно боясь, что её перебьют, начала говорить: – Вы извините его, если он что-то, опять натворил. Здесь его некому, к сожаленью, воспитывать. Без отца мальчишка растёт.

Она испуганно взглянула на гостя и с горечью пояснила ему: – Был, конечно, отец, но потом, бросил нас с сыном и умчался к другой, молодой и богатой. Сейчас с ней живёт в центре Трёхреченска. Алиментов не платит мне ни копейки. Я сама-то детдомовская, родных у меня нет никого. Вот помочь нам и некому.

Вы только не думайте, сын у меня очень хороший. Честный, добрый, и ласковый. Вот только мальчишки в селе его почему-то не любят. Дразнят все «Нахалёнком» и сильно бьют его время от времени.

Да ещё, огород нам изредка портят, ломают растения. Я даже родителям их как-то пожаловалась. Да после того, только хуже всё стало. В милицию вот недавно ходила, но и там всё без толку. Мол, ребятишкам всего десять-одиннадцать лет. Не могут они, что-то сделать с такой мелкотой. Вот станут постарше, тогда.

С утра и до позднего вечера я на работе верчусь. Мою полы в трёх разных местах. До наступления ночи топчусь в огороде, а жизнь не становиться лучше. У сына рубашка на воротнике порвалась, а купить ему новую, не на что.

Усталая женщина протяжно вздохнула. Закрыв лицо грязным передником, она тихо и безутешно заплакала. Так же, отчаявшись, плакал и сам «Нахалёнок» минут десять назад.

– Извините меня если что. – неожиданно откликнулся Глеб. Молодой человек повернулся и быстрой походкой пошёл с огорода. Впереди показалось крыльцо, сильно вросшее в землю. Проходя мимо дома, парень замер на месте. Он немного подумал и достал из кармана все наличные деньги.

Пару монет он отложил на проезд по Трёхреченску в маршрутном автобусе. Их хватало только на то, чтобы добраться от автовокзала до дома. Все остальные купюры архитектор сложил в плотный конвертик и скорым шагом вернулся назад.

Мама мальчишки стояла, всё в той же позе, сильно измученной женщины и продолжала безмолвно рыдать. Глебу вдруг казалось, она уже сломлена жестокой, несправедливой судьбой.

– Купите сыну рубашку. – взволнованно выдохнул парень и сунул крохотный свёрток в грязную руку. Женщина начала возражать. Она вытерла слёзы и попыталась вернуть всё назад.

– Берите, берите. Это я по неловкости, ему воротник оторвал. Совершенно нечаянно. – выдавил из себя архитектор. Глеб повернулся и стремительным шагом вышел на улицу.

Он очумело покрутил головой, сориентировался в новой для него обстановке и, взяв себя в руки, рванул прямиком к автостанции. Скоро Глеб успокоился и пошёл значительно медленней. Спешить было некуда. До отправленья автобуса оставалось ещё больше часа.

Никуда не спеша, Глеб прошагал к перекрёстку двух узких улиц. Из-за ограды крайнего дома виднелись кусты очень пышной сирени. Они разрослись удивительно буйно. Длинные ветки выступали из палисада наружу, и опускались до самой земли. Густая завеса перекрыла тропинку, бегущую возле разбитой дороги.

Заметив препятствие, парень собирался ступить на проезжую часть и обойти непроницаемый зелёный заслон. В самый последний момент, Глеб разобрал, за кустами гудит чей-то уверенный бас.

Неизвестно зачем, парень замер на месте и невольно прислушался. Судя по тембру низкого голоса, говорил командир тех «быков», который выгнал его из прохлады кафе.

– «Нахалёнок», пацаны донесли, что какой-то хиляк из Трёхреченска сцапал тебя рядом с площадью. Он тебя взял, словно сявку за шкирку и довёл до самого дома. – пророкотал гариллообразный «браток».

Мальчишка протяжно вздохнул, но ничего не ответил.

– И что тебе мать на это сказала? – спросил по-отечески гангстер.

– Ничего! Я сразу удрал и не стал её слушать. – с вызовом бросил пацан.

– Молоток! А что будет теперь? – продолжил решительный бас.

– Я очень хочу быть вместе с вами! – дрожащим дискантом вымолвил мальчик.

– Понял малец, что одному здесь прожить тяжело?

«Нахаленок» опять промолчал. Скорее всего, он только кивнул мужчине в ответ.

– Когда ты научишься мстить всем обидчикам, тогда мы тебя и возьмём в свою банду. – с угрозой вымолвил «бык». Он чуть помолчал и добавил: – Оскорбления нужно смывать только кровью. Понял щегол?

За кустами сирени хлопнула дверца большой зарубежной машины. Загрохотали тамтамы племён, проживающих в Африке. Джип заурчал и немедля уехал в сторону центра села.

– «Настоящая мафия завелась у них тут. Местный дон Карлеоне рассекает на «тачке» по всему городку и учит всех окружающих, что делать и как. Причём, наставляет и старых и малых и даже проезжих гостей. Ну, а «родная» милиция во всём помогает ему». – ошарашено сказал себе Глеб.

Мысли у парня перескочили назад, к «Нахалёнку»: – «Интересно, как этот щуплый пацан отомстит своим многим обидчикам? Их ведь было пять человек.

Да ещё эта троица, которая явно над ним издевалась. Мало того, все ребята чуть выше и гораздо сильнее его. Как же он сможет, со всеми расправиться? Они разотрут его в мелкую пыль».

Как ни искал архитектор, но он не нашёл какого-то выхода из такой ситуации. Парень печально вздохнул и снова тронулся в путь. Он обошёл плотный куст, сделал пару шагов и оказался на совершенно пустом перекрёстке.

Ни машин, ни прохожих парень уже не увидел. Он покрутил головой и заметил высокое здание, стоящее чуть впереди. Судя по внешнему облику, оно было построено в семидесятых годах прошлого, двадцатого века.

– «Скорее всего, раньше там находился, так называемый, «клуб культуры и отдыха». Наверняка, все кружки для детей, библиотеку и зал для показа кино давно уж закрыли. Ну, а сейчас там находиться только кафе и танцпол. Вот вам и все развлечения. Осталось лишь церковь построить». – пришёл к выводу зодчий.

Совершенно не зная, чем бы заняться, Глеб постоял на небольшом перекрёстке. Ничего не придумав, он двинулся дальше. Архитектор направился к чахлому скверику, когда-то разбитому рядом со школой.

В «поселковом саду» росло три десятка больших тополей с гладкой корой серебристого цвета. Как помнилось Глебу, их называют пирамидальными. На взгляд архитектора деревья весьма походили на веретено с весьма разлохмаченной пряжей.

Вдоль узких дорожек стояло пять или шесть фонарей с давно разбитыми стёклами. Тут же имелся пяток обшарпанных лавок. Их густо заляпали комья высохшей глины.