За первой городской стеной оказалась еще одна, вдвое выше первой. Между ними было ярдов сто, и все это пространство занимали бесконечно длинные торговые ряды, где покупалось и продавалось все, кроме скота, которым торговали снаружи.
– Ох, и шумно тут! – заметил Мартин, придерживая мула, который начинал нервничать от криков зазывал и смеха подгулявших гостей города.
– А в Пронсвилле таких стен почему нету? – спросил Рони.
– Пронсвилль на берегу, там враг только с моря возможен, – пояснил Бурраш.
– А в Лиссабоне стены имелись, – добавил Мартин. – Только давно, их потом на камень растащили.
– А тут кого бояться? – снова спросил Рони.
– Тут дорога на Бирнор имеется, а мимо него до самой Ингландии. Вот и стоит этот город форпостом, и стены здесь чинят. Вон, на башнях камень новый положен, – сказал Бурраш, и Мартин с Рони стали смотреть на башню, где действительно виднелись следы недавнего ремонта.
– Эй, послушайте, где здесь башмачников найти можно? – спросил Мартин у какого-то прохожего.
– Здесь башмачников нету, – покачал головой тот. – Они за второй стеной кормятся.
– Спасибо, – поблагодарил Мартин, и они двинулись к следующим воротам, куда проходило уже не так много возов и людей, зато охраняли эти ворота четверо рослых, под стать Буррашу, гвардейцев, которые внимательно оглядывали каждого входящего в серединный город.
Обстановка там была не такая суматошная, и путники перевели дух, начав вертеть головами и рассматривать вывески, предлагающие посетить всякие заведения, от булочных и питейных до мастерских по пошиву седел и разной упряжи.
Вскоре пришло время снова спросить дорогу, и теперь этим занялся Рони. Он подбежал к группе молодых людей, по виду подмастерьев, которые спешили по каким-то делам, и спросил, как пройти в тупик за каретной мастерской.
– Двигай за нами, мы как раз туда, на потеху поглядеть! – ответили ему.
– А что там за потеха?
– Там сегодня башмачника бить будут!
– Похоже, совсем пристукнут! – весело добавил другой подмастерье, и они рассмеялись.
Рони обернулся и пожал плечами, а Мартин махнул ему рукой, дескать, давай, мы за тобой.
Они прибавили шагу, чтобы не отставать от подмастерьев, которые весело переговаривались, время от времени отпуская шуточки в адрес проходивших мимо молодых женщин. Скоро стали слышны крики, и, завернув за очередной угол, Мартин, Бурраш и Рони увидели толпу из сотни человек, которые были вооружены палками и ржавыми тесаками. Эта толпа окружала деревянную пристройку к каменному зданию, а на крыше пристройки сидел Ламтак – в шлеме, с маленьким щитом и коротким мечом.
– Эй, поглядите! – обратился к спутникам Рони и кивнул в угол, где скучали двое городских стражников, в обязанность которых входило предотвращение подобных сборищ. Однако эти, похоже, были заранее приглашены и грызли орешки, со скукой наблюдая за происходящим.
– Понятное дело, – оценил обстановку Бурраш и, вынув из сумки меч в ножнах, направился к толпе, которая орала все громче, и несколько самых активных крикунов, по виду – городских бандитов, пытались рогатинами поддеть Ламтака за ногу, но тот отбивался от рогатин и старался забраться повыше, однако выше уже было некуда.
Подойдя к разбойникам, Бурраш оглянулся и, увидев, что Мартин с Рони встали сзади него, прикрывая фланги, громко спросил:
– Братцы, а чего у вас тут происходит?
Бунтовщики перестали кричать и все повернулись в его сторону. А какой-то бородатый мужик со сломанным носом и злыми глазами из-под лохматых бровей спросил:
– А это что за рожа зеленая тут нарисовалась?!
Это был главарь банды, и перед ним расступились, давая пройти к Буррашу.
Орк приметил нож, который главарь прятал за штанину, но меч из ножен доставать не стал. Бандиты засмеялись шутке предводителя, а Бурраш улыбнулся и сказал:
– Да уж, какой родился, такой и пригодился. Так чего вы здесь шумите, сапоги из ремонта требуете?
– А тебе какое дело?
– Я пришел обувку в ремонт сдать, но, похоже, не ко времени.
– Не ко времени, – кивнул главарь и покосился в сторону стражников, которые поднялись на ноги и взялись за алебарды, готовые вмешаться и выгнать чужака.
– Тогда давайте вы разойдетесь, а я как башмаки сдам – сообщу вам отдельно, тогда возвернетесь и снова орать будете, – предложил орк, а потом, двумя ударами меча в ножнах, сбил на землю пару самых рослых бандитов, пытавшихся подойти к нему сбоку.
Из толпы бросились еще трое, но выступивший вперед Мартин разбросал их быстрыми ударами дубинки.
– Ну-ка стоять! – рявкнул один из стражников, но главарь остановил его нетерпеливым жестом и сказал:
– Постой, служба! Лучше отвернитесь, мы их сейчас в капусту шинковать будем!..
После этих слов все бандиты достали ножи и стали окружать троицу смельчаков.
– Бурраш, мне вмешаться? – спросил с крыши Ламтак.
– Не сейчас, погоди, когда все завяжется!..
– Мы и до тебя, карепей, еще доберемся! – крикнул гному кто-то из толпы, однако другие его не поддержали. Сейчас все были сосредоточены на предстоявшей схватке с пришлыми.
И снова Бурраш начал первым. Орк выдернул меч из ножен, и этими ножнами ударил одного из бандитов, а другого достал плашмя мечом по голове. Мартин и Рони тотчас рванулись в атаку, не ожидая, когда стена врагов задавит их массой. Дубинки замелькали в бешеном темпе, заставив первый ряд бандитов закрываться руками и пятиться. Задние, напротив, пытались наступать, и у противника началась свалка. В этот момент, словно ядро, в тыл бандитам свалился Ламтак и начал крушить всех подряд, снося врагов страшными ударами своего щита и щадящими шлепками широкого меча.
Стражники хотели было снова вмешаться, но битва стала такой лютой, что они, напротив, попятились, а потом и вовсе сбежали с места.
Ламтак пробился к своим и стал в цепь. В схватке случился перерыв, и противники остановились, тяжело дыша и сверля друг друга глазами.
Пока выигрывали пришлые, у них были только царапины, ссадины и небольшие порезы, а из бандитов многие были в крови, а с десяток бойцов и вовсе не могли подняться.
– Предлагаю на этом разойтись, – сказал Мартин и улыбнулся вражескому главарю.
– С чего это? – возразил тот.
– С того, что я могу начать рвать вас голыми руками, и это будет очень страшно.
– Ой, как ты нас напугал! – презрительно скривился главарь и сплюнул под ноги кровавой слюной. – Хотел бы я на это посмотреть!..
– Смотри, – сказал Мартин и достал из-за пояса серебряный терций. – Я отдам его тебе, если вы сейчас же уйдете…
Сказав это, Мартин проделал с серебряной монетой тот же фокус, как и с ливром в доме купца Овцера, и, разомкнув побелевший кулак, показал всем смятое серебро.
– Лови! – крикнул Мартин и бросил главарю смятую монету. Тот поймал ее, рассмотрел, не скрывая изумления, потом посмотрел на Мартина и опустил руку с ножом.
– Ладно, – сказал главарь. – Сегодня мы уйдем, но завтра вернемся.
После этих его слов бандитское войско стало собирать раненых и, бурча под нос ругательства, направилось вон из тупика.
Бандиты прихрамывали и тяжело переваливались, некоторых вели под руки – те едва стояли на ногах. Это было похоже на отступающую армию, однако Ламтак сказал:
– Это еще не победа, сейчас стражники прибегут.
И он оказался прав – послышался лязг доспехов, и из-за угла выбежала целая дюжина стражников с алебардами. Выглядели они очень решительно, а командовал ими широкоплечий сержант в дорогом плаще, какой не купишь за обычное жалованье.
– Если мы начнем с ними драться, нам из города не выйти, – сказал Бурраш. – Прибежит подмога. Может, предложишь им денег, Мартин?
– Попробую, – кивнул тот и, отдав дубинку Рони, поспешил навстречу стражникам.
Выглядел Мартин миролюбиво, поэтому они невольно перешли на шаг, а потом и вовсе остановились после того, как остановился шедший первым сержант.
– Добрый день, ваша милость, – негромко произнес Мартин, останавливаясь в одном шаге от сержанта, который смотрел на него с неприязнью.
– Для тебя не очень добрый, прохвост! Командуй своей банде, чтобы бросали оружие и сдавались, иначе я прикажу зарубить вас!..
– Давайте решим вопрос миром, сержант, я дам вам три терции серебром, и мы мирно расходимся.
– Я взяток не беру! – звонко ответил сержант, полагая, что, арестовав чужаков, и так получит все их деньги.
– А если подумать?
Мартин схватился одной рукой за древко алебарды, а второй за огромную ременную пряжку сержанта и смял ее с еще большей легкостью, чем монету. Потом убрал руки и миролюбиво улыбнулся потрясенному сержанту, который рассматривал остатки пряжки, служившей одним из символов его начальственного статуса.
– Итак, пять серебряных терций, сержант. Это хорошее предложение.
Сержант судорожно сглотнул и посмотрел на Мартина, который теперь смотрел на него совсем не приветливо.
– Я мог вас где-то видеть?
– Только если служили в Угле.
– Вы служили в Угле? – удивленно спросил сержант.
– Я сидел там.
– Но… в Угле сидят бессрочно и более…
– Более трех лет никто не выживает, но я провел там двадцать и научился этому фокусу с вашей бляхой.
– Я… я должен собраться с мыслями, – сказал сержант. Потом покосился на своих подчиненных и снова повернулся к Мартину. – Дело в том, что у нас есть сигнал на этого гнома… И этот донос никуда не денется, он зарегистрирован у городского полицайпрокурора.
– Но если этот гном исчезнет до вашего прихода, прокурор ничего не сможет вам предъявить.
– А он исчезнет?
– Это я вам гарантирую, через час его здесь не будет, – сказал Мартин, незаметно передавая сержанту серебро.
– Ну, раз вы говорите, через час, то мы вернемся через два, – пообещал сержант.
– Приятно было с вами познакомиться, сержант.
– А мне с вами. Счастливого пути.
Не успел Мартин распрощаться с сержантом, как Ламтак бросился к двери своей каморки, вскрыл ее хитрым кривым ключом и, ворвавшись внутрь, стал срывать половицы, под которыми, как оказалось, было сложено все его богатство. Рулоны кож, ножи, молотки, клещи, колодки, клей и еще много чего, что поместилось в два огромных мешка, каждый из которых был выше самого Ламтака. Однако он лично выволок их на порог, Рони подогнал мула, и они вдвоем мигом увязали поклажу. Теперь все было готово к отъезду.
– Ну и что у вас тут за ссора приключилась? – спросил Бурраш, когда они вышли из тупика на открытую улицу.
– Я отказался платить им налог сверх королевского и городского.
– Да неужто бандиты здесь башмачников данью обкладывают?
– Нет, не обкладывают, – ответил Ламтак после паузы, потом снял шлем и отдал Рони, тот положил его в один из мешков.
– Значит, ты их чем-то разозлил?
– Чем-то разозлил.
– Давай уже рассказывай, зря, что ли, мы за тебя впрягались, пенек старый? – потребовал Бурраш, и Ламтак, слегка оттаяв, заулыбался, поглаживая бороду.
– Чего привязался, оглобля? Ну, хорошо, скажу. Они на рынке над карлицей издевались, а я заступился.
– И с этого все началось?
– Еще не с этого. Я их побил крепко, потом они привели еще десять бандитов, я и их побил. А когда они привели стражников, я незаметно убежал.
– И с этого все началось?
Ламтак вздохнул, все слова из него нужно было тянуть клещами.
– Нет, все началось, когда я их снова побил, когда стражники ушли.
– А зачем снова побил? Тебе показалось мало?
– Им показалось мало! – возразил Ламтак. – Они опять стали карлицу пеньком обзывать.
– Пеньком?!
– Вот именно. Я-то солдат, меня таким словом не проймешь, а она – плакала.
Так, за ничего не значащим разговором, они вышли из центрального города, миновали шумный район между двумя стенами и, наконец, оказались в пригороде, где не было мощеных улиц, а только пыль, конский навоз и длинные вереницы обозов. Тут Ламтак остановился и, повернувшись, взглянул на высокие городские стены.
– Спасибо тебе, Йоншир, за то, что кормил меня, – сказал он. – Может, еще свидимся.
– Ты бы лучше нас поблагодарил, что вовремя подоспели, – заметил Бурраш.
– Это, конечно, подоспели в самый раз. Но я на этой крыше с утра сидел, между прочим.
– Ну, извини, если бы знали, пришли скорее, однако мы к тебе по делу.
– По какому?
– По хорошему. Нам компаньон нужен, старый проверенный товарищ.
– Опять драться?
– А хоть бы и драться. Ты, как я гляжу, это дело вовсе не забыл, хоть и тюкал целый год одним молоточком.
– Ну и что с того, что молоточком? Работа хорошая, люди деньги несут, у кого нет – платят, кто чем богат. Я ни от чего не отказывался. Получалось хорошо, даже монетки копить начал, думал, через пару лет смогу жениться.
– На карлице, что ли? – усмехнулся Бурраш.
– Ну ты скажешь тоже! Карлица – человек, а мне нужна глинпа. В Йоншире, между прочим, свои гномы имеются, из очень хорошего рода. Из Бинда-Хорвардов. Слыхали про таких?
– Да откуда нам про гномов знать? – сказал Рони, покачиваясь в седле между двумя мешками Ламтака.
– Это да, – согласился тот. – Кстати, Рони, ты подрос, стал шире в плечах!.. А уж колотушкой как машешь – одно загляденье!..
– Спасибо, Ламтак, – смутился Рони.
– А ты, Мартин, такой опасный. Если бы ты мой ремень так смял, я бы, пожалуй, тоже испугался.
Мартин улыбнулся, но Ламтак был совершенно серьезен.
О проекте
О подписке