– В бывшем Советском Союзе орудии "Катюша" давно находятся в исторических музеях. – сказал хозяйке виллы. – Здесь в Ливане "Катюши" стреляют. Едва ни стал жертвой истории оружия своей Родины. В прямом и переносном смысле слова.

– Лучше бы вообще все оружие сдали в исторические музеи разных стран. – грустно, сказала Фируз. – Как историческое напоминание об ужасных днях в истории всего человечества. Когда на планете Земля гибли мирные люди.

Боевые действия вблизи Сайды закончились также неожиданно, как начались сегодня утром. Вокруг обратно наступила тишина. Мы выбрались из бомбоубежища и поднялись наверх в виллу. Мы с Фируз пошли в спальню навести порядок с собой.

Служанка стала накрывать кушать на стол на веранде. Фируз в последний раз соблазнила меня на секс. Затем мы вместе купались в душевой кабине.

Там мы с Фируз вновь возбудились от близкого присутствия друг к другу и прямо в кабине под душем уже действительно в последний раз мы занялись страстным сексом. Едва не развалив во время секса душевую кабину, мы выбрались из ванной комнаты в спальню чуть живые от потери сил и довольные тем, что так страстно удовлетворяли свою половую похоть.

Теперь нам нужно отдохнуть. Хорошо подкрепиться калорийными продуктами. Затем собираться в путь. Сегодня обязательно должен быть дома. Слишком долго был в гостях Фируз.

Пора знать честь. В гостях хорошо, а дома лучше. Скорее бы увидеть семью. Пока мы с Фируз завтракали на веранде виллы, служанка съездила на легковом автомобиле «Ягуар» в Сайду на заправочную станцию. Фируз сказала мне, что на юге страны плохо с бензином.

Поэтому лучше заправить автомобиль в Сайде. Кроме того, Фируз собиралась съездить к своим родственникам на юге страны. У них плохо с деньгами. Надо помочь отвезти родственникам немного денег. Пока там нормализуется материальное отношение.

– Сейчас самое время съездить на юг страны. – сказала мне, Фируз, когда мы садились в её легковой автомобиль «Ягуар». – После таких артиллерийских баталий между Хезболлой и восками Израиля, обе стороны заняты подсчётом своих побед и потерь. В этот момент мало внимания уделяется местным жителям.

Граница между государствами бывает почти прозрачной. Родственники с обеих сторон границы ходят в гости друг к другу. Так что мы воспользуемся этим моментом и постараемся провести тебя через границу в Израиль. Думаю, что все будет прекрасно.

– Если израильский военный патруль обнаружит меня в твоём автомобиле до границы с Израилем. – сказал, Фируз, когда мы мчались по трассе в сторону южных границ Ливана. – Тогда они могут наказать тебя и меня.

– В таком случае мы расскажем всю правду. – сказала Фируз. – Думаю, что ничего мне не будет, а тебя просто подержат немного у себя и отпустят домой без всяких доказательств вины с твоей стороны. Ведь ты ничего не натворил в Израиле. Так что тебе нечего беспокоится. Мне тоже не грозит опасность. Мы часто помогаем израильским солдатам и властям в разоблачении агентов Хезбаллы. Нашу семью хорошо знают в Израиле.

– Так, может быть, просто сдашь меня израильским войскам и не нужно будет рисковать? – сам сказал Фируз. – Думаю, что меня в Израиле не буду наказывать за то, что заблудился.

– Мне то ничего не будет, а тебя могут задержать надолго до полных разбирательств. – ответила Фируз. – Поэтому лучше отправлю тебя через границу. Так меньше риска у нас обоих. Пройдёшь пешком до первого населённого пункта на территории Израиля. Там сядешь в автобус. Доедешь до своего дома. Документы у тебя в полном порядке.

7. Обратная сторона.

Ни стал спорить с Фируз. Ей лучше знать, как меня отправлять через границу из Ливана в Израиль.

Фируз местная жительница, ей хорошо известны дороги в Ливане, а также порядки между местными жителями и войсками Израиля, которые находятся на территории Ливана.

Думаю, что у меня все будет хорошо. Если в бессознательном состояние, без знания местности, мог пересечь границу между Израилем и Ливаном. То сейчас мне будет значительно легче пересечь линию границы там, где мне укажет Фируз. Дальше за границей сам разберусь.

Мы проехали от виллы Фируз километров двадцать на юг Ливана. Затем автомобиль повернул на запад страны. Указательный знак возле дороги на английском и на арабском языке показал, что дальше будет Эн-Набатия. В этот город мы ни стали заезжать. Объехали его стороной и обратно повернули по трассе строго на юг Ливана, в сторону гор, которые находились на территории Израиля. Очевидно, там возле гор в пустыне долины Бекаа меня подобрала Фируз, в бессознательном состоянии?

Мне как-то сразу стало не по себе оттого, что тут где-то рядом валялся как старая заброшенная вещь никому не нужная для личного пользования. Хорошо, что Фируз заметила меня и подобрала хотя бы с целью личного пользования в сексе. Может быть, от этой пользы у неё от меня появится ребёнок, который будет наследником огромного богатства и представителем сразу двух наций?

– Независимо кто у меня от тебя родится, обязательно дам имя Александр. – сказала Фируз, словно прочитала мои мысли. – Ведь такое имя встречается как среди мужчин, так и среди женщин. Пускай это имя напоминает мне о тебе. Если служанка забеременела от тебя, то возьму её ребёнка на своё содержание и тоже дам имя Александр. Ты никогда не будешь, забыт в Ливане. Если судьба распорядится так, что тебя вновь забросит в Ливан, то тебе легко будет найти меня и своих детей, которые могут здесь появиться сразу от двух женщин. Мы все будем тебя ждать. Пусть даже случайно ты будешь в Ливане.

За Эн-Набатия навстречу нам потянулись колонны бронетехники израильских войск. Никто из военных не останавливал нас. Лишь израильские солдаты с удивлением разглядывали шикарный автомобиль «Ягуар».

Задраив окна автомобиля от пыли, поднявшейся вокруг нас от израильской бронетехники, Фируз ловко лавировала между бронетехникой и гражданским транспортом, который попадался по трассе, идущей к горам в Израиле. Перед горами Фируз повернула на восток в сторону от трассы, на просёлочную дорогу.

Автомобиль направился к небольшой арабской деревне, которая приткнулась вблизи горного хребта, покрытого густым хвойным лесом. Так понял, что в этой арабской деревне живут родственники Фируз. Дальше за этой арабской деревней территория Израиля.

Куда мне сейчас предстоит отправиться пешком через хвойный лес по горам и узким ущелья.

Надо туда быстро добраться. От арабской деревни до леса будет километров пять, если не больше, на виду у всех.

– Мы сейчас заедем в деревню. – сказала мне, Фируз. – До вечера нам придётся задержаться там. Затем тебя местные жители проводят на территорию Израиля. Местным жителям в горах все тропки хорошо известны.

– Как ты местным жителям объяснишь моё присутствие в горах? – спросил Фируз. – Ведь им враг, которого должны убить.

– Никак им объяснять не буду. – ответила Фируз. – В этой деревне меня знают с самого детства. Просто скажу им, что тебя сегодня нужно провести на территорию Израиля. Здесь не любят задавать вопросы. Если надо, то хоть кого проведут. Тем более что им в деревню привезла деньги на жизнь. Хорошо, что сейчас вспомнила, про деньги. Наши ливанские фунты тебе не пригодятся, а пятьсот долларов помогут добраться домой в Израиль.

– Не могу взять деньги! – возмущённо, отказался от долларов. – Тебе и так многим обязан за своё спасение. Всегда буду в долгу перед тобой.

– Можешь считать, что это мой новогодний подарок твоим детям. – сказала Фируз, запихивая долларовые купюры в карман моей куртки. – От новогодних подарков своим детям грешно отказываться. Так что ты больше не возражай.

Больше ничего ни стал говорить Фируз. Просто поцеловал её в щёчку, а доллары спрятал подальше во внутренний карман куртки ближе к своим документам и к ста шекелям. На американские доллары действительно могу купить что-нибудь своим детям в честь нового года.

Наряженная искусственная ёлка у нас в съёмной квартире стоит, а вот насчёт новогодних подарков совсем забыл. Замотался с ночными заработками, которые едва ни стоили мне жизни. Жалко этих двоих парней, которых закатали в бочках с бетоном и утопили в каком-то водоёме. Теперь даже родственники не узнают, где находятся их парни.

Мне невозможно сообщить о смерти парней в органы полиции. Парням не поможешь, а преступники отбыли к себе на Родину в Россию встречать новый год. Меня за подобное сообщение могут посадить на длительный срок, как сообщника с криминальным миром из России. Лучше мне молчать вообще в дороге и даже дома в своей семье. Никто не поверит в мою историю.

Арабская деревня христиан-маринистов выглядела так же, как арабские деревни мусульман в Израиле. С такими же плоскими крышами и небольшими хозяйственными двориками.

Разница была лишь в том, что в этой деревне не было видно минарета, который всегда возвышается над жильём мусульман. Выше этого минарета нельзя строить никаких зданий. Так как мулла со своей молитвой должен быть ближе всех к Аллаху, чем обычные люди. Не знаю, на что и как живут здесь в горах местные жители.

Наверно, на то, что сами создают или им сюда привозят из города продукты? Вроде, автолавок, которые видел на Северном Кавказе и в Израиле? Может быть, тут в деревне есть своя торговая лавка и свой административный совет старейшин, которые руководят торговлей собственных товаров, производимых в деревне?

В любом случае в деревне отсутствует натуральный обмен товарами или присутствует частично. Иначе, зачем, Фируз везти сюда деньги родственникам? Конечно, в любом государстве существую свои правила общения между людьми. Возможно, что здесь в горах Ливана тоже существует какой-то местный быт общения между людьми?

Мне как историку было бы интересно это знать. Но сейчас мне не до исторической информации. Какой историк, если у меня нет никакой работы применимой к моему знанию истории.

Мне нужно думать хотя бы о том, как прожить сегодняшний день и найти завтра работу на то, чтобы смог заработать деньги на прожиточный минимум в своей семье. В другом случае мы будем выброшены на улицу и станем бомжами.

Родственники Фируз приняли меня вначале настороженно. Но когда Фируз объяснила им на арабском языке, что русский и мне сегодня надо быть в Израиле, отношение родственников Фируз ко мне сразу изменились. Меня тут же усадили за стол и приняли как своего родственника.

Несмотря на то, что эти арабы были христианами продукты и блюда на их столе выглядели больше как у мусульман или как у ортодоксальных евреев. Назвал бы эти блюда общим понятием "восточная кухня", которая во многом отличается от западной кухни своим приготовлением.

После сытного ужина остался в доме под присмотром детей. Фируз вместе со взрослыми мужчинами ушла куда-то в общинный двор, чтобы там разделить деньги, привезённые родственникам в кожаном кейсе.

Наверно, это были ни просто подачки бедным родственникам, а какой-то маркетинг между городом и деревней? Так в кейсе у Фируз были какие-то документы, которые она положила при мне вместе с деньгами на своей вилле. При отъезде в деревню.

Любые ожидания для меня мучительны. Вот и сейчас в этой арабской деревне сижу как болван в кибитке сельских жителей между любознательными пацанами, которые смотрят на меня как на белого медведя в Африке. У меня в кармане нет ничего такого, чтобы подарить этим пацанам.

Лучше бы Фируз сдала меня солдатам израильской армии здесь в Ливане, чем сижу сейчас здесь в арабской деревне как какой-то придирок из таёжных лесов России.

Фируз вернулась в дом родственников только к вечеру. Видимо, было, о чём поговорить с сельскими жителями?

По возбуждённому лицу Фируз было видно, что разговор с сельскими жителями был долгим и сложным. Наверно, Фируз приходилось сельчанам доказывать какие-то прописные истины в маркетинге между селом и городом? Теперь, наверно, у меня будут тут большие проблемы, с переправкой через границу в горах между двумя враждующими странами?

– Эти двое парней проводят тебя до границы с Израилем. – сказала мне, Фируз, показывая на парней, которые вошли следом за ней в дом. – Тебе придётся на себя сверху одежды накинуть арабскую одежду и на голову что-то одеть из местного головного убора. Пойдёшь с ними как бы за сбором травы сельским животным. Тебе пора.

Видимо, этикет арабской женщине не позволял Фируз поцеловать меня на прощанье? Фируз только посмотрела на меня такими печальными глазами, словно отправляла меня в последний путь, откуда никто никогда не вернулся.

Тоже не знал, как поступать с Фируз перед расставанием. Поэтому сделал движение губами так, как целуются на прощанье. Она тоже едва заметно сделала такое же движение губами, словно поцеловала меня в последний раз.

Глаза её стали мокрыми от набежавших слез. Ни стал усложнять положение Фируз в доме её родственников. Поспешил выйти следом за парнями во двор, где нас ждал недовольный собой старый ишак с поклажей, вроде, верёвок на облезлой спине?

Здесь же во дворе были многочисленные родственники Фируз. Старик араб надел на меня какой-то старый халат до самых пят. Повязал халат платком, как у таджиков, а на голову намотал какую-то тряпку. Наверно, в таком обличье больше был похож на болвана, чем на сельского араба?

Мальчишки, стоявшие в стороне от взрослых, хихикали при виде меня в таком наряде. Незаметно от взрослых показал язык пацанам, которые тут же залились звонким смехом. За что получили трёпку от старика, который сразу приказал им прекратить смеяться, хотя сам старик едва сдерживал свой смех от моего вида в таком неожиданном наряде.

Попрощавшись за руку со стариком, взял в руку длинную палку. Как пилигрим с посохом отправился следом за облезлым ишаком, который недовольный собой и создавшейся обстановкой медленно поплёлся следом за двумя парнями.

Им-то некуда было спешить, они у себя дома, а мне предстояло набраться терпения, чтобы добраться к линии перехода между Израилем и Ливаном. Вероятно, придётся лезть через колючую проволоку, чтобы оказаться на территории Израиля?

Там в горах, наверное, пахотная полоса имеется, как было когда-то на границе между бывшим Советским Союзом и окружающими его другими зарубежными странами? Как таковой границы между государствами не заметил. Когда мы подошли к лесу возле поляны, парни стали собирать заранее скошенную траву.

Словно меня нет рядом и никого через границу не нужно провожать. Мне ничего не оставалось делать, как только последовать примеру парней и начать сбор скошенной травы.

В это время облезлый ишак направился в сторону леса и принялся тереться о ствол хвойного дерева. Наверно, старого ишака заели блохи или нервы у него к старости расшатались?

Однако это было поводом у парней потащиться с вязанками травы следом за ишаком. Тоже не спеша пошёл следом за парнями с вязанкой скошенной травы к облезлому ишаку, который к этому времени прекратил тереться о дерево. Стал жевать с рук у парней свежескошенную траву у леса.

Едва мы подошли к голодному облезлому ишаку, как парни вскоре отвели меня подальше в глубину хвойного леса. Там содрали с меня старый халат и тряпку с головы. Сунули мне в руку какой-то свёрток в целлофановом пакете и показали руками в сторону леса.

Не успел даже поблагодарить парней. Оба парня вскоре скрылись за деревьями. Парни ушли к своему облезлому ишаку. Остался один на один с хвойным лесом в сумерках предстоящей ночи.

Отсюда сейчас должен погрузиться в ночь на неопределённое время ходьбы, к первому населённому пункту на территории Израиля. Как мне придётся туда пробираться в ночи, совсем не имел никакого представления. Прежде чем углубиться дальше в лес, решил посмотреть, что находится в свёртке в целлофановом пакете, который мне вручили арабские парни.

Мне не хотелось попасться израильской полиции, с чем-то, что напоминало моё присутствие на территории Ливана? Ведь за этикетку арабской фирмы из ливанского магазина, меня могли упрятать надолго в израильскую тюрьму. До полного разбирательства, о появлении арабских символик из Ливана у меня в руках. Никто не поверит ни в какие мои "басни" о ночных похождениях в лесу между Израилем и Ливаном.

Вполне естественно, что про виллу о ночных страстях с Фируз, никому и никогда не расскажу. Даже под самыми ужасными пытками никому не поведаю о матери моего ребёнка, которого мы зачали с Фируз в прошедшую ночь.

К тому же, не могу предать того, кто фактически спас мне жизнь, рискуя собственной жизнью. Ведь агенты Хезбаллы, которые рыскают по всему Ливану, могли легко обнаружить меня в автомобиле Фируз или у неё на вилле.

С моими израильскими документами в кармане куртки агенты Хезбаллы ни стали бы выяснять, каким путём появился в Ливане. Нас тут же могли расстрелять, без каких бы то ни было выяснений или зарезали бы нас как баранов, которые попались к волкам. Надо мне что-то делать с пакетом подарков в руках. В пакете был тёплый свитер американского производства, второй комплект одежды и парфюмерия для мужчин, которые Фируз купила специально для меня. Все было европейского и американского производства.

Вот только мужская парфюмерия и бумага вызывали у меня подозрение. На них могли быть штамп и арабские символики. Такой арабский подлог надо было срочно уничтожить. Не хватало мне попасться на таком пустяке израильской полиции. Ни знал, сколько времени понадобиться продвигаться в пространстве между Ливаном и Израилем.

Вполне возможно, что это будет мучительно долго? Но ни так опасно, как в безводной пустыне. Здесь всё-таки есть растительность для питания и много влаги для утоления жажды. Кроме того, в моих пакетах имеются продукты. Все прекрасно, вот только продвигаться к Израилю придётся по лесу ночью.