У меня в душе не слышен звук тальянки,
Рыжий юнга чаще склянки бьёт.
Ветер с вантами играет в прятки,
И на мачте Роджер песнь свою поёт.
 
 
Стивенсон рассказывает сказки,
Флинт своё ржавьё куёт.
И Дантес, по Фариа указке,
Драгоценностей сундук берёт.
 
 
Там пираты парус подбирают,
Галионы в трюмах золото везут.
А конквистадоры инков побеждают,
Джентльмены гимн морям поют.
 
 
Одноногий Сильвер замышляет
Капитана Смоллита убить.
Дух авантюризма на море ветает,
И судьба решает – быть или не быть.
 

 
Пророчество написано словами,
Доступное лишь светлому уму.
И даже не пытайтесь сами
Открыть веками скрытую суму.
 
 
Оно хранит предназначенье,
И часа ждет, укрытое в пыли.
Любого обожжёт прикосновенье
К сей тайне, спрятанной в дали.
 
 
Коварный план бедою обернётся,
Корыстным целям сбыться не дано.
Заклятье стражей встрепенётся,
И увлечет незваного на дно.
 
 
Лишь избранному будет предсказанье,
Ему дано сокрытый смысл найти.
Понять начертанное заклинанье,
И без ошибок сложный путь пройти.
 
 
Коснуться таинств мирозданья,
Баланс добра и зла понять.
И душу, против логики сознанья,
Как сказано в пророчестве, отдать.
 

 
Когда костлявая с косой
над изголовьем наклонится,
По ее жесту я пойму – мне изготовлена гробница.
Что поутру мне суждено
в холодной дымке раствориться
И в расписании моем уже прочерчена граница.
 
 
Жестоким словом «никогда»
судьба молитву отчеканит,
И неоконченный рассказ
в листках у ночника оставит.
Рекою время пронесясь,
сотрет в душе воспоминанье,
И мудрой волею небес
мне приготовит предсказанье.
 
 
Назначит время и число,
когда вселюсь в иное тело,
И заново вступлю на круг,
где ждет меня другое дело.
Другие встречи и слова, другие страны и печали,
Совсем, совсем другая жизнь
и неизведанные дали.
Я с благодарностью приму
всё предназначенное свыше,
И в сторону не отверну,
коль суждено шагнуть мне с крыши.
Лишь об одном позволь просить,
когда судьбу мою верстая,
Захочешь каплю счастья дать,
меня за верность награждая.
 
 
Пусть наши души обретут
друг друга в суматохе буден,
Я ради этого готов
с утра стучать в шаманский бубен.
Пусть это странное письмо
тебе воочию явиться,
Когда костлявая с косой
над изголовьем наклониться.
 

 
Печаль, как снег, ложиться по углам,
Холодною поземкой душу заметая.
Её прикосновенье ощущаю по следам,
С хрустящей коркой ледяной у края.
 
 
Обломки их как лезвия блестят,
Кольцом коварным сердце окружая.
Они вонзиться неминуемо грозят,
В оцепененье ожиданье превращая.
 
 
Замру на миг, в попытке переждать,
Её шаги другой тропой направить.
Но любит она ночью побеждать,
И в завершенье знак печали ставить.
 
 
Лишь стоит сделать первый шаг
По битому стеклу воспоминаний,
Как встрепенётся мой незримый враг,
Из лабиринта неосознанных желаний.
 
 
Напомнит злобно, сколько я не смог,
Чего хотел, но не успел добиться.
Печаль неслышно ступит на порог,
Как снег в ночи, начнет кружиться.
 
 
К утру сугробы грусти наметет,
Метель по улицам души остылой.
И буду ждать, когда рассвет придет,
Под завывание мелодии унылой.
 

 
Расставанья и встречи моя память хранит,
Снег, упавший на плечи, там как прежде лежит,
Чья-то песня весною у костра всё звучит,
Лунный след за кормою в тишине чуть блестит.
 
 
Этот мир заколдован и подвластен лишь мне,
Каждый миг там прикован, словно цепью к стене.
Даже эхо застыло в этой странной стране,
Как давно это было, словно в призрачном сне.
 
 
Я туда возвращаюсь, если в сердце тоска,
К роднику накланяюсь, если боль глубока.
Принесёт созерцанье мне видений река,
Успокоив сознанье, словно жажду песка.
 
 
И прохладные мысли нанесут свой визит,
Обращая пространство перед злобой в гранит.
Забывая коварство, никого не бранит,
Расставанья и встречи моя память хранит.
 

 
Порой мне сниться отчий дом,
Неясных персонажей полный.
Где у двери встречает гном,
Серьёзный и немногословный.
 
 
Украдкой в душу глянет мне,
Как будто в чем-то осуждая.
И, звякнув связкой на ремне,
Пропустит, не сопровождая.
 
 
Знакомый мир родных вещей
Теплом из детства окружает.
Как будто сказочный кощей
Их здесь навеки сохраняет.
 
 
Все на местах своих лежит,
Не движется и не пылится.
У свечки пламя не дрожит,
И занавес не шевелится.
 
 
Лишь гости бродят в тишине,
Меня совсем не замечая.
И тают тенью на стене,
На всё молчаньем отвечая.
 
 
Зачем являются сюда
И старый дом они тревожат.
Быть может, ждут они суда,
Иль думают, что дом поможет.
 
 
Немало лет он простоял,
И видел многое и многих.
Тех, кто на полпути застрял,
Не соблюдая правил строгих.
 
 
Из мира в мир переходя,
Не пожелал со злом мириться,
Покой душевный не щадя,
Он вновь намерен воплотиться.
 
 
Иль призраком навеки стать,
Веками ждать заветной встречи.
И все кому-то рассказать,
Найдя посредника для речи.
 
 
Возможно, это – миражи,
И плод моих воображений.
Мой милый дом, мне подскажи,
Развей неясный дым сомнений.
Ужели вправду мне дано
Здесь грустный взгляд отца увидеть.
И я скажу, что сам давно,
Детей учу любить и ненавидеть.
 
 
Что стал спокойней и мудрей,
Но часто сон мой мысль тревожит,
Что не успел я быть добрей,
И обижал его, быть может.
 
 
Что хочется его обнять,
И вновь помериться плечами.
Так много хочется сказать,
Вот потому не сплю ночами.
 

 
В полночный час негласно и незримо,
Когда в камине тусклый огонёк погас,
Она явилась, будто проходила мимо,
Припомнив, что сближало раньше нас.
 
 
Едва присев, на край моей кровати,
Прохладною ладонью сон остановив.
Беззвучно извинилась, что некстати,
Чтоб я простил её шальной порыв.
 
 
Ей так давно хотелось объясниться,
Тень недосказанного с сердца удалить.
Простить, а, может быть – проститься,
Никчемных обещаний больше не сулить.
 
 
Как лунный свет, глаза полны загадкой,
И голос милой эхом призрачным звучит.
Хотя мы раньше виделись украдкой,
Но сердце помнит всё и бережно хранит.
 
 
Весенний дождь нас заключил в объятья,
Короткий взгляд, улыбка, жест издалека.
И наши души встретились, как братья,
Их просто разлучала времени река.
 
 
Она была, как чуткий летний сон,
Прохладой утра, тихим майским садом.
Она была, как за рекой вечерний звон
И вдруг один туман остался рядом.
 
 
Теперь сквозь пелену осеннего ненастья,
Ко мне приходит лишь подруга без лица,
Мы долго спорим, кто достоин счастья,
И часто верх берет она – моя бессонница.
 

 
Неровной, нервной линией отрыва
Слова в судьбу внезапно ворвались.
И балансируя у края черного обрыва,
От напряженья мои мысли запеклись.
 
 
Вся жизнь как пуля сплющилась о камень.
В какой-то узкой трещине застряв.
И белый свет закрыл тяжёлый ставень,
Я в одиночество упал, опору потеряв.
 
 
Из темной бездны голоса звучали,
И в зазеркалье мне мерещились глаза.
Они настойчиво меня с собою звали.
Спасенья не нашёл, упав под образа.
 
 
Душа металась раненной орлицей,
Уткнувшись в безразличья острые края.
Я сам себе казался глупой птицей,
Попавшей в клетки плен небытия.
 
 
Лишь шёпот милой моё сердце успокоил,
Он был сильнее шторма и могил.
В тот миг отчаянья дорогого стоил,
Он тихим счастьем мою душу напоил.
 

 
Вся наша жизнь исполнена объятий,
Разлуки, встречи, радость и беда.
Оберегая близких от проклятий,
Мы прижимаем к сердцу их всегда.
 
 
Объятья матери нас в детстве согревают,
Любовь и радость нам передают.
Но те, кого заботой в детстве обделяют,
Убогими и злобными растут.
 
 
В обнимку с другом детства мы клянёмся,
Что друг за друга жизнь мы отдадим.
И женихом с невестой сразу назовёмся,
Когда, обнявшись, с кем-то во дворе стоим.
 
 
А школьный бал в объятьях первый танец дарит,
И первый поцелуй в объятьях лишь звучит.
И летний вечер звёздным небом манит,
Когда в объятьях сердце бешено стучит.
 
 
Сурового отца прощальные объятья
Всю жизнь мы в памяти храним.
В дорогах дальних нам друзья, как братья,
Обнявшись с ними, перед смертью устоим.
 
 
И пусть судьба подарит счастье
Вернуться в дом, где любят нас и ждут.
Под крики «горько» – жаркое объятье,
И губы милой мои губы обожгут.
 
 
И первенца, в волнении глубоком,
Я обниму, дыханье затаив.
И все обиды, что свершит он ненароком,
Прощу, обняв и голову склонив.
 
 
С годами мы становимся мудрее,
Со временем объятья всё добрей.
Не то, чтоб звали мы костлявую скорее,
Ну, а придет с косой – обнимемся и с ней.
 

 
Случайных встреч предназначенье
В судьбе начертаны божественной рукой.
Их тайный смысл и сути проявленье
Намеком смутным будоражат наш покой.
 
 
То – сладкий миг, то – жуткое виденье,
Нас ожидает на ступеньках бытия.
Поддавшись чувствам в первое мгновенье,
Покорно следуем законам жития.
 
 
Лишь позже, взор к истокам обращая,
Пытаемся причину отыскать.
Событий ленту медленно вращая,
Надеемся их тайну осознать.
 
 
Свой рок клянем за беды и лишенья,
И за любовь Создателя благодарим.
С мольбою ожидаем откровенья,
От всех богов, что подарил нам Рим.
 
 
Как многогранны знаков толкованье,
Порою прорицатели царей зовут на бой
Лишь сердцем мы поймем предназначенье
Случайных встреч, начертанных судьбой.
 

 
Блестящий лозунг мудреца –
Свобода, равенство и братство.
Заполнил пылкие сердца,
Надежду водрузив на царство.
 
 
Немало крови пролилось
Во исполнение желаний.
Но всё же, так и не сбылось,
Заветное из тех посланий.
 
 
Свободу каждый понимал
Для слова, дел и наслаждений.
Но у другого отнимал
Частицу посланных мгновений.
 
 
Как равным целый век прожить,
Когда мы рождены иными.
Стремимся уникальностью дразнить,
И как равняться нам с больными.
 
 
Брататься с миром не с руки,
Лукавить вряд ли кто захочет.
Достаточно одной строки
Для тех имен, что нам пророчат.
 
 
Но всё же грустно сознавать,
Что умер миф. Но мы как прежде,
Готовы сердцем принимать
Три слова в призрачной надежде.
 

 
Порою близкие, ушедшие навеки,
Из темноты глядят в мои глаза.
Чтобы побыть наедине, я закрываю веки,
И застываю, будто предо мною образа.
 
 
Их мысль звучит во мне и эхом отдается.
Без страха и сомненьям вопреки,
С родными душами общаться удается,
Упрятанными Хроном по другую сторону реки.
 
 
Несказанное прежде вдруг всплывает,
О чем не смел спросить, и не успел сказать.
Теперь никто и ничего не укрывает,
И нет намерений молчаньем отказать.
 
 
А иногда мы просто вспоминаем,