– Но это было очень давно, еще до войны, – куратор балканского региона Ордена нервно сглотнул. – Кажется, подруги учились во Флоренции. Я могу ошибаться, поскольку слышал эту историю, когда учился в Нанте. Это были семидесятые годы, и с тех пор не видел Биатрис.

– Что же, это похвально, брат мой. Наше дело не терпит отвлечений. Подобные слабости отбирают слишком много энергии, а это непозволительно.

Они помолчали. Вернее, инквизитор сделал многозначительную паузу.

– У меня к Вам будет просьба, дорогой Демис…

От пристального взгляда пронзительных голубых глаз заверения в обязательном исполнении застряли в горле почти парализованного гловера.

– Не планируете ли Вы посетить Нант в ближайшее время? – продолжил инквизитор Ордена, насладившись моментом власти.

– Завтра у меня намечена встреча с клиентом. Мы договорились за вечерним чаем просмотреть бумаги по страховке. Он живет недалеко от собора Святого Павла.

– Красивый собор, – у Демиса опять защемило в затылке. – Не могли бы Вы зайти в университет и навести справки о своей знакомой Биатрис. Кто знает, может быть, удастся встретиться и поболтать о молодости. Женщины на склоне лет очень сентиментальны.

Гловер лишь коротко кивнул в ответ.

– Узнайте все о подруге ее матери. Мне почему-то кажется, что она могла бы стать нам полезной… И будьте осторожны. Впрочем, не мне Вас учить общению с дамами. Вы ведь всегда числились в любимчиках женщин.

Демис внутренне содрогнулся от одной мысли, что лайтер знает о его случайной связи с Надин. Дело в том, что, выполняя одно из деликатных поручений Ордена, страховой агент вынужден был прибегнуть к испытанному способу получения информации. Он познакомился с подругой клиентки и быстро узнал необходимые детали супружеской жизни интересующего объекта. Впрочем, куратор немного увлекся, но решил не указывать в отчете, что данные получил в постели. Кто бы мог подумать, что степенный мужчина с сединой мог проявлять юношескую настойчивость и пылкость в объятьях далеко не юного женского тела. В благодарность за фантастическое удовольствие и разбуженные воспоминания Надин не только поведала Демису все о своей подруге, но и готова была на большее. Однако увы, увы, увы. Это была производственная необходимость. Стоит ли вспоминать?

Секундой позже, заметив улыбку на лице инквизитора, балканский куратор пожалел, что вспомнил этот щекотливый эпизод. Заглаживая грехи, он трижды мысленно повторил заветную фразу: «Храни, Господи, Святой Орден!». И был прощен.

С трудом передвигаясь на дрожащих ногах, Демис покинул церквушку через неприметную боковую дверь. Несмотря на солидный возраст, изъеденная кое-где плесенью и червями массивная дверь даже не скрипнула. Прошло немало лет с тех пор, как эта церковь на площади небольшого городка Геранд, окруженного стенами в пять метров толщиной и до сих под действующим рвом с водой, спасала жизнь наследнице престола Бретани. Запад Франции всегда претендовал на особый статус в едином государстве. Впрочем, теперь многое изменилось. Границы между странами становятся все более прозрачными, а международные организации все более значимыми.

На улице Демис вновь почувствовал себя простым страховым агентом, зашедшим во время служебной командировки в музей. Геранд был именно городом-музеем, он разделил участь многих замков Франции. Средств на содержание исторической ценности в казне не хватает, вот и приходится владельцам сдавать часть помещений в аренду под рестораны, дорогие отели или частные апартаменты. В мире всегда находятся богатые чудаки, готовые заплатить хорошие деньги за ужин в графских покоях, брачную ночь в королевской спальне, корпоративную вечеринку в загородном доме известной фаворитки или шикарную свадьбу в настоящем дворце Людовика.

Внимание Демиса привлекла группа людей в черном у входа в церковь. Похоже, они по-настоящему отпевали покойника, но толпа зевак делала из этого траурного процесса некий фарс. Вездесущая группка маленьких японцев даже фотографировалась на фоне дорогого гроба из красного дерева. Впрочем, скорее всего, усопший завещал отпевать себя здесь в угоду своим амбициям, а не религиозным соображениям. Многое грешники живут и умирают неестественно, словно играют в какую-то надуманную игру. И даже своим последним минутам пребывания на этом свете стараются придать особую значимость, не желая понимать, что в мыслях у окружающих их образ далек от желаемого ими.

Не первый раз Демис приезжал на семинар в Геранд. Это было особое место для братства Сынов Света. В тайных подземельях древней крепости были спрятаны некоторые артефакты. Центральный замок Ордена всячески оберегал это хранилище, что позволяло проводить встречи на самом высоком уровне, не привлекая внимания. К тому же неподалеку находился хороший аэродром, а в пятнадцати километрах располагался один из лучших европейских курортов Ля-Боль.

Девятикилометровая дуга песчаного пляжа на Атлантическом побережье Франции была знаменита не меньше Ривьеры. Не случайно здесь построили конечную остановку одной из веток скоростного экспресса из Лондона и автодороги с особым покрытием. Приезжим было нетрудно затеряться среди множества отелей и богатых вилл на побережье и ненароком посетить старый Геранд. В отличие от Ривьеры, где любила пошуметь молодежь, окрестности Ля-Боля были спокойны. Мелководье с песчаными дюнами и соляные болота делали эти края прибежищем тех, кто любит уединение. Поэтому встреча с солидными пенсионерами не вызывала нездорового интереса.

Состоятельные люди не только Франции, но и других стран Европы покупали в Ля-Боле дома или апартаменты в отелях, что позволяло им приезжать сюда в любое время без предварительных согласований. Ценя покой своих постоянных клиентов, администрация тратила немалые средства на безопасность, и нужно сказать, что преуспела. В отличие от Ривьеры, здесь не болтались на улицах подозрительные личности или попрошайки, прохожим не предлагались китайские подделки, а все рестораны и бары так дорожили своей репутацией, что их меню могло позавидовать любое столичное заведение.

С обеих сторон бухту Ля-Боль замыкали рыбацкие деревушки Круазик и Порнише. Это было Меккой для гурманов Европы. Только что выловленная рыба и морепродукты Атлантики превращались здесь в самые экзотические блюда. Обрамленные великолепным букетом французских вин, составленным лучшими сомелье страны, они призваны были покорять желудки и сердца состоятельных туристов. Знаменитые исполнители считали за честь получить приглашение в Ля-Боль на курортный сезон.

Незримый барьер между богатыми и всеми остальными вырастал именно здесь. Цены на все услуги, продукты и безделушки были столь велики, что простые смертные, зная эти цифры, обходили Ля-Боль стороной. Непреодолимая сила денежных знаков давно расслоила общество, проведя негласные границы. Конечно, любой желающий мог прокатиться по извилистым дорогам окрестностей Ля-Боля или Геранда, но стоило ему выйти из своей машины, как он чувствовал тяжесть золотой пыли на плечах. Если же прохожий спокойно выкладывал десятикратных цену за чашечку кофе и оставлял столько же на чай, он становился своим.

Эти размышления ненадолго отвлекли гловера от задачки, преподнесенной ему инквизитором Ордена. Он давно похоронил все планы относительно Би в своей жизни, но поездки в Нант навевали приятные воспоминания. Именно в них оба еще были молоды и счастливы. Тогда десятилетняя разница в возрасте с Биатрис только подстегивала желание студента. Они встретились такой же теплой осенью, когда Демис перешел на третий курс, а Би приехала из Рима читать лекции.

Орден не практиковал полного затворничества для братства. До пятнадцати лет все кандидаты обучались в стенах его различных монастырей, а пройдя посвящение на первую ступень, отправлялись в различные учебные заведения получать обычные профессии. Поначалу Демису пророчили адвокатскую практику, но, учитывая аристократическую внешность и природную способность уговаривать самым обычным способом, не прибегая к особым воздействиям, его рано направили на оперативную работу, увидев задатки настоящего гловера Ордена. И не ошиблись. Потомок эллинов легко вращался в самых высоких слоях общества балканских стран, используя образ ленивого студента и поклонника женских прелестей. Святейший Совет смотрел сквозь пальцы на некоторые его вольности, если миссия удавалась. А в общении с женщинами гловер не знал равных. Не подпуская их близко к сердцу, он легко манипулировал женскими слабостями. Репутация завидного жениха с отличной родословной и средствами открывали для молодого потомка древнего эллинского рода многие двери. С годами эта репутация не поблекла, ведь невест на выданье всегда хватало, даже бальзаковского возраста.

Демис не особенно утруждал себя работой в страховом агентстве, давно заняв позицию доверенного лица очень состоятельных клиентов. Это давало возможность много ездить и встречаться с разными людьми, не вызывая никаких подозрений. Владея конфиденциальной информацией богатых и влиятельных семей юга Европы, балканский куратор использовал ее в интересах Ордена. Он с удовольствием плел интриги, незаметно подготавливая почву для решительных действий.

Его всегда забавляло, как бывают беззащитны влиятельные семьи перед проблемами личного характера их членов. Корпорации с мировым именем и огромными капиталами рано или поздно открывали двери совета директоров для новых родственников своих детей или, наоборот, закрывали их перед носом тех, кто стал неугоден Ордену и по какой-то странной причине неожиданно покидал семью собственников. Гловер был мастером в обустройстве таких деликатных дел. Причем его трудно было заподозрить, как ни «копали» под него службы безопасности компаний: он никогда не стремился к личной выгоде. Оставаясь в роли покинутого и соблазненного, он находил утешение в личном покое и… новых интригах.

С Би все обстояло иначе. Наверное, это была настоящая любовь. Прошло столько лет, а его сердце замирает от воспоминаний. Быть может, он идеализировал эту женщину, но чем-то она смогла покорить его сердце, оставшись там навсегда. Прошло почти полвека, а он до сих пор помнит ее запах. О, как он кружил ему голову! Тогда он искренне поверил в реинкарнацию. Они столкнулись в шумном коридоре университета. Демис куда-то торопился, а Биатрис выходила из аудитории. Миг – и все решилось. Он сразу осознал, что влюблен, и увидел то же в ее глазах. Он так и не понял до последней их встречи, любил ли он именно Би или некий образ, разбуженный ею в его душе. Тогда это было неважно. Позже страховой агент не раз пытался анализировать ситуацию и приходил к выводу, что Би всегда жила в его сердце. Еще до рождения, вернее, он родился с ее образом в душе. Тогда-то он и уверовал в реинкарнацию. Другого объяснения не было. Подумать только: в день их первой встречи они, как сумасшедшие, уже через час срывали с себя одежду в маленькой комнатке на втором этаже кафе рядом с университетом. И он ловил себя на мысли, что знает это роскошное тело, эти жесты, эти вздохи. Бывает же так…

Демис и не заметил, как оказался на набережной. С возрастом многие действия гловера происходили в некоем автоматическом режиме, исключавшем его сознание, и он мог сосредотачиваться на главном. Будь то чужой город или общество незнакомых людей, он был в состоянии шутить, участвовать в серьезном разговоре, играть в карты или искать незнакомый дом, но при этом думать о своем. Его сознание будто раздваивалось или даже делилось на большее количество частей, участвуя в независимых процессах, а он спокойно обдумывал сложную задачку.

Внимание балканского куратора привлекли несколько плетеных кресел и столиков у парапета набережной. Вид был просто великолепный. Начинался вечерний отлив, и пляж пустел. Стоило потомку знатного эллинского рода сесть в уютное кресло, как рядом появился услужливый официант. Протягивая красиво оформленное меню, он поприветствовал гостя по-итальянски. Да, строгий профиль грека некоторые принимали за римский. Демис ленивым жестом отказался от меню, давая понять, что цены его не интересуют, и сделал заказ на английском: маленькая чашечка крепкого черного кофе с пряностями и рюмочку «Метаксы». Официант быстро сориентировался и, по-гречески пообещав лично все исполнить, гордо удалился. Да, персонал здесь подбирали на славу.

Демис припомнил, как был удивлен когда-то, открыв для себя, что несколько десятков фраз на незнакомом языке очень помогали в общении. Первое впечатление остается надолго. Многим комфортно раскладывать все по полочкам. При этом в комнате или шкафу может быть полный беспорядок, но вот бирку к знакомому или коллеге приклеивают моментально. И первая минута общения во многом определяет дальнейшее развитие отношений. Научиться не только создавать впечатление, а умышленно его формировать и есть маленькие секреты мастерства. Людям лень каждый раз анализировать ситуацию, в общении они пользуются уже имеющимися заготовками. Остается только украшать созревший образ, добавляя потихоньку соответствующие детали.

Вот и сейчас гловер решил выглядеть солидным бизнесменом из Афин, они не так часто встречаются на атлантическом побережье, и это непременно запомнит официант. Быть узнанным в дорогом кафе иногда бывает очень полезно. И нет лучше средства для развития памяти персонала, чем щедрые чаевые.

Аромат хорошего кофе оттенял солоноватый привкус бриза с просторов Атлантики. В Ля-Боль редко бывают сильные ветра. Это севернее, в Сан-Мало или Мон-Мишеле, ветер с океана не дает подняться кустам вдоль берега, прилизывая их, словно модные в пятидесятых годах прически с использование бриллиантина. Молодые люди тогда подражали Элвису, приглаживая волосы и оставляя хохолки. Да, бежит время… Теперь лысые черепа с татуировками и пирсинг. Демис невольно улыбнулся, вспомнив, как недавно Надин гордо демонстрировала ему свой пупок с сережкой. Женщины всегда оставались для него загадкой. Забавно, гловер почти полвека на оперативной работе, и почти всегда это касается женщин, но они не переставали удивлять его. Возможно оттого, что ему всегда удавалось открывать для себя что-то новое, работа нравилась. Богатый опыт позволял почти не прибегать к специальному воздействию на чужое сознание, но порой без этого было невозможно обойтись. Воистину женская оригинальность безгранична.

Образ Би медленно проявился на фоне разгорающегося заката. В Нанте не было роскошных пляжей или пустынных парков, поэтому они любили вдвоем бродить по улицам и площадям. Тогда город открылся для влюбленных бесконечными вереницами извилистых улочек и переулков. Все они ручейками стекались к площадям и вновь разбегались в разные стороны. У каждого типа мощеных брусчаткой улиц был свой, особый отклик на каблучки и неповторимое эхо в переулках. Нужно было только дождаться ночи, когда все замирало, и вслушиваться в эти звуки.

Ну что же, вот, пожалуй, и тот ключик, с которым можно подойти к Би. Если им суждено завтра встретиться, то им будет, о чем вспомнить. Впрочем, тут Демис был абсолютно спокоен. Если лайтер поручал ему какую-то миссию, то предварительно продумывал ее до мелочей. Конечно, он никогда не говорил напрямую об этом, но опыт свидетельствовал, что это было именно так.