Но это – будущее. Эти разгильдяйского вида geeks – цесаревичу пришло в голову определение, каким пользуются североамериканцы – гики, компьютерные фанаты, эльфы двадцать второго уровня с бледным, нездоровым цветом лица, очками от постоянного смотрения в монитор, специфическим сленгом, который не поймет ни один нормальный человек. В чем-то с ними проще, чем с профессиональными военными, – они легки на подъем, изобретательны, любознательны, мгновенно образуют команды и договариваются о распределении ролей в них, они смотрят не на погоны того, кто перед ними, а на степень полезности человека для выполнения задания. Они мыслят в категориях «миссия-результат», для них движение – ничто, цель – все. Они основа новой армии – гибкой, мобильной, с развитыми горизонтальными связями, с мгновенным получением и обменом разведданными, с мгновенным принятием решений и реагированием на действия врага, с поощрением инициативы снизу, с действиями мелкими группами, работающими ради единого результата. Армии – пчелиного роя. Увидев врага, они не будут запрашивать штаб, они оценят свои силы, и если силы позволяют – вступят в бой, не дадут уйти. Воины виртуальной реальности, но сегодня они должны вырваться из нее и обрушить на злодеев вполне реальный, осязаемый удар. Покарать их так, как никто никогда не карал. Напомнить, что Россия – есть, и с ней всегда нужно считаться.

В зале есть и другие – старая гвардия. Но старой гвардии достаточно отдать приказ, а вот его сверстникам нужно объяснить – что они делают и ради чего. Какой враг перед ними и почему его нужно непременно уничтожить. Какую угрозу он несет России. Если он сумеет объяснить им это, если он своими словами вселит в их сердца понимание нужности и праведности их миссии – они пойдут и сделают это. На самом высоком уровне. И для него это тоже будет победой. Победой над собой, над рамками старого мышления, и над теми, кто считает, что граница, проведенная на карте черта, остановит удар возмездия...

Не остановит. Не надейтесь.

Спокойно. Три-два-один-вдох. Три-два-один-вдох. Пошел!

Включился свет.

– Господа! И дамы – если таковые имеются.

Смешки. Дам не было.

Цесаревич стоял перед собравшимися в просмотровом зале офицерами так, что его фигура проецировалась на экран, отражаясь темным, страшновато выглядящим силуэтом.

– Все мы знаем – для чего мы здесь. Но не мешало бы напомнить еще раз. Там, – цесаревич простер руку на юг, – лежат чужие земли. Чужая страна! Люди, живущие там, живут по своим законам, и мы уважаем их право жить по своим законам!

Цесаревич сделал передышку, чтобы хватануть воздуха и оглядеть собравшихся.

– Но только до тех пор, пока их законы не приносят зло нам! Только до тех пор, пока с той стороны на нашу землю не идут вооруженные банды, чтобы убивать нас! Только до тех пор – пока с той стороны не течет река ядовитого дурмана, чтобы травить нас!

Новая передышка. Кажется – берет...

– Нам предстоит нанести удар одновременно по множеству целей, используя все технические средства, которые у нас имеются. Цели находятся как в оперативной, так и в стратегической глубине территории противника, часть их них – прикрыта системами ПВО. Также перед нами стоит задача вывести из строя системы ПВО хотя бы частично, чтобы снизить риск потерь в боевой технике. Кратко – по целям самого первого приоритета.

На экране за спиной появилось первое спутниковое изображение.

– Это город Джелалабад. Столица провинции Нангархар и один из крупнейших городов Афганистана. Джелалабад является крупнейшим мировым центром по торговле героином. Не случайно крупнейшее и самое богатое наркомафиозное объединение мира называется «Джелалабадский синдикат». Перед вами, господа, – крупнейший, крупнее даже, чем пешаварский, рынок, на котором торгуют наркотиками, – джелалабадский рынок, занимающий территорию в пять квадратных километров. На этом рынке почти нет обычной торговли – здесь не торгуют ни продуктами питания, ни вещами, ни автомобилями, ни вьючными животными, все это продается на рынке по соседству, на окраине города. Зато здесь торгуют оптовыми партиями героина, конопли, диацетилморфина, прекурсорами^[26] для производства наркотиков, кислотой. Кроме этого на рынке продают рабов, похищенных, оружие и взрывчатые вещества. По данным, полученным из заслуживающих доверия источников, в любой день на этом рынке находится не менее тридцати тонн наркотических веществ, складированных в ожидании покупателя, – наши аналитики считают эту цифру даже заниженной. Но самое главное – на этом рынке существует несколько подпольных банков, хранилищ золота и драгоценностей, действует отлаженная банковская система, организационно входящая в систему подпольного финансирования «Хавала»^[27] и обеспечивающая процесс производства и транспортировки наркотиков, а также финансирования бандитских и террористических групп! На этом рынке в торговое время обретается значительное количество лидеров наркомафиозных объединений, бандформирований, находящихся под контролем наркомафии и исламистского подполья, особо опасных террористов. Нанеся удар по джелалабадскому рынку, мы добьемся намного большего, чем простое уничтожение тридцати тонн наркотических веществ – мы уничтожим значительную часть руководства Кандагарского картеля и нанесем смертельный удар по финансовой системе, питающей исламский терроризм и торговлю наркотиками. Мы уничтожим само осиное гнездо, вместо того чтобы гоняться за отдельными осами. Мы сожжем инфраструктуру, и на ее воссоздание, на разбирательство относительно того, кто кому должен – при том, что записи и носители информации будут уничтожены, – потребуется много времени, гораздо дольше, чем на то, чтобы вырастить новый урожай опийного мака, экстрагировать опий и синтезировать из него героин! Помните, что продаваемый на этом рынке героин идет в Россию, и подданные моего отца травятся им!

Цесаревич оглядел собравшихся.

– Второе изображение, пожалуйста.

Картинка сменилась.

– Цель номер два! Это рынок под Пешаваром, рядом с ним расположен лагерь Охри^[28]. Две цели одна рядом с другой. Рынок под Пешаваром – торговля наркотиками здесь почти не ведется, зато здесь торгуют адским снадобьем для их производства, рабами, оружием! Все это оружие будет обращено против нас! В лагере Охри, воссозданном после налетов десятилетней давности, не только готовят исламских экстремистов для организаций «Хезболла», «Исламский джихад», «Джихад до победы», «Аль-Каида» – там, в укрепленных бункерах находятся склады оружия и взрывчатых веществ. Стоит нам разбомбить все это, стоит только заставить все это сдетонировать – и тысячи тонн взрывчатки поднимутся на воздух! Там накоплено то, что будет убивать нас, если мы это не уничтожим. Следующее изображение.

Картинка снова сменилась.

– Цель номер три. Дом в Джелалабаде, самый большой дом в этом городе, а возможно, и во всей стране, если не считать королевских дворцов. В этом доме живет принц Акмаль, который не только является родным братом правящего монарха, но и руководителем Джелалабадского синдиката, крупнейшей наркомафиозной группировки мира!

Кое-кто из сидевших в зале недоуменно переглянулся. Что же это за страна такая? У государя было два брата и сестра. Один из братьев был главнокомандующим ВМФ Российской империи, полным адмиралом. Второй руководил несколькими фондами, занимающимися поддержкой инновационных разработок и новых промышленных технологий. Сестра государя была замужем за фельдмаршалом Раевским, военным министром, занималась, как и подобает даме царских кровей, меценатством, собирала произведения искусства для публичной галереи в Санкт-Петербурге, которая по коллекции современного искусства уверенно превосходила Эрмитаж и Третьяковку. Просто невозможно было представить, чтобы родственник государя стал преступником, возглавил банду. А тут – пожалуйста!

– Цель номер четыре – это здание в Кабуле считается исламским центром и медресе. На самом деле, по данным разведки, здесь скрывается крупнейший в мире центр по психологической подготовке террористов-фанатиков, готовых умереть ради того, чтобы унести с собой в могилу других людей! Здесь воссоздан замок «старца горы», где готовили хашишинов, здесь применяются самые передовые психотехнологии, здесь работают специалисты наивысшей квалификации по промыванию мозгов, прежде всего – из Великобритании. Из этих стен в год выходят сотни фанатиков, готовых сеять смерть и разрушения. Уничтожив это осиное гнездо, мы отбросим терроризм на десятилетие назад в его развитии!

Мы не варвары. И в Афганистане есть и друге цели, которые должны быть уничтожены – вся страна живет от торговли наркотиками, в каждом городе есть похищенные и рабы. Но пока – мы просто пошлем им весть. Пусть помнят! И пусть боятся!

Берет. Берет...

– Подумайте вот о чем! Кто-то из вас молится Христу, кто-то почитает Аллаха. Мы все разные, но мы живем в единой стране и под одним небом! Кто-то, возможно, решит, что бомбить – не по заветам Аллаха и не по-христиански. На это может быть только ответ: мы не нападаем! Мы – защищаемся! Для того чтобы объявить войну – необязательно перейти границу вместе с армией. Они давно напали на нас, белая смерть – их оружие. Они не почитают ни Аллаха, ни Христа – никого, хотя многие лицемерно встают на намаз и строят мечети на деньги, вырученные ими за горе и страдания людей. Они – преступники, а Аллах, словами пророка Мухаммеда, сказал – сражайтесь, но не преступайте! В страхе своем они не осмеливаются объявить нам открытую войну и захватить нашу землю, поскольку знают, что будут разбиты. Они отсиживаются за границей, за этой нарисованной на карте тонкой чертой и думают, что граница их защитит.

Цесаревич сделал паузу.

– Но для возмездия не существует границ! Возмездие сегодня – это вы, вы те, кто должен рассчитаться с негодяями! И никто, кроме вас, никто лучше вас это сегодня не сделает, никто, кроме вас, не защитит Россию. С нами Бог, господа!

– За нами Россия! – громыхнуло в едином порыве.

Только Господь знает, как трудно было наследнику произносить эту речь – услышав «за нами Россия», он тяжело выдохнул и попытался не показать усталости. Честное слово – лучше два раза в качестве наказания пробежать ту восьмикилометровую дистанцию, которую они бегали каждое утро в Туркестане. Восемь километров вверх, по иссушенным солнцем скалам, вверх, когда больше нет сил, вверх – чтобы коснуться ноздреватого, лежащего здесь не одну сотню лет камня и бежать вниз. А потом – еще раз вверх.

Он был представителем новой династии монархов – третий из числа этой, побочной ветви, всего раз сменившейся на троне. Он знал, как вел себя дед – и он видел, как ведет себя отец. Его отец – скромный и спокойный, исполненный чувства собственного достоинства человек, до сих пор каждое утро преподносящий своей жене букет собственноручно срезанных в оранжерее цветов, был совершенно непубличным. Все его публичные выступления сводились к трем-четырем появлениям на экране телевидения каждый год и нескольким интервью солидным изданиям, в основном деловым. Отец рьяно боролся за то, чтобы оградить от излишнего внимания семью – и страшно переживал, когда или сын, или Ксения во что-то вляпывались и становились героями газетных страниц. Отец не сказал ни слова, когда Мария – перейдя в православие, Моника Джелли приняла русское имя Мария – от нечего делать принялась вести еженедельную передачу на телевидении и несколько колонок в журналах – хотя сын видел, что отец этим недоволен. Отец имел власть, он получил ее по наследству, он не собирался бороться за нее – он просто исполнял свой долг перед Россией, так, как его понимал, и ожидал, что остальные будут поступать так же.

Но, в отличие от отца, Николай кое-что понял. Интернет и телевидение все изменили – за власть нужно бороться даже монарху. Открывая газеты, просматривая интернет-сайты, он видел предложения, касающиеся государственных дел, настолько глупые, что он не мог понять, как такое могло прийти в голову людям. Он видел статьи – настолько гнусные и лживые, что этих писак следовало бы вызвать на дуэль. Он знал, как поступил в такой ситуации его друг – сжег типографию и отхлестал плетью журналиста, он не выразил по этому вопросу никакого мнения, но внутренне – одобрил. Однако Николай был человеком незаурядного ума и понимал, что всех на дуэль не вызовешь и каждому – рот не заткнешь. Подонков, лжецов, спекулянтов на беде – надо бить на их поле и их оружием, запретами сделаешь только хуже.

Николай все больше становился не только наследником, но и публичным политиком. Он занимался риторикой и оттачивал мастерство публичного выступления, до ночи изучая приемы великих ораторов. Он не только изучал стоящие перед огромной страной проблемы, но и активно высказывался по ним, предлагая пути решения и публично споря с теми, кто был не согласен. Отец не одобрял этого, он считал, что кто спорит, тот уже не прав, но Николай не соглашался и приводил свои аргументы. Он все больше становился рупором «консервативного большинства», говоря их языком, высказывая их взгляды на жизнь и становясь их представителем – не по наследству, но по доверию. Отец говорил, что монарх не должен так поступать, монарх должен быть отцом всех подданных, но Николай опять был с ним не согласен. Всем отцом не станешь, а вот допустить, чтобы велеречивые подонки, оболванив народ утопичными мечтами и лелея в душе гнусные замыслы, завели и народ, и страну в трясину – он не мог. Он не думал о ближайших выборах – он думал о будущем. О стране, которую ему рано или поздно придется принять, а потом передать сыну. Он отличался – от публичных политиков Запада, от думских говорунов тем, что не только говорил, но и делал и готов был нести ответственность за сделанное.

Как сейчас. Так, как и подобает будущему императору.