– Да я одну вообще впервые видел, гражданин начальник! Может быть, это они меня трахнули, пока я в отключке был? – с надрывом в голосе выкрикнул подозреваемый.

– Тише можно? – возмутился доктор у шконки нездорового старика, делая больному инъекцию в вену. – Короче, так. У пожилого мужчины сильнейший приступ стенокардии. Предварительный диагноз – хроническая сердечная недостаточность и ишемия. Его к нам нужно… в кардиологию. Причём срочно. У вас он тут… – И доктор многозначительно показал указательным пальцем на потолок. – Это хорошо, что мы на вызове через дорогу были…

– Забирайте… – пожав плечами, согласился майор.

– А вот тут не так всё просто, – решил пойти в наступление я. – Перов, от вас жду сегодня объяснительную по этому поводу. Меня интересует, почему подозреваемый в преклонном возрасте не прошёл хотя бы элементарный медицинский осмотр перед определением в ИВС? Прапорщик, от вас… Почему при обращении к вам больному не была оказана первичная медпомощь и не вызвана «неотложка»? Кольчев, а вы ответите под протокол, когда и кому вы сообщили о плохом самочувствии вашего сокамерника и что было предпринято сотрудниками полиции.

В это время в «дежурке» ИВС зазвонил внутренний телефон. Старший сержант поднял трубку и через пару секунд доложил:

– Задержанного Кольчева к следователю на допрос.

– Ну, веди… – растерянно кивнул майор Перов, не глядя в мою сторону.

– Чувствую, нам по пути, – согласно кивнул я, и мы с сержантом повели особо опасного преступника на плановый допрос.

* * *

На табличке кабинетной двери было написано: «Начальник следствия ОВД майор юстиции Самсонов Валерий Иванович». «Пришли», – понял я. Старший сержант постучал в дверь и доложил, что привёл обвиняемого Кольчева.

– Заводи, – услышал я до боли родной голос. – Кандалы снимаем, ручки освобождаем, в коридоре ожидаем, когда позовёт приятный женский голос. Свободен.

В кабинете, кроме самого хозяина, находилась и старший следователь по особо важным делам СК города Москвы подполковник юстиции Корниенко В. Ю. Она и командовала. После того, как из помещения вышел конвоир, вошёл я.

– Товарищ подполковник, а вы… – непонимающе поднял брови начальник следствия ОВД.

– А статус товарища подполковника позволяет ему находиться на всех следственных мероприятиях и принимать участие во всех следственных действиях, проводимых органами им проверяемых, – витиевато объяснила руководитель группы проверки.

– Я точно мешать не буду, Валерий Иванович… – с долей сарказма успокоил я майора.

– Разрешите? – услышали мы в полуоткрытую дверь. – Что вам непонятно, сержант? Вот написано… Крылов Тимур Павлович, адвокат… Московская адвокатская коллегия…

– Сержант, пропусти, – почему-то удивляясь, громко сказал следователь Самсонов.

В кабинет, пряча во внутренний карман пиджака удостоверение, вошёл адвокат Крылов. Одет он был в дорогой импортный костюм, а в руках держал солидный кожаный портфель. Увидев новые лица на допросе, спросил с улыбкой:

– Мне ещё раз представиться? Извините за опоздание, никак не привыкну, что такси тут не вызывают, а ловят. Спасибо, добрый человек подбросил…

Сидячих мест явно не хватало. Самсонов подскочил со своего места и что-то раздражённо сказал конвоиру за дверью. Через минуту все присутствующие в кабинете «присели». Корниенко представила нас адвокату обвиняемого в двойном изнасиловании гражданина Кольчева С. М., а также причину нашего нахождения на допросе. А именно: контроль за соблюдением законности… исключение ошибок следствия… выявление нарушения прав обвиняемого и т. д. и т. п.

– У защиты нет возражений, – кивнул головой, поправляя бабочку, адвокат Крылов. – Гражданин следователь, на крайнем допросе мы с вами разбирали улики первого эпизода. Предлагаю продолжить.

– Точно так, Тимур Павлович. Я коротко пробегусь… чтобы нашим проверяющим было понятно, – открывая довольно толстую папку, сказал следователь Самсонов. – В воскресенье, четвёртого июня, в гостиницу «Викинг» в двадцать один час пятнадцать минут приехал гражданин Кольчев Станислав Михайлович. На его имя там был забронирован номер двадцать четвертый. На одни сутки.

– О! Так это рядом с моим… – удивилась Виолетта Юрьевна.

– Пока всё правильно, гражданин Кольчев? – продолжил майор юстиции Самсонов. – Обвиняемый заказал в ресторане гостиницы холодные закуски, фрукты, две бутылки минеральной воды, бутылку полусладкого шампанского и бутылку ирландского виски. На общую сумму двадцать одна тысяча шестьсот двадцать рублей. Оплата была произведена с карты обвиняемого. Оплаченный счёт прилагается…

– У моей мамы пенсия меньше, – с сожалением вздохнула В. Ю., печально покачав головой.

– Выпив приблизительно двести пятьдесят граммов виски, Кольчев вышел в коридор гостиницы, где в это время убирала горничная Скорикова Анжелика Петровна, 1989 года рождения. Увидев горничную, гражданин Кольчев предложил ей зайти в свой номер, так как, с его слов, он был плохо убран…

– Фигня какая… не было такого, – чуть привстал с места возмущённый обвиняемый.

– Станислав Михайлович, будете отвечать только на вопросы после консультации со мной. Мы же это обсуждали с вами… – попробовал успокоить парня адвокат.

– Анжелика Петровна вошла в номер, чтобы посмотреть на качество уборки, но в это время гражданин Кольчев закрыл номер на ключ изнутри и предложил Скориковой выпить вместе с ним. Но Скорикова категорически отказалась…

– Да что вы говорите? – насмешливо удивившись, засмеялся насильник.

– Тогда Кольчев стал шантажировать Скорикову, – продолжал читать выдержки из дела следователь. – Он заявил ей, что напишет на неё жалобу и её уволят. Зная, чьим сыном является гражданин Кольчев, Анжелика Петровна испугалась и согласилась выпить пятьдесят граммов виски. После выпитого спиртного гражданке Скориковой стало плохо. Воспользовавшись внезапно ухудшившимся физическим состоянием горничной, гражданин Кольчев изнасиловал её.

– Да не так всё… – опять вырвалось у парня.

– На вопросы, Станислав… только на вопросы, – прервал клиента адвокат.

– Ну и сколько, Стасик? – мило улыбнувшись, спросила Корниенко.

– Не понял… что сколько? – удивлённо посмотрев на следователя, спросил обвиняемый.

– Сколько раз воспользовался немощью девушки? – теперь уже жёстко спросила следачка.

– Ну, было… но не так, как тут всё описали… Вы видели эту немощную? – сморщившись, как будто собирался заплакать, ответил Кольчев.

– Ну, а теперь к уликам, Валерий Иванович, – обратилась Корниенко к Самсонову, что-то записывая в свой блокнот.

– Отпечатки пальцев Скориковой на стакане, волосы, принадлежащие ей, на подушке. И, извините, лобковые на простыни, – начал перечислять Самсонов.

– Косвенные. Дальше…

– Под кроватью найдено порванное женское бельё, в скобках трусы, принадлежащие Скориковой А. П., – продолжал читать следователь. – На трусах выделены биологические следы, в скобках сперма. Согласно лабораторному исследованию медико-криминалистической лаборатории, сперма принадлежит Кольчеву С. М.

– А вот это, похоже, прямые… – качнулась в кресле следователь по особо важным делам СК.

– Да я… – дёрнулся было Кольчев.

– Позвольте, я объясню, – привстав со своего места, настойчиво попросил внимания адвокат Крылов. – После совершённого полового акта по обоюдному согласию, якобы из гигиенических соображений, гражданка Скорикова подсунула половому партнёру свои трусы, предварительно ею и порванные. Воспользовавшись трусами Скориковой вместо гигиенической салфетки, мой клиент бросил их на пол.

– А что, презервативов не было? – логично задал вопрос я.

– Был, но только один. Мой клиент следит за своим здоровьем. Его нашли. Согласно результатам анализа лаборатории судмедэкспертизы, на нём действительно были найдены биоследы, принадлежащие двум половым партнёрам. Соответственно Скориковой А. П. и Кольчеву С. М. Подчёркиваю, двум половым партнёрам. Так как половой акт между ними был по обоюдному согласию.

– Утром следующего дня гражданка Скорикова подала заявление в ОВД города Кремнев по поводу её изнасилования, – поставил точку начальник следствия майор Самсонов.

– Я её? Да это она меня… Час меня из-под себя не выпускала. Наверное, борьбой в детстве занималась, – смеясь, заявил Кольчев. – Да ещё все бабки из кошелька вытащила, тварь. А вторую я вообще не помню. Я же говорю: вырубило меня.

Я почувствовал лёгкое давление на правую руку. Понял, что адвокат пытается обратить моё внимание на экран своего планшета. Прочитал текст, написанный крупным шрифтом: «Вместе с деньгами проститутка вытащила именную кредитную карточку Альфа-банка моего клиента. Попробуйте. Улица Мартынова, дом 12, квартира 7». Я кивнул адвокату, понимая, о чём идёт речь.

– Виолетта Юрьевна, мне отъехать нужно. Встретимся за ужином, – обратился я к руководителю столичной проверки.

– Ну… хорошо, Чапаев, – немного удивившись моему уходу, согласилась Корниенко, пододвигаясь ближе к обвиняемому.

* * *

Выйдя через центральный вход ОВД, я набрал номер телефона Зимина. Ответил сразу, будто за спиной стоял.

– Зима, ты где?

– Шеф, так ты на меня смотришь, – улыбнувшись в трубку, ответил капитан Зимин.

Откуда мне было знать, что в шикарном, надраенном до рези в глазах «мерседесе», припаркованном через дорогу, сидит мой скромный опер. Ничего такой… Е-класс, чёрный, низкопрофильная резина, спицы на дисках… всё, как мы, рядовые полицейские, любим. Коротко махнул ему рукой в сторону перекрёстка и, дождавшись, когда тот уедет, пошёл следом. Нужно было избавиться от любопытных глаз коллег по цеху. У меня и так после общения с аборигенами вся спина была «оплёвана».

Из-за непривычно низкой посадки машины, долбанулся головой об арку двери, в результате чего комплимента по поводу транспортного средства мой напарник не дождался. Зимин был прилично одет, модно причёсан, чисто выбрит и «налосьёнен». Красные от недосыпа глаза закрывали брендовые очки, а за правым ухом белел большой кусок медицинского пластыря. Напоминание о том, что к ментам спиной поворачиваться нельзя. Даже к своим.

– И откуда у бедного опера такая телега? – потирая макушку, поинтересовался я.

– Не поверишь, первый и последний подарок от бывшего тестя, – засмеялся Зима.

– Конечно, не поверю. Ты как здесь? И вообще, что утром-то было? – спросил я, набирая на своём смартфоне маршрут к дому двенадцать по улице Мартынова.

Согласно построенной маршрутной карте, до места назначения нужно было ехать минут пятнадцать, но Зимину их хватило.

– Как договаривались, я выехал ночью. К гостинице подъехал к восьми утра, машину твою на стоянке видел. Оформился и пошёл в номер. Наблюдал в окно номера, как вы с Виолеттой Юрьевной из гостиницы выходили и в «вольво» садились. Хотел было уже вас набрать, а тут слышу: в коридоре шум какой-то, дверь рядом сильно хлопнула и обрывки фраз через стену, типа: «…не имеете права……вали в Москву, адвокат……башкой думай…» Ну, я думаю, надо посмотреть… Стучу в дверь рядом, открывает мужик, спрашивает: «Тебе чего?» Я говорю: «Шумите очень… а тут люди с дороги. Нельзя ли, мол…» А он: «А ты кто?» Отвечаю честно: «Зимин». Ну, он мне и говорит: «Пошёл ты на… Зимин!» Ну, за что, Васильич? Ну я и врубил ему… А тут второй выбегает, ну я и его положил. У меня «браслеты» были, но я подумал, что, типа, спецсредства экономить надо, командировка только началась. А тут адвокат из санузла выбежал в шёлковой пижаме и помятым лицом. Принёс мне два своих галстука, я ими этих парней и связал. Когда второго паковать заканчивал, получил разряд электрошокером в шею со спины… Попытался дёрнуться, прилетело дубинкой за ухо. Потом мне адвокат рассказал, что это он полицию вызвал, пока я с этими… А «пепсы» на месте разбираться не стали, покидали всех в «буханку» и повезли.

– И этих лиходеев тоже забрали? – спросил я, заинтересовавшись эпизодом.

– Ну да. Только я их потом в Отделе видел. Мимо «обезьянника» пробегали с каким-то чёртом.

– На допрос их вели?

– Да нет… – хитро улыбнулся Зима, – они, Васильич, там, как дома себя чувствовали. Местные парни. Опера, думаю. Да… и «бэшка» тут возле гостиницы крутится… Видели, наверное? Это вроде как «крыша» адвоката. Я, когда из больнички сбежал, видел их, выходящих из номера моего соседа. Спросил. Молчит. Сказал только, что мужчины на его стороне.

– Теперь понятно, какие «добрые люди» его на допрос подбросили, – ответил я и коротко объяснил Зимину его роль в разговоре с «потерпевшей» Скориковой А. П.

Дом был старый, кирпичный. Двухэтажный полубарак с обсыпающимися углами и чёрным грибком по всему цоколю. Прогнившие деревянные ступени в подъездах с ненадёжными шаткими скрипучими перилами. По таким поднимаешься и представляешь себя эквилибристом в цирке «Шапито». Таких завалюх в маленьких провинциальных городках по всей России осталось ещё немало. А что поделать? Собяниных на всех не напасёшься. Квартира номер семь была на втором этаже. Так сказать, пролетарский пентхаус. Зимин поместил свой айфон в нагрудный карман рубашки так, чтобы были видны камеры. Потом позвонил в дверной звонок, включил на запись и сказал голосом Левитана:

– Ведётся оперативная съёмка.

– Кто там? – послышался сказанный нараспев вопрос.

– Анжела, открывай. Не узнала, что ли? – недовольно отозвался Зимин.

– Да много вас тут… каждого…

Щёлкнули замки, и на пороге мы увидели растрёпанную молодую женщину лет тридцати пяти в застиранном шёлковом халате «с петухами». Помятое лицо с тёмными кругами под маленькими злыми глазками. Узловатые руки с облупившимся маникюром. «И это её насиловали? А водки много было? Да за какие грехи?» – невольно возникли вопросы у меня под фуражкой.

– Ничё се… А я вас… – пятясь назад под напором Зимина озадаченно промямлила Анжела.

– А это не важно, любезная. Главное, что мы тебя знаем, – улыбаясь, попытался успокоить Скорикову Зима, провожая её на её же кухню. – Чаёк есть, Анжелочка?

– Ес… в смысле, нет. Кофе есть, – растерянно засуетилась Анжелика Петровна, заглядываясь на мои подполковничьи погоны. Я пока молчал.

Квартира была небольшой, но на удивление уютной. Приглушённый свет, тяжёлые шторы на окнах… В приоткрытую дверь спальни видна большая кровать с кроваво-красными простынями. Вот есть всё-таки вкус у некоторых прости… А могла бы стать дизайнером… модельером… По подиумам туда сюда… Шутка!

– Ну, что ж ты, подруга? Рассказывай… – многозначительно глядя в глаза Анжелы, настойчиво попросил Зимин, застучав ложечкой по чашке с кофе.

– А что рассказывать? Как договаривались, так и сделала, – мило улыбнувшись, ответила женщина, поправляя халатик на толстенькой ножке. – Я ж вам по телефону рассказывала.

– Да? А разве так мы с вами договаривались, дорогуша? – пытаясь вынудить назвать имя заказчика, продолжал кокетничать со Скориковой Зима. – Тебе человек одно говорил делать, а ты своевольничаешь.

– Почему же не так? – продолжала играть Анжела. – Всё так. Он даже со мной потренировался… этот ваш человек. Проверил, так сказать, на профпригодность. Не рассказывал? Всё сомневался, что я что-то не так с этим мальчиком сделаю.

– Да я даже не сомневаюсь, Анжелочка, в твоей квалификации. Кстати, с тобой рассчитались, как договаривались? – спросил Зимин, намазывая масло на булку. – Васильич, извини, позавтракать не успел…

– В том-то и дело, что нет… я думала вы привезли. Валера сказал, чтобы я ему не вздумала звонить. Аванс дал и всё… – честно хлопая глазками, ответила Анжела. – А хотите, я вам колбаски…

– Давай колбаски, – обрадовался Зима. – Нет, ну нормально? Неувязочка вышла… А Валера это какой? Прохоров или Кузьмич из «Дежурной части»?

– Да вы там разберитесь, мужики. Валера – это следак ваш самый главный! Симонов… Самсонов! Вот! – вспомнив, заулыбалась Анжела, нарезая крупными кусками «Любительскую» колбаску. – Он всё и придумал.

И тут я понял, что пора…

– Говоришь, Самсонов Валерий Иванович тебе аванс дал, дура ты чёртова? – грохнув кулаком по столу, заорал я, всё больше и больше распаляясь. – А разве говорил Самсонов тебе деньги у пацана из портмоне вытаскивать вместе с кредитными карточками? А? Говорил? Воровка хренова… Сколько тебе Самсонов дал аванса, чтобы ты этого Кольчева траванула?

Реакция Анжелы на мой дикий ор была ожидаема. Она заметалась по кухне с ножом в руке, потом, испугавшись, бросила его на стол, упала в кресло, прижала руки к груди и зарыдала:

– Да что он мне дал-то? Обещал четвертак, а дал всего десять штук. Мудак ваш Самсонов! Ну я и потянула у этого пацанчика… Там двадцать штук было с мелочью, а кредитку я нечаянно прихватила. Могу отдать, если надо, – доставая из ящика стола карточку «Альфа-банка», чистосердечно шмыгала носом Скорикова.

– Давай мне, только медленно, – стараясь попасть кредиткой в фокус камеры, предупредил сообразительный Зима.

– А травила Кольчева чем? – строго спросил я, стараясь не опускать градус агрессии.

– Что дали, тем и травила, – всхлипнула Анжела. – Он после секса попить захотел. Вот я ему в минералку и капнула. Да, видно, много… рука дрогнула. Самсонов мне сказал, что парень уснёт на пару часов и всё… А что? Не уж-то помер? – схватившись за сердце, в отчаянии заскулила «соблазнительница-отравительница».

– Успокойся, живой гражданин Кольчев. А ты смотри… Свои деньги ты, считай, получила. Даже пять штук сверху… – начал объяснять я дальнейший расклад.

– Но тебе ещё премия причитается, – успокаивающе улыбнулся Зимин, заканчивая намазывать третий бутерброд.

– Пару дней сидишь дома, никуда не высовываешься. Потом к тебе Серёжа приедет и премию привезёт. Поняла? – делая четвёртый бутерброд, спросил я у Анжелики Петровны.

– Поняла. А Серёжа кто? – невинно хлопая глазками, спросила Скорикова.

– А Серёжа – это я, Анжела. А это тебе про запас, кушай на здоровье, – выкладывая на тарелку мастерски приготовленные нами бутерброды с «любительской» колбаской, ответил капитан Зимин.

В машине у Серёги мы ещё долго обрабатывали свои руки антисептиком и протирались влажными гигиеническими салфетками. И всё-таки современный полицейский – это просвещённый полицейский. Он знает, что самый безопасный, правильный и полезный приём пищи может быть осуществлён только в ведомственных предприятиях общественного питания. И тогда вы не будете ничем болеть и не подхватите (даже случайно) никакой заразы. И будет вам счастье!