Риека, Хорватия
24 апреля 2015 года

В Риеке я был этой зимой.

Риека – балканская Венеция, она прекрасна даже зимой, а уж весной и летом – просто обворожительна. Этот город стоит на каналах, и у него очаровательный архитектурный облик, а жители пользуются лодками и катерами, как вы пользуетесь автомобилем. Еще тут есть порт, а в порту хлопчики, друзья Горана, моего знакомого мафиози, одного из крупнейших европейских торговцев оружием, ведут свой маленький бизнес…

Парня, который продавал мне в прошлый раз, я нашел у того же ангара, где и отоваривался в прошлый раз. Он даже и не скрывался особо. Впрочем, удивительного мало, в Хорватии всегда были богатые традиции незаконной выделки и продажи оружия. У парня был ястребиный нос, круглые глаза и черный «БМВ» последней модели…

– Доброго дня…

– У нас постоянный клиент…

– Да, от Горана.

– Горан не звонил.

Я пожал плечами и достал пачку евро. Торговец посмотрел на меня, затем на деньги, затем опять на меня.

– Ладно, заходи…

Загудел генератор, с каким-то хлопком вспыхнул свет в большом припортовом ангаре, откуда можно было грузить прямо на судно. Я осмотрелся – склад был почти пустым.

– Смотрю, бизнес не идет…

Торговец цокнул языком.

– Как раз идет. Все разобрали. Почти.

– Совсем – все?

– Ну, есть немного. Тебе что надо?

– Пулемет. Снайперскую винтовку. Под русский патрон. Три автомата. Желательно – все глушеное.

Торговец покачал головой.

– Пулеметов под русский патрон нет никаких. Винтовок тоже. Все разобрали, подчистую.

Ну… учитывая то, что происходит на Ближнем Востоке, в Северной Африке и на Украине, – даже и не удивляюсь.

– А что есть?

– Тебе воевать – или?

– Скажем – или.

– Тогда могу предложить винтовку «М76» и пулемет «М53». Оба в хорошем состоянии, со склада хранения и в масле. Винтовка комплектуется стандартным шестикратным прицелом югославской армии и глушителем.

– А в чем проблема?

– В патроне, – ответил торговец, – они под немецкий патрон 7,92 оба. Их сложно достать. По крайней мере, в том количестве, какое нужно на войне. Их берут коллекционеры, любители… не военные. Хотя сам патрон хороший, лучше русского.

Я с этим был, в общем-то, согласен – немецкий 7,92 отличная штука. Хотя, если хотите знать мое мнение, нет ничего лучше триста третьего, британского пулеметного, с тяжелой пулей. Это единственный патрон времен Второй мировой, позволяющий нормально стрелять на тысячу ярдов и попадать.

Я осмотрел винтовку, затем пулемет. Винтовка – ничего особенного, схема Калашникова, прямой короткий магазин на десять патронов. Патроны к нему есть снайперские, производства завода в Боснии и Герцеговине. Только два завода сохранили массовое производство патронов калибра 7,92 – это Први Партизан в Сербии и бывший государственный завод боеприпасов в Боснии и Герцеговине, ныне работающий на американский коммерческий рынок под брендом Red Army. Все это от того, что в Югославию попала большая часть трофейного оружия Третьего рейха и сохранялась на вооружении долгое время – Тито был прижимист и тратить деньги на армию не любил. Как чувствовал, что будет. Я сам недавно участвовал в «пострелушках» в горах Боснии и Герцеговины с аутентичным немецким оружием, организованных одной частной военной компанией для богатых любителей оружия. Так что баллистику этих боеприпасов хорошо помню.

Пулемет – это обычный «MG42», «пила Гитлера». Югославы производили его до восьмидесятых, потом перешли на ПК. Со времен Второй мировой ничего лучше на Западе так и не изобрели^[9]. На самом деле пулемет очень и очень хороший, иначе бы он не производился вот уже почти восемьдесят лет…

– Цены?

– Смотря в чем.

– Допустим, в евро?

– Винтовка – три тысячи, сто снайперских патронов в комплекте. Пулемет – пять тысяч, в комплекте станок и тысяча патронов в ленте.

– Побойтесь Бога.

Торговец пожал плечами.

– Это же коллекционное оружие. Потому и цены такие…

Я вздохнул. Больше я тут никого не знал.

– Хорошо, но доставка – в цене.

– Доставка – куда?

– Порт Тирана.

Торговец прикинул.

– Без проблем.

– И мне нужно три автомата. Желательно, «калашниковы».

– «Калашниковых» нет. Остались FAL и FNC, бельгийские, в хорошем состоянии. Со складов, после переворужения. По тысяче каждый.

– Это тоже коллекционные?

– Тоже коллекция. Производства нет, скоро таких не будет…

Разнобой по патронам. Не очень хорошо, но делать нечего. Я раскошелился еще на тысячу евро на каждую и взял оптические прицелы четырехкратного увеличения и дополнительные магазины. На Фабрик Насьональ всегда делали надежное и качественное оружие, но в современном мире оно не катит. Нет планок пикаттини, и не похоже на «М4», которая сейчас правит бал. Крепеж прицельных приспособлений на ствольную коробку – не НАТОвский. Но делать нечего – есть что есть…

Деньги пока тоже есть, так что…

– Еще глушители есть. Размер, я так понимаю, стандартный?

– Да. Финские есть. Титановые. Быстросъемные. Устроят?

– Да.

– Еще полторы штуки за каждый.

Глушители стоят дорого, их берут профи. Так что нормально. У FN размер пламегасителя стандартный, потому на него сядет любой тактический глушитель с системой быстрого крепежа, которые сейчас в большой моде, и их ставят все кому не лень, даже солдаты в линейных частях. В свое время НАТО унифицировало размер и конструкцию пламегасителя для всех винтовок для того, чтобы метать наствольные гранаты, а сейчас это пригодилось под глушители.

– Можно поинтересоваться, зачем вам сразу пять стволов?

Я указал за свое плечо.

– Вон, для них…

Это была моя группа.

Мы познакомились в Стокгольме, столице Швеции, где я легализовался и, можно сказать, закрепился. Их прислали мне на одну операцию, не более. Надо было найти и тряхануть местного наркодилера и босса сомалийской общины Хабиба Фараха Ахмеда, у которого брат захватил идущее в Сирию судно под монгольским флагом. На судне, вышедшем из одного из портов Прибалтики, было несколько тысяч тонн оружия и снаряжения для сражающейся сирийской армии. Проблема в том, что ЦРУ знало про эти перевозки. И решило нас остановить. Но прямо – с учетом общей напряженности в мире и между нашими странами и того, что в Средиземном море есть наш флот, а в Атлантике и в Балтике груз сопровождали наши подлодки, – они не рискнули. Тогда кому-то пришла в голову гениальная идея натравить на судно пиратов – во главе с братишкой Ахмеда…

Следующая гениальная идея пришла в голову уже мне. Ведь если схватить Хабиба Фараха Ахмеда и заставить его позвонить брату и приказать валить с судна, то штурмовать его не надо. Они уйдут сами. Вот мне и прислали людей, с ними я схватил Хабиба Фараха Ахмеда, он позвонил, и его брат покинул судно – но у американцев были другие планы. Они уничтожили сматывающихся пиратов с вертолетов и активировали дистанционно установленное на нашем судне взрывное устройство – поди потом разберись, что к чему. Американцы выиграли, груз был потерян вместе с судном, едва не погибли наши спецназовцы, которые хотели зайти на корабль. Другого груза не было, и собрать быстро его не получалось – но я подумал, что тут можно применить китайскую стратагему: если ты слаб – показывай, что ты силен. Сначала я – через свого друга Горана, хорватско-амстердамского крупного торговца оружием, – запустил на европейский черный рынок инфу, что мы срочно собираем еще один груз – оружие и взрывчатку – на замену утраченному. Затем тихо все переиграл, зафрахтовал судно в порту Риека и нагрузил на него несколько тысяч тонн гуманитарной муки для Сирии.

Пара пощечин – и американцы взбесились, они вообще очень не любят, когда что-то идет не по их правилам. Я устроил на судне охрану – как раз из этих вот парней, как бы показывая, что на судне точно не гуманитарка, а что-то другое. Судно вышло в рейс, американцы попробовали сначала высадиться на палубе тихо – тихо не получилось, началась стрельба, американцы понесли потери, по моим предположениям – довольно серьезные. Тогда американцы взбесились окончательно и остановили судно уже открыто, эсминцем, но тут подоспел наш корабль, встал неподалеку, а информация просочилась в прессу. Начал развиваться страшный публичный скандал, наслаиваясь на предыдущие, – например, на то, как БНД, Немецкое ведомство по защите Конституции, помогало американцам следить за собственными гражданами.

В конечном итоге американцы ушли в глухую оборону. Я не я и лошадь не моя. Из-за бушующего скандала они не могли предпринять никаких незаконных действий в отношении этих парней – и в конечном счете их удалось вытащить. Теперь они пользовались нездоровой популярностью, но для частных охранников это и лучше. Американцы не знали точно, кто они, но предполагали, что это мафия. Братки. Подозрение усугублялось тем, что они лечились за счет Горана, хорватского мафиози, а потом он их же устроил в частную военную компанию зарабатывать не совсем благовидными делами. Но зарабатывать много. Так Трактор, Шпиц, Брат, Студент стали частными военными контракторами. Тот же Трактор – он родился в сбухавшейся деревне во Владимирской области и не представлял себе, что контрактная служба приведет его сюда, на побережье Хорватии…

Впрочем, удивительного мало. Социальные лифты в современном мире работают быстро, и чтобы вскочить в него – нужно всего лишь решиться и сделать шаг. Тот же Трактор – если бы он не пошел служить по контракту и не попал в морскую пехоту – так бы и остался в деревне работать на тракторе за копейки и тихо спиваться…

Торговец оружием, увидев еще четверых, занервничал – оно и понятно, он один, а нас то теперь пятеро.

– Еще что-то?

– Пацаны выберут, – сказал я, доставая пачку пятисотевровых купюр, – за что назвал, сколько с меня? И упаковать надо…

Пацанов долго уговаривать не пришлось – все выбрали.

Помимо оружия мы закупили еще снаряжение. Разгрузки, рюкзаки – это взяли китайское, а вот форму – приличную, польскую. Разгрузки и рюкзаки, может, и на один раз – а форма к телу прилегает, может натереть, может демаскировать, на ней нельзя экономить. Три лазерных прицела американского производства, очень дорогих, с режимом невидимого света, и три комплекта ночных очков – по моим прикидкам, при спецоперации мы дождемся ночи и пойдем на штурм, стрельба с глушителем, ночными очками и невидимым лазером очень эффективна. По три обычные осколочные гранаты на каждого и по одной светошумовой, британского производства. Пять пистолетов Макарова – дешевле ничего не было, а оружие нам знакомое. Ночной прицел к снайперской винтовке новосибирского производства – у югославов было принято такое же боковое крепление, как и у нас.

Бронежилеты. Важная вещь, в бою этим пренебрегать нельзя – даже в Чечне, где из грязи, похожей на пластилин, не вылезешь, а броники у нас были под шестнадцать кило и пробивались – мы все равно носили. Здесь я взял бронежилеты, точнее, плейт-кэрриеры и пластины Миле Драгич, сербские. Сербские пластины хороши тремя вещами – они не очень дорогие (двести пятьдесят евро новая, около пятидесяти сильно подержанная и так далее), легкие (полтора килограмма фронт) и к ним не надо ни слоя баллистической ткани, ни антитравматического слоя – ничего не надо. В наших бронежилетах есть пластина, дальше идет слой кевлара, запаянный в полиэтилен, дальше идет антитравматический слой, который нужен, чтобы пластина, поймав пулю, не передала всю энергию на твои ребра и не сломала их. У сербов все это в одной пластине – и высокомолекулярный полиэтилен, и упругий антитравматический слой. Очень удобно^[10].

Несколько скомплектованных аптечек. На этом тоже нельзя экономить. Очки ночного видения на каждого – российские, новосибирского производства, не дорогие и не дешевые, но качественные. Кстати, кто говорит, что Россия только нефть и газ экспортирует, – плюньте ему в лицо. В США большинство гражданских приборов и прицелов ночного видения – наши и белорусские. Причем покупают не только за цену, но и за качество. Благодаря им монокуляр ночного видения стал доступен каждому американскому охотнику и туристу.

Знакомство мы продолжили на борту небольшого каботажника, который направлялся в Тирану, Албания тут совсем близко. За Тирану я не волновался – деньги были, а полиция и таможня в Албании входят в десятку самых коррумпированных в мире…

– За встречу, пацаны…

Мы стукнулись бутылками с безалкогольным пивом. Гребаные морские котики… у американских морских котиков самое популярное пиво – безалкогольное «Курс». В любой момент может последовать сигнал тревоги.

– На меня обид нет?

– Да какие обиды, шеф… – за всех ответил Студент…

Каботажник лениво шлепал вдоль берега, а море было таким… неправдоподобно лазурным. Такое только в нескольких местах на планете есть. И чистым – здесь в некоторых местах дно за шестьдесят метров видно, такая чистая вода…

– Как устроились?

– Нормально устроились, – прогудел Трактор, – то на приисках в Ливии пашем, то в море груз сопровождаем. Вон, недавно беженцев ловили. Жалко их.

– Как в Ливии?

– П…ц полный! – выругался Студент. – Мочилово во весь рост идет, мы рады, что отвалили. Там такое… Чечня и то нервно курит в сторонке. Там с обеих сторон авиацию используют, б… Авиация вооруженной оппозиции – о…ть не встать…^[11]

– Зато там теперь демократия! – Я назидательно поднял палец.

– Ага. Снарядить бы корабль, посадить на него всех демократов – и туда. Пусть мисратцам и вершифану втирают про демократию, ага…

Под это дело мы открыли еще по бутылке безалкогольного.

– Пацаны! Огрызнуться – есть настроение? – спросил я.

– А что делать надо?

Вместо ответа я пустил по кругу фотографию.

– А ничо… – выразил общее мнение Трактор, – я бы вдул.

– Фото пару лет назад сделано. Сана Ахмад. Она же Александра Ахмадова. Чеченка, журналистка из Швеции.

– Чеченка?!

– Ага. Но она честная. Работала год в антироссийском сетевом издании, потом плюнула и ушла. Занимается независимой журналистикой.

– Бывает же…

– Она приехала несколько дней назад в Приштину и начала задавать лишние вопросы про наркомафию. Ее украли. Кто – известно, где она – тоже известно. Противник – местные моджахеды, банальные отморозки и гопота, наемники наркомафии, их от двадцати до тридцати рыл. За нее требуют пять. Нам – платят лимон. Один миллион евро.

Пацаны покачали головами.

– Шеф, она что – не в себе? – спросил Трактор.

Да… не в себе…

Это Европа. Я сам сначала не понимал. Потом понял. Это мы искалечены двумя революциями, гражданской войной и тридцать седьмым годом. В Европе все не так. Они искренне верят в добро. Это мы, многократно битые, поротые и стреляные, ни во что не верим…

– Это Европа, – обтекаемо сказал я, – как бы то ни было, я уже вписался. Дело за вами. Операция – на несколько суток. Вам – ну скажем, по сто пятьдесят каждому. Медицинская страховка у вас уже есть. Как, пацаны, – норм?

– Норм, – ответил за всех Студент.