На прощание Сергеев с надеждой посмотрел на меня. А я убрал документы и стал ждать возвращения группы Ботова. Полчаса назад он позвонил мне и доложил, что удалось задержать ещё одного перегонщика, некого Дмитрия Яковлева. Обыски, проведённые по месту его проживания, положительных результатов не дали. Наконец, ребята дружно толпой ввалились в мой кабинет.

– Хлопцы! кто из вас ездил по адресу Боцмана? – спросил я.

– Мы, – прозвучал ответ на мой вопрос.

Он исходил от Хусаинова, сотрудника отдела УУР МВД.

– Квартира Боцмана закрыта, а, со слов соседей, Миронов уже две недели как уехал в Грецию. Соседи также сказали, что он должен вернуться не раньше следующего вторника.

– Надеюсь, вы не слишком шумели в адресе? – спросил я.

– Виктор Николаевич, всё нормально. Я соседям представился как его знакомый из Челябинска.

– Стас, задержанного Яковлева поместите в третью в камеру. Проследи, чтобы она была заряжена. Если она пуста, посадите его к Геннадию Дубограеву, – распорядился я. – А теперь по домам, отдыхайте. Завтра предстоит большая работа, и поэтому я вас хотел бы увидеть на рабочих местах в восемь утра.

Все засуетились, стремясь быстрее выйти из кабинета. Оставшись один, я и сам не мешкая собрался, запер дверь и отправился на ночлег. Коридоры отдела были пусты, только эхо собственных шагов сопровождало меня до выхода.

* * *

Утром я собрал у себя всех сотрудников оперативно-следственной группы. Представил им следователей следственного управления МВД и новых сотрудников, прибывших на усиление нашей группы из Менделеевска и Елабуги. Получив соответствующие указания, все приступили к работе.

Я набрал номер и вызвал начальника уголовного розыска Автозаводского РОВД. Через минуту он был у меня.

– Здравия желаю! – поприветствовал он меня, входя в кабинет. – Виктор Николаевич, вызывали?

– Проходи, присаживайся, есть разговор. Как живёшь, как работа? – поинтересовался я. – Смотрю, живёшь ты неплохо. Костюм дорогой, импортный. Наверное, достал где-нибудь по блату? Такой в магазине не купишь, тем более в Челнах.

Он покраснел, так как, наверное, не ожидал, что я начну разговор с его костюма. Костюм действительно был неплохим, и купил он его на базе, через своих хороших знакомых. Он поправил шёлковый в мелкий горошек галстук и ответил с явной неприязнью:

– Виктор Николаевич, я думаю, вы вызывали меня к себе не обсуждать мой костюм?

– Да, ты прав, Харламов! Вызвал я тебя по совсем другой причине. Просто хотел напомнить кое о чём. Ты, наверное, забыл о нашем с тобой последнем разговоре? Вот я и пригласил тебя, чтобы напомнить тебе о нём.

Я глянул на его растерянное лицо. Он старался извлечь из памяти хоть какие-то детали упомянутого, но никак не мог.

– Евгений, не ломай голову! Неделю назад я в твоем кабинете попросил тебя выделить мне сотрудника, который занимается у тебя в отделе угонами и кражами автотранспорта. Въезжаешь в тему? Так вот, напоминаю тебе, что ты сам мне предложил кандидатуру Сергеева. Так было или я что-то путаю? Ты понял, к чему я веду?

Я сделал паузу и посмотрел на него. Он по-прежнему был растерян, поскольку до сих пор не мог понять, к чему я веду.

– Тогда объясни мне, пожалуйста, чем вызваны твои вчерашние угрозы этому сотруднику, который нормально работает в опергруппе МВД? Тебе необходим приказ о включении его в состав группы? Если это так, то он сегодня будет. Тебе, Женя, не кажется, что ты потерял своё поле, на котором играешь? Ты напрочь забыл, кто я и кто ты! Чего ты так на меня смотришь? Или ты не знаешь, что я занимаю должность заместителя начальника управления уголовного розыска, и что ты являешься непосредственным моим подчиненным?

Я как твой непосредственный руководитель ещё спрошу с тебя лично, почему твоё подразделение за последние шесть месяцев не раскрыло ни одной кражи этих автомашин. Вот тогда я посмотрю, как ты будешь выглядеть. Работать надо! Засучив рукава, не жалея себя и подчинённых. Вот я сюда приехал из Казани и, по сути, выполняю твою работу. Ты думаешь, мне дома делать нечего? Ты вон как выглядишь, весь холёный, одет как западная модель. А я выгляжу не в пример тебе, и костюмчик на мне не от кутюр, а почему? А потому, что я прихожу на работу в семь утра, когда ты ещё дома спишь, и ухожу в двенадцать ночи, когда ты тоже спишь. И всё потому, что много работы. Я в отличие от тебя не имею столько личного времени, чтобы следить за своей внешностью.

Харламов сделал обиженное лицо. Он явно не ожидал от меня подобных упреков.

– Виктор Николаевич! Это не я направил вас в Челны, а руководство МВД. Какие претензии ко мне?

– Ты прав! Действительно, не ты меня сюда приглашал. Вот если бы ты работал получше, да раскрывал побольше, то я бы не приезжал сюда и не выполнял твою работу. Или я не прав?

Я решил, что сейчас настал именно тот момент, когда я могу высказать этому человеку всё, что во мне накипело за полтора месяца работы в Челнах.

– Что, не нравится? Так что если не хочешь иметь неприятности, но нет желания помогать нам, то хоть не мешай мне делать за тебя твоё дело. Вопросы ко мне имеются?

Харламов молчал. Ему нечего было возразить. Он понимал, что допустил большую ошибку с Артёмом, и теперь не знал, как её исправить. Взглянув на его растерянное лицо, я забил последний гвоздь в нашем разговоре:

– Ты свободен! У меня больше нет к тебе вопросов. Надеюсь, ты сделаешь выводы, если нет, дело твоё.

Его лицо стало пунцовым от прилившей к нему крови. Он хотел что-то сказать мне, но то ли не решился, то ли не смог подобрать нужных для этого слов.

– Я сказал, свободен! – строго сказал я и отвернулся от него к окну.

Он вышел из кабинета, ни слова не проронив в свою защиту. Вслед удаляющемуся силуэту начальника ОУР поплыл шлейф дорогого одеколона.

«Может, не стоило его так? – начал сомневаться я. Но моё второе «я» быстро перебороло все сомнения: – Нет, стоило это, наверное, сделать ещё раньше. Вот тогда, может быть, и не вырос из вроде бы неплохого парня и оперативника такой нарцисс».

До меня ещё раньше, месяца три назад, стали доходить разговоры оперативников Автозаводского РОВД о том, что начальник ОУР стал заводить связи среди руководителей коммерческих структур. Близкие коллеги редко видели его на рабочем месте. Он явно потерял интерес к службе, перестал заниматься обучением личного состава и всё своё рабочее время проводил в кабинете заместителя начальника УВД Гарипова. Мне было известно, что Харламов и Гарипов дружили семьями и что их жены были родными сёстрами. Именно эта родственная связь была своеобразным щитом, оберегающим его от гнева руководства ОВД и УВД Набережных Челнов.

Чтобы как-то успокоиться и привести себя в нормальное состояние, я налил себе полстакана воды и залпом выпил.

На столе зазвонил телефон. Звук был до того громкий, что я невольно поморщился. Я снял трубку и услышал голос начальника управления.

– Абрамов, ты чего не звонишь и не докладываешь? Как у вас там дела?

– Извините, Юрий Васильевич! Замотался! Сейчас разговаривал с Харламовым, извините за подобное выражение, но пришлось загнать его в стойло. Представляете, Юрий Васильевич!.. – я кратко изложил ему разговор с Сергеевым, а затем с Харламовым.

Костин слушал внимательно. Когда я закончил, он произнес:

– Ты особо там не расходись, держи себя в руках. Я вот что тебе звоню, езжай в Менделеевск, там на химическом заводе имени Карпова два серьёзных преступления. Первое, кто-то из рабочих похитил платиновый катализатор. Это ни много ни мало около десяти килограммов чистой платины, в результате чего производительность предприятия упала в два раза.

Второе, там пропал рабочий на заводе, который имел отношение к этому катализатору. Со слов свидетелей, пришёл как обычно на работу, вроде бы никуда не отлучался, это подтверждают мастер и рабочие смены, и вдруг бесследно пропал, после того как пропал этот самый катализатор. Судя по всему, с территории предприятия он не выходил. Его пропуск до сих пор лежит в ячейке на проходной. Мне сегодня звонил директор предприятия и просил оказать помощь местной милиции. По заводу уже поползли всякие нехорошие слухи. Так что съезди туда, разберись с этим делом.

– Что по этому поводу говорит местная милиция? – поинтересовался я.

– Вот приедешь на место, там и разберёшься, что они сделали, а что нет. Хочу сказать, что это преступление на контроле у министра. Постарайся разобраться в этом, не направлять же мне туда ещё одну бригаду. Впрочем, ты же занимался розыском пропавших без вести, тебе и карты в руки.

– Всё понял. Тогда я поехал. Вечером доложу!

Я стал складывать свои документы в сейф. По-честному, мне не хотелось ехать в этот Менделеевск, так как и здесь, в Челнах, у меня было достаточно работы. Однако я не стал об этом говорить Костину, так как он и без меня это хорошо знал. Если он решил меня направить в этот город, значит, там действительно дела шли из рук вон плохо.

Я пригласил к себе Ботова.

– Слушай, Стас. Меня срочно направили в Менделеевск. Там два очень серьезных резонансных преступления, и поэтому Костин просил меня разобраться с ними. Остаёшься вместо меня.

Судя по озабоченному лицу Станислава, мой отъезд явно не входил в его планы.

– А ты надолго уезжаешь, шеф? Мне будет сложно без тебя.

– Пока не знаю, как получится. Ты, Стас, опять за своё? Когда я только отучу тебя от этого? Привыкай работать самостоятельно, а не цепляться за меня. Ты мой заместитель.

– С чего это вы взяли, что я боюсь остаться один? Что, спросить уже нельзя, когда вы вернётесь?

Единственной отрицательной чертой Ботова, с которой я постоянно сталкивался, была боязнь ответственности. Стас был неплохим парнем, хорошим оперативником, но в нём напрочь отсутствовало чувство лидера. Ему постоянно требовался человек, за чьей спиной он мог бы укрыться от грозного взора вышестоящих. «Стас, если ты не изживёшь в себе эту черту, то тебе никогда не быть руководителем. Неужели у тебя нет самолюбия?» – часто спрашивал я его. «Можешь не верить, шеф, но начальником я быть просто не хочу. Я хороший исполнитель, но не руководитель. Мне это, извини, противно, – отнекивался Ботов. – Шеф, я удобный человек для тебя, так как никогда тебя не подсижу».

Вот и сейчас, глядя на его кислый вид, я моментально понял, в чём дело.

– Ты не переживай, Стас. Я приеду вечером. Передай, заслушивание по делу назначаю на двадцать часов. Пусть люди приготовятся.

Я закрыл кабинет и направился на улицу, где меня уже ждала служебная машина.

* * *

Дорога от Автозаводского отдела милиции до переправы заняла не более тридцати минут. Однако при подъезде к ГЭС мы попали в настоящее столпотворение. Десятки автомашин различных марок, мешая друг другу, стояли у въезда на переправу. Подозвав пробегающего мимо сотрудника ГАИ, мы узнали, что дорога ремонтируется бригадой дорожников и весь скопившийся на въезде транспорт периодически, с интервалом в пятнадцать минут, пропускается в сторону Елабуги. Выстояв в очереди минут сорок, наша машина медленно тронулась, и уже через пять минут мы оказались на другой стороне Камы.

Впереди нас двигался новый КамАЗ, сверкая на солнце свежей краской. При виде сотрудника ГАИ, водитель двигавшейся впереди нас машины притормозил, и мы со скоростью сорок километров в час миновали пост ГАИ. После него КамАЗ, словно птица, выпущенная на волю, взревел мотором и устремился вперёд. Я попытался разглядеть лицо сотрудника ГАИ, но тот, словно нарочно, отвернулся от меня.

– Игорь, притормози, – попросил я его.

Свернув на бровку, водитель остановил нашу машину. Я вышел из салона и направился к посту ГАИ. Он размещался в новом здании овальной формы. Такая форма позволяла видеть всё, что творится на дороге, и не давала возможности каким-то образом миновать пост незамеченным.

Я вошёл в помещение и удивлённо остановился на пороге. Там находились три сотрудника, двое из которых дремали, сидя в удобных мягких креслах.

Автоинспектор, что занимался составлением протокола на проштрафившегося водителя, оторвавшись от бумаги, бесцеремонно спросил у меня:

– Мужик! ты кто такой? Ты что здесь делаешь?

Я достал удостоверение и представился. Бросив заполнение протокола, он медленно поднялся с кресла и представился мне.

– Товарищ сержант, кто у вас несёт службу на посту? Почему, несмотря на неоднократные указания руководства МВД, КамАЗы до сих пор выезжают из города, не подвергаясь досмотру. Почему номера этих машин не фиксируются в вашем журнале?

– Вася, Васька! – обратился он к одному из дремавших в кресле сотрудников. – Это по твою душу какой-то проверяющий из центрального аппарата МВД.

Вася приоткрыл один глаз и, взглянув на меня, вновь погрузился в дремоту. Я был взбешён! Еле сдерживаясь, чтобы не взорваться, я подошёл к телефону и набрал дежурного республиканского ГАИ и попросил соединить меня с начальником ГАИ республики.

Дождавшись «слушаю, Виктор Николаевич», я кратко доложил ситуацию, наблюдаемую мной на стационарном посту ГАИ. По мере моего доклада дремавшие сотрудники ГАИ один за другим стали потихоньку покидать помещение.

«Виктор Николаевич! Передайте, пожалуйста, трубку старшему инспектору, я сейчас с ним разберусь» – после этой просьбы я протянул трубку сержанту, но он в ужасе отмахнулся от неё, словно от гранаты, наотрез отказываясь брать в руки.

– Причём здесь я! – воскликнул он и устремился на улицу.

Я обрисовал возникшую ситуацию и попросил начальника ГАИ разобраться со своими, пока я не доложил об этом заместителю министра. Тот заверил меня, что обязательно разберётся и накажет виновных.

– Анас Исламович, я думаю, вы не оставите данный факт без должного внимания, и потому убедительно прошу вас, пусть начальник городского ГАИ найдёт меня и привезёт мне приказ о наказании этих сотрудников. Договорились? Так я его жду завтра!

Я положил трубку и, выйдя из овального здания, направился к своей машине.

– Вот видишь, Игорь, лишний раз убеждаешься, что можно издавать десятки приказов и указаний, но если их будут исполнять так же, как эти сотрудники, то грош цена всем нашим циркулярам.

Водитель понимающе кивнул и свернул с трассы направо. Машина помчалась в сторону Менделеевска.