«И да пребудет с нами вдохновенье,

Минует чаша подлости глупцов.»

Глава I. Трапани

Вместе с длинными тенями во внутренний двор большого трехэтажного дома с моря стала пробираться прохлада. Было слышно, как тихо цокали по серому известняку стен задвижки открывающихся ставен. Сонный дом словно открывал глаза, пробуждаясь от дневной дремы, сморившей его во время сиесты. И так повторялось это не одну сотню лет. Фундамент для старожила города заложили на центральной площади еще при солеваренном бароне Антонио Д'Али Сати, чья родословная уходила своими корнями к древним финикийцам. Удачливый купец считался не только отцом-основателем города Трапани, раскинувшим свои неровные улочки, словно рыбацкую сеть, на покатом склоне горы западного побережья Сицилии, но и уважаемого всеми на острове рода Валороссо. Дочь Антонио вышла замуж за отважного моряка Чезаре и родила ему семерых сыновей. С тех пор все Валороссо преданно служили своей семье, родным местам и тем идеалам, что бережно хранились в отважных сердцах.

Словно гордясь этим, со стен кабинета, обставленного старинной мебелью из красного дерева, портреты знаменитых предков, не мигая, смотрели на сухонького старика в инвалидном кресле. Доживавший свой век в старом семейном доме Джузеппе считался главой клана Валороссо, хотя давно передал все дела внуку Антонио, названного в честь уважаемого прародителя.

Подле дремавшего в кресле потомка знаменитых мореплавателей, торговцев и меценатов, любовно называемого всеми не иначе как Джузи, склонилась над потрепанной книгой невысокая худенькая девушка. Несмотря на обычную в этом районе Сицилии одежду, она выглядела иностранкой. Впрочем, это было именно так. Пару недель назад, когда было далеко за полночь, к дому на центральной площади подъехала машина, из которой вышла растерянная или напуганная чем-то женщина и эта девушка, помогавшая вести за ручонки двух полусонных девочек.

– Варя, – неуверенно выговаривая имя черноглазой девушки, позвал Джузи. – Открой ставни, детка. – Сильный акцент южанина делал его английский слитным, но мелодичным. – И подкати меня к окну: я хочу посмотреть на море.

Далеко справа ярко-красный солнечный диск приближался к синей плоскости безбрежной равнины Средиземного моря. Длинный серпообразный берег бухты напоминал рога исполинского жука, припавшего к воде, чтобы напиться. Подножье горы в виде огромного насекомого и сам берег были густо заселены. В отличие от новых правильных кварталов города, старые районы Трапани были испещрены узкими извилистыми улочками, что, как ручейки, стекали вниз от центральной площади, увенчанной высоким шпилями готического собора. Немало войн и бед приносили морские ветра на этот берег, но каждый раз умелые руки отстраивали все разрушенное заново, непременно добавляя что-то новое, отчего многие дома старого города хранили отпечатки разных веков и стилей, и это делало их неповторимыми.

На неподвижном лице главы клана Валороссо тоже можно было разглядеть немало событий за прожитые годы. Выцветшая, с нездоровым оттенком кожа была покрыта морщинами, а кое-где и шрамами. Чудом сохранившиеся остатки седых волос были аккуратно зачесаны. Казалось, жизнь давно решила покинуть высохшее тело Джузи, но отчего-то в последний момент передумала, оставив самую малость. Так иногда случается, если карты судьбы говорят, что грешник еще не выполнил своего предназначения. И тогда время заворачивается вокруг него в кокон, обводя стороной болезни, несчастья и даже старуху с косой, что безжалостно сечет головы всех, кому вышел срок.

Морщинистые руки старика легли на теплый подоконник. Его взгляд устремился вдаль. Трудно было сказать, о чем думал старик. Лицо не выражало никаких эмоций, лишь подслеповатые глаза постепенно увлажнились и заблестели. Очевидно, Джузи что-то вспоминал, пытаясь разглядеть с высоты окна своего кабинета неровные улочки, старые дома, порт и множество самых разнообразных судов на рейде. Набиравший силу морской бриз начал вращать лопасти ветряных мельниц, рядками стоявших слева на мелководье. Когда-то, очень давно, смекалистый глава клана, Д'Али Сати, заставил силу прилива и ветра работать на добыче морской соли. Нагнетаемая по каналам вода выпаривалась на мелководье горячим южным солнцем, потом слипшиеся комки соли собирали лопатами на повозки и доставляли к мельницам.

Там ее перемалывали и в мешках развозили по причалам. Сотни лет производство исправно дает продукцию, не меняя технологию.

– Завтра начнется афер, – ни к кому не обращаясь, тихо проговорил старик.

– Что это? – девушка попыталась разглядеть то, что увидел Джози.

– Ветер. Его еще называют коринфским. Сухой. Горячий. Иногда приносит саранчу.

– Надолго? – она говорила на английском, старательно произнося окончания.

– Бывает, что и неделю не утихает.

Они помолчали, будто два старых друга, понимающие все без лишних слов.

– Однажды Тони решил в одиночку доплыть до Палермо, – нарушил тишину старик. – Дождался, когда поднялся афер, и тайком взял швертбот… Сорванец.

– Сколько ему было?

– Лет шесть-семь. Он был непоседой. Читать не любил… А ты откуда знаешь арамейский?

– Учила в московском университете, – девушка замялась.

– Немного.

– И что тебя заинтересовало в этой книге? – старик ласково посмотрел на Варю.

– Мне очень нравится история древнего Востока.

– Вот как?

– Родители были египтологами. Мама до сих пор преподает историю в школе, а я вместо сказок слушала ее рассказы о Карнаке, долине царей и находках Картера.

– Уже побывала в Гизе?

– Мельком. Этой зимой приехала понырять с аквалангом в Дахабе, – девушка замялась. – Ну, а потом немного покаталась по стране.

– Тони намекал на какие-то находки, – бесцветные губы старика едва шевелились на неподвижном лице, но глаза чуть прищурились, словно в улыбке.

– Ничего особенного…

– И поэтому ты не расстаешься с этой книгой?

– У Вас просто потрясающая библиотека, – уклончиво ответила девушка, спрятав за ресницами умные черные глаза.

– О, это наследие Д'Али Сати, – выдохнул старик. – Он был очень дальновидным мужчиной. Путешествуя на торговых судах, наш славный Антонио собирал книги по всему побережью, от Туниса до Палестины.

– Да этим книгам цены нет! – девушка прижала старый кожаный переплет к груди.

Будто отвлекшись, Джози перевел взгляд на море и что-то зашептал. Его речь казалась бессвязной и отрешенной, но Варя напряглась, стараясь не упустить ни одного странного звука.

– Вы говорите о свитках Мертвого моря? – она испытующе глядела на собеседника.

– Да, – глаза старика оживились. – В наше время редко встречаешь человека, способного понять этот древний язык.

– О, я скорее догадалась, чем поняла, – покраснела девушка. – Текст я еще могу осилить, а вот как звучит на самом деле арамейский, для меня загадка.

– Как же ты поняла?

– Не знаю, – честно призналась черноглазая. – Это произошло само собой. Скорее, благодаря интуиции, чем знаниям.

– Вот как… – подернутые белесой пленкой и почти прикрытые лишенными ресниц веками глаза, не мигая, изучали русскую гостью. – Я начинаю верить той истории, что рассказал Тони. Хотя, признаюсь, звучит она очень неправдоподобно.

– Это потому, что Антонио услышал ее от моей подруги. Маша была инструктором в клубе дайверов Дахаба, куда я приехала понырять. Она очень впечатлительная девушка.

– Жаль, что мне не удалось ее увидеть.

– Они с Тони будут отличной парой, – восторженно произнесла девушка.

– Храни их Святая Дева!

Взгляд старика вновь был устремлен на море. Возможно, так ему было легче что-то вспоминать. С годами каждый человек пересекает незримую черту, когда впереди остается совсем немного, и он начинает жить воспоминаниями и сожалеть о несбывшемся. Он задает себе вопрос: а могло ли быть иначе. Мог ли он изменить судьбу или хотя бы повлиять на нее? И, как ни странно, никто не в силах утвердительно ответить себе. У многих складывается впечатление, что все было предопределено.

– А почему Вы заговорили о свитках Мертвого моря? – неожиданно вернулась к прерванному разговору девушка.

– История интересна именно тем, что потянешь за одну ниточку – а размотать придется не один клубок.

– Вы очень точно сказали, – Варя уважительно посмотрела на старика. – Только ниточки от разных клубков часто приводят к разным выходам из лабиринта.

– Истина одна, а книг много. Причем написаны они разными людьми, у которых свои интересы. Важно не только уметь читать, но еще иметь интуицию, которая поможет отыскать среди прочих именно нить Ариадны.

– И свитки Мертвого моря скрывают эту нить? – лукаво произнесла Варя.

– Кто знает, – уклончиво ответил тот. – Многие из найденных документов еще не переведены, да и опубликовано далеко не все, а свитков по пещерам около Вади-Кумран нашли десятки тысяч.

– Вы тоже считаете, что это библиотека из монастыря ессеев?

– Из трех версий происхождения кумранских свитков мне ближе та, что относит эти документы к общине отшельников, добровольно ушедших в пустыню. Многие мысли, высказанные в тех документах, описания быта, литургий и взгляды на устройство мира совпадают с мировоззрением ессеев.

– Но некоторые идеи противоположны иудаизму и христианству, которые владели умами всех живших тогда в тех краях, – горячо возразила девушка.

– Ты имеешь в виду понятие души и реинкарнацию?

– Например…

– Возможно, именно несогласие с взглядами власть имущих первосвященников иудеи заставили отшельников уединились в пустыне и назвать себя Сынами Света.

– Так все-таки это был монастырь?

– Честно говоря, – старик улыбнулся лишь глазами. – Гипотеза о том, что ранее на месте кумранских развалин было производство глиняной посуды, меня не устраивает.

– Почему? – настаивала русская.

– Соглашусь, что реки иногда меняют свои русла и землетрясения уничтожают жилища, но если в округе пятидесяти километров нет и намека на поселок, то я склонен верить, что в Вади-Кумран был монастырь. Для крупного производства в тысячу человек нужны были бы дороги, дерево для обжига глины… И главное. Прятать библиотеку в людном месте никто бы не стал. Пещеры, где полвека назад начали находить свитки, были организованы, как схроны. Для людей и ценностей. Входы в некоторые пещеры располагаются в нескольких десятках метров от земли. Внутреннее обустройство говорит о том, что там скрывались люди не один день. Они жили там месяцами. Причем в разные периоды, отстоящие друг от друга на века.

– Тайное убежище нации?

– Ну, не нации, а большой общины или одного из колен Израилевых.

– По Библии их было двенадцать… – припомнила девушка.

– Верно. Согласно Ветхому Завету, у Иакова было две жены и две служанки. Они-то и родили ему двенадцать сыновей, ставших родоначальниками этого народа. – Старик лукаво взглянул на черноглазую. – Кстати, а ты знаешь, что означает слово завет?

– Завещание?

– Договор… – он помолчал, вглядываясь в удивленное лицо. – Да, не больше не меньше. Завет был договором народа Израиля с Богом. Суть его сводилась к формуле, привычной для современных юристов: если – то…

– А бессмертие? – Варя запнулась, будто проговорилась, и добавила осторожнее. – Бессмертие души?

– Старо как мир. Голодные мечтают о хлебе, сытые – об удовольствии. О вечной и сладкой жизни мечтают все… Ты же видела пирамиды?

– Да, но как… – девушка была явно взволнована.

– Для этого и была создана религия. Она все объясняет, вселяя несчастным страх и веру. Все, от племен до цивилизаций, создавали себе богов. Священные пантеоны в разных странах насчитывали сотни и тысячи персонажей. А в Индии и сейчас их сотни тысяч. Но только в Египте появился первый царь, кто придумал одного Бога.

– Эхнатон, – тут же выдохнула Варя.

– Браво, девочка, я рад, что не ошибся в тебе, – глаза старика сверкнули. – Жаль, что Атон не долго существовал в умах подданных, но эта блестящая идея была заимствована Моисеем. Впрочем, он вывез из Египта много больше.

– Джузи… – девушка замялась.

– Можешь смело так называть меня, – подбодрил он ее.

– Спасибо. А Вы думаете, что Моисей был реальной личностью?

– Не берусь утверждать правильность произношения имени этого человека, но мне довелось прочесть не один папирус, где говорилось об иудее, спасшем Египет от засухи и голода. Он придумал систему оросительных каналов и стал первым инженером при фараоне. Позже был удостоен самых высоких почестей. В том числе и посвящения в круг избранных, кому были доверены тайные знания.

– А как же бегство или исход иудеев из Египта?

– История полна легенд, – бледные губы старика попытались изобразить нечто вроде улыбки. – Впрочем, тем она и увлекает. – Он помолчал. – А Моисей, или кто-то с подобным именем понял, какую мощь хранили в себе открытые ему жрецами тайные знания. Но стареющая страна Египет не могла их реализовать. Он не стал призывать к революции, а решил создать новую страну на пустом месте.

– Так бегство все же было?

– И еще какое… – глаза опять оживились на неподвижном морщинистом лице. – Ты читала, что на дне залива, где, по преданию, перед беженцами разверзлась морская пучина, нашли множество останков людей, лошадей, оружие и части колесниц. Целую армию на дне!

– Н-нет, – удивленно протянула девушка.

– Разобраться в этих загадках кому-то еще предстоит. Но главное не в том. Тайные знания остались у кучки единомышленников Моисея. Забавно, но почти никто не говорит о том, что, умирая в пустыне, Моисей передал в виде завещания эти знания своей жене, а не брату Аарону, которого он сделал первым священником народа Израиль.

– Под завещанием Вы имеете в виду Святые Скрижали? – уточнила девушка.

– Странно… – старик помолчал. – Почему люди бывают так доверчивы… Ты тоже веришь в то, что Бог передал Моисею свои заветы на каменных пластинках? Неужели Всемогущий не мог прибегнуть к другому способу чтобы внушить десять заповедей или передать иные знания. Вспомни Иисуса. Без всяких Скрижалей, за которыми Моисей якобы поднимался на гору Синай, разбивал их в гневе и вновь шел просить их у Бога, Христос повел за собой миллионы.

– Значит, это некий образ?

– Конечно. Моисею нужно было объяснить соплеменникам, откуда взялись странные таблички с непонятными символами и почему они должны их беречь как зеницу ока.

– Объявляя Скрижали Святыней целой нации, он, таким образом, решил проблему их безопасности, – догадалась Варя.

– Именно так, с помощью простой идеи. Достаточно было указать в текстах Ветхого Завета, что Господь повелел изготовить ларь и назвать его Ковчегом Завета. Священные таблички с текстом хранить только там. Причем Создатель снизошел до того, что описал в деталях, каким должен быть ларь. Материал, форма, размер… Забавно, что Всемогущий обещал общаться с сынами Израиля именно из этого ларца. Не напрямую, от сердца к сердцу, а посредством какого-то ящика. Хоть бы это был и Ковчега Завета.

– Джузи, Вы сказали Ковчег?

– В библейских текстах это пишется именно так. Пусть тебя не смущает, что название созвучно с ковчегом Ноя и корзиной-ковчегом, в котором младенца Моисея дочь фараона нашла на берегу Нила. Надо помнить, что сначала по приказу одного из Птолемеев древние тексты иудеев были переведены на греческий, а потом уже на другие европейские языки. Да и на Никейском Соборе оставшиеся после тщательного отбора тексты еще и подверглись редакции. К терминологии нужно просто привыкнуть, а смотреть глубже.

– Хорошо, – быстро согласилась Варя. – И что же было с Ковчегом Завета?