– За каким хреном мы этим занимаемся? – спросил О’Малли, когда они выехали.

– Ты об этом деле? – в машине можно было разговаривать вполголоса, радио они не включали и музыку по дороге не слушали.

– О нем самом. Вот скажи – мы чем занимаемся?

– В данном случае – едем проверять законность действий местных правоохранительных органов в этом деле.

– А зачем? Вот скажи – кому нужна эта законность?

Нотис пожал плечами:

– Кому-то нужна. Наверное, руководству Бюро – если у нас отняли одно дело, мы тут же найдем себе другое…

Дорога от Далласа до Фредериксбурга была довольно дальней, но хорошей – тридцать пятое шоссе, по которому можно жать на ста двадцати – ста сорока милях в час, включив мигалку. Через Вако, место позора ФБР, и Раунд Рок они долетели до Остина, потом решили свернуть и через Джонстон Сити по второстепенной дороге добраться до Фредериксбурга. Можно было ехать до Сан-Антонио, там по окружной выйти на десятое шоссе, оно проходит почти рядом с Фредериксбургом – но они решили ехать именно так. Как потом оказалось, правильно решили…

Там были пикетчики, и вообще в городе было много машин, пикетчики приехали в основном на своих, не протолкнуться. Но было там и еще кое-что. Как только они вывернули на улицу, на которой был полицейский участок, они увидели стоящие прямо рядом с полицейским участком два черных «Субурбана», а около них – человека, вооруженного автоматическим оружием. Самое поразительное – на этом человеке был бронежилет, на котором яркими буквами было написано FBI.

ФБР…

– Что это?

Демонстранты стояли далеко от участка, перекрывая улицу.

– Это что, наши?

Человек с автоматом, увидев машину, едущую к полицейскому участку со съемной мигалкой на крыше, встал на колено, вскинул оружие…

– Назад!!! Тормози, назад!

Было уже поздно – Нотис, сидевший за рулем, успел лишь затормозить, как по машине градом хлестнула автоматная очередь.

От Эль-Пасо бандиты направились в глубь страны по двадцатой дороге, с нее соскочили на десятую за Ван Хорном. Дорога шла по холмистой местности с довольно скудной растительностью – плато Эдвардса. Жилья здесь тоже почти не было – заправки, придорожные кафешки, старинные дорожные знаки. Были и полицейские посты, но три черных «Субурбана» они пропускали, потому что на таких ездили DEA и много кто еще. Для того чтобы полицейские не задавали вопросов и не вынуждали их убивать – въехав на территорию США, они съехали с дороги и сменили мексиканские номера на техасские, той же самой серии, какую используют машины федеральных служб.

Никто из этих бандитов не знал Бентеса – Бентес был расходным материалом, спусковым крючком, если пользоваться терминологией итальянской мафии, pistolero, причем не самым лучшим, если пользоваться терминологией мафии мексиканской. Он ничего не сделал хорошего группировке, более того – устроил дурацкую перестрелку, как потом выяснилось, без достаточного на то повода, притащил за собой хвост – горячего парня из Техаса с автоматом, который грохнул больше двадцати братьев и до которого пока было не добраться, потому что он сидел на губе, на военной базе. Оставался Бентес, который сидел в маленьком городке, он был пешкой, которая вполне могла дойти до последнего поля шахматной доски и стать ферзем, для этого нужно было просто правильно разыграть комбинацию. Его можно было сделать мучеником – нанять адвоката, пусть его приговорят к смертной казни на электрическом стуле, потом он будет несколько лет ждать приведения приговора в исполнение, и все это время он будет мучеником в глазах мексиканского народа, а его казнь еще больше подхлестнет волну ненависти к американцам. Но можно было освободить его… это не штурмовать федеральную тюрьму, это всего лишь маленький полицейский участок, не более того. Пришли – и ушли. Это будет пощечина для американских правоохранительных органов и для всей Америки в целом, они вынуждены будут действовать по воле мексиканского федерального правительства или вопреки ей. Если по воле – то правительство, и так еле держащееся, окончательно станет объектом всеобщей народной ненависти, и начнется государственный переворот. Если же вопреки воле, то Мексика – это не Ирак и не Афганистан. Это перенаселенная страна, в которой под сорок штатов, несколько миллионов человек с оружием и опытом вооруженного насилия. Это страна, в которой братья по ту сторону границы уже составляют пятую часть населения страны – будут ли они сидеть спокойно? Это страна, бывшие граждане которой составляют больше четвертой части, а в боевых частях – больше третьей части от всех военнослужащих, потому что для многих мексиканцев армия – это шанс подняться и получить бесплатное образование. Наконец эта страна станет шестым по числу конфликтом, в которых США так или иначе принимают участие, а по размаху это будет самый страшный конфликт из возможных.

Аналитики мафии, которая к тому времени уже превратилась в параллельную власть в Мексике, сделали вывод, что Бентеса целесообразнее освободить. Тем более что сделать это было технически возможно, а как гласит административная мудрость – все, что технически может быть реализовано, должно быть реализовано.

При въезде в город машины разделились – одна из них пошла кружным путем, чтобы обеспечивать мобильный резерв и отход, вторая и третья подъехали к полицейскому участку. Пикетчики, никем не предупрежденные, попытались задержать машины – но несколько слов, сказанные безошибочно найденному организатору всего этого пикетирования, быстро успокоили пикетчиков. После этого – трое остались в машинах, один – вне машины, еще пятеро пошли в здание…

Возглавлял группу бывший офицер мексиканской федеральной полиции Александр Салинас, он проходил практику в ФБР, какое-то время «боролся» с наркомафией, потом примкнул к Зетас. Он был представительного вида со всеми повадками копа, отлично, почти без акцента говорил по-английски – да и мало ли в ФБР агентов-мексиканцев? Полно, в ФБР даже есть специальный отдел, занимающийся соблюдением прав агентов и балансированием гендерно-расового состава подразделений. Он единственный был в костюме, с папкой и доской с зажимом, на которой были прикреплены документы, именно такие, какие должны были быть. Это было предписание федерального судьи, занимающегося делами, связанными с организованной наркопреступностью Джека У. Стоувера о том, что некий Альфредо Бентес, гражданин Мексики, должен быть доставлен к нему в течение двадцати четырех часов. Бумага была «липой» – но могло и прокатить, примерно тридцать процентов вероятности. Была договоренность, что если местные помощники шерифа начнут звонить в офис федерального судьи Стоувера и выяснять, выдавалось ли подобное предписание – они умрут. Если не станут – останутся живы.

Итак, четверо, один «агент ФБР» с документами и четверо агентов с оружием, в бронежилетах и масках вошли в здание управления шерифа округа Фредериксбург, когда на часах был ровно час дня. В здании было четыре человека, в том числе секретарь шерифа, девчонка после школы. Шериф пожалел ее – в семнадцать лет уже двое детей, отец детей сидит в Фолсоме за торговлю наркотиками и выйдет оттуда нескоро. Уж лучше пусть здесь работает, чем на панель, а иного-то и нет.

Вот эта девушка, по сути, наполовину ребенок, и встретила вошедших в управление боевиков.

– Здравствуйте. Чем могу помочь? – спросила она, улыбаясь, потому что именно так было принято встречать посетителей в управлении шерифа Фредериксбург-каунти.

– Нам нужен шериф, – шедший впереди тип, в костюме, неприятный, от которого резко пахло одеколоном, «засветил» удостоверение.

– Простите, но шериф выехал.

Салинас знал о том, что шерифа не будет, на то и был рассчитан план. Если начинаешь общаться с человеком – спроси его о том, кого нет, или попроси об услуге, которую он не сможет тебе оказать. Потом от него будет проще получить все, что тебе нужно. Салинас знал и то, что шериф к этому времени, скорее всего, уже мертв.

– Вы можете подождать шерифа здесь, сеньоры…

– А когда он будет?

– Простите, сеньор, но шериф не сказал, когда вернется. Он на вызове.

– В таком случае, сеньорита, – слово сеньорита Салинас выделил тоном, показывая тем самым, что перед ним всего лишь молодая мексиканка, существо второго сорта по сравнению с ним, агентом ФБР, – мы не можем ждать. У нас слишком много дел, чтобы ждать, пока вернется шериф. Вызовите его сюда и немедленно.

В одном из «Субурбанов», припаркованных у здания управления шерифа, стоял специальный прибор, его изобрели для Ирака и Афганистана – но потом стали применять и в других местах, где гремели взрывы и вообще было неспокойно. Прибор глушил всю связь в радиусе трехсот ярдов от себя и не давал привести в действие рацию или сотовый телефон, по которому могла быть отдана команда на исполнительный механизм взрывного устройства.

– Я могу вам помочь, джентльмены? – пожилой мексиканец в форме вышел откуда-то из глубины здания, встал рядом с мексиканкой, которую звали Марианна.

– А вы…

– Депьюти Монтеро.

– Нам срочно нужен шериф. Немедленно, мы ждать не собираемся.

Депьюти кивнул головой. В происходящем не было ничего удивительного – представители федеральных правоохранительных органов всегда отличались заносчивостью и хамством, много чего мнили о себе, местные же правоохранительные органы они вообще не считали за коллег, ни полицию, ни шерифов. И это все при том, что с людьми-то как раз работала местная полиция, и большую часть преступлений раскрывала тоже она.

– Сейчас я его вызову.

Депьюти ушел туда, где были зарядные устройства и рации.

– Может быть, кофе? – пролепетала Марианна.

Салинас наградил ее уничижающим взглядом и начал нервно постукивать папкой с документами по краю барьера, отделяющего зону для посетителей от зоны для работников управления шерифа. Всем своим видом он показывал, что раздражен до предела нерасторопностью сотрудников шерифа, но пока сдерживает себя.

Для закрепления эффекта он посмотрел на часы, и Марианна, заметив это, вздрогнула.

Это были золотые часы… Таких часов у агента ФБР быть не могло, если бы они и появились – так только в качестве подарка при уходе из Бюро. Ни один сотрудник ФБР не станет носить золотые часы, даже если у него есть на это деньги, чтобы не привлечь внимания сотрудников специального отдела Минюста, занимающегося коррупцией в правоохранительных органах. Золотые часы – это вызов.

А у этого они были.

Марианна подняла на него испуганные глаза – и поняла, что он тоже все понял.

– Сеньор Анджело! – позвала она депьюти.

Салинас потянул руку из кармана, в ней был Глок-26 с коротким глушителем Pilot.

– Сэр, шериф…

Пистолет негромко хлопнул дважды, раз за разом, и депьюти молча упал, цепляясь за стол и сшибая все, что было на нем.

– Adelante!^[10] – сказал Салинас, двое боевиков открыли калитку в ограждении, держа наготове оружие, бросились туда, где были кабинеты и лестница. Лестница, ведущая вниз.

Дуло пистолета смотрело в живот Марианны.

– Не надо, сеньор. Por favor^[11]… – дрожащим голосом сказала она.

– Как поняла? – спросил Салинас.

– Часы. Ваши часы, сеньор.

Салинас скосил взгляд на свое запястье.

– Caramba… Подарок.

И выстрелил.

– Ах ты ублюдок!

Стекло, усиленное специальной пленкой, не вывалилось от града пуль, но через него не было видно совершенно ничего. Только белые разводы трещин и все большее количество дыр на нем.

Агенты ФБР имели солидный опыт всяких переделок, поэтому ни один из них в первые, критические секунды перестрелки не получил ранений. Первое ранение получил Нотис – они открыли дверцы машины почти синхронно, те были бронированные, метнулись назад, за багажник, в багажнике было более мощное оружие – но Нотис, не успев пробежать и шага, вскрикнул и упал на тротуар. Он выскакивал со стороны водителя, а машина была развернута носом вправо, и получалось, что О’Малли защищала не только дверца, но и корпус машины, а Нотиса корпус машины не защищал. Агент О’Малли, преследуемый дробным градом пуль по двери, визгом рикошетов, добежал до багажника, махнул рукой под бампером^[12] – и крышка багажника, тоже бронированная, поползла вверх на пневмоупорах.

Нотиса не было.

С пистолетом наизготовку О’Малли высунулся из-за багажника – и увидел то, что он предпочел бы не видеть. Нотис полз к багажнику, оставляя за собой кровавую полосу на асфальте от раздробленной пулей лодыжки – и как раз в этот момент автоматчик, сменив магазин, хладнокровно добил агента, выстрелив несколько раз с колена и пригнувшись, как «с низкого порта»^[13] – бронежилет в таком ракурсе не защищает никак. Нотис, в которого попало несколько пуль, дернулся и застыл на асфальте…

Ублюдок…

О’Малли высунулся и успел выпустить две пули в стрелка до того, как град автоматных пуль заставил его убраться за багажник. А через секунду визгнули рикошеты – и острая боль обожгла ногу. Неизвестный автоматчик владел одним из приемов стрельбы SWAT – он бил под днище машины, рассчитывая зацепить спрятавшегося за ней стрелка на рикошетах. И зацепил – почти сразу…

Да кто же это такие…

О’Малли успел выхватить из багажника и дробовик, и винтовку, отпрыгнуть на тротуар, прежде чем новые рикошеты выбили искры из металла. При каждом шаге, тем более прыжке, его окатывала волна боли, как будто кто-то прикладывал к ноге раскаленное клеймо для скота. Но заниматься ногой было некогда.

Взяв ружье в руки и закинув карабин на спину, агент О’Малли, пригнувшись, побежал вдоль ряда машин, стараясь сократить дистанцию. Ему удалось пробежать три машины, прежде чем противник понял, что происходит, и скорректировал огонь. От припаркованных машин полетели осколки стекла, град пуль забарабанил по кузову.

На коленях – так страшно не было никогда – он прополз вперед. Автомат внезапно заглох – и он распрямился с ружьем в руках.

Автоматчик лихорадочно менял магазин, его движения казались замедленными, как в фильме, еще один бандит с автоматом был в дверях управления шерифа Фредериксбурга…

Автоматическое ружье задергалось, забилось в руках, отправляя в бандитов один сноп картечи за другим. После третьего выстрела бандит, прикрывавший машину, упал, его отбросило прямо на бронированный бок «Субурбана».

И в этот самый момент две автоматные очереди, перебивая друг друга, хлестанули вдоль улицы. Опасность появилась оттуда, откуда ее не ждали – третья машина, машина прикрытия поспешила к основной группе, когда сидевшие в ней боевики услышали звуки перестрелки у управления шерифа. Она выскочила на перпендикулярную улицу, остановилась точно напротив расстрелянного «Форда Торус» – и два автоматчика, увидев неизвестного стрелка, мгновенно открыли по нему огонь со спины. Агент О’Малли не успел повернуться, не успел встретить лицом к лицу новую опасность – как несколько пуль попали ему в спину и в голову – и он рухнул на тротуар замертво, выпустив из рук оружие. Под телом начала быстро растекаться темно-бордовая лужа…

Безжалостно погоняя древний, раздолбанный пикап, шериф Хаггис и младший Бриггс не въехали, а ворвались в город. Они ехали с севера, шериф погонял чужую машину, чтобы как можно быстрее добраться до своего офиса и понять, что происходит. На их беду – они угадали маршрут отхода банды – он проходил как раз на север, не на юг, в родную Мексику, а на север.

Улицы в Техасе издревле строились длинными и прямыми, а потому и «Субурбаны» шериф увидел еще издали. И сразу понял, кто это такие и чем это все пахнет.

Кровью пахнет, вот чем!

Он развернул машину так, что она загородила «Субурбанам», находившимся от них метрах в четырехстах и быстро приближающихся – две из четырех полос движения.

– Джек, выходи из машины и беги отсюда. Звони в ФБР, куда угодно.

– Нет, сэр!

Шериф схватил винтовку из держателя, мощную М1А.

– Беги отсюда и не оглядывайся, я сказал!

Машины приближались в дрожащем мареве, исходящем от раскаленной под солнцем дороги.

– Нет, сэр! Не уйду!

Младший Бриггс достал из держателя Бушмастер, открыл дверь и выскочил из машины.

– Беги, тебе говорю! – заорал шериф.

В головном «Субурбане» в крыше откинулся люк, откинулся вперед, предоставляя стрелку защиту от огня – и пулеметчик плюхнул на кромку люка сошки пулемета М60.

Шериф открыл огонь, целясь по водительскому месту, винтовка билась в руках, хвосты бледно-желтого пламени вырывались из пламегасителя, на стекле одна за другой появлялись белые точки с расходящимися от них паутинами разводов – но шериф видел, что пули не пробивают стекло. Забухтел пулемет, пули забарабанили по машине, и мальчишка Бриггсов кувыркнулся куда-то влево, поступая очень грамотно, кстати – теперь пулеметчик будет вынужден вести огонь либо по нему, либо по пикапу и стреляющему из-за пикапа шерифу. Пули Бушмастера бились по обшивке радиатора, разбивали фары, с искрами рикошетили от брони.

Выругавшись, шериф бросил свою негодную винтовку, перегнулся через борт и схватил лежащую рядом с мертвецом СВД. В этот момент первая пуля попала в него, чиркнула по спине, проделав длинную, кровоточащую борозду до самых ягодиц, остальные пули ушли выше – видимо, машину со стрелком тряхнуло, да и удерживать в таком положении пулемет было почти невозможно, можно было только поливать все впереди себя огнем. В глазах потемнело – но шериф заставил себя выпрямиться, прижал винтовку к плечу и выстрелил в лобовое стекло мчащейся на него машины с расстояния уже меньше ста метров. То ли ранее выпущенные пули ослабили лобовое стекло, то ли русская пуля армейского образца со стальным сердечником сыграла свою роль – но лобовое стекло машины вдруг стало проваливаться внутрь целым пластом, огромный джип пошел юзом, прямо на пикап. Шериф не стал убегать, он посчитал ниже своего достоинства убегать от бандитов. Оттолкнувшись от пикапа и выпрямившись в полный рост, он выстрелил по машине еще раз, прежде чем пулеметная очередь достала его. А потом и сам головной «Субурбан», уже неуправляемый, врезался в пикап и потащил его за собой, теряя скорость…