Цитаты из книги «Иван Грозный. Кровавый поэт»

Любопытная деталь: если очередная смена прибывала с опозданием, она обязана была из собственных денег платить тем, кто дожидался их на заставе, штраф – по полуполтине с человека за каждый пропущенный день.

Не было никакого «тиранства». Было теоретическое обоснование именно такой системы власти, концепция, программа, если хотите, идеология…

полным на то основанием считал, что он вправе поступать именно так, поскольку получил на то одобрение церкви

Согласно теории Макария, русский царь становился своего рода «верховным арбитром», который в силу титула и положения возвышается над всеми своими подданными, которых в случае необходимости имеет право карать, как ему будет угодно. Потому что все остальные – лишь подданные, обязанные повиноваться монарху, обладающему «божественными правами» на власть.

Венчание на царство было следствием обширной, детально проработанной программы, разработанной церковными деятелями под руководством и при активнейшем участии митрополита Московского и всея Руси Макария.

В собственности у церкви были и целые города – например, Гороховец и Алексин-на-Оке. Церковь не платила ни налогов, ни таможенных податей – а потому успешно торговала хлебом и другими сельскохозяйственными продуктами, держала соляные и рыбные промыслы, да вдобавок ссужала деньги под проценты, что вообще-то христианство (как и ислам) решительно осуждает.

И продолжает: «Этот пример несколько примитивен, но он точен. Нация, находящаяся в состоянии военной опасности, не может позволить себе роскоши парламентской волокиты». Добавлю от себя: и роскоши уважения к неприкосновенной частной собственности. Описанный Ченслером способ «раскулачивания» не способных более служить помещиков родился не от хорошей жизни.

Еще в 1863 г. одна из тогдашних энциклопедий меланхолически констатировала в статье «Право»: «Право русское не существует как наука самостоятельная, потому что жизнь представляла явления, прямо задержавшие развитие этого права; крепостное состояние лишало гражданских прав и возможности развития огромное большинство русского народа. Вследствие рабства между жизнью и правом явился разлад, и наше право стало не общенародным правом, а правом части народа привилегированной». Кто довел Россию до такого состояния, вопреки пути, по которому двигался Грозный, я уже говорил. Вот только в отношении Грозного действует та же ублюдочная методика, что и в отношении Сталина: все дельное, толковое, прогрессивное было, оказывается, сделано «вопреки» царю-тирану реформаторами и демократами из «умных советчиков». Доходит до парадоксов: в одной из своих книг эмигрант А. Янов сначала превозносит «Великую Реформу 1550-х» (это он пишет оба слова с большой буквы), а потом без всякого перехода всячески порицает «тирана» Грозного, загубившего будущие ростки парламентаризма и прочих европейских свобод. Но ведь инициатором Великой Реформы и был как раз Грозный… Однако Янов чрезвычайно полезен в качестве одной из тех подопытных морских свинок, на которых биологи изучают весь вид. Он не один такой, а именно что «типичный представитель» определенного типа мышления, который именуются интеллигентским.

При Грозном Россия во многом отставала от Европы – но многое из того, чем он это отставание преодолевал, уничтожили как раз его наследники. Окончательно закрепостили крестьян как раз Романовы. Покончили с Земскими соборами (безусловными зачатками парламентаризма) и выборным самоуправлением на местах как раз Романовы. Наживаться на народном пьянстве начали как раз Романовы. Наконец, именно Романовы довели дело до церковного раскола, явления жуткого и до сих пор не рассмотренного подробно, – а ведь, не исключено, как раз Раскол и стал для России гибелью, а то, что мы видим сейчас, несмотря на внешние признаки жизни, является не более чем посмертным бытием в какой-нибудь Нави…

И посылал наверх жалобы и докладные – в которых, никаких сомнений, приводил те же обвинения, не задумываясь, как в те времена будут восприняты такие ярлыки… Я же говорю – фанатичный бессребреник, одержимый научным поиском интеллигент может натворить зла больше, чем десяток алчных авантюристов…