Андрея привлекла большая темная икона, отличающаяся от остальных обилием действующих лиц и отсутствием дорогого обрамления. Икона, как он потом узнал, называлась Сошествие во ад и изображала Христа внутри золотого эллипса, спускающегося в преисподнюю, к ужасу коричневых чертей, разбегающихся в разные стороны.

Мальчик рассеянным взглядом пробежал по сценке, которая могла бы выглядеть жутковато, если бы не кукольность фигурок, и вдруг его сердце похолодело: что-то знакомое промелькнуло в облике черного демона, прикованного кандалами к скале, еще мгновение, и он осознал, с кем уловил сходство этого лица, вернее оскала. Перед его мысленным взором всплыла рыцарская трапезная и бледное лицо человека, наполовину скрытое капюшоном. В сознании прозвучали слова: «Раз уж вам удалось пробиться через Коридор, то приходите, присоединяйтесь к нашему столу» – ему даже показалось, что изображение демона на иконе подмигнуло и закивало головой.

В следующее мгновение видение пропало, оставив липкое чувство страха, он отшатнулся в сторону, и тут произошло то, что он меньше всего ожидал: он натолкнулся на девочку – свою соседку, познакомиться с которой уже потерял всякую надежду.

Бормоча извинения, Андрей вдруг понял, что судьба дает ему шанс, и если сейчас он не найдет в себе смелости заговорить, шанс этот никогда уже более не будет предоставлен.

После слов «Извини, пожалуйста, я нечаянно» он сделал вид, будто только сейчас узнал девочку и, почувствовав неожиданную решимость, улыбнулся и выпалил:

– Здравствуй, а я тебя знаю, ты приехала три дня назад и живешь рядом с нами. Что ты здесь делаешь? – добавил он, не подумав, что этот вопрос можно было бы задать и ему самому.

– Где здесь? – как показалось Андрею, слегка раздраженно спросила девочка. Казалось, она была занята чем-то важным, от чего ее в самый неподходящий момент отвлекли.

– Ну, я имею в виду здесь, в церкви, – продолжал развивать успех Андрей. – По разговору я слышу ты нездешняя, не с Украины. Отдыхать приехала?

– Да, из Москвы, – слегка улыбнулась девочка, явно меняя гнев на милость.

– А я из Ленинграда. Сначала здесь жил папа, он камни в почках лечил, затем мы с мамой сюда приехали – она вон там, иконы рассматривает, а через три дня мы уезжаем. – «Зачем тогда знакомиться, если все равно скоро уезжаю», неожиданно пришло ему в голову.

– А я здесь до конца августа, отсюда сразу в школу. Мама почему-то решила, что нафтусей можно лечить не только почки, но и кишечник, – уже более оживленно поддержала разговор девочка. Я здесь ем одни арбузы и пью нафтусю, а то у меня плохо пища переваривается. Кстати, а что ты в церкви делаешь? – неожиданно повторила она его провокационный вопрос. (Надо напомнить, что действие разворачивалось в середине шестидесятых годов, когда посещение церкви было поступком, несовместимым с моральным обликом юного пионера.)

Андрей потупил глаза:

– Да так, мы с мамой сюда первый раз зашли. Мама стариной интересуется, – соврал он. – А я – за компанию. Однако здесь интересно, ничего страшного нет, как нас в школе учили.

Девочка посмотрела на него внимательно, впервые за время разговора в ее лице проскользнуло странное выражение, показавшееся ему знакомым.

– А чего же ты так шарахнулся от этой иконы, если ничего страшного?

– Да так, показалось что-то, – смущенно потупил глаза Андрей. «Говорить или не говорить? – вертелось у него в голове. – Неудобно как-то, я же ее совсем не знаю». – Как будто я тут одно лицо на иконе раньше где-то видел, – решил все же прикоснуться он к сокровенному предмету.

Девочка внимательно посмотрела на него. Казалось, она тоже переживает какую-то внутреннюю борьбу.

– Я сюда пришла на встречу к своим старым знакомым, – неожиданно произнесла она. – Я сюда каждый день заглядываю, пока мама по магазинам ходит.

– Ты что, здесь с какими-то старушками встречалась? – попытался съязвить Андрей. – По крайней мере, только что ты здесь стояла одна.

Девочка еще раз оценивающе посмотрела на Андрея.

– Я разговаривала с иконами, это и есть мои знакомые, – негромко произнесла она.

«С иконами так с иконами, я тоже иногда понарошку с деревьями разговариваю», – подумал мальчик, вслух же он сказал, для того чтобы поддержать разговор:

– Ну и что же они тебе интересного сказали?

– Этого нельзя никому передавать, – серьезно ответила девочка. – Они оживают, ты сам можешь с ними поговорить, я могу научить тебя этому.

Совершенно неожиданно девочка взяла Андрея за локоть и подвела к иконе, на которой была изображена скорбная женщина с младенцем, больше напоминавшем маленького взрослого человека. Позднее он узнал, что икона называется «Утоли Мои Печали».

– А теперь, – она зашептала Андрею в самое ухо, – смотри на изображение через пламя свечей. Смотри не мигая, долго, пока не потекут слезы – увидишь, что произойдет, а я постараюсь тебе помочь.

Не понимая, что, собственно, должно произойти, Андрей остановился напротив иконы и начал в нее вглядываться. Поначалу ничего особенного не происходило, он никак не мог подобрать тот фокус зрения, при котором отчетливо будут видны изображение и огни многочисленных свечей, затем понял, что это и невозможно сделать, и сосредоточил взгляд на иконе. Вскоре у него потекли слезы из глаз и захотелось моргнуть, но он мужественно боролся с этим желанием, и через некоторое время в его восприятии что-то стало меняться.

Сперва икона как бы плавала у него перед глазами, затем он услышал тоненький звон. Звон усиливался, он как бы накатывался волнами, каждый раз понижая регистр, и, повышая интенсивность, изображение стало отделяться от иконы, выдвигаться вперед и вскоре заколебалось все сильнее и сильнее. Затем он увидел, что пламя отделяется от свечей и выстраивается вокруг изображения ореолом. Горящий ореол преобразился в золотое свечение эллипсоидной формы, отдельно засветились нимбы над головами матери и младенца, и еще через минуту рисунок как бы вышел из иконы и повис перед ним в воздухе над свечами.

Лица женщины и младенца ожили, правда, светящийся ореол закрывал их по грудь, они плавали в верхней трети эллипсоидного свечения, и одежды слегка просвечивали сквозь дымку сияния.

И тут в сознании мальчика прозвучал нежный глубокий голос, словно бы звучащий отовсюду, но в то же время непонятным образом связанный с ожившим изображением.

– Сохраняй равновесие и внутренний покой, задавай вопросы мысленно, у нас очень мало времени – ты только начал набирать силу.

Неожиданно Андрей понял, что не знает, о чем спрашивать. Казалось, до сего момента в голове вертелись десятки вопросов, но именно теперь они все забылись.

Женщина мягко улыбнулась:

– Можешь не напрягаться, ты еще не способен одновременно контролировать свое тело, свой разум и свойства переходного измерения. Я вкратце скажу тебе то, к чему готово твое сознание.

Бог и Душа существуют, но они совсем не такие, как ты можешь себе представить. Сейчас в твоей жизни наступил очень важный момент: душа начинает пробуждаться, она уже способна воспринимать некоторые, наиболее близкие сквозящие миры, но не может все эти впечатления перенести в дневное сознание. Ты живешь в очень сложную эпоху, силы зла необычно могущественны на этой земле, и пробужденная, но недостаточно подготовленная душа легко может угодить в ловушку черных и даже быть полностью ими поглощена. Однажды ты уже попал в такое место, и тебя спасла случайность – недавняя встреча с Единственной в сновидении и ее защита. Это как раскачивание весов: душа пробуждается, поднимается ввысь – затем падает. Покровители должны провести тебя по лезвию бритвы между светлыми и темными мирами, но право выбора остается всегда за тобой.

На этом нелегком пути у твоей бессмертной души есть спутница, сейчас ее зовут Анна, раньше на земле она имела разные имена. Эта душа старше твоей, в каждом из ваших прежних воплощений особые силы судьбы соединяли вас, но внешние обстоятельства всячески мешают этому. Недавно она стояла рядом с тобой, но впереди ожидает потеря, пока ваш союз невозможен, для этого в тебе слишком мало личной силы. Ваша главная встреча будет экзаменом, и произойдет она очень нескоро, пока же ее душа постарается приходить к тебе во снах и видениях, и там же она даст необходимые уроки.

Твоя память пока не способна вынести из этих встреч многое, дневное сознание сохраняет только смутные воспоминания, гораздо лучше ты будешь помнить встречи с темными, но ни одно событие не покинет глубинных тайников души. Помни, что свобода выбора остается за человеком, и черные будут всячески переманивать тебя на свою сторону… – Голос женщины стал ослабевать.

«Кто ты? – с усилием, как бы пробиваясь сквозь эфирные помехи, мысленно крикнул Андрей. – Что мне делать дальше?»

Она, по-видимому, что-то хотела ответить, но тут нижняя часть иконы Сошествие во ад отделилась от доски, и темная скала с прикованным демоном наплыла на золотой ореол, а далее оба изображения пропали, как бы аннигилировав друг друга: легкая вспышка, и все стало на свои места.

Обычный мир вернулся к Андрею, он почувствовал, что кто-то трясет его за плечо, и до земного слуха мальчика донесся тревожный голос мамы:

– Андрюша, Андрюша, да что с тобой?

– Да вот, икону рассматриваю, – ответил Андрей первое, что пришло ему в голову.

– Что значит «рассматриваю»? Да у тебя глаза совершенно остекленели, я тебя уже минуту трясу за плечо, а ты не реагируешь!

Андрей понял, что придется как-то объяснять свое поведение.

– Понимаешь, я тут встретил девочку – нашу соседку из хозяйского дома. Мы с ней познакомились, разговорились и стали играть в гляделки – ну, кто дольше сможет смотреть на свечки, перед иконой не моргнув, – лихо сочинял Андрей. – Видимо, я слишком увлекся.

Мама внимательно посмотрела на Андрея:

– Какая девочка? Я давно за тобой наблюдаю: ты не разговаривал ни с какой девочкой – ходил по церкви, рассматривал иконы, затем около этой долго стоял, но я не видела, чтобы ты разговаривал с какой-то девочкой! – В глазах мамы стояла неподдельная тревога. – Пойдем лучше домой, а то здесь как-то тяжело становится.

По-видимому, мама приписала слова Андрея его слишком богатому воображению и какой-то игре, в которую он слишком глубоко вошел, по крайней мере, она больше не спрашивала о происшествии в церкви, только иногда бросала на него тревожные взгляды.

Андрей после слов мамы совершенно растерялся. Он готов был поклясться, что реально видел девочку и беседовал с ней, правда, затем последовала действительно фантастическая сцена с разговаривающей иконой, но ведь в течение последних недель это уже третье необъяснимое событие. И потом, девочка действительно куда-то исчезла – ведь мама всегда внимательно за ним присматривает и вряд ли пропустила бы их встречу – она неоднократно сетовала по поводу его плохой контактности и одиночества.

И опять разгадка повисла в воздухе, тем более сцену с иконой он помнил плохо, и ему стало казаться, будто он испытал что-то вроде помрачнения сознания и видел галлюцинации.

Оставалось только одно: встретиться с девочкой (которую для себя он называл Аней) и напрямик спросить, виделись ли они с ней в церкви. Очевидно, необычайность событий подстегнула его решимость, и он все-таки подошел бы и заговорил с девочкой, однако произошел досадный казус.

Утром следующего дня Андрей зашел в туалет посреди огорода, которым пользовались все отдыхающие. Он удобно расположился на толчке и забыл запереть дверную задвижку. В это самое мгновение дверь открылась и в проеме появилась его странная соседка. На лице ее промелькнула смущенная улыбка, которую Андрей превратил в своем воображении в усмешку, полную презрения и отвращения. Дверь тут же захлопнулась.

Более страшного удара нельзя было себе вообразить: заговорить с девочкой, которая видела его на толчке со спущенными штанами?! Нет, это было выше его сил.

Последующие два дня Андрей всячески избегал встреч с загадочной соседкой и при всяком воспоминании о постигшем его позоре густо краснел.

Только в поезде, расположившись у окна и глядя на уплывающий перрон, он вдруг почувствовал, что судьба даровала ему удивительную возможность приобщиться к чему-то необычайному, но он эту возможность безвозвратно упустил.