Отдал трубку телефона Камолову Рахиму, который сразу передал трубку пожилому следователю. Следователь взял трубку, выключил селектор и сел на место капитана милиции. Промокнул платком свой лоб.
– Старший следователь-эксперт, Абдурашидов Юсуп, вас слушает. – спокойно, сказал мужчина в трубку.
Не слышал телефонного разговора следователя с Насыровым, но по лицу следователя было видно, что разговор у них очень серьёзный. Абдурашидов поддакивал в трубку и кивал головой в знак согласия. За время разговора следователь потел, словно обвинённый во лжи и тут же промокал своё лицо.
Когда разговор с Насыровым Сухробом закончился, Абдурашидов Юсуп встал из-за стола и подошёл ко мне. С минуту он только взволнованно дышал и постоянно промокал носовым платком вспотевшую шею.
– Извините, за нашу ошибку. Вы свободные. – растерянно, сказал следователь-эксперт. – Сейчас вам выпишут пропуск, чтобы вы могли выйти из здания Верховного Суда республики. Живите спокойно.
Абдурашидов приказал своему коллеге выписать мне пропуск и сам лично подписал его. взял у него пропуск и сразу пошёл к двери. Как только оказался за дверью, то тут же услышал, как Юсуп стал орать на своего подчинённого за плохую работу в расследовании дел о февральских погромах.
– Когда вы научитесь аккуратно работать? – услышал, за слегка прикрытой дверью. – Привели полный зал совершенно невиновных людей. Вы вместо того, чтобы привлечь этих людей, как свидетелей совершенных преступлений, вы пытаетесь повесить на них не совершенные ими преступления.
Все дело испортили. Никто из них теперь не будет свидетельствовать в разборе ваших уголовных дел. С этим парнем, тоже надо было вначале проверить род его занятий, прежде чем задерживать его. Он один из тех, кто руководит восстановлением города после февральских погромов, а вы его задерживаете за участие в этих погромах. Вам ни кажется, что плод ваших фантазий не соответствует месту вашей работы? Подумайте над этим хорошо. Так долго стоять у двери больше не мог. Меня могли заметить.
Вспомнил, что у меня в кармане нет ни одной копейки денег. С пустыми карманами добраться домой не мог. В тоже время был повод войти обратно в кабинет. В это момент из лифта в коридоре появился милиционер, который направился ко мне. Мне стало не по себе.
– Можно войти?! – громко, спросил, предварительно постучав в дверь. – Извините, за беспокойство. Меня забрали из дома прямо с постели. Не успел взять с собой денег. Мне не хочется возвращаться к вам за безбилетный проезд. Прошу вас, дайте мне взаймы деньги на проезд домой. Завтра вам деньги верну. Все разом полезли в свои карманы, но кроме документов у них не оказалось денег ни копейки. Мне это можно было понять. Ведь эти люди постоянно на полном обеспечении государства целый рабочий день.
– Сейчас еду в Кофарнихон, по своим служебным делам, – сказал Камолов, – подвезу его туда.
– Вот, хорошо! – согласился Юсуп. – Отвези парня домой. У него сегодня был тяжёлый день.
– Думаю, что среди нас нет женщин и голубых? – спросил, присутствующих, и, не получив ответа, сказал. – Так вот, как мужчина, хочу сказать этому пацану, что он, пользуясь своим служебным положением, оскорбил меня при вас. В горах Кавказа меня учили всегда отвечать за нанесённую обиду. Поэтому, при вас, официально, предупреждаю, этого пацана, чтобы он мне на глаза ни попадался на улице, иначе, на равных правах, набью ему морду, за нанесённое мне оскорбление в присутствии вас. Пацан! Ты запомни это!
Внимательно посмотрел на своего обидчика, но он ничего, ни сказал, лишь отвернулся от меня в другую сторону. Камолов Рахим взял меня за рукав. Мы с ним вышли из кабинета следователей. Спустились по ступеням лестницы в фойе и оттуда вышли на стоянку служебных машин на площади возле этого здания.
Пресса и горожане уже потеряли интерес к зданию Верховного Суда республики, мимо нас шли обычные люди, со своими личными интересами. Никому уже не было дела до меня и до сопровождавшего меня капитана милиции, который любезно пригласил меня садиться в свой новенький автомобиль.
– Как шикарно ты живёшь! – сказал, Камолову Рахиму, садясь рядом с ним в пахнущую краской "Волгу".
– Только вчера получил! – гордо, похвастался Камолов Рахим. – Ты извини, что там тебя сразу не признал.
– Да, ладно! – понимающе, отмахнулся. – Такая у тебя работа. Может быть, буду работать в органах, после учёбы в университете, если у меня с бизнесом не получится? Нам намекнули о том, что мы можем, после окончания учёбы в университете, работать в Комитете Госбезопасности республики.
– Ну, тогда ты будешь мне недоступен! – подчёркнуто, заявил Камолов Рахим.
– Зато тогда ты будешь мне доступен повсюду! – громко смеясь, заявил.
– Тому пацану ты холку сдвинул. – смеясь, сказал Рахим. – Он теперь тебя, действительно, будет обходить стороной. Ты правильно поступил с ним. Таких людей всегда надо ставить на место. Как с тобой, так он со всеми относится плохо. Ему не место на следствии Верховного Суда.
Новенькая милицейская "Волга", сверкая блеском свежей краски в лучах заходящего солнца, плавно мчалась по улицам столицы. Машины и пешеходы всюду уступали место новой милицейской "Волге".
– Снял в аренду склад-ангар на строительной базе. – вдруг, вспомнил. – Директором на этих складах и на строительной базе, Камолов Мамад-али. Он, тебе, случайно, не родственником доводится? Наверно, брат?
– Нет, просто однофамилец. – ответил Камолов Рахим. – Такие фамилии у таджиков, как у русских Иванов. Мы с ним даже не знакомы. Если бы ты ни сказал о нем, то, возможно, бы и не знал, что он есть на свете?
– На Кавказе говорят, что однофамилец родственник. – заметил ему. – То есть, от одной фамилии происходит. Однажды, проверил эту версию в Днепропетровске, где был в командировке на комбинате "Южмаш". Там встретил целую галерею своих однофамильцев, героев труда.
Решил проверить кавказскую версию и пошёл по домам однофамильцев. Какого же было моё удивление, когда, в домах двух стариков, среди старых фотографий прошлого века, увидел фотографии своего деда и бабки.
Точно такие фотографии хранились в альбоме нашего дома. Так убедился в правоте кавказской версии, что все однофамильцы родственники. Возможно, что у тебя точно так, но только ты об этом не догадываешься? Вот взял бы и проверил такую версию. Представляю, сколько тогда родственников у тебя нашлось бы во всей Азии!
– Нет! У нас это невозможно. – не согласился Камолов Рахим. – Таких фамилий, знаю, есть тысячи. Так что, ты думаешь, что они все мои родственники? Нет, так не может быть. У таджиков до советской власти фамилии давали по имени отца ребёнка. Сколько было отцов с именем Камол, столько и фамилий стало Камоловых, то есть дети Камола. Так что у нас в Таджикистане эта версия не годна. Это тебе не Кавказ.
Машина терпеливо мчалась в сторону Кофарнихона, обгоняя себе подобных. Мы с Камоловым Рахимом обсуждали интересующие нас темы жизни. Но по разговору было видно, что он хочет со мной поговорить о чём-то другом, что ему из-за любопытства не терпится узнать. Эта тема, возможно, щепетильная, поэтому он в открытую не спрашивает и ведёт со мной неопределённую беседу? В конце концов, набор тем нашей беседы был исчерпан и после некоторой паузы колебания, Камолов Рахим, всё-таки, решился на свой вопрос, который стоял, как рыбья кость, у него в горле. Он вначале тихо промямлил что-то.
– Не хочу быть навязчивым, – издалека, начал Рахим, – но у меня есть к тебе вопрос о причине твоего сегодняшнего места препровождения в Верховный Суд республики. За что они тебя задержали? Ведь без повода нет и причины задержания человека. Пускай даже на вопросы дознания.
Вначале мне показалось, что в его словах есть что-то из следственного дознания о совершенном мной преступлении. Но ведь знал, что никаких преступлений не совершал и поэтому мог вообще не вести с ним беседу на данную тему. Однако, мне хотелось пощекотать его любопытство и задать ему подобный вопрос. Посмотреть, как он сам отреагирует на этот мой вопрос. Противоположный его вопросу. Как будет соображать?
– В начале, у меня тоже есть к тебе вопрос. – с разведкой темы, спросил. – Насколько понимаю, то следственный кабинет не является твоим рабочим местом. Так за что они тебя самого туда притащили? Ведь обычная милиция и Верховный Суд Таджикистана, это нам далеко не "правовые родственники".
– Меня направили в Верховный Суд охранять задержанных. – ответил капитан милиции, Камолов Рахим.
– Интересно! – удивлённо, спросил. – От кого же ты меня охранял в этом почётном заведении? От органов?
– От тебе подобных. – ехидно, ответил Рахим. – Чтобы вы не навредили сами себе на этом суде.
– Значит, ты сразу признаешь, что совершил опасное преступление? – с усмешкой, спросил.
– Если ни хочешь, то не говори. – разозлился Камолов. – Лишь из-за любопытства спросил тебя.
– Ладно! Хватит злиться! – смеясь, сказал. – Люблю подкалывать людей, а ты сразу взбесился на прикол.
– Ну, у тебя и приколы! – с обидой в голосе, сказал Рахим. – Так ты на кого-то нарваться можешь.
– Кто шутки ни понимает, то перед тем постоять могу за себя. – серьёзно, ответил. – Ладно, больше не будем об этом. Мы и так далеко зашли. Лучше удовлетворю твоё любопытство, как следователя милиции.
В общих чертах рассказал Камолову о том, что произошло в тот день. Рахим слушал меня, цокая языком в знак сожаления о происшедшем. Не знаю, поверил милиционер моему рассказу или нет, но по виду его лица тут было заметно сострадание человека о смерти людей в тот страшный день. Ведь сам он тоже по своей службе был свидетелем февральских погромов на улицах в Душанбе.
– По-видимому, у людей, которые устроили погромы, был очень умный руководитель. – сказал Камолов, после того, как закончил свой рассказ. – Так организованно случайные люди погромы не устраивают. Рушили то, что стоит большие деньги. Это не просто, политический бунт. То был бунт с наживой денег.
– С тобой вполне согласен. – поддержал, выводы Рахима. – Похоже, что так все и было. Видно из погромов, что все заранее обсудили, как и что рушить. Чтобы планомерность погромов не бросалось всем в глаза, подставные погромщики были напичканы наркотиками и водкой. Затем их направили на верную гибель, чтобы не было свидетелей, а были трупы погромщиков, на которых списали все беды. Часть погромов сегодня пытались списать на меня и моих однокурсников. В столице был организованный грабёж.
– Ни хочешь ли ты сказать, что зачинщики погромов стоят у власти? – с подозрением, спросил Камолов Рахим. – По твоему выводу получается, что у власти стоящие совершили все эти погромы в Душанбе?
– Никаких выводов на этот счёт не приводил. – осторожно, ответил. – Тебе по службе надо делать подобные выводы, чтобы не задерживать невинных людей, а искать преступников среди всех слоёв населения.
Милиционер ничего не ответил. Мы больше с ним не обсуждали никакие темы, пересекли мост через реку Кафирниган и въехали в наш одноименный по реке город. Показал направление к моему дому, и милицейская "Волга" продолжила свой путь по улицам Кофарнихона. Вот наконец и мой дом за углом.
– Может быть, зайдёшь к нам, выпить чаю? – деликатно, сделал, глупое приглашение Рахиму.
– Нет, спасибо, следующий раз. – также глупо отказался милиционер, словно это, возможно, было для нас?
Мы пожали друг другу руки. Машина милиции скрылась за поворотом улицы, под удивлёнными взглядами моих соседей, которые выглядывали из залапанных окон своих квартир. Когда вошёл в свою квартиру, то вся моя семья была дома. На часах было шесть часов вечера. Самое время отдыха для меня и для моей семьи. Мне хотелось спать.
– Ура! Наш папуля приехал! – с возгласами бросилась дочь обнимать меня. – У тебя есть что-то от зайчика?
Не дождавшись ответа, Виктория сама стала заглядывать во все мои пустые карманы с кислым лицом.
– Сегодня там у зайчиков не было денег. – стал успокаивать, расстроившуюся дочь. – Завтра зайчик будет.
– Где был? – спросила жена. – Ты сегодня собирался дома целый день работать с документами. Что опять?
– У меня сегодня целый день были судебные дела. – ответил Людмиле. – Меня и других возили в Верховный Суд.
– Так тебе и надо! – вырвалось, у старшего сына Артура. – Ты же нас все время пугаешь тюрьмой, а сам-то.
– Как видишь, меня не посадили. – отпарировал, на слова сына. – Даже домой привезли на новой милицейской "Волге". Если ты мне не веришь, то можешь спросить у соседей, они все выставились в свои окна, когда вылез из новенькой милицейской машины. Что же касается лично тебя, то за твои "подвиги" тебя давно собираются посадить в тюрьму. Благодаря мне, тебя пока не посадили. Но не знаю, когда ты все это наконец-то поймёшь?
– Почему, благодаря тебя, его не посадили? – спросила Виктория. – Папа, ну, ты скажи, почему не посадили?
– Почему? Почемучка. – ответил дочке. – Потому, что твой папа художник-дизайнер. Нужен всему нашему городу и даже республике. Потому, что каждый раз вытаскиваю твоих братьев из грязи, в которую они попадают за свои "подвиги". Потому, что мы платим постоянно штрафы за все "подвиги" твоих братьев. Может быть, хватит потому?
– Хватит. – согласилась дочь. – Все поняла из твоих потому, на мои, почему? Нам делать плохо никак нельзя.
– Вот хорошо, что ты поняла. – сказала Людмила, чмокая дочку в щучку. – Теперь нам папа подробно расскажет, за что его возили в Верховный Суд Таджикистана. Давай, рассказывай чистую правду!
– Ну, прилипалы! Больше мне делать нечего. – возмутился. – Ладно, день потерян, расскажу все как было.
Вся семья чинно расселась в зале. Пошёл в ванную смыть с себя дорожную пыль. Затем вошёл в зал. Сел напротив своих детей. Таинственно посмотрел в любопытные глаза дочери Виктории и начал рассказ. Конечно мне надо было подумать с чего начать разговор.
– Дело было так. – загадочно, сказал. – Сижу дома один. Пишу документы. Вдруг, слышу в дверь какой-то странный стук. Осторожно открываю дверь, а там стоит, целая рота милиционеров, вооружённых, до зубов.
Долго рассказывал семье почти выдуманную мной историю, про сегодняшний день моей жизни. Когда, наконец-то, Виктория уснула, сократил свой рассказ до своего приезда домой. Все облегчённо вздохнули.
– Ладно! Оправдался. – сказала жена. – Нам пора спать. Остальные истории расскажешь в свободное время.
6. Афсана – сказка.
Но вот пришло жаркое лето. Перемешались все типы людей в одну массу, которая думает только об одном, это куда бы спрятать свои мозги и тело, опалённые лучами летнего солнца. Мои дети, как все типичные люди, прятались от солнца у стволов раскидистых чинар, не зная куда себя деть от безделья.
Занятия в школе закончились. Дети бродили в окрестных местах в поисках приключений на свою голову. Детям моим надо найти какие-то занятия на лето, чтобы они опять не влипли какие-то новые истории. Было достаточно накопившихся проблем за время школьных занятий, когда мои дети постоянно что-то "творили".
– В пионерские лагеря Рамитского ущелья возле речки вас, категорически, отказываются брать. – сказал, своим сыновьям. – Придётся вам осваивать Варзобское ущелье. На лето поедете в пионерский лагерь пищевиков "Афсана – сказка". Если вы и там "прославитесь", как во всех других пионерских лагерях, где вы отдыхали раньше, то тогда вынужден буду посадить вас на лето на цепь или сдать в специальный лагерь.
С молчаливого согласия сынов, Людмила собрала вещи детей и уже на следующий день, мы своим ходом направились в Варзобское ущелье. Где на лето было новое пристанище для детей. Гиззатулин Нигмат открыл багажник в своих "Жигулях". Положил туда сумки с вещами моих сынов. сел на переднее сидение возле водителя, а Эдик и Артур нехотя полезли на заднее сидение. По их лицам было видно, что они едут в пионерский лагерь против своей воли. Дома они были вольными птицами, там, в пионерском лагере "Афсана-сказка" им предстоит находиться под постоянным присмотром со стороны бдительных пионервожатых.
От Кофарнихона до Душанбе сыновья не проявляли никакого интереса к дороге. Здесь им все знакомо. Дети многократно раз исколесили эти места на различном транспорте и даже пешком. Но стоило нашей машине повернуть из Душанбе в сторону Варзобского ущелья, как мои сыновья оживились. Они стали всматриваться в каждый камешек на дороге, словно кошки, которых увозят из дома, чтобы в удобный момент сбежать обратно. В глубине души понимал, что сегодняшнее лето не будет безоблачным в нашей семье. Опять будут проблемы у моих детей с побегами из пионерского лагеря и ещё другие похождения за каникулы этого лета. Главное, чтобы они нигде не пострадали от своих приключений.
Дорога медленно струилась по склону горы от Душанбе в Варзобское ущелье. "Жигули" закипали от злости, набирая высоту горы по трассе, как самолёт в воздухе. Встречные машины с бешеной скоростью устремлялись вниз долины, в то время, как мы ползли черепашьим ходом. Машина петляла по впадинам, промытым дождями за тысячи лет.
Внизу безумно грохотала своим потоком воды река Варзоб, наводя страх на неопытных водителей и напоминая своим гостям об опасной езде на машинах по горным дорогам. С каждым километром обрывистые скалы увеличивались.
Горный воздух врывался в открытое окно машины, охлаждая нам головы, раскалённые солнцем, которое в городе поджаривала людей, как на горящей сковороде. Между посёлками Новабад и Дагана, узкая полоска дороги скользнула с трассы к руслу реки Варзоб, упёрлась в огромный забор из крашеных досок с большими воротами и надписью "Афсана-сказка".
– Как летняя тюрьма! – печально, вздохнул Артур. – Над такими воротами нам долго придётся потрудиться.
– Тебе прямо сейчас здесь такие труды устрою, – заорал, на сына, – что тебе тут от ремня тошно будет!
– Уже и пошутить совсем нельзя. – стал оправдываться Артур. – Мы с Эдиком приехали сюда отдыхать.
Мы все вышли из машины и направились к воротам, у которых была будка для приёма прибывших детей.
– Вас сразу узнала! – испуганно, вспомнила старшая пионервожатая. – Вы в прошлом году в пионерском лагере "Спутник" были. Из-за вас меня чуть с работы не уволили, перевилась сюда. Вы сюда прибыли!
– Вот и хорошо! – радостно, воскликнул. – У вас есть опыт работы с ними. Мои детки будут в надёжных руках. Если с ними что-то будет ни так, то вы звоните к нам в любое время суток. сам разберусь со своими детьми. Шкуру живьём с их задниц сниму ремнём, если их головы совсем не соображают, что сами делают.
Пионервожатая ничего не сказала. Приняла у меня документы на сынов. Затем двое взрослых парней, как под конвоем, взяли моих сынов под руки, и повели в пионерский лагерь "Афсана-сказка". Облегчено вздохнул и отправился к машине, чтобы обратно ехать на работу по объектам в Душанбе.
– Ну, что, уже сплавил своих детей? – спросил меня, Нигмат, когда сел рядом с ним в машину.
– Сдал. – нехотя, ответил. – У меня нет никакой надежды, что они сегодня не сбегут оттуда.
7. Трагический праздник лета.
Несколько дней жил с мыслями о тревожном звонке с пионерского лагеря. Но оттуда звонков никаких не было. Наконец, не выдержал, поехал с Гиззатулиным Нигматом в пионерский лагерь "Афсана – сказка". Погода в этот день была прекрасная. Не было у меня никаких тревожных мыслей. Просто, мне хотелось увидеть своих сынов. Узнать, как у них дела в этот раз с поведением в пионерском лагере "Афсана-сказка".
– В пионерском лагере никого нет. – ответил мне, дежурный пионервожатый. – Все уехали на праздник лета к Варзобскому озеру. Вернутся обратно к ужину. Обедать будут там, на празднике лета. Поезжайте туда.
О проекте
О подписке