Судя по уверенным движениям проводника и тому, как он ловко двигался по бетонным желобам и проныривал под пересекающими их путь трубами, Змей был здесь как дома. Его фигура, казавшаяся неказистой наверху, под землей удивительно гармонировала с разнокалиберными трубами, кабелями, исковерканными шкафами, грязью и накопившимся мусором. Прозвище очень удачно подходило к этому юркому и проворному человечку. Словно акробат на трапециях, он так ловко использовал для передвижения различные выступы, обрезки торчащей арматуры, нависающие трубы и даже дренажные колодцы, которые легко перепрыгивал, выбирая более безопасный и удобный путь. Стараясь повторять за ним все движения, новоявленный напарник двигался следом, подсвечивая дорогу электрическим фонарем. Скорее всего, диггер привык ходить под землей один, но время от времени он оборачивался и останавливался, если спутник отставал.

Они шли уже достаточно долго, петляя и протискиваясь в сложных переплетениях тоннелей, коллекторов и лазов, когда диггер остановился на развилке округлой бетонной аппарели. Здесь большая труба на полу раздваивалась и терялась в темноте низких проходов.

– Перекур? – стараясь придать своему голосу бодрость, выдохнула девушка.

– Курить не будем, – Змей посветил на нее фонариком, быстро осматривая, все ли в порядке. – Могут сработать пожарные датчики, да и газ из системы иногда травит.

– Это не опасно?

– То, на что вы решились, трудно назвать приятной прогулкой. Хотя пока нам везет.

– А что может случиться?

– Дождь пойдет, и в ливневке вода по пояс поднимется, или канализацию прорвет где-нибудь…

– О, только не пугайте меня раньше времени!

– Нет. Мы отдохнем десять минут и пойдем дальше. К сожалению, там придется пригибаться и внимательнее смотреть под ноги.

– А мы идем к Кремлю? – девушка внимательно посмотрела на проводника.

– Нет. Либерея спрятана в другом месте.

– О, я читала, что Иван Грозный вывез ее из столицы, когда внезапно уехал в Коломенское на какое-то Рождество.

– Семнадцать лет царь жил не в Москве, а в Александрове, куда перенес столицу.

– Не понимаю зачем.

– Для этого нужно знать историю нашей страны. Ивана Васильевича называют Грозным и приписывают немало зверств. Спорить не буду, предложу лишь стать на точку зрения мальчика, которого с детства хотели убить, и не какие-то там чужеземцы. Нет, свои же! Да и предавали его самые близкие люди, которым он верил долгие годы. Друзья и наставники. А каково знать, что любимую женщину отравили опять же свои, те, кто ходит рядом… Когда борьба с могущественными боярскими кланами грозила перерасти в открытое противостояние, гражданскую войну, царь, согласно древним традициям, покинул трон добровольно, предоставив право выбора народу.

– Что, вот так все бросил и уехал?

– Ну, не совсем так. Говоря современным языком, за царем в Александров уехали министерства иностранных дел и торговли. Там он принимал послов и заключал торговые сделки, там он создал опричнину.

– Политический интриган?

– Иван Грозный был хитрым политиком. После того как он покинул Москву, народ бросился к нему в ноги, прося вернуться на трон. Таким образом, он заручился согласием народа на борьбу за порядок в стране. А у нас, русских, все так, без предела – территория, богатство, щедрость души, пьянство, дурь…

– Простите, а Либерея?

– Библиотеку царь всегда брал с собой. Долгое время она хранилась в подземельях Александровской слободы, а потом Иван Васильевич построил крепость опричников и в Москве, между Волхонкой и Никитской. Многие охотились и еще будут искать Либерею, но найти ее не так просто. Нужно очень хорошо знать историю страны, нравы того времени и личность самого Ивана IV, чтобы все это понять. Надеяться только на современные приборы и старинные летописи недостаточно.

– Да, я читала о Максиме Греке, который не только видел библиотеку, но и переводил книги на русский.

– Отец Грозного, царь Василий III, действительно обратился к патриарху Византийскому за помощью с переводами. Несмотря на то, что Константинополь к тому времени почти 60 лет как был взят турками, греческая церковь там действовала. В 1516 году инок Максим из афонского монастыря действительно приехал в Москву. По национальности его и прозвали Греком. Он видел Либерею, но назад уже не вернулся.

– Чтобы не разболтал?

Змей лишь утвердительно кивнул в ответ.

– Еще я читала «Ливонскую хронику».

– Браво, Элизбет! Вы хорошо подготовились.

– Там говорится, что некий пастор Виттерман, попавший к русским в плен во время Ливонской войны, был освобожден царем для работ над странными книгами, поскольку знал несколько языков.

– Не следует верить сказкам, что Иван Грозный был неграмотным невежей. Напротив, он был одним из образованнейших людей. Достаточно почитать его письма или мемуары дипломатов того времени. А о его феноменальной памяти просто ходили легенды. Царь не только сам составлял государственные бумаги, но даже писал трактаты и вирши.

– А как же прозвище «Terrible»?

– Если быть точным, то прозвище царя на русском звучит не «Ужасный», как в английском, а «Грозный». Это разные вещи. Грозным он был для врагов и стал так зваться после взятия Казани.

– Хорошо… Так Либерея все же существует?

– А куда мы, по-вашему, идем?

– Вдруг вы меня хотите обмануть?

– Элизбет, вы приехали в Россию, заплатили немалую сумму, потащились в подземелье и еще сомневаетесь?

– Да-а… О Либерее написано немало опровержений и разоблачений. Ваш академик, забыла его имя, доказал, что список – Дабелова подделка. А ведь долгие годы этот документ считался одним из основных перечней книг знаменитой библиотеки.

– Действительно, в 1822 году профессор римского права Христиан Дабелов заявил, что в архиве города Пярну обнаружил рукописный каталог библиотеки некоего русского князя. Сопоставив названия книг, профессор понял, что речь идет о библиотеке Ивана Грозного. Это было настоящее открытие! Опираясь на него, в Кремле искали Либерею и Романовы, и Сталин, и Брежнев.

– Почему же не нашли?

– Не там искали, да и список фальшивым был. Наш академик Лихачев действительно нашел исходный документ, по которому Дабелов изготовил подделку. Профессор римского права не подумал внести изменения в текст, а только скопировал его с немецкой точностью, пропуская те же самые нераспознанные слова и повторяя те же ошибки, которые были в исходном документе, который позже разоблачили как фальсификацию.

– Как же удалось… – мнимая англичанка запнулась, наткнувшись на холодный взгляд маленьких неподвижных глаз. – Простите, мы заключили сделку, а это просто мое любопытство.

– Конечно, я вам не скажу… Да и не пытайтесь запомнить маршрут. Приборы спутниковой навигации на такой глубине не работают, а ловушки могу обойти только я… Вы их даже не заметили.

Девушка невольно напряглась и недоверчиво покосилась на проводника. На что тот лишь ухмыльнулся, ловко вскинул свой рюкзак на плечи и шагнул в темноту. Она поспешила следом. Теперь приходилось идти согнувшись, а то и вовсе проползать на животе под нависшими трубами и кабелями. Несмотря на это, в движениях проводника появилась какая-то одержимость. Он словно сражался с невидимым врагом, не обращая внимания на мелочи. Непреодолимая сила влекла его вперед. Под ногами захлюпала вода, но азарт охотника подстегивал двигаться в нарастающем темпе. Трудно было следить за временем, да и усталости они не чувствовали. Они шли быстро, почти бежали.

Наконец Змей прислонился к металлической двери с пятнами ржавчины и едва различимой надписью «СПТ.РУ7». Тяжело дыша, диггер достал связку отмычек и принялся подбирать одну из них к явно ржавому замку. Наконец за дверью что-то хрустнуло, и она медленно, со скрипом отворилась. Луч света ощупал небольшую комнату с какими-то щитами на кирпичной стене. Они вошли внутрь и закрыли за собой дверь. Диггер прижался к стене и стал осторожно, маленькими шажками продвигаться вдоль нее к небольшому напольному шкафу в углу. Девушка последовала за ним.

Еще одна отмычка открыла старый замок, и проводник забрался внутрь шкафа. Оттуда послышался скрип, какая-то возня, и шорох стал удаляться. Девушка в нерешительности помялась у открытой дверцы, заглядывая в шкаф. Между полок виднелся узкий лаз, в котором мерцал отсвет электрического фонаря. Она, наконец, решилась и тоже протиснулась внутрь.

Лаз был очень узкий, но сухой. Нависшая над головой земля крошилась и сыпалась за шиворот. То и дело возникали мысли, что сейчас все рухнет, и никто никогда их тут не отыщет. Воображение подхватывало эти страхи, рисуя жуткие картины. Хотелось все бросить, зажмуриться и позвать маму на помощь, но приходилось заставлять себя двигаться. Причем только вперед. Развернуться или ползти обратно было нереально. Внезапно мнимая англичанка уперлась в сапоги перед собой и замерла.

– Передохнем немного, – голос диггера был взволнованным. – Нужно подождать, когда пройдет поезд метро, а потом быстро за ним.

Спорить или расспрашивать было бесполезно. Нужно было только следовать за проводником, полностью доверив ему свою непутевую жизнь. Они пролежали так в полной тишине минут десять-пятнадцать. Девушка отметила, что движение поездов метро иное, но спорить не стала. Шум приближающегося поезда заставил насторожиться. Когда грохот был прямо над головой, Змей пополз вперед, и она следом. Впрочем, они двигались так быстро, что, скорее, это можно было бы назвать броском. Подобно рептилиям, две щуплые фигурки извивались, пробираясь в узкой длинной норе.

Внезапно гонка закончилась, и они вывалились в какое-то помещение. Было сухо и прохладно. Луч фонаря выхватывал десятки сундуков, громоздившихся штабелями вдоль стен до самого потолка. В свободном пространстве посредине комнаты одиноко стоял один из них. Его явно уже не раз открывали, но сейчас крышка была закрыта.

– Я закрою лаз, – часто дыша и отплевываясь, прошептал Змей. – Здесь свой микроклимат. – Он тяжело поднялся с пола и приладил круглую крышку, плотно закрывавшую лаз, из которого они только что вывалились. – Это я лестницу разобрал.

– Лестницу? – удивленно переспросила девушка.

– Вон, – диггер кивнул на потолок. – Раньше она упиралась в тот люк. Наверное, землей засыпало. Не сдвинешь.

– Так если есть вход и лестница, зачем мы тащились по тоннелям?

– А где этот люк найти? Куда он выходит? Кто наверху… Нет, так надежнее… Если будет открыт вход сверху, выследят и раскопают. Все вынесут, щепочки не оставят. Я на это не пойду. И потом в закрытом пространстве сохранность лучше. Книги тут прижились, не умирают долгое время.

– Понятно, – мнимая англичанка недоверчиво кивнула в знак согласия.

– Представляешь, сундуки до сих пор абсолютно целы. Доски из мореного дуба, окованы свинцовыми полосами. Почти пять веков простояли и как новенькие.

– Так это и есть Либерея? – с трепетом в голосе прошептала она. – Неужели правда?

– Потрогай! – усмехнулся диггер.

Девушка, забыв об усталости и недавнем страхе, подошла к сундуку посредине комнаты и осторожно открыла тяжелую крышку. Наполовину опустевший, он все еще хранил немало завернутых в вощеную бумагу свертков. Она в нерешительности остановила уже протянутую руку и обернулась к проводнику.

– Можно взять?

– Здесь все по мистике, – кивнул Змей. – На кириллице. Выбирай любую.

Увидев нерешительность своей спутницы, Вадим подошел и сам взял верхний сверток. Осторожно развернул и протянул девушке увесистый фолиант. Книга была рукописной, в кожаном переплете. Подсвечивая гостье фонарем, он перевернул несколько хрустящих страниц.

– Элизбет, у нас не более десяти минут. Больше дышать нельзя, нарушим баланс… Хочешь, посмотрим другую.

– Нет-нет, – вспыхнула та. – Беру! Это то, что я искала.

– Тогда не будем мешкать. Возвращаемся.

Весь обратный путь они проделали в какой-то лихорадочной спешке. Лазы, тоннели, проходы, грязь, вонючая вода и еще что-то – все было второстепенным, неизбежным злом, которое нужно преодолеть, думая о главном. В рюкзачке у мнимой англичанки лежал увесистый фолиант, заботливо упакованный в несколько герметичных пакетов. Она с трепетом ощущала его тяжесть на своей спине, и это согревало и придавало силы. Время замедлило свой бег, будто спрессовавшись в одно длинное мгновенье, которое началось, когда девушка увидела первую страницу книги, и закончилась, когда она вдохнула свежий ночной воздух столицы. Словно странный сон, последние несколько часов ее жизни остались где-то там, в подземных лабиринтах Москвы, а она очнулась в том же месте у трансформаторного киоска в каком-то темном дворе у тупика, тянувшегося к переулку, где покорно ждал своего хозяина «Гольф» с тремя шестерками на номерном знаке.

– Я отвезу вас к гостинице, а вы не забудьте позвонить по дороге.

– Да-да. Сейчас все сделаю, как условились. Перевод денег займет не более пяти минут… Надеюсь, что и вы останетесь джентльменом…

– Элизабет… Я не обманываю клиентов. А вы со своей стороны тоже отрекомендуете меня какому-нибудь любителю старины. Либерея большая.

Порадует многих.

– И вы вот так распродаете национальное достояние… Сокровище России…

– Умоляю вас, не нужно громких слов! Это всего лишь бизнес. Мне нужны деньги, чтобы продолжать исследования. И не только в Москве… Русь всегда была богатейшей страной. Что нефть и газ по сравнению с теми знаниями, которые скрывают подземелья! Через сто лет природное топливо закончится, лес в Сибири вырубят, Байкал и реки загадят, исчерпают рыбные промыслы, вот тогда и задумаются. Что же дальше? А в этих книгах мудрость, записанная десятки тысяч лет назад! А когда и кто ее собрал, неизвестно…

– Змей, вы продали душу дьяволу?

Он лишь усмехнулся в ответ, ведя машину на большой скорости по пустым дорогам спящей столицы. Потом неожиданно обернулся и шепнул зловещим голосом:

– За это продал бы не только душу…