Бейрут, Ливан
22 апреля 2015 года

В Ливане я был уже на следующий день. Перебрался с контрабандистами в долину Бекаа и дальше – уже нормальным такси – до Бейрута. Поскольку я владел арабским в достаточной степени и выглядел как араб, с бородой, ко мне никто особо не приставал. Конечно, если начнется конкретное месилово и начнут штаны снимать^[7], то моя легенда пойдет псу под хвост – но пока правительство Ливана и доминирующие здесь палестинцы контролируют ситуацию. Движение тут очень активное, постоянно идет контрабанда и отправляются на войну отряды Хезбаллы. Скоро весь этот джихад будет и здесь, чувствую…

Таксист был палестинец из лагерей. Как и все палестинцы, он был отлично приспособлен выживать во всем этом месиве, у него в машине были и ливанский флажок, и изображение святого камня Каабы, и портрет Муктады ас-Садра и портрет Башара Асада на фоне флага – нужное выставлялось к окну в зависимости от того, где мы ехали. На блокпосту, где стояли солдаты-христиане, он зычно взывал «Господи Иисусе!» – хотя был мусульманином. Машина у него была приличная – белая «Хёндай Соната» предыдущего поколения, которая тут заменяла старые «Мерседесы». На горных дорогах она нехорошо шкрябала днищем по камням. Но водителя это не останавливало…

Потом мы выехали на прибрежную дорогу отличного качества и покатили по ней. Горы, море. Бросаются в глаза две вещи – во-первых, дорога отремонтирована как бы кусками, это все потому, что каждый кусок дороги ремонтируют подрядчики из ближайшей деревни, иногда им достается всего несколько сотен метров. Выбрать одного подрядчика нельзя, остальные будут недовольны. Во-вторых, – полно китайских машин, в основном джипов и пикапов, и грузовичков «Бонго»^[8]. Значит, китайцы заходят. И скоро война…

Чем ближе к Бейруту – тем шикарнее застройка, конечно, не Дубай – но все же. Для страны, где только в девяностые закончилась катастрофическая гражданская война, – очень неплохо. Самые шикарные виллы – конечно, на холмах, окружающих Бейрут. Там живут христиане – христианские семьи в Ливане очень влиятельны. На первом этапе войны пятнадцать тысяч христиан-маронитов едва не сбросили в море объединенную армию палестинцев и мусульман-шиитов численностью пятьдесят тысяч человек. Правда, потом все передрались друг с другом, и на заключительном этапе войны одни христиане, палестинцы и шииты воевали против других христиан, палестинцев и шиитов. Потом пришел Хафез Асад и прихлопнул весь этот бардак…

Заезжаем в Бейрут. Даю водителю пятьдесят тысяч лир – и прощаемся довольные друг другом. Аллах с тобой, палестинец…

Бейрут был мне знаком…

Это уникальный для Ближнего Востока город, где европейский разгул соединяется с арабской набожностью и фатализмом и особенными, местными жестокостью и стойкостью, порожденными двадцатью годами междоусобиц и гражданской войны. Город очень богат, многоконфессионален и полифоничен. Верующие тут совмещают пятикратный намаз и отдых с девушками легкого поведения, а шейхи, отправив своих жен в шопинг, отправляются играть в лучшее на арабском востоке Казино ду Либан, в христианской Джунии. Молодежь уже не помнит страшного прошлого и увлеченно грызет гранит науки в прекрасных по арабским меркам учебных заведениях, оставшихся тут после колонизаторов. И это при том, что последний раз город бомбили в две тысячи шестом израильтяне, а Хезбалла, партия Аллаха, одна из самых страшных террористических организаций современности, полностью контролирует целые кварталы. Пикапы с крупнокалиберными пулеметами, отмороженные боевики здесь сочетаются с витринами «Прада» и «Гуччи»…

В Бейруте можно все: и заработать деньги, и потерять их. И хорошо отдохнуть, и нехорошо умереть…

Нужная мне контора находилась на Рю Баальбек и называлась «агентство Шарм». Держал его Арам, армянин, но не местный, а ереванский армянин, бежавший сюда от разборок у себя и каких-то конфликтов с ереванскими ворами в законе. Здесь он поднялся, занимался тем, что поставлял на Ближний Восток девиц – от просто танцовщиц для казино и ночных клубов до откровенных проституток. Впрочем, грань между любительским и профессиональным сексом в Бейруте очень размыта, практически каждая красивая девушка не прочь подзаработать. В отличие от европейского пуританского католичества и тем более протестантизма секс в исламе не являлся грехом, тот же Пророк Мухаммад был женат и активно призывал к этому всех своих сторонников. Так что развлечься в Бейруте проблем не составляет, если деньги есть. А вон и машина Арама, я ее узнаю, даже несмотря на то, что он ее сменил. Раньше он ездил на белом «Гранд Чероки», а теперь – на «Инфинити Q70». Тоже белом…

Осмотрелся… не следит никто вроде. По крайней мере, отморозков не заметно.

У лестницы я столкнулся с бритым наголо господином, который невежливо, даже грубо толкнул меня.

– Дхаба. Дхаба.

Я заметил у него на плече татуировку – паук в паутине. Значит, наркоман.

– Поднялся? – спросил его я. – Думаешь, твои партаки тут никто не прочитает?

Прежде чем урод пришел в себя от изумления, я хорошенько пнул его в пах, потом добавил по голове. Достал из-за пояса турецкий полупластиковый пистолет, похожий на «Спрингфилд XD», взбежал наверх. Арам доставал из сейфа свой.

– Салам, Арам…

– Саша… вай, Саша…

Арам был мне должен. Дело в том, что он сначала попытался выехать в Голландию и там начать тот же бизнес – торговать девицами. Но сразу узнал, что места поделены, а свободные есть только на дне канала. Если бы я не попросил за него Горана, своего хорватского друга, живым бы его из страны не выпустили.

– Салам, Арам. Интернет есть?

– А как нет, как нет…

– Сходи, пообедай, а…

Сзади с грохотом распахнулась дверь. Это охранник пытается из последних сил выполнить свой долг перед хозяином. Хотя по мне это не охранник, а так… Единственная его функция – водить автомобиль, отгонять попрошаек, наверняка избивать и насиловать непокорных девиц и умереть с хозяином, если того вдруг всерьез решат замочить.

– Идиот! Пошел отсюда… – обрушился на своего охранника Арам.

Правильно. Я бы еще и уволил. Хотя… хороший телохранитель стоит дорого, а Арамчик всегда был жадным. Не будь он таким жадным, так бы и работал в Европе…

– С тобой все хорошо?

– Не переживай за меня, Арам. Все хорошо. Слава Аллаху…

Оставшись в одиночестве, я включил компьютер. Оставил сообщение где надо, включил видеочат и стал ждать…

– Ох… не встать.

Именно такой была реакция моего старого друга и куратора Евгения, Жеки-Слона, когда я эзоповым языком изложил ему суть проблемы.

– Ну и что мне делать? Подумай сам, ты меня не отмажешь, а наследить мы наследили.

В разговоре – мы маскируемся под уголовников – по идее в России на меня даже уголовное дело возбуждено, на случай если кто начнет наводить справки. Российская мафия – на Западе это бренд, и не надо выдумывать ничего лишнего.

– Валить тебе надо.

– Куда валить? Если тут нашли – найдут везде.

…

– Я вот думаю. Если разделить сферы влияния и договориться – получится очень даже неплохо. А стучать… а кто сейчас не стучит? Тем более если это поможет опрокинуть наших главных конкурентов…

– Я должен согласовать. Такое разом не решается.

– Жек, а что согласовывать. Ты что-то можешь?

…

– Нет. А я еще могу…

Жека подумал.

– Я за такое вписаться не могу. Можешь работать – но на свой риск.

А что? Когда-то было иначе?

Арам вернулся через полчаса. Я уже закрыл чат и проверил пистолет, который попал мне в руки. Разобрал и собрал его.

– Арам…

…

– Пистолет у меня уже есть благодаря твоему кретину. Тачку одолжи. На пару дней, не более…

– Конечно-конечно, Саня… – засуетился армянин, протягивая ключи.

– Постараюсь не разбить…

Водить «Инфинити Q70» – а это дорогая версия самого крупного ниссановского внедорожника «Армада» – по улицам Бейрута – приятного в этом очень мало. Зато кондиционер работает и простор такой, что в машине и жить можно. Именно так я и намерен поступить. В смысле, жить в машине, питаться в уличных ресторанчиках тем, что продают на вынос, все дела делать у обочины. Сейчас практически невозможно снять жилье так, чтобы об этом не узнали полиция и половина города заодно. Лучше всего – не снимать жилье вообще…

Сделал несколько звонков и решил текущие проблемы. Потом позвонил Абаль и назначил встречу вечером. Она удивилась, но обещала прийти. Это еще один прием – если вы что-то подозреваете, назначайте встречу, скажем, через неделю, потом звоните и предлагайте встретиться через час. Будет меньше возможностей подготовиться…

Купил несколько левых телефонов, автомат и четыре гранаты. На всякий случай. Автомат дорогой, две тысячи долларов за румынский «калашников», и это по местным меркам дешево. Все из-за расположенных поблизости лагерей палестинских беженцев, там жесткий пропускной режим, но оружие им нужно, и потому оно здесь очень дорогое…

Встречу я назначил в Казино дю Либан, как я уже упоминал, это самое известное казино в арабском мире. Расположено оно на самом берегу Средиземного моря и похоже на старый дворец, где смешалась арабская, европейская и средиземноморская архитектура. Контролируют его христиане, как и весь город. Больше половины девочек там – русскоязычные плюс отличная служба безопасности, не допускающая всяких левых движений. У меня в Бейруте нет собственной службы безопасности и нет прикрытия какой-нибудь общины или группировки. Поэтому я предпочту чужую. Если у тебя нет своего зонтика – спрячься под чужой…

Я остановил машину на стоянке, дал подскочившему бою десять долларов и попросил на время забыть обо мне. А еще через пять минут прибыла Абаль в прокатном белом «БМВ Х5», довольно заметном. Я увидел, как она выходит из машины, набрал номер. Она посмотрела, сбросила. Молодец, не отвечает на левые номера. Я набил эсэмэску, скинул, потом опять набрал.

– Абаль?

– Да.

– Идите к машине. Белый «Инфинити», на стоянке…

Да… забыл сказать, меня самого – в «Инфинити» не было. Я был в темноте, неподалеку. Мало ли…

Она осмотрелась, потом зашагала к машине. На ней были туфли или сапоги на высоком каблуке – обувь совсем не для неприятностей…

– Садитесь…

– В машине никого нет.

– Садитесь. На водительское…

Она пожала плечами, открыла дверь и села на водительское место. Стекла тонированные, машина большая…

– Какого черта…

– Сидите и молчите.

Выждав минут пять, я подбежал к машине, пролез назад.

– Перебирайтесь на пассажирское.

– К чему это всё?

– Делайте, и без разговоров.

Она опять подчинилась. Я перелез на водительское, завел мотор и немного переставил машину. Время от времени я буду ее переставлять.

– Вы не поняли? Я – друг.

– Не уверен. Деньги принесли?

Она достала из сумочки две толстые пачки пятисотевровых банкнот. Обожаю евро. У долларов максимальная купюра в обиходе – сотка, и это создает проблемы. С наличными взаиморасчетами.

Похоже, без куклы…

– Хорошо. Теперь по вашему делу. Рассказывайте всё, что знаете…

– Ее похитители вышли на нас. Требуют пять миллионов евро. Времени – две недели.

– На кого вышли? Родители?

– Нет, правительство.

– То есть?

– Представительство гуманитарной организации в Риме.

– Понятно. В Италии албанцев полно, они туда во время лихих девяностых толпами переселялись. Итальянский сапожок вообще стал настоящей Меккой для нелегалов всех мастей. Частично виной тому географическое положение Италии, частично – мафия. Потрепанная идущими уже двадцать лет антимафиозными процессами, потерявшая базу на Сицилии, уступившая большую часть наркорынка конкурентам – албанцам, таджикам, узбекам, африканским бандам, связанным с мексиканцами и колумбийцами и торгующими кокаином, – она перешла на почти легальные методы заработка, и один из них – это отшив левых коллекций известных домов моды. У мафии есть целые нелегальные фабрики, на них как раз нелегалы трудятся, выкройки они получают часто еще до показа моделей нового сезона на миланских подиумах, ткань та же самая. И оп-ля – вуаля…

– Фотографию прислали?

– Да.

– Покажите.

Абаль дает мне свой айфон. Фотография там – женщина на стуле, в руках свежая газета, рядом люди с автоматами, лица открытые – совсем обнаглели. Фон завешен большим черным полотном, но это явно не жилище, на природе снимали. А европейцы молодцы… надо сказать – молодцы. И это еще цветочки, потом будут ягодки…

Будут, обязательно будут.

– УЧК?

– Нет, ашкали. Знаете, кто это?

– Албанизированные цыгане.

– Они самые…

Ашкали, или албанские цыгане, – это одна из своеобразных этнических групп юга Балканского побережья. Это цыгане, которые во времена владычества Турции тюркизировались и приняли ислам, чтобы торговать без помех и не платить джизью – обязательный в мусульманских странах налог на немусульман. Помимо ашкали есть и нетюркизированные цыгане, их называют ромы. Отношения между ромами и ашкали напряженные, равно как и отношения между ашкали и албанцами, тем более если эти албанцы являются боевиками УЧК. Албанцы зовут цыган, даже принявших ислам, крысами. Хотя ислам у цыган своеобразный – они часто совершают намаз, когда им вздумается, а то и вовсе не совершают, намаз они читают на своем языке, женщины не закрывают лицо и участвуют в промысле, часто преступном, наравне с мужчинами. Многие от жадности не платят закят.

Конфликты с УЧК связаны как раз с дележом территорий и доходов от преступного промысла – но цыгане при этом довольно аполитичны, и у них нет религиозного радикализма. Их основная деятельность – это наркоторговля, работорговля, торговля оружием, похищение людей за выкуп. Не поддерживают они и традицию гьякмари – албанской кровной мести. Не могу представить себе цыгана-террориста…

– Конкретно эти – кто они?

– Если верить данным Интерпола, вот этот вот – Бесник Дудаевич. Он у них главный. Двадцать девять лет, радикальный исламист, симпатизирует Исламскому государству. Участвовал в боевых действиях на территории Сирии на стороне Фронта ан-Нусра. Проходил специальную подготовку в лагере сирийской оппозиции в Турции, прикидывался умеренным, затем радикализовался.

– Он всегда был радикальным. Просто вы не хотите этого видеть.

– Возможно, это так.

– Остальные?

– На остальных данных нет. Судя по всему – его джамаат.

– Пять человек?

– Не обязательно сниматься всем, верно?

– Кроме денег – они выдвинули еще какие-то требования?

– Нет, только деньги.

– Переговорщик уже работает?

– Да, полицейский.

Я прикинул муде к бороде, хрустнул пальцами.

– Через три дня. В Тиране.

– Как я вас найду?

– Я сам вас найду. Не выключайте телефон…