– А ты знаешь, – продолжала Мария, – у нас ведь тоже уже начали набирать людей в эти группы, как у вас здесь. Но после всех этих ужасных нападений и смертельных случаев что-то не очень идут туда. Да и дорого это очень, откуда у людей столько денег. А потом…, никто ведь точно не знает, что из этого выйдет. Всего-то десять лет прошло. Ты вот здесь один живешь, чего-то изучаешь, принимаешь всякие лекарства, а волосы у тебя совсем исчезли. И что изменилось-то, кроме того, что ты один и так далеко от дома? – возникла неловкая пауза, во время которой Мария тщетно ждала хоть какого-то слова от Лариона. – Только отец твой что-то слишком быстро таять начал…

Ларион снова покрутил в руках коробочку – дверь открылась, и в комнату вошла лысая девушка, которая встретилась Марии в коридоре.

– Как видишь, я здесь не один, – сказал Ларион. Девушка подошла к столу, волоча за собой одну ногу. Ларион подошел к ней, нежно обнял ее за талию одной рукой, а другой взялся за ее ногу ниже бедра и помог ей сесть на стул. Усевшись на стуле, девушка требовательно поманила пальцем Лариона, и он тут же склонился к ее уху. Она начала быстро говорить ему на ухо. Ларион ей отвечал очень коротко, но Мария не слышала, о чем они говорят. Пока они обменивались между собой репликами, Мария развернула сверток и подвинула его в сторону девушки, предлагая присоединиться к трапезе. Девушка с недоверием посмотрела на сверток, затем подняла голову и уставилась невидящим взглядом на Марию.

Мария съежилась под этим холодным взглядом и промолвила первое, что ей пришло в голову: – Ларион, что же ты мне ничего не говорил? Я и не знала, что у тебя такая симпатичная знакомая. Может, ты нас познакомишь?

Но Ларион и не думал представлять девушку:

– Мне пора на процедуры. И ей тоже надо идти. – С этими словами он пошел к шкафу и достал оттуда одежду. Девушка тем временем взяла в руку кекс из свертка, сжала его в кулаке и начала разбрасывать по всему столу. Мария с изумлением наблюдала за этим надругательством над едой и беспомощно смотрела на Лариона. Вдруг девушка замахнулась рукой с зажатым в ней кексом и попыталась бросить его в лицо Марии, но Ларион вовремя подскочил и схватил ее руку. Мария в ужасе вскочила из-за стола:

– Она что, сумасшедшая?

– Нет, но на всех по-разному действует замедление метаболизма, объяснил Ларион, продолжая держать руки девушки. – Мария, я прошу тебя, это невыносимо. Тебе лучше уехать....

Девушка, пытаясь вырваться из рук Лариона, приложила ладони к глазам:

– Не пойду, не пойду туда.

– Сагида, но ты же знаешь, что сегодня очень важная процедура, – умоляюще произнес Ларион. – Всего один раз в месяц.

Но Сагида только качала головой из стороны в сторону: – Там ужасно, так больно, как будто проваливаешься в какую-то бездну, и главное, ничего сделать не можешь.

– Но это же всего какие-то полчаса, не больше.

– Мне кажется, за эти полчаса можно сойти с ума. – Сагида встала и направилась к дверям. – Ладно, я пойду.

– Так я тебя буду ждать у восьмого корпуса, – сказал Ларион.

Сагида ничего не ответила, повернулась и вышла из комнаты.

– Бедная девушка, – участливо пробормотала Мария. – Ее зовут Сагида? А что, там действительно больно?

– Ну в общем, мало приятного. Но здесь все через это проходят.

– Но ей-то от этого не легче. Она очень милая, только эти процедуры, по-моему, ей не на пользу. – Мария встала, подошла к Лариону и попыталась дотронуться до его плеча. – Скажи, Ларион, она твоя… знакомая или…, – голос у Марии дрогнул, она не знала, как спросить.

– Мария, мне надо идти к врачу, – сказал Ларион, отодвигаясь от ее руки, – а тебе пора ехать. Потому что сегодня все равно не разрешат здесь оставаться.

– Но ты не ответил на мой вопрос.

– Я не знаю. Трудно привыкнуть к одиночеству. – Ларион вдруг заторопился, решительно подошел к вешалке, надел куртку и пошел к дверям. Мария смотрела на него с сожалением, как бы раздумывая, стоит ли продолжать этот разговор, затем взяла свою сумку, еще раз оглядела комнату и подошла к двери.

– Ты совсем чужой стал, Ларион, – Мария еще раз умоляюще взглянула в глаза Лариона.

– Нам пора, Мария.

Глава 3

Сагида

Сагида твердо решила, что не пойдет больше на эту ежемесячную процедуру, которую и процедурой-то нельзя было назвать – настоящая пытка. Когда тело пациента покрывалось этими микроорганизмами, добытыми на островах, бывших когда-то дном океана, человек оказывался в полной беспомощности перед болью, перед парализующим его страхом. Все участники говорили одно и то же: кажется, будто тебя пожирает какая-то мощная энергия, превосходящая человеческие возможности в миллионы раз. И никто не понимал, почему это нельзя делать под наркозом. Медики утверждали, что организм человека должен оставаться бодрствующим, необходимо осознавать, ощущать действие микроорганизмов, иначе процедура будет малоэффективна.

Из-за враждебного отношения общества во многих странах к программе «Новая молодость Земли» всем пациентам медицинского центра было запрещено покидать пределы охраняемой территории. Разумеется, центр не был тюрьмой в буквальном смысле этого слова, и любой пациент мог на свой страх и риск выехать за его пределы, пользуясь различными уловками. Некоторые пользовались париками, переодевались в бутафорские, нарочно испачканные одежды, чтобы походить на местных рабочих, и придумывали разные истории, чтобы руководство разрешило им выйти в город хотя бы на несколько часов. Во время таких вылазок пациенты старались быть незаметными и не вступали ни в какие контакты с местным населением, дабы не быть узнанными и не провоцировать конфликты или столкновения с горожанами. К тому же всем было известно, что подавляющее большинство пациентов центра – это весьма богатые люди. Мало кто мог позволить себе заплатить 12 миллионов новых экю за участие в эксперименте. Так что к общему недовольству примешивалось еще и агрессивное отношение к богатым бездельникам, которые хотят, как выражались некоторые, «двести лет кататься на шее простых смертных».

Что касается Сагиды, то ее мало волновали все эти проблемы недовольных местных жителей. Она была единственным ребенком у родителей, которые владели многомиллиардным состоянием. В самом раннем детстве, всего около 4 лет от роду, ее поразил полиомиелит с осложнениями, и в результате она осталась навечно инвалидом. Позвоночник у нее имел серьезные дефекты, а одна нога была как высохшая веточка. Ее отец, в крайней степени отчаяния, потратил миллионы на лучшие клиники и докторов, но никто не мог ей помочь. Единственное, что удалось сделать – это вживить ей биопротез вместо ноги и поставить специальный поддерживающий панцирь на лазерных термодиодах для позвоночника, которые позволяли Сагиде передвигаться более или менее самостоятельно. Родители любили ее больше жизни и выполняли ее любые прихоти, в связи с чем она постепенно выросла в довольно капризное и даже жестокое существо, с весьма несносным характером. Она привыкла к тому, что ей, как физически неполноценному ребенку, никто не имеет права сказать нет или не подчиниться ее требованиям.

Как только был объявлен набор желающих принять участие в эксперименте «Новая молодость Земли», Сагида заявила отцу, что хочет поехать в один из центров. Отец всячески ее отговаривал, пытался убедить ее хотя бы подождать несколько лет, пока все это наладится, пока будут получены более достоверные данные эксперимента. Но дочь, которую родители боготворили и сделали таким образом из нее эгоистку, и слушать не хотела, она заявила, что поскольку лишена многих радостей в жизни, которые имеют ее сверстники, она должна, по крайней мере, превосходить их в продолжительности жизни. Она будет смеяться над ними, когда они будут старыми и дряхлыми, а ей предстоит прожить еще сто лет.

Таким образом, Сагида оказалась в медицинском центре на южном побережье европейского континента. Ее отец постарался сделать все, чтобы его дочь жила там на привилегированном положении. Он заплатил чуть ли не вдвое больше, чтобы ей предоставили специальные апартаменты, ей готовили особую пищу, кроме того, в ее распоряжении был дежурный водитель, который всегда был к ее услугам.

****

В центре проходили регулярные занятия – лекции и семинары по медицине, разработанные специально для участников программы. Лекции читали лучшие профессора, они рассказывали им о самых последних достижениях в области медицины и физиологии, с расчетом на то, что эти люди-долгожители будут иметь втрое больше времени на развитие науки и научные исследования. Предполагалось, что эти люди, предназначенные для долгой жизни в следующем, двадцать втором веке, в будущем составят костяк научного потенциала во многих странах мира. На одной из таких лекций Ларион заметил эту девушку с правильными чертами очень бледного, немного болезненного лица. Сагида раньше мало общалась с мужчинами, опыта у нее никакого не было, и она совсем не привыкла к мужскому вниманию, поэтому ее маленькие, немного раскосые, темные глазки сразу почувствовали, что на нее смотрят. Это было очень необычно.

Ларион заметил, конечно, что Сагида странно вставала с кресла после лекции, что у нее какой-то неуклюжий высокий воротник сзади, а поступь у нее вообще неживая, словно она передвигается на механических подпорках. Тем не менее, возможно эта непохожесть на живого человека, возможно, ее холодные глаза притягивали его, ему захотелось с ней познакомиться.

На первых порах знакомство было не очень тесным. Девушка не отвечала взаимностью, в ней не было теплоты, похоже было, что она боится Лариона или подозревает его в чем-то. Правда, Ларион все же выяснил, что она, также, как и он, была из Восточной Европы, сначала жила в России, а потом в Венгрии, так как у ее родителей были дома в разных странах. Последнее время она училась в Швейцарии, а потом оказалась в этом центре. Она была наполовину татарского происхождения, но на этом языке не говорила, так как ее мать-татарка с детства общалась с ней только по-русски. Ларион вел себя очень тактично, не спрашивая ничего о причинах, заставлявших ее ходить таким странным образом и носить этот жесткий каркас на спине. Постепенно, спустя месяц после их знакомства, он начал ловить себя на том, что перестал замечать эти явные недостатки в ее теле, так как его всецело поглощало ее милое личико и какая-то врожденная женственная сила, несмотря на все эти искусственные устройства.

Поскольку Сагида жила в отдельном блоке, у Лариона было мало шансов видеться с ней чаще. Возможно это, а может быть, просто скука и одиночество, которые были типичны для всех подобных заведений, только распаляли его чувства, толкали его на более тесный контакт. Прошло еще несколько месяцев, и Лариону наконец представился случай сойтись с Сагидой поближе. На одном из семинаров им задали коллективное задание, которое нужно было делать в группах по три человека. Ларион тут же выбрал в партнеры Сагиду. Третьим членом их группы вызвалась быть очень красивая яркая испанка Габриэла. Договорились встретиться в апартаментах Сагиды, так как там было больше места для работы над проектом. Габриэла говорила, что ни черта не понимает в этом задании и откровенно строила глазки Лариону.

Когда они втроем разместились в просторных апартаментах Сагиды, Ларион старался держаться поближе к хозяйке и все время отстранялся от навязчивой Габриэлы. Та никак не могла понять, чего это здоровый симпатичный парень тянется к этой инвалидке. Ну да, она слышала, что у нее папаша мультимиллионер, но… не будет же он заниматься сексом с полуфабрикатом. После того как они просидели за бумагами около часа Габриэла поняла, что не добъется ничего от Лариона – он был всецело поглощен Сагидой. Они ворковали друг с другом и быстро что-то рисовали. Габриэла зевнула и сказала, что они вполне могут без нее обойтись, а она предпочитает пойти в бар и чего-нибудь выпить. Ларион тут же с готовностью согласился сделать за нее задание, и пусть она не волнуется – профессору они ничего не скажут.

Ларион и Сагида остались одни в комнате. Теперь Сагида сама видела, как Ларион отверг красивую испанку, которая совершенно откровенно вешалась на него. Если бы он просто хотел секса, наверное, он бы от той не отказался. И она повернулась к нему всем телом и спросила: