© Архипов А. В., 2021

© Знание-М, 2021

Служить так служить!

Ночь не спал и Ксюхе не давал. Нет, не в том смысле… вернее, не в этом… Ворочался, вздыхал, как стельная корова, вставал и, шаркая тапочками по паркету, шёл в туалет… тупо смотрел на дно унитаза и возвращался в спальню. В конце концов, Ксюха обняла меня и, «по-дружески» забросив на меня ногу, тихо прошептала:

– Ну, чего ты, Андрюш, пузыри пускаешь… Не расстреляют же тебя на новом месте. А если обидят моего Андрюшку, ты только скажи. Мы им всем… Ух!

– Ксюш, ну что ты меня, как маленького, ей богу… – сопел я в подушку, гипнотизируя Луну через неплотно задёрнутую занавеску.

* * *

Воскресенье наступило внезапно. А это значит, что уже завтра я приступаю к своим новым обязанностям в новой должности, на новом месте службы. Что я только этой ночью не передумал! И «…на фига мне это надо? Тут до пенсии осталось…», и «…новое начальство, новая метла. А спина уже не прогибается. Возраст». Правда, тут же: «…хотя на звезду больше. Денежное довольствие выше. Опять же перспективы…» И снова: «Какие к хренам перспективы? Жил себе… почти спокойно».

– Ксюш, я после завтрака в отдел поеду. Нужно личные вещи из кабинета забрать. В будний день не хочу, народу будет много, вопросов… Заеду потом, как-нибудь объяснюсь с коллегами. Да и проставу нужно организовать, как положено.

– Поняла. Тогда я тут по хозяйству… Жень, ты со мной в магазин пойдёшь? – крикнула Ксюша, засевшей в ванной комнате дочке.

Дверь в ванную резко открылась, пропуская всклокоченную после сна Женьку, на ходу натягивающую на попу пижамные брючки. Оценив поступившее от мамы предложение, ребёнок, ни на кого не глядя, ответил:

– Нет, Ксюшечка, я с тобой по магазинам толкаться не пойду. А то будет, как в прошлый раз… Ой, Женечка, посмотри, какой лифчик! Правда, красивый? Как тебе? А никак, мама! Мне шесть лет, куда мне его? Я лучше с Андрюшей поеду. Наши личные вещи помогу носить… Вдвоём мы больше вынесем. Может, там бабушка Клава ещё живая…

– Жень, а может быть, и правда с мамой по мага…

– Чапаев, иди в туалет пока свободно, – укоризненно посмотрев в мою сторону, предупредила Женька. Она права: утром свободный унитаз – это очень актуально.

Уже в прихожей попросил Ксюшу:

– Очень неудобно тебя об этом просить, но соседку Фиру Самойловну просить об этом ещё неудобней. Дорогая, погладь, пожалуйста, мою «парадку». И фуражку новую освежи… и платок, чтобы был во внутреннем кармане. И туфли – вот эти, чёрные… и носочки. Чуть не забыл… и галстук, галстук, пожалуйста…

– Боже, сколько мне сегодня предстоит добрых дел переделать! – закатила свои голубые глазищи кудрявая бестия. – И дела все такие ответственные, можно сказать, требующие к каждому индивидуального подхода. Не вопрос! Я девушка хозяйственная. Чем расплачиваться будете, господин офицер? – с нагловатой иронией в голосе, приподняв выше колен ночную рубашку, задала вопрос моя сожительница с ребёнком.

– Сундуков с жемчугами мы вам не обещаем. Да, Женька? Но сказочку на ночь изобразить попытаемся! – выталкивая ребёнка из квартиры, пообещал я.

– Сказочники… – нам вдогонку крикнула Ксюшка.

* * *

Уже в лифте Женька неожиданно подняла голову и спросила:

– Па, а что ты маме такое смешное рассказываешь, когда мы спать ложимся? Это сказки такие смешные? Я тоже хочу… а то мне плохо слышно!

– Не понял. Ты это какие сказки имеешь в виду, Жень?

– Ну, ты сначала: «бу-бу-бу… бу-бу-бу… Ты мой ангелочек», – попыталась хриплым детским басом изобразить мой голос Женька. – А она: «хи-хи-хи… ай-яй-яй», а потом – «а… а… милый, да… а… а». Это про что сказка?

– Это про то, Жека, что нам нужна квартира другой планировки, – покраснев, ответил я честно.

* * *

Стоянка у здания отдела была наполовину пустой, но моё место было занято. Я уже было хотел нахмурить интеллект, но потом понял, что слух о том, что с понедельника майора Чапаева уже здесь не будет, давно пролетел сквозняком по коридорам конторы. У входа стоял с сигареткой помощник дежурного прапорщик Володя Чернов.

– Доброе утро, Андрей Васильевич. Попрощаться приехали? Ваша? – кивнув на Женьку, поинтересовался Чернов.

– Привет. Да, Вова, моя. Из розыска есть кто?

– При мне никто не проходил, – ответил прапорщик, – а дежурная группа на выезде. Бытовое насилие у нас.

– А чего там, Вов?

– Да баба одна на соседке свои пропавшие серёжки увидела. Ну и вломила ей сковородкой по темечку, а потом ещё и муж объявился… Ну и понеслось! – криво улыбнулся Чернов, пропуская нас с Женькой в отдел.

Дежурил сегодня «вечный» капитан Кривошапка. Ему было уже за сорок, и Миша считал месяцы перед пенсией, зачёркивая их красным фломастером на календаре. Увидев меня, он широко заулыбался пластмассовыми зубными протезами и, протянув через решётку окна руку, поздоровался:

– Привет, Чапаев! Слышал, тебя на повышение? Поздравляю! Большому кораблю, как говорится… А я тут досижу… Вот, выбираю. Как думаешь, Андрюх, «Ямаху» брать или «Меркури»?

Честно говоря, Мишане до пенсии оставалось десять месяцев, но он уже всех достал своим выбором подвесного лодочного мотора. Причём выбор каждого он записывал в блокнот, надеясь при подсчёте на мнение большинства.

– Я за «Ямаху», Мишаня, – как на духу, сделал свой выбор я.

– Я тоже Чапаева, и я тоже за «Ямаху», – подпрыгивая, подняла руку Женька.

Мы уже были далеко за поворотом коридора, когда я услышал:

– Не понял, Чапай, а ты раньше за «Меркури» голосовал… у меня записано.

Открыв своим ключом кабинет, мы с Женькой вошли в помещение, которое мы с ребятами любовно больше двух лет называли «гнездом». Сколько людей – по своей или не своей воле, по служебной необходимости или в силу сложившихся обстоятельств – прошлись по этим квадратным метрам несуразной планировки кабинета.

– Жень, а давай я тебе сейчас чаю с печеньками сделаю, и ты посидишь тихонько. А я пока личные вещи поскладываю, – предложил я.

– Давай, – согласилась Женька, – ты побольше собирай, Андрюш, мы всё унесём.

И пока я раскладывал из сейфа и письменного стола по картонным коробкам свои личные вещи, нажитые честным ментовским трудом, Женька, сидя на высоком стуле и весело болтая ногами, спрашивала:

– Па, а это случайно не наша личная вещь?

– Нет, это Алика одёжная щётка. Очень необходимая полицейскому вещь.

– А эта железочка с ручкой? – показывая на чёрную двухпудовую гирю под столом у Дрозда, спросил ребёнок.

– О! Это тоже очень нужная вещь. Но пусть её дядя Ваня сам прёт!

Конечно, я снял со стены портрет «своего родственника» – Василия Ивановича Чапаева, муляж казацкой шашки и деревянную кобуру от «революционного «маузера». А вот как быть с плакатом, с изображённой на нём страшной тёткой с толстым пальцем у нижней губы? «Не болтай!» – предупреждала грозная тётища. С одной стороны, она уже не нужна. Дверь между помещениями уже поставили, и бить тётку по фанерной голове, привлекая внимание, уже не нужно. Да и часть интерьера… Как раз в это время, застав меня в раздумье, в кабинет вошёл мой старинный приятель – Вася Крепченко. Здоровались так, будто сто лет не виделись.

– Что, сучий кот, в родное «гнездо» потянуло? – радостно зарычал Вася, пытаясь сломать мне позвоночник.

– Васька! Ребёнок! – шикнул я на друга, кивая в сторону Женьки.

– Тю… Привет, Джоник! Как дела, красотка? – как ни в чём не бывало заржал приятель.

– Привет, дядька Васька! Ты тоже за личными вещами? – поинтересовалась маленькая Чапаева.

– Так я это… дела принимаю. Только Жукова проводил, смотрю, «паджерик» чапаевский стоит. Попался, думаю! Ну, как дела, Андрюх? На новом месте был уже? Хорошо тебе, ничего передавать не нужно. Черных всё знает, в курсе всего. А я почти неделю в бумагах ковыряюсь, а в голове… А тут ещё Клавдия Ивановна… смотрит на меня, как побитая собака. Я ей, типа, тёть Клав, вы не волнуйтесь, работайте, как при Жукове. А она отвернулась к окну, носом шмыгает и говорит: «Тебе, Вася, молодую помощницу нужно искать». Ну что ты с ней сделаешь?

– Ну, когда-нибудь действительно молодую возьмёшь, а пока Клавуся для тебя – спасательный круг, – согласился я. – Как там Филипп Петрович? Небось, клянёт меня?

– Напрасно ты, Чапай! Петрович – золотой мужик. Сколько раз он нас с тобой прикрывал, помнишь? Он всё понимает. Не ты бы поймал эту гниду Кошкина – другой бы этого блохастого на живодёрню отправил. Ладно, поговорим ещё. Пойду, меня моя старушка Изергиль ждёт, – попрощался со мной новый начальник ОВД Василий Иванович Крепченко.

– Пока, Вась. Примем дела – пересечёмся обязательно, – пожал я руку другу.

Уже в дверях Вася обернулся и, глядя на плакат с краснорожей бабой, сказал:

– Кстати, Жуков своим преемником тебя видел. Не знал? Но раз так получилось… Чапаева! Держи хвост пистолетом!

– Нет у меня ни хвоста, ни пистолета! – весело ответила Женька, помахав дяде Васе ручкой.

Я не знал. Я много чего не знал.

* * *

Подойдя к двери своей квартиры, мы с Женькой принюхались. Из нашей квартиры чем-то приятно пахло, раздражая вкусовые рецепторы и слюнные железы. Чем-то печёно-жареным, я бы сказал, попахивало.

– Картошечка жареная, – облизнулась Женька, – а может, даже котлетки…

– Пригорела… – предположил я, втянув в себя воздух из замочной скважины.

– А я люблю поджаристую, – сглотнул слюну ребёнок, начав снимать кроссовки ещё в подъезде.

Просочившись в квартиру, Женька рванула на запах.

– Куда? А руки? – безжалостно крикнул я вслед, разбрасывая по прихожей коробки с личными вещами из бывшего кабинета.

Но через пару секунд из кухни вышла голодная девочка с безвольно опущенными плечами и понурой мордашкой.

– Сам свои руки… – выдавила из себя на вдохе Женька. – Нет там никакой картошечки.

Я подошёл к кухонной двери и неуверенно заглянул внутрь. А там, разложив обеденный стол, наша трудолюбивая хозяйка отпаривала мой мундир. Через плотные клубы пара был виден полуголый, блестящий от пара и пота силуэт труженицы.

– Жарко… зараза! Марля к утюгу прилипает, приходится каждый раз пшикать. Шурую, как сталевар в конце пятилетки! Ты когда в последний раз форму-то надевал? Она на вешалке симметричность потеряла. Чапаев, мне тут за вредность что-нибудь полагается? – нажимая на шипящий, как гюрза, утюг, поинтересовалась сожительница с ребёнком.

Было ясно, что обеда не будет. Его заменили стрелки на моих форменных брюках и парадный китель – чёрный, как крыло у ворона во время брачного периода. Я молча взял телефон и пошёл в комнату к Женьке.

– Алло, здравствуйте! Это пиццерия «Сицилия»? Примите заказ. Девчоныш, ты какую и с чем пиццу будешь?

Помните размер чайного блюдца? А рот до ушей, как у Буратино, помните? Вот такие были счастливые глазищи у моего ребёнка, и до таких размеров растянулась её малозубая улыбка.

– Вот такую! – раскинула ручки Женька. – С сыром, с ветчиной, курицей, ананасом, сыром… нет, с сыром я уже говорила. Со всем пусть делают. Только быстро. Я доставщику десять рублей дам, у меня есть, – выпалил, захлёбываясь слюной, ребёнок.

– Я всё слышала, – засмеялась в трубке девушка. – А вы какую будете, мужчина?

– А мне… пиццу поменьше, а мяса в ней побольше.

– Ваш адрес вижу, вы наш постоянный покупатель. Будет скидочка. Ожидайте в течение сорока минут.

– Ура!!! – заорал счастливый ребёнок. – Па, а сорок минут – это же быстро?

В это время в комнату зашла наша Ксюша. В одной руке она держала за дужку вешалку, на которой, мужественно раскинув плечи, сиял майорскими погонами мой парадный мундир. А во второй руке она держала огромных размеров марлю, которой стирала потный глянец с открытых участков тела. И надо сказать, все эти её открытые участки уводили мысли о пицце и мундире на второй план. С огоньком трудилась девушка! Повесив мундир на кухонную дверь, полуголое создание грациозно подарило нам глубокий реверанс и весело поинтересовалось:

– Ну, что, работяги, проголодались? Мыть руки! Я вам пиццу заказала. Пятнадцать минут назад привезли. Ещё горячая!

* * *

Утро понедельника для меня началось с небольшого раздражителя. Раздражителем оказался молодой заспанный прапорщик на КП у ворот въезда на территорию УВД. Посмотрев на «морду» моего чисто вымытого «барсика», он нехотя прокомментировал, постучав пальцем по лобовому стеклу:

– Товарищ майор, вашу машину на территорию пропустить не могу. Пропуск не оформлен. Пятьсот метров по главной есть общая стоянка, там можно припарковаться, если места есть.

Мысленно пообещав при первой же возможности расстрелять прапорщика, я поехал искать стоянку. Место нашлось быстро, достаточно было показать парковщикам майорский погон и полицейский шеврон в открытое окно. Не успел отойти от машины, как услышал автомобильный сигнал. Затонированное пассажирское окно «мерседеса» с голубыми номерами открылось, и я увидел улыбающееся лицо полковника Лядова. Сел принципиально рядом с водителем.

– Здравствуй, Андрей Васильевич. А ты чего, на перекладных? – поинтересовался полковник.

– Здравия желаю. Не пустили. Говорят, мол, чужой. Бросил машину чёрт-те где…

– Приказ о тебе уже есть. Мой помощник все необходимые выписки сделает и в дежурную часть отнесёт. Получишь и пропуск, и новое удостоверение. Ну, как ты?

Готов? – с какой-то ехидцей в голосе спросил Лядов (типа – не сс…шь?).

– Я в норме, Иван Макарович. Послужим, – мудро ответил я, стряхивая невидимую пылинку с майорского погона.

– А ты ничего так… как с плаката. Первый раз тебя в форме вижу. Привыкай. Ты теперь не в заурядном райотделе будешь службу служить…

Хотел я ему напомнить, что он свою единственную дочь в такой заурядный отдел привёл после института, но тут машина подъехала к воротам Управления, и из помещения КПП выскочил знакомый мне прапор. Я нажал кнопку, и стекло на двери служебного «мерседеса» бесшумно пошло вниз. Подождав, пока прапорщик заглянет внутрь салона, я негромко, но очень внятно произнёс в открытое окно:

– Шевели щупальцами, сынок, не на курорте!

– Тащ майор? – удивлённо промямлил прапор, отдавая честь.

Створки ворот с двуглавыми орлами медленно поползли в стороны, пропуская служебную машину.

– Знакомы? – поинтересовался полковник.

– Да, что вы… Он мне теперь как сын! Иван Макарович, мои действия?

– Прямо сейчас идём представляться генералу. Ну а потом мой помощник познакомит тебя с новым местом службы, Чапаев.

Внутренняя территория Управления МВД оказалась довольно просторной и на удивление зелёной. Огромные деревья накрывали тенью практически одну треть свободного пространства. И это мне сразу понравилось. Ещё понравилось то, что чисто визуально не наблюдалось борьбы водителей за «место под солнцем» (вернее, в тенёчке) для своих верных железных коней. Правда, как позже оказалось, мнение было ошибочным. Из машины мы с полковником вышли одновременно. Лядов шёл быстро, иногда коротко кивая, иногда отдавая честь попадавшимся сотрудникам Управления. И, надо сказать, «чести» удостаивались не многие. Я старался не отставать. И мне даже казалось, что мы с ним шли практически в ногу. Про себя отметил, что это мне напомнило эпизод из легендарного фильма «Семнадцать мгновений весны». Два шикарных офицера в красивой чёрной форме идут по длинному коридору имперской канцел… виноват, Управления МВД. А попадающиеся навстречу сотрудники и служащие вытягиваются по стойке «смирно» вдоль деревянных панелей стен и приветствуют своих обожаемых начальников.

* * *

– Товарищ генерал-майор, майор полиции Чапаев! Представляюсь по случаю вступления в должность, – вытянувшись, гаркнул я, преданно глядя прямо в глаза портрету министра внутренних дел России Колокольцеву Владимиру Александровичу (это мне всегда помогало и придавало силы).

Из-за своего стола вышел начальник Управления и, подойдя ко мне, протянул руку.

– Фамилия у вас, майор… подходящая. Запоминается хорошо. Я её даже из уст начальника нашего Главка слышал. А уж от Ивана Макаровича… Убедил меня в необходимости организации при нашем Управлении нового подразделения. Надеюсь на ваш опыт и знания.

– Буду стараться оправдать оказанное доверие, товарищ генерал-майор, – ответил я.

– Ну, если вопросов нет, служи, майор! – кивнул мне генерал, направляясь на своё рабочее место.

– Есть вопросы, товарищ… – начал было я «ковать, пока горячо».

– А вот вопросы к своему непосредственному начальнику, – уже взяв в руки какие-то бумаги, ответил генерал.

В приёмной начальника Управления нас ожидал помощник полковника Лядова.

– Знакомьтесь, Андрей Васильевич. Мой помощник, капитан Лобов Геннадий Егорович. Геннадий, пробегись с майором по Управлению. Покажи где, что и как. Документы готовы?

Короче, разберётесь, а я по своему плану, – уже направляясь к выходу, сказал полковник.

– Иван Макарович, а что по поводу штатного расписания? Вы обещали…

– Да помню я… Ближе к обеду тебя найдут, – исчезая в тоннеле коридора, бросил на ходу Лядов.

За час Лобов протащил меня по всем закоулкам здания Управления, включая пристройки с мастерскими, гаражами и подсобными помещениями. Предпоследней остановкой была столовая. Оно и верно. Чашка кофе (а он здесь был почти настоящий) ещё никому не помешала. Тем более что «кормушка» личного состава произвела впечатление. И если бы не эти бесконечные погоны за столиками…

– Слышь, Ген, а что мы всё вокруг да около? Когда я наконец в свой кабинет попаду? Или ты готовишь для меня какой-то умопомрачительный сюрприз, или стесняешься мне его показать, – начал вслух размышлять я.