Глава 1
Сердце Вены – Рингштрассе

Париж и Вена перестраивались одновременно.

В 1853 году новоявленный император французов Наполеон III, а по его поручению и префект департамента Сены барон Жорж-Эжен Осман начали воистину титанические работы для того, чтобы, как сказал племянник того самого Бонапарта, «украсить этот великий город». Тем временем к власти в Австрийской империи пришло либеральное правительство – и тоже занялось реконструкцией столичного города, стремясь придать ему новый облик. «В отличие от Берлина и промышленных центров севера, растущая Вена в основном сохранила пристрастие к открытому пространству, свойственное эпохе барокко. Однако к паркам в XIX веке и здесь относились уже не только с точки зрения геометрического совершенства, но и с точки зрения физиологии, язык которой был столь любим той эпохой: “Парки, – говорил бургомистр Вены барон Каетан фон Фельдер, – это лёгкие большого города”. Венские либералы установили заслуживающий уважения рекорд в создании парковых зон, городских служб и коммуникаций… Либеральные правители попытались при помощи городской реконструкции, затмившей Париж Наполеона III, отметить своё вхождение в историю…»^[11]

Затмить-то затмили, однако, как представляется, Вена, которую хотя и именуют порой «культурной столицей Европы», всё же уступает по популярности «столице мира» (пусть теперь и бывшей) – Парижу. Причина в общем-то проста: как иногда прекрасное художественное полотно может испортить аляповатая рамка, так и – придумаем этот термин – «государственное обрамление» явно снижает уровень Вены. Некогда, с XV по XIX столетие, город этот являлся центром Священной Римской империи германской нации, потому как здесь постоянно пребывал император, только короновавшийся в «вечном городе» Риме. Империя, изначально занимавшая примерно треть континента, была в своё время крупнейшей надгосударственной структурой Европы, в состав её входили несколько сотен территориально-государственных образований. Но постепенно – не будем вдаваться в подробности – центральная власть ослабевала, Священная Римская империя уменьшалась в своих размерах, а в 1806 году, после разгромов «цесарской армии» при Ульме и Аустерлице, вообще прекратила своё существование, превратившись в гораздо менее претенциозную Австрийскую империю. Но всего лишь шестьдесят лет спустя, в 1867 году, на руинах этой империи возникла двуединая Австро-Венгрия, государственный строй которой определялся как «конституционная дуалистическая монархия». Понятно, что в подобных условиях играть в Европе ту же роль, что в тот период играла Франция, Австрия не могла при всём желании, а потому Вена и оказалась «в тени» Парижа, постепенно отступая на задворки Европы… Так что стоит понимать и учитывать, что самолюбие австрийских граждан было серьёзно уязвлено всеми этими ранее произошедшими событиями, а историческая память об утраченном величии империи больно жалила многие сердца. Между тем, снежный ком развала всё ещё катился с Альпийских гор на австрийские равнины – но об этом мы расскажем в своё время, а пока непосредственно обратимся к герою нашей книги.

Арнольд Генрихович Дейч – назовём его так на русский манер – родился в Вене 21 мая 1904 года. Это собственноручно написано им в рассекреченной «Анкете специального назначения работника НКВД». В графе, озаглавленной «Ваша национальность», указано: «Австриец, еврей». На всякий случай уточним, что в таких документах, без крайней необходимости (а у «нашего человека», говорим известным термином, характеризующим честного, законопослушного советского гражданина, такой необходимости быть просто не могло), писалась правда, только правда и ничего кроме правды. Хотя бы по той причине, что при тогдашней компетентности «компетентных органов» неправда могла вскрыться очень и очень быстро, что привело бы, мягко говоря, к весьма серьёзным последствиям.

К чему всё это? Да к тому, что если взять книгу таких уважаемых и компетентных авторов, какими были наш полковник разведки Олег Царёв и британский историк Джон Костелло^[12], «Роковые иллюзии», то там сказано несколько по-иному: «Сам Дейч был не австрийцем, а чехом по рождению, родители которого переехали в Вену в 1908 году, когда ему было четыре года…»^[13] Откуда взялась такая информация – совершенно неясно, но так как в «Роковых иллюзиях» имя Арнольда Дейча встречается порядка полусотни раз и мы не единожды вынуждены будем к этой книге обращаться, то лучше сразу исправить ошибку, нежели потом в неточностях будут обвинять нас. Всё-таки наша биография делается на основе официальных документов, не столь давно ставших достоянием гласности. Ну а в разведке, по строго установленному правилу, каждый знает ровно столько, сколько ему следует знать в интересах дела. Многие знания (излишние, разумеется) порождают не только многие печали, но и служебные расследования.

Кстати, даже легендарный Ким Филби, с которым мы не раз ещё встретимся по ходу нашего повествования, вряд ли знал про Арнольда Дейча что-то личное (точнее – лишнее). Недаром, описывая в своих мемуарах первую встречу со «Стефаном» (оперативный псевдоним Дейча), он писал: «Мы беседовали на немецком, которым он владел в совершенстве. Поскольку у него был южно-немецкий акцент, я сперва принял его за австрийца, но затем по каким-то признакам, настолько незначительным, что сейчас и не припомню, я понял, что он чех»^[14]. Заметьте, не решил или подумал, но понял, а значит, так и оставался пребывать в этом заблуждении.

Зато у нас сейчас есть возможность рассеять все недоумения. Берём рассекреченную «Докладную записку», написанную на имя начальника 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР, и читаем… Впрочем, чтобы сразу не оставалось лишних вопросов, тут имеет смысл объяснить значение и этой нумерации, и всех вышеприведённых сокращений. 5-м отделом внешняя разведка именовалась с июня 1938 года по начало февраля 1941-го – вот только до 29 сентября 1938 года это был 5-й отдел 1-го управления НКВД СССР, а затем, когда все оперативные управления этого ведомства вновь были выделены в ГУГБ НКВД СССР^[15], разведка вошла в его состав в качестве того же 5-го отдела. Затем, с февраля 1941-го, это было 1-е управление сначала Наркомата государственной безопасности (НКГБ) СССР, а с июля – НКВД. Последующие преобразования нас, к сожалению, уже не интересуют, потому как нашего героя никак не касаются. Начальником же 5-го отдела с декабря 1938 года по май 1939-го был Владимир Деканозов.

Так вот, в «Докладной» – «от сотрудника 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР “Стефана”» (никаких фамилий, только оперативный псевдоним!) – указывается: «Я родился в г. Вене (Австрия) в 1904 году. Отец и мать евреи, происхождением из Словакии. Отец был там сельским учителем. После того, как они поехали в Вену, до 1916 года он работал служащим у одного торговца. В 1916 году он был призван рядовым в австрийскую армию, в которой прослужил до 1919 года. В 1919—20 гг. отец был старьёвщиком, а потом торговал готовым платьем и бельём в рассрочку с рук, т. к. магазина никакого не имел. С 1927 года он нанимал бухгалтера…» Вопрос с наймом бухгалтера по тем временам совсем не такой простой, как может показаться: хотя отец его и не был капиталистом, но наёмный труд всё-таки использовал. Получается, что ближайший родственник оказывался как бы чуждым элементом – вне зависимости от количества у него наёмных работников. Вроде бы мелочь, да и кто мог бы в Москве о том узнать, но Арнольд Дейч писал всё по-честному.

В вышеуказанной анкете обозначен и адрес проживания родителей: 2-й район Вены, Schiffamtsgasse (Шиффамтсгассе), 20/11 – то есть дом № 20 и 11-я квартира. Название это в переводе с немецкого означает «переулок Корабельного управления». Дом № 20 сохраняется и поныне, и даже на стене у его входа висит белая мраморная доска, посвящённая Арнольду Дейчу, но не как легендарному советскому разведчику, а… Впрочем, об этом мы расскажем в своё время, а пока лишь уточним, что у каждого государства – собственная история, в которую каждый человек входит по-своему.

Второй район Вены, именуемый Леопольдштадт, расположенный на огромном острове между Дунаем и Дунайским каналом, сегодня динамично развивается и пользуется большой популярностью в качестве места жительства горожан. Некогда же, в начале XVII века, именно здесь возникло «еврейское гетто», от первозданного вида которого ныне не осталось и следа. Зато «еврейский квартал», находившийся по другую сторону Дунайского канала, в 1-м районе Вены, именуемом Внутренним городом (Innere Stadt), фактически существует до сих пор. Найти его на плане австрийской столицы совсем несложно – по названиям улицы Юденгассе и площади Юденплатц, по Еврейскому музею и Мемориалу памяти жертв Холокоста в Австрии – таковых, к слову, было порядка 65 тысяч человек…

Но обратимся к событиям гораздо более давним, к истокам. Как известно, история Вены в качестве населённого пункта начинается где-то в середине I века нашей эры, и уже в XII столетии здесь поселились представители богоизбранного и вечно гонимого народа. На той самой площади, которую впоследствии нарекут Judenplatz – Еврейской, была построена первая в городе синагога – в 1930-х годах синагог и молитвенных домов в австрийской столице будет порядка 130, тогда как евреи составляли порядка 10 процентов от всего населения города.

Не нужно, впрочем, думать, что жизнь еврейского народа в столице Священной Римской и Австрийской империй, Австро-Венгрии и Австрии (то есть всё в той же Вене) была безбедной, спокойной, безмятежной или хотя бы просто стабильной. Еврейские погромы, причём довольно серьёзные, вошли здесь в традицию, но порой случалось и ещё хуже. Так, в 1421 году иудеям была предложена альтернатива: перейти в католичество или убираться из города. Тех же, кто рискнул избрать третий вариант – ни то ни другое, – просто-напросто сожгли на кострах, и таковых «диссидентов» оказалось не столь уж и мало – 92 мужчины и 120 женщин… Но время шло, раны, в том числе и душевные, затягивались, и через сто лет упорные и деловитые представители еврейского народа потихоньку начали возвращаться на обжитые их предками места. Впрочем, это были не только потомки венских евреев – сюда понаехали и единоверцы-беглецы с Украины, которым очень уж тяжко приходилось там при гетмане Богдане Хмельницком (в подробности вдаваться не будем, почитайте «Тараса Бульбу», там всё сказано). Так и возникло гетто в Леопольдштадте – около пятисот семей поселились здесь в 136 домах. Была там построена и синагога… Но, опять-таки, очередное пребывание евреев в Вене не было не только комфортным, но и продолжительным: уже в 1669 году их из столицы Священной Римской империи «попросили», причём с уверенностью, что это делается окончательно и бесповоротно, а потому даже Леопольдштадтскую синагогу «перекрестили» в католический храм.

Вот только дух наживы, который чаще всего вменяют в вину богоизбранному народу, оказался, очевидно, заразным. Так как австрийскому государству приходилось то воевать с турками, то подавлять всяческие мятежи и смуты в Европе, то это, разумеется, требовало денег. Ничтоже сумняшеся и поступившись принципами, деньги решили брать с евреев, которым для этого вновь разрешили поселяться в Вене, обложив их очень высокими налогами… Всё как бы стало налаживаться, но затем на австрийский престол пришла Мария Терезия^[16], которая по неизвестным нам причинам евреев ненавидела люто и называла их самой страшной напастью… Всё же около полутысячи представителей вечно гонимого народа, обложенные со всех сторон налогами и ограничениями, и тогда продолжали проживать в Вене… Но близок, близок был «просвещённый» XIX век, так что уже в конце «галантного» XVIII столетия император Иосиф II^[17]