Читать книгу «Разновидности зла» онлайн полностью📖 — Александра Афанасьева — MyBook.
image

Среди рослых лейб-гвардейцев выделалась худенькая фигурка подростка. Он носил казачью шинель, набросив ее на плечи и не вдевая руки в рукава… как основатель правящей ветви династии Михаил Александрович Романов, прекрасный кавалерист и отчаянный рубака. В последнее время я мало виделся с Павлом… но что-то подсказывало мне, что из него со временем выйдет достойный правитель, не хуже отца. Он был жестким и в то же время смышленым. Жизнь его била, и била сильно, совсем не по-императорски, но он с честью это выдержал, даже будучи подростком. Проблема была в том, что его мать, вдовствующая Императрица, и Ксения Александровна, родная тетка и регент престола, люто ненавидели друг друга и постоянно интриговали, о чем знал весь Петербург. Подростку расти в атмосфере ненависти и недостойных интриг… в том нет ничего хорошего…

Я ошвартовал лодку. Волнение усилилось, лодку било о причал. Для Ксении Александровны принялись переставлять штормтрап, я же просто прыгнул на причал. И был просто счастлив, что прыжок не отозвался уколом боли в пояснице… с этой проблемой я все-таки справился, как бы трудно это ни далось…

– Ваше Величество…

Павел почему-то не ответил.

Ксения Александровна поднялась по трапу, опираясь на руку одного из офицеров лейб-гвардии. Немного прихрамывая, подошла к нам. Я готов был поставить сотенную, что с ее ногой во время нашей поездки ничего не случилось…

– Сударыня… – сказал Павел, – я принужден напомнить вам вашу же науку. Дела государственной важности не обсуждают в будуаре.

– Ах, Ваше Величество… Мне просто пришло в голову прокатиться на катере, подышать свежим воздухом в приятной компании. Я очень благодарна адмиралу Воронцову за то, что помог мне развеяться и забыть государственные дела.

– Государственные дела не любят, чтобы о них забывали, – сказал Павел, – тем более что и у меня есть разговор к адмиралу. Сударь, извольте следовать за мной. Честь имею, сударыня…

Если описать мое состояние в этот момент – я был в полной растерянности. Да, у молодого, не достигшего еще полного совершеннолетия Государя был молодой двор, как был он у его отца в бытность его наследником. Однако молодой двор – это ни в коем случае не политическое образование. Первая задача молодого двора – ввести в свет молодых барышень из хороших семей и помочь каждой из них подобрать себе подходящую партию. Вторая – окружить наследника друзьями, с тем чтобы потом друзья стали придворными, министрами и советниками, чтобы Император знал каждого из них, знал, что от кого ждать и кому какое дело можно доверить. Но молодой двор не имеет никакого отношения к политике. Павел же, будучи несовершеннолетним, вел себя как полноправный Государь. И самое главное – Ксения ему подыграла!

Новости…

Мы поднялись по недавно построенной лестнице к свитским корпусам дворца. Павел шел быстро… за ним приходилось поспевать не только мне, вице-адмиралу русской службы, неоднократно раненному, но и лейб-гвардейцам. Наверху, на площадке, рядом с машинами, стояли солдаты лейб-гвардии Семеновского, увидев несовершеннолетнего Императора, ему отдавали честь.

Прошли к Белому дворцу. Совсем недавно ему исполнилось ровно сто лет. Сейчас – сто четыре года.

Павел собственноручно открыл тяжелую дубовую дверь, мы прошли коридорами, поднялись по лестнице и завершили свой путь на балконе. Балкон висел в воздухе, за ним был лес, вдалеке виднелось море…

– Оставьте нас, господа… – приказал он сопровождавшим его телохранителям.

Те немедленно подчинились.

– Сударь…

– Ваше Величество…

– Моя тетя… – Павел стукнул ладонью по ограждению балкона, – излишне легко относится к тому, что требует самого серьезного к себе отношения. Вот и сейчас вместо того, чтобы спросить у вас совета относительно государственных дел, она всего лишь позволила себя пригласить на морскую прогулку.

– Ваше Величество, позвольте выразить сомнения в том, что я имею право давать советы по государственным делам…

– Имеете, господин адмирал, имеете. Моему отцу было достаточно ваших советов, почему я должен ими пренебрегать?

Павел говорил совсем как взрослый. В Константинополе что-то определенно происходит… в его возрасте у него должны быть совсем другие заботы.

– Ваше Величество, я нахожусь в отставке, и…

– До этого сослужили прекрасную службу моему отцу и моему деду. Довольно слов, меня интересует Афганистан.

– Афганистан, Ваше Величество?

– Да, Афганистан. Если ты видишь, что успел закопаться, не лучше ли прекратить копать? Этой философской максимой поделился со мной Великий князь Николай, будучи проездом в родном городе.

Сын…

– Полагаю, Великий князь Николай скоро будет бывать в Санкт-Петербурге не только проездом…

– Учение, которое он проходит в Цюрихе и Франкфурте-на-Майне в будущем сослужит немалую службу Престолу. Так что не стоит торопить события. Но я не услышал ответа, господин адмирал. Вы так же считаете, что мы должны покинуть Афганистан?

– Никак нет.

– Почему?

– Потому что, если ты не идешь на войну, война придет к тебе, Ваше Величество…

Павел неверяще посмотрел на меня.

– Это самые достойные слова, которые я слышал с утра.

– Увы, Ваше Величество, если речь идет про Афганистан, слов тут недостаточно, слова – самое малое, что там потребно…

Малолетний Император, пусть будущий, но все же Император, кивнул, соглашаясь.

– Дед доверял вам.

– Да, Ваше Величество…

– Отец доверял вам.

– Мы с ним были друзьями с детства.

– В таком случае и я доверяю вам и вашему мнению. Расскажите мне, что происходит в Афганистане.

– Ваше Величество, я не был в Афганистане уже четыре года. Осмелюсь спросить: почему вас так интересует Афганистан?

– Потому что я хочу служить в Афганистане.

Вот так-так… Интересно, а Ксения знает?

– Тетя ничего не знает. И не должна знать. Это дело касается мужчин.

– Это гибельное дело, Ваше Высочество, – сказал я.

Вообще-то я должен был сказать совсем другое. И порадоваться за то, что нам на смену идет достойное поколение. Стальное поколение, поколение, готовое к борьбе. И один из его представителей готов служить своей стране, причем там, где страшнее всего. Но вместо этого – я сказал совсем другое…

– … В каком роде войск вы собираетесь служить?

– Парашютно-десантные войска… если не возьмут в спецназ.

– Проблема, знаете, в чем, Ваше Величество? В том, что жизнь дается один раз. Ваш отец не одобрил бы ваших намерений.

– Почему?

– Потому что он был офицером. И хорошо понимал одну вещь: каждый должен быть на своем месте. Офицер не менее важен, чем солдат, без грамотного, инициативного, думающего офицера солдаты попадут в ловушку и погибнут. Если офицер будет просто подниматься впереди солдат в атаку, а не руководить боем, он просто погибнет, только и всего.

Мелькнула мысль в голове: а сам-то ты разве по-другому поступал?

Да, признаю, офицер из меня как-то не получился.

Павел покачал головой.

– У меня нет за спиной Суворовского училища. Никто не может дать рекомендацию на поступление. Я рассчитывал на вас, сударь, как на близкого друга моего отца. Но если ваша позиция такова…

– Павел, на том свете я не хочу отвечать перед твоим отцом за это.

Но Павел четко и раздраженно отдал честь:

– Честь имею, сударь. Не смею вас больше задерживать…

До дома я добрался на катере, там переоделся. Сделав пару звонков, выехал к себе, в городской особняк в Одессу, в смятенных и расстроенных чувствах. Настолько смятенных, что по дороге едва не врезался в ограждение, разделяющее дорогу и обрыв. Это привело меня в чувство – только вчера лично полировал свой старый «Олдсмобиль», и еще не хватало – ободрать его о заграждения на дороге. Машина редкая, с реставрацией потом хватишь лиха. Это неприятное происшествие на дороге относительно привело меня в чувство.

Дело вот в чем… как бы это правильно объяснить. Был в Российской империи такой писатель, фамилия у него была… нет, не вспомню. Отслужил в пограничной страже в не самом приветливом месте – Туркестанский военный округ, граница с Афганистаном, потом начал публиковаться, писал книги для подростков. И вроде бы хорошие книги, но дело в том, что его излюбленным сюжетом было попадание подростка, мальчишки в критическую ситуацию. И в этой критической ситуации он делал то, что подчас было не под силу и взрослому, военному, офицеру, даже прошедшему специальную подготовку. Соответственным образом он побеждал всех антигероев и добивался своей цели. Именно этих мальчишек – каюсь, прочитал пару книг по совету – напомнил мне сейчас несовершеннолетний еще Император.

Беда только в том, что в жизни так не бывает.

Проблема даже не в неравенстве сил. В жизни бывает по-всякому… в бытность мою Наместником ко мне привели озлобленного, одиннадцатилетнего больного пацана. Какой-то ублюдок дал ему самодельный двуствольный пистолет – ничего другого не было, и пояс шахида, видимо, тоже не смогли смастерить – и отправил его убивать. Этим оружием он воспользовался с предельной эффективностью – два выстрела и два трупа, казак и офицер. Таких убивали на месте… но на этого у много чего повидавших, озверевших от крови казаков просто рука не поднялась. Привели ко мне… я с самого начала довел до всех, что никто не получит взыскание, если приведет ко мне кого-то или сообщит что-то, заслуживающее, по его мнению, внимания, даже если потом это окажется полной чушью. Привели… хотели узнать имя того ублюдка, который послал этого пацана с самоделкой, чтобы нагрянуть и расквитаться. Слышали, что мне удается расколоть самых отпетых и террористы боятся, и боятся лично меня. С этим пацаном мы проговорили несколько часов… разговор напоминал разговор глухого со слепым, в конце концов, отправил его в закрытый интернат. А что прикажете делать? Надеюсь… он жив до сих пор… интересно было бы напомнить ему сейчас его слова: волей Аллаха мы убьем всех неверных, сколько бы их ни было, и будем жить по шариату. Он и сейчас так же думает?

А если вспомнить тот случай на открытии завода? Если вдуматься – еще страшнее. Еще один пацан, вообще без оружия, все его оружие – черенок от лопаты, пластиковая бутылка и черный носок. Он прекрасно знал, как охраняют меня, он прекрасно знал, что, увидев гранатометчика, снайперы просто откроют огонь на поражение и будут разбираться потом, потому что идет война. И он умрет, даже не забрав с собой ни одного врага… умрет просто для того, чтобы в чашу наших грехов капнула еще одна капля невинной крови, и, может быть, когда-нибудь эта чаша переполнилась бы. Он был готов даже на это… во имя экстремистских идеалов, какие вбил в его голову какой-то ублюдок-исламист.

И вот туда, в этот ад, в этот бурлящий ненавистью котел отправить будущего Императора?!

А кого же еще?!

У двери, конечно же, не было ни машины, ни конвоя, положенного Регенту, но я понял, что Ксения уже здесь.

Дворецкий закрыл дверь. Выразительно показал глазами на кабинет… в который я вообще-то приказал никого не пускать в мое отсутствие. Но Ксения Александровна, конечно же, прошла туда…

Дубовая дверь кабинета затворилась за мной с едва слышным скрипом.

Так… Диван, поза умирающего лебедя, небрежно отброшенная в сторону сумочка. Господи, Ксения, когда ты перестанешь лицедействовать и станешь самой собой – ведь ты далеко не такая плохая, какой хочешь показаться. С чего тебе пришло в голову, что гибрид Екатерины Второй и баронессы Рэтчер, премьера Соединенного Королевства восьмидесятых, – это то, чем ты должна выглядеть?

Я молча открыл спрятанный в стене за потайной панелью бар. Бутылки содержались там не так, как обычно, а в полной темноте, на боку, на специальных подставках и при оптимальной температуре и влажности. Часть бутылок была родом с виноградников, принадлежащих мне.

– Шампанского, сударыня?

– Нет… Вина. Красного вина.

Вот даже как…

– Вина?

– Да, черт возьми, вина. Хочу напиться до чертиков.

– Сударыня, чрезмерное употребление спиртного для прекрасной дамы чревато грехопадением, о котором она потом сама же и будет сожалеть.

– Кому, как не вам, это знать, – огрызнулась Ксения.

Выпад был злым и явно незаслуженным. Но я молча проглотил это, открыл бутылку вина, присланного с Азовского побережья. Там были очень плохие условия для виноградарства – снег зимой, каменистая почва и чудовищные ветра, обнажающие корни лозы. Но именно поэтому опытный виноградарь мог сделать там просто потрясающее вино. Для того чтобы получилось хорошее вино, винная лоза должна страдать. Кто думает по-другому, тому прямая дорога в дешевую винную лавку, где вашему вниманию будут представлены десятки сортов ординарных вин, водянистых, иногда и спиртом крепленных, с виноградников, орошаемых установками, управляемыми компьютером…

– Прошу, сударыня.

Ксения опрокинула бокал, как заправский гвардеец, одним глотком. Я немного покачал бокал, чтобы увидеть, как вино на его стенках показывает «ножки», один из отличительных признаков густого, хорошего, настоящего вина. При вращении вино покрывает стенки бокала, потом, когда центробежная сила перестанет действовать, оно стекает вниз под воздействием силы тяжести. Но если вино достаточно густое, насыщенное, не жидкое, то остаются полоски на стекле. Это и есть «ножки». Вино было цвета крови и очень насыщенным.

Полюбовавшись на ножки – увы, только в бокале, – я отпил глоток. И в самом деле, неплохо…

– Еще?

Ксения послушно подставила бокал, я же ограничился тем, что у меня было. Сейчас не время напиваться, голова должна быть трезвой. В бокале оказалось намного больше вина, чем это принято по правилам.

– Хотите напоить меня, господин адмирал…

– Сударыня, я слишком хорошего воспитания, чтобы пользоваться минутной слабостью женщины…

– А жаль… – Ксения отпила из бокала, задумчиво на меня посмотрела и заключила: – Очень жаль…

Вот и пойми этих женщин…

– Ну, как… – Ксения с какой-то недоброй усмешкой в глазах смотрела на меня поверх бокала, – аудиенция?

– Ты знаешь?

– Господи, конечно, знаю! Вы же ничего не можете скрыть, как следует! У мужиков все на лице написано, исключений нет! И болтаете – хуже нас! Он носится с этой идиотской идеей, как дурак с писаной торбой! Ездит в этот проклятый аэроклуб и прыгает с парашютом, несмотря на запреты. Господи, ты можешь себе это представить – Император прыгает с парашютом…

Я ничего не ответил.

– Он сошел с ума! – твердо сказала Ксения – Он получил неправильное воспитание! Вместо того, чтобы нанять нормальных преподавателей, чтобы отправить его в нормальное учебное заведение, Николай пустил все на самотек и занялся этой шлюхой! И вот результат!

Ксения накручивала себя. Множила счет.

– Вообще-то я полагаю дать ему рекомендацию, – сказал я.

Ксения остановилась. На полном скаку.

– Какую… рекомендацию? – спросила она.

– Существует пять территориальных учебных центров спецназа, – объяснил я, – я имею в виду армейский, не флотский спецназ. Вопреки обычному мнению, поступить туда можно не только из действующей армии, нужно просто сдать очень серьезные вступительные экзамены и представить рекомендацию. Всего одну, но это должна быть рекомендация либо командования части, либо очень авторитетного, имеющего вес в армии командира скаутов, либо просто действующего старшего офицера сил специального назначения. Павел обратился ко мне за рекомендацией, и я намерен предоставить ее.

– Только этого не хватало… Ты понимаешь…

– Я все прекрасно понимаю. Ты уже воспитала Николая, хватит. Павел воспитан правильно, он заслуживает этой рекомендации и получит ее.

– Ты хочешь быть ответственным за смерть Монарха?

– Нет, не хочу. Времени осталось более чем достаточно. Прием идет с шестнадцати лет. Пока Павлу не исполнилось шестнадцати – время у нас есть. Потом у нас еще есть два года на курс подготовки. За это время я займусь Афганистаном, если ты не против. И сделаю так, чтобы к моменту службы Павла ему там ничего не грозило…