Глава 2
«Европейское сумасшествие»

А потом началось то самое «европейское сумасшествие», которого в общем-то ждали. Родственник императора Николая II великий князь Александр Михайлович^[29] вспоминал:

Самым трагичным оказалось то, что «случайно» здравый смысл отсутствовал у всех государственных людей всех великих держав.

Ни один из сотни миллионов европейцев того времени не желал войны. Коллективно – все они были способны линчевать того, кто осмелился бы в эти ответственные дни проповедовать умеренность.

За попытку напомнить об ужасах грядущей войны они убили Жореса^[30] в Париже и бросили в тюрьму Либкнехта^[31] в Берлине.

Немцы и французы, англичане и австрийцы, русские и бельгийцы – все подпадали под власть психоза и оргии предшествовавшего года. В августе же 1914 года это массовое помешательство достигло кульминационной точки^[32].

Что характерно, каждый участник разгорающегося конфликта был искренне уверен в своей исключительной правоте. Вот строки из Манифеста от 26 июля 1914 года, подписанного императором Всероссийским Николаем II:

Немного дней тому назад Манифестом Нашим оповестили Мы русский народ о войне, объявленной Нам Германией.

Ныне Австро-Венгрия, первая зачинщица мировой смуты, обнажившая посреди глубокого мира меч против слабейшей Сербии, сбросила с себя личину и объявила войну не раз спасавшей её России.

Силы неприятеля умножаются: против России и всего славянства ополчились обе могущественные немецкие державы. Но с удвоенною силою растёт навстречу им справедливый гнев мирных народов и с несокрушимою твёрдостью встаёт перед врагом вызванная на брань Россия, верная славным преданиям своего прошлого.

Видит Господь, что не ради воинственных замыслов или суетной мирской славы подняли Мы оружие, но, ограждая достоинство и безопасность Богом хранимой Нашей Империи, боремся за правое дело. В предстоящей войне народов Мы не одни: вместе с Нами встали доблестные союзники Наши, также вынужденные прибегнуть к силе оружия, дабы устранить, наконец, вечную угрозу германских держав общему миру и спокойствию^[33].

Так началась самоубийственная мировая война, которая вскоре перевернёт и вывернет мир наизнанку – но пока ещё мало кто мог представить себе подобную перспективу.

«Поначалу война была встречена в Австро-Венгрии с энтузиазмом. Неожиданный и невиданный подъём национального духа охватил все слои общества. Далёкий от всякого национализма, тем более шовинизма, З. Фрейд писал в первые августовские дни 1914 г.: “Впервые за 30 лет я чувствую себя австрийцем!” Идея “австрийскости” переосмысливалась тогда не как шовинистическая, подавляющая своеобразие всех входивших в империю народов, но как объединяющая их интересы»^[34].

Напомним, кстати, что знаменитый психоаналитик по национальности был евреем. И уж если и он тогда выступил в поддержку войны, «почувствовав себя австрийцем», то нет никакого сомнения в том, что таковыми же почувствовали себя и бывший сельский учитель Генрих Дейч, и всё его семейство. Начало мировой бойни они явно встретили столь же восторженно, как и жители Санкт-Петербурга, Берлина, Лондона или Парижа.

Неудивительно – у каждой из основных воюющих сторон были свои заветные цели, которых хотелось достичь скорейшим и победоносным образом…

Вновь обратимся к советскому «Политическому словарю», в котором предельно просто, причём не с государственно-патриотических (то есть мы – «белые и пушистые», стоящие на правильном пути, а все прочие – мерзавцы), но с классовых (то есть мерзавцы – все, потому как они буржуи и, значит, исторически не правы) позиций, лапидарно объясняются первопричины произошедшего:

Германия стремилась отнять у Англии и Франции колонии, у России – Украину, Польшу, Прибалтику. Германия угрожала господству Англии на Ближнем Востоке, построив Багдадскую железную дорогу. Англия боялась роста морских вооружений Германии. Царская Россия стремилась к разделу Турции, мечтала о завоевании проливов из Чёрного моря к Средиземному морю (Дарданеллы), о захвате Константинополя. В планы царского правительства входил также захват Галиции – части Австро-Венгрии…^[35]

Ну и далее – всё в том же духе. У Франции – свои интересы, у Австро-Венгрии – свои… Так что определённо, что «белых и пушистых» обнаружить в этом обществе зачинателей мировой войны не удалось. И кто бы тогда, в дни всеобщего энтузиазма, мог предполагать, что впереди – долгие четыре года кровопролитной войны и крушение сразу четырёх империй: Российской, Германской, Австро-Венгерской и Османской…

А чем занимался в это время Арнольд Дейч? Учился, разумеется, что ему ещё было делать? Когда началась война, Арнольду было десять лет, когда закончилась – всего четырнадцать. Но, разумеется, считать, что война обошла юного Арнольда Дейча стороной, было бы просто неразумно. Боевые действия, в которых он не участвовал, – это ведь только некоторая часть войны, хотя и самая яркая, заметная, тогда как любая война тем или иным образом касается всего населения государства – каждой из воюющих стран.

«Особенно тяжёлой складывалась ситуация в Австро-Венгрии. Обычные трудности войны отягощались здесь острейшими национальными противоречиями. Чехи, словаки, поляки, румыны, сербы, хорваты, словенцы, украинцы стремились покинуть давший течь корабль “лоскутной монархии”… Летом 1916 г. умный и проницательный дипломат Чернин^[36], побывав в отпуске на родине, пришёл к выводу, что продолжение войны приведёт Австро-Венгрию “с математической точностью” к катастрофе»^[37].

Оно и неудивительно. Война изначально сложилась для Австро-Венгрии неудачно – пришлось вести боевые действия одновременно на двух фронтах, Сербском и Русском, к которым в мае 1915 года добавился ещё и третий фронт, Итальянский. Хотя к концу того же года, в основном благодаря немецким союзникам, австриякам удалось вывести из войны Сербию и оккупировать её территорию, но в следующем году на стороне Антанты выступила Румыния, а главное – произошёл знаменитый Луцкий прорыв, успешное наступление войск русского Юго-Западного фронта в Галиции, в ходе которого фактически была разгромлена австро-венгерская армия.

Понятно, что происходящее самым отрицательным образом отражалось на положении в стране: оказались разорваны традиционные торгово-экономические связи, закрывались фабрики и заводы, а экономика стремительно милитаризировалась. Правда, одновременно за счёт перевода промышленности на военные рельсы была ликвидирована безработица, зато теперь рабочим приходилось трудиться по 12 часов в сутки, зная (это относилось к молодёжи от 17 до 25 лет), что те, кто не будет выполнять распоряжений начальства, могут прямиком отправиться на фронт, а то и угодить под военно-полевой трибунал. Стремительно растущая инфляция съедала сбережения среднего класса, так что даже периодические повышения заработной платы не могли сдержать снижения реальных доходов населения. Вскоре в империи во всей остроте встала продовольственная проблема, а потому в начале 1915 года в Австрии были введены карточки – сначала на хлеб, затем ещё и на ряд товаров народного потребления. Через год в рабочих кварталах Вены уже откровенно царил голод: в январе 1918 года дневная норма выдачи хлеба по карточкам составляла всего 100 граммов… Думается, что и в «еврейском гетто» подавляющему большинству обитателей жилось ненамного сытнее. Конечно, были там и такие, кто успешно «наваривал» на войне капиталы (недаром в России говорят: «Кому – война, а кому – мать родна»), но семья фронтовика Генриха Дейча к таковым явно не принадлежала.

Насколько мы помним из автобиографии Арнольда, в 1915 году он, закончив обучение в начальной школе, поступил в гимназию, где проучился восемь лет, хотя вроде бы курс обучения составлял шесть. Кстати, столько же составлял срок обучения в начальной школе, где Дейч проучился пять лет. Но, учитывая войну и всё происходящее, вполне могли быть и перерывы в учёбе, и какие-то корректировки – это, однако, нам неизвестно. Зато стоит напомнить, что он, как сын солдата, получал стипендию, а за отличные успехи в учёбе был избавлен от платы за обучение. На это стоит обратить особенное внимание: империя, как всем это уже было ясно, летела в тартарары, но всё равно «подрастающему поколению» реально обеспечиваются условия для получения образования.

Учёба в гимназии была престижной, потому как это была академическая средняя школа, где учеников готовили к поступлению в университет, инженерно-техническое или медицинское училище. То есть перед Арнольдом Дейчем открывалась та самая дорога к «профессиям, требующим образования».

Тем временем мировая война подошла к своему неизбежному завершению. 11 ноября 1918 года в Компьенском лесу под Парижем в 5.20 утра было подписано перемирие между странами Антанты и Германией, вступившее в силу в 11 часов утра по среднеевропейскому (оно же – центральноевропейское, одинаковое и для Парижа, и для Берлина) времени того же дня. Фактически это была капитуляция Германии – недаром в тот день победителями был дан салют – 101 артиллерийский залп. Но официальный мирный договор будет подписан в Версале только 28 июня следующего, 1919 года.

Менее известно, что Австро-Венгрия вышла из войны за неделю до Компьенского перемирия, а соответствующий договор о перемирии между ней и союзниками был подписан 3 ноября на итальянской территории – на вилле Джюсти, близ Падуи.

Кто не знает, как французы очень любят так называемые понты? Отнюдь не случайно мирный договор с Германией был подписан именно в роскошном королевском Версальском дворце, а с Австрией (теперь уже так!) – в другом, и также роскошном, дворце низвергнутых французских монархов – в Сен-Жерменском, в предместье Парижа. Договор этот был подписан и вступил в силу 10 сентября того же 1919 года.

В результате всего произошедшего от некогда, в давние времена, сорокамиллионной Священной Римской империи осталась одна лишь Австрия, маленькая горная страна с населением немногим более 6 миллионов человек, треть из которых проживала в столице. «Австрия ещё не оправилась от последствий утраты статуса мировой державы после Первой мировой войны. Если Габсбурги правили территорией, простиравшейся от Карпат до Адриатического моря, то поражение Австрии в 1918 году сократило размеры империи до Вены и её дальних пригородов. Население, составлявшее около 6 миллионов человек, разделилось на две противоборствующие группы: бедных и отсталых крестьян, являвшихся ревностными католиками, и разделявших идеи социализма жителями городов, носителей антиклерикальных настроений»^[38].

Но вряд ли кто тогда мог предположить, что и это ещё не «окончательное решение»: в 1938 году Австрия вообще исчезнет с карты Европы, будучи присоединена к Германии в результате того самого знаменитого аншлюса^[39]. Но это было впереди, а теперь недавно ещё столь воинственная Австрия, «поджигатель мировой войны», как её называли, оказалась государственным образованием, не имеющим не только сырья для промышленности, но даже и своих продовольственных ресурсов. В общем, получилось отнюдь не «по Фрейду» – ошибся мудрый старик в своих прогнозах.

Не будем углубляться в геополитические и иные вопросы, ограничившись всего двумя статьями мирного договора, представляющими для нас реальный интерес:

Статья 118.

В течение трёх месяцев, которые последуют за вступлением в силу настоящего Договора, военные силы Австрии должны быть демобилизованы в указанной ниже степени.

Статья 119.

Обязательная для всех военная служба будет отменена в Австрии. Австрийская армия станет в будущем строиться и комплектоваться только добровольным наймом^[40].

Почему для нас это важно? Да потому, что в Законе о воинской повинности былой Австро-Венгрии было записано: «Поступление на военную службу обязательно для всех молодых людей, способных носить оружие, начиная с 1-го января того года, когда им исполнится 21 год; от этой повинности устраняются только те лица, которые, по судебному приговору, лишены всех или некоторых гражданских прав». А значит, как у нас говорится, «отдай, не греши» – исполни свой воинский долг, вне зависимости от национальности, вероисповедания и образования. По таковой причине в 1925 году Арнольд вполне мог горланить в дружном солдатском строю те самые лихие песни, которые известны нам из «Похождений бравого солдата Швейка»…

Вообще, вышло так, что ещё в гимназические годы Арнольд нашёл для себя совершенно иное общество, нежели было бы в солдатской казарме. В автобиографии он писал: «В 1920 году я вступил в “Свободный Союз Социалистических Студентов”, организация коммунистических и социалистических студентов. В 1922 году я вступил в австрийский комсомол, где я беспрерывно работал руководителем агитпропа, частично в районе, частично в центральном отделе агитпропа. В 1924 году я стал членом Австрийской компартии. Вёл агитпроп в районе…» Для молодого читателя нелишним будет уточнить, что «агитпроп» – это агитационно-пропагандистский отдел или агитационно-пропагандистская работа.

Вышеприведённая автобиография Дейча, озаглавленная, как мы помним, «Докладная записка», датированная декабрём 1938 года, цитируется достаточно часто. (В деле, которое у нас имеется, помещены несколько различных автобиографий, имеющих между собой некоторые разночтения; чтобы различать эти документы, мы будем указывать их заголовки в кавычках.) Между тем, в документах разведчика есть также его «Автобиография» (так обозначена она в отличие от предыдущего документа), никак не подписанная и не датированная. Последнее событие, указанное в ней, – рождение дочери в мае 1936 года, что предполагает формулировку срока написания «не раньше…». И там говорится совершенно иное: «Моя первая революционная работа относится к 1920 г., когда я стал членом революционной интеллигентской группы “Кларте” (основана Барбюсом). Одновременно я принимал некоторое участие в революционном студенческом движении…»

Более ни в каких его автобиографиях эта группа не упоминается, а потому было бы нелишним этот вопрос прояснить. Для этого обратимся к Советскому энциклопедическому словарю: «“Кларте” (франц. clarté – ясность, свет) – международное объединение прогрессивных деятелей культуры, созданное А. Барбюсом^[41] в 1919; его брошюра “Свет из бездны” (1920) – манифест “Кларте” – о мировом значении Октябрьской революции. Входили: Г. Уэллс, А. Франс, Б. Шоу, Э. Синклер, Р. Тагор^[42] и др.»^[43]