В стольном граде в эти дни осени 945 года многие будут плакать, потому как гонец, коего привели на теремной двор, принес горестную весть. Княгиня Ольга, еще не встретившись с гонцом, уже знала, что ее постигло большое несчастье, она стояла у окна и по-бабьи рыдала. А проливая слезы, под давлением неведомой ей силы и во благо вновь окунулась в прошлое, и оно захлестнуло ее, заставило забыть окружающий мир и, как она сама потом признается, спасло ей жизнь.
Молодая держава Русь еще мало знала князей, кои правили ею. Были на Киевской земле вожди племени полян братья Кий, Щек и Хорив. Да сгинули без времени, оставив полян без вождей. Потом пришли к Киеву торговые люди, варяги Аскольд и Дир. И поляне отдали им власть над собой. Но русского государства еще не было. Только племена заселяли великое пространство от Белого до Черного морей. И пришел к Киеву шурин князя новгородского Рюрика, князь усманский Олег. Войска при нем было немного, да хитрому Олегу оно и не нужно. Позвал Олег Аскольда и Дира на берег Днепра и сказал:
– Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского. И со мною сын великого князя Рюрика – Новгородского. Нам и править Русью!
Аскольд и Дир не уступили своей власти пришельцам и обнажили мечи. Но за спиной у вождей полян не было дружины, лишь небольшой отряд воинов. И схватка завершилась скоро. Князь Олег велел похоронить вождей с почестями. Аскольду нашли Угорский холм, где ко времени Игоря поднялся Ольмин двор. Тот же Ольма поставил рядом с могилой Аскольда храм Святого Николы. Дира же похоронили на другом холме, и возле его могилы ко времени Ольги поднялась церковь Святой Орины. Сказывали, что Аскольд и Дир были христианами.
И сел князь Олег на престол в Киеве. Собрал воевод, бояр и простых горожан, сказал им:
– Се буди мати градом Русским: и беша у него Варязи и Словени, и прочи прозвашася Русью.
Так и было: стал Киев матерью городам русским. И пошла со времен Олеговых великая держава, кою назвали Русью. И кому, как не Ольге, было все это знать. Она воочию видела, возрастая в Киеве, какой силы набиралась Русь при князе Олеге. Даже царь могучей Византии Леон[5] сказал Олегу, когда его воины подошли к Царьграду: «Не губи мои города, дадим тебе дань, какой захочешь». И повелел князь Олег царю Леону выплатить русичам дань по двенадцать гривен золотом на воина. Было же у Олега две тысячи судов, а на каждом судне по сорок воинов.
Олег прибил свой щит к вратам Царьграда и вернулся в Киев под греческими парусами из паволок, и привез горы золота, множество тюков шелка, без счету бочек заморского вина и корзин фруктов.
Тридцать три года стоял князь Олег на престоле Киевской Руси. Последние десять лет жизни Олега княгиня Ольга, уже супруга князя Игоря, жила в великокняжеских палатах и восхищалась достойными делами сего правителя, коего в народе звали вещим Олегом.
Князь Игорь взошел на великокняжеский престол в менее благополучное время. Едва он и его молодая жена освоились с новым положением, как в Древлянской земле вспыхнул бунт. Не захотел древлянский князь Мал подчиняться Киеву, но искал свободы. Смерть Олега послужила сигналом для древлян и побудила к непокорству. Но князь Игорь оказался достойным наследником престола и крепко держал в руках Олегов меч. Ольга проводила мужа в первый военный поход с легким сердцем. Она верила в князя Игоря, в его воевод и в большую княжескую дружину. И не ошиблась. Бунт древлян был погашен скоро. Да и было отчего торопиться, потому как к пределам Киевской Руси приближались орды печенегов – сильных и коварных врагов, страшных дерзостью, жестокостью и жаждой грабежей.
Усмирив древлян, князь Игорь, помня пример князя Олега, не ждал врага, а искал его. Он выступил навстречу печенегам. Рать русичей устрашила кочевников, и они бежали, позабыв, что намеревались разорить Киев. В том походе вместе с князем Игорем находилась и Ольга. И она посоветовала мужу гнать врага, пока он не запросит мира. Игорь так и поступил, преследовал печенегов, не давая им отдыха. И они запросили мира, и был заключен договор.
Но мир оказался непрочным. Изгнанные из пределов Руси печенеги обосновались в просторных степях между Днепром и Днестром. Становища кочевников находились близ рубежей Руси, и конские табуны печенегов паслись на ее тучных лугах. Каждый день степняки могли вторгнуться в пределы державы русичей. И к тому побуждали их византийские государи. В Царьграде еще не выветрилось из памяти нашествие русичей князя Олега, когда они подняли из моря свои суда, поставили их на колеса и под парусами двинулись к Константинополю. Такого еще не бывало на Византийской земле, и оно и не забывается.
После пяти лет мирной жизни печенеги нарушили договор и более чем стотысячной ордой вторглись в пределы Руси. Но эти пять лет не прошли даром и для русичей. Дружина князя Игоря приросла воинами. Под строгим оком воевод русичи много занимались военным искусством, и когда в Киеве прозвучал боевой клич, большая княжеская дружина, а с нею малые дружины многих русских городов двинулись правобережьем Днепра навстречу врагу. Скорым маршем войско достигло порубежных рек Десны и Остера и там встретило печенежские орды.
Увидев русскую рать, печенеги повели себя осторожно. И тревожили ратников Игоря лишь быстрыми налетами. И все-таки князь Игорь сумел навязать печенегам битву. Прижав их к реке Остер, вынудил защищаться. Два дня длилась сеча. Немало воинов полегло с той и другой стороны, но русичи одолели орду и выгнали остатки ее со своей земли.
Это нашествие печенегов, как помнила Ольга, случилось на восемнадцатом году ее супружеской жизни. А после долгие двадцать лет Русь пребывала в благоденствии и мирно уживалась с печенегами. Княжение Игоря в эти годы было отмечено лишь внутренним устройством державы. Князь Игорь и княгиня Ольга год за годом объезжали ее города, селения на всем великом пространстве, утверждая свою власть. В один из первых же походов они посетили Новгород, Псков и родной для Ольги Изборск, погостили у ее родителей. В разные годы они побывали на Белозере, в Ростове, в Муроме, в Турово, в Тмутаракани и многих других больших и малых городах. И каждый раз Ольге казалось, что их держава бесконечно велика и богата. В каждой земле – у вятичей, у кривичей, у мери и чуди, у полян и древлян и многих других народов – имелись богатые лесные и речные угодья. Все народы Руси занимались хлебопашеством. Русичи не знали скудного житья. Они исправно платили дань князю и делали богатые приношения своим богам, кто Перуну, признавая в нем верховного мироправителя, кто Волосу, покровителю стад, кто Ладо, богу веселья. Сама же Ольга преклонялась превыше всего перед богом Колядой, властителем торжеств и мирной жизни.
Случалось, Ольга видела селения, где жили нерадивые язычники. Их боги-идолища были неухожены, жертвенные огни не горели, капища не имелось, жрецов при богах там не держали. И тогда княгиня строго наказывала посадников, старейшина и тиунов. Доставалось от нее и верховному жрецу Богомилу. Ольга усердно добивалась исполнения обрядов языческой веры, сама была ревностной идолопоклонницей. В Киеве она построила новое просторное капище, приставила к богам усердных жрецов, следила, чтобы не угасал жертвенный огонь и чтобы приношения богам не оскудевали. В эти мирные годы Ольга была терпима и к христианской религии. В Киеве при ней возродилась христианская община, кою в Олегово время разогнали, а храмы разрушили. Вещий Олег в последние годы жизни не терпел христиан. Ольга, в отличие от своего именитого дяди, не мешала им отправлять свои обряды, возводить храмы. И к этому времени в Киеве была построена деревянная соборная церковь Святого Илии. Торговым гостям Ольга разрешала привозить из Царьграда неведомые язычникам иконы, и они украшали храмы. Случалось, что Ольгу влекло войти в христианскую церковь. Желание наплывало как утоление жажды в знойный день. Но Ольга воздерживалась от желания, считала сие недостойным истинной идолопоклонницы.
Время покоя и мирного обустройства державы прервалось для Ольги неожиданно. Однажды, уже по весне, вернувшись из полюдья, князь Игорь посетовал:
– Худо мне. Сижу на великокняжеском троне уже тридцать лет, а до Олеговой славы не поднялся. Что скажут внуки?
Шел 941 год, и до появления сына Святослава оставалось еще больше года.
– Полно, князь-батюшка, горевать. Ты достоин славы Рюриковичей, и это ведомо всем.
– Матушка княгиня, ты добра ко мне, и потому я для тебя герой. Я же хочу подняться до Олеговой славы. Потому иду по большой воде на Царьград, дабы проучить византийских царей за коварные происки. Они вновь натравливают на нас печенегов.
Ольга не перечила Игорю. Вскоре же князь начал готовиться в поход. На Днепре против Киева он собрал со всей Руси суда, счетом почти десять тысяч. В Киев каждый день прибывали ратники на челнах, на ладьях. Флот на Днепре прирастал быстро. И пришел час, когда можно было отправляться в путь. Могучая река еще не вошла в свои берега, и в эту пору было всего безопаснее миновать днепровские пороги. И тысячи судов князя Игоря, больше ста тысяч воинов прошли скалистый Днепр благополучно. А дальше все пошло плохо.
Болгария в ту пору была союзницей Византии, и ее лазутчики донесли грекам весть о том, что на них идет несметная рать русичей. Игорь, однако, успел привести свой флот на берега Боспора, и воины его разорили и опустошили Вифинию и Пафлагонию, сожгли многие селения, храмы, монастыри, повергли в ужас десятки тысяч мирных греков.
Но к месту высадки русичей подошел наконец флот императора Романа Лакапина[6], которым командовал умелый флотоводец Феофан Протовестиарий. И не успели вернувшиеся с берега воины Игоря подготовить суда к бою, как на них низверглась лавина греческого огня[7]
О проекте
О подписке