– Вы сами прекрасно понимаете, что искусственно вызвать аутоиммунное заболевание или хотя бы аллергическую реакцию практически невозможно. Если, конечно, у человека нет тяжелой аллергии на известные агенты. Но факты настораживающие, с этим я согласен. В вашем списке больных трудно увидеть какую-то закономерность: у них разный пол, разный возраст, разный анамнез, насколько можно об этом судить. Если они все подверглись действию нового агрессивного агента, то где такие разные люди могли с ним столкнуться? Где тот единый знаменатель, за который можно зацепиться?

Марк внимательно рассматривал собственные пальцы, отбивавшие дробь по столу.

– Давай попробуем подойти к проблеме с другой стороны. – Произнес он, наконец. – Что бы ты сделал, если бы требовалось запустить аутоиммунную реакцию?

– Я… Ну… Понятия не имею. А ты?

– Наверное, спровоцировал бы у человека острый воспалительный процесс и на пике воспаления ввел бы какой-нибудь агрессивный агент. К примеру, аллерген, безобидный вирус или аллогенный трансплантат.

– И?

– И ничего бы не произошло, на первый раз. Но вот если ввести человеку тот же агент во второй раз, то появится, скажем так, шанс вызвать жесткий иммунный ответ организма.

– То есть ты бы имитировал механизм возникновения аллергических реакций?

– В целом, да. Главный вопрос – какой именно агент ввести и какую воспалительную реакцию вызвать. Если на первой стадии сенсибилизируется, допустим, кровеносная система, то она, скорей всего, и отреагирует при повторном введении агента. Если поначалу зацепило миелиновые оболочки, то именно они и пострадают повторно. Но все это, как вы понимаете, не более чем догадки.

Марк переводил внимательный взгляд с меня на Даню, и на ней агатовые глаза каждый раз задерживались дольше.

– Звучит логично. – Осторожно произнесла Даня. – Но честно говоря, такая… как ее назвать-то? Биотехнология?.. представляется мне безумно сложной.

– Почти невероятной. – Согласился Марк. – Но люди заболевают и умирают, вопреки вероятности. Такие почти невозможные, но упорно повторяющиеся у разных людей заболевания вряд ли случаются независимо друг от друга. А значит, между жертвами условной эпидемии должно быть что-то общее. Найдите общий знаменатель – и узнаете ее причины.

– Честно говоря, пока мы ничего общего между ними не увидели, кроме одного: практически все – пациенты дорогих частных клиник. – Я извлек из сумки свой потрепанный ноутбук. – У меня есть список больных с самыми общими данными (пол, возраст, характер заболевания). Можешь взглянуть?

Марк кивнул и с интересом уставился в монитор. Мы с Данькой молча следили за выражением его лица, которое не выдавало никаких эмоций.

– Да, странно. – Резюмировал он, наконец. – Часть случаев можно разбить на подгруппы, но вывести общий знаменатель для всех не получается. И тем не менее, связь есть. Ее не может не быть. Если дело не в возрасте, поле и анамнезе, значит, в чем-то другом.

– Кстати… – Я обернулся к Дане и понял, что ей холодно: она сидела, вжавшись в кресло и обхватив руками плечи. Я собрался было ее обнять, но вспомнив, какое впечатление она произвела на Марка, поспешно опустил руку. Вместо этого я стянул с себя куртку и молча протянул ей. Уютно завернувшись в нее, как в плед, Даня подняла на меня вопросительный взгляд.

– Ты хотела мне что-то показать.

Она с сомнением принялась водить пальцем по столу.

– Теперь уже и не знаю. – Протянула она. – Марк убедил меня в существовании общего знаменателя, а то, что мне попалось на глаза, – совсем частность. Я полезла на закрытые профессиональные форумы, где общаются репродуктологи, гинекологи, специалисты по ЭКО – в общем, мои коллеги. Обсуждают сложные случаи, стратегии лечения, новые исследования в этой области… ну обычная практика. И пару раз мне встретилось упоминание какого-то непонятного заведения… а может, и не заведения вовсе, бог его знает. Я даже заскринила комментарии. Но не уверена, что они имеют отношение к нашим поискам.

– Показывай: коллективный разум нам в помощь.

Даня взяла со стола свой айфон, быстро провела пальцем по экрану и выставила его перед нами на вытянутой руке. Мы с Марком с любопытством принялись читать переписку: «Lemur: «Знакомая моей клиентки с таким же диагнозом родила ребенка пару лет назад. Прошла курс лечения и родила, хотя яичники до этого не работали. Ей чуть ли ни донорскую ткань пересаживали. Упоминала какую-то Фрейю. Кто-нибудь в курсе?» – DrVica: «Что-то слышала. Клуб биохакеров Фрейя. То ли клиника, то ли «Рога и копыта». Они применяли сомнительные методики, порой успешно. А иногда не очень». – Lemur: «Вот про «не очень» я тоже слышала, вплоть до смертельных исходов. Но, как ни странно, обошлось без шумихи. Замяли, видимо».

Марк и я синхронно оторвались от экрана и уставились друг на друга.

– Марк, что думаешь?

– Сложно сказать. Если говорить о трансплантации тканей или органов, их делают на фоне иммуносупрессивной терапии. На ее отмене возможно возникновение аутоиммунной реакции. Но, судя по названию, могли применяться и куда менее традиционные методы, чем простая трансплантация.

– А Фрей – это что?

Даня бросила на меня быстрый взгляд, а Марк заметил нейтральным тоном:

– Фрейя – вечно молодая богиня из скандинавского эпоса.

Будущий нобелевский лауреат оказался еще и эрудитом.

– Странное название для клиники, занимающейся инновационными методиками. – Задумчиво продолжил он.

– Вот именно! – Согласилась Даня. – Название годится только для клуба женских практик. Собственно, когда я начала сканировать интернет, из Сети всплыла куча провинциальных салонов красоты – и ни одной клиники.

– Какая-то конспирация. – Улыбнулся Марк, не отрывая взгляда от оживленного Даниного лица.

– Я тоже так подумала и принялась в промышленных масштабах перебирать запросы, на все лады соединяя в них биохакинг, Фрейю, инновационные методики лечения бесплодия, клиники репродукции, революционные технологии, анафилаксию, аутоиммунные осложнения… в разных сочетаниях.

– И?

Даня медленно обвела нас торжествующим взглядом, не лишенным, однако тени сомнения.

– Никаких клубов биохакеров, никакой клиники «Фрейя» я не нашла, зато всплыло имя.

– Имя? Не название?

– Имя человека, пластического хирурга: Фролов Евгений Яковлевич.

– И как это свя… – Начал я и тут же замолк. – О черт.

– Да, любопытно. – Заметил Марк, у которого не возникло проблем с пониманием связи. – Вот только у него другая сфера деятельности. Если не считать имени, его ничто, на первый взгляд, не связывает с историей аутоиммунных заболеваний.

– Несколько лет назад он работал в модной клинике эстетической и репродуктивной медицины – «Иннолаб-бьюти». Одно время за ней держалась слава чуть ли ни самой продвинутой в этой сфере. Но именно у них было несколько случаев анафилаксии и даже, кажется, системного васкулита. Насколько я знаю, доказать связь между действиями клиники и последствиями для пациентов так и не удалось. «Иннолаб» по-прежнему функционирует, правда, никаких необычных методик уже не предлагает. Но Фролов там больше не работает.

– И где он теперь?

– А вот это интересный момент: он теперь главврач супер-элитной клиники анти-эйдж технологий где-то под Белгородом. Информации об этом месте почти нет, и это странно само по себе. Подобные заведения, казалось бы, нуждаются в рекламе, но только не эта клиника. Даже среди специалистов о ней мало что известно. Говорят, они придерживаются политики максимальной приватности. Вроде как при желании там можно провести месяц, не увидев никого, кроме персонала.

– А зачем нужна такая таинственность? – Удивился я.

Даня усмехнулась.

– Фил, ты человек общительный, но не все же такие. Кто-то хочет иногда отдохнуть от социума. И потом, нужно учитывать специфику клиники: абсолютное большинство пациентов пластических хирургов предпочло бы, чтобы об их экспериментах с внешностью никто не знал. Да и результаты анти-эйдж медицины стараются выдавать за хорошую генетику. И эта клиника, похоже, гарантирует такую возможность. Название у нее, кстати, вполне соответствует политике приватности – «Сиринити».

– «Сиринити»?..

– Ну да. Serenity означает безмятежность на английском.

– А сайт у нее есть? – Вставил явно заинтересованный Марк.

– Сайт есть, визуально он впечатляет, но информации практически не дает. Там вообще не упоминаются ни анти-эйдж, ни репродукция, даже слова «клиника» нет. Я его нашла только потому, что кто-то из коллег упомянул название.

– В смысле нет слова «клиника»? А как же эта неклиника называется?

Даня поморщилась.

– Они ретрит, видите ли.

– Они кто?..

– Retreat, видимо. – Предположил Марк. – Англицизм такой.

– Именно! Популярная на Западе концепция: уединиться в комфортабельной глуши и перезагрузить жизненную программу.

– Типа йоги и медитации? Название, кстати, тоже намекает на всю эту чушь.

– Почему чушь? – Даня бросила на меня укоризненный взгляд. – Кому походы, а кому и йога. Но в случае с «Сиринити» больше похоже на камуфляж, за которым скрываются очень серьезные методы работы с клиентами.

– Может, посмотрим их сайт? – Предложил Марк, кивнув в сторону ноутбука.

Я с готовностью открыл браузер и ввел в строку поиска словосочетание «Ретрит Serenity».

– На первой странице ничего не будет, листай дальше. – Прокомментировала Даня. – Говорю же, они не стремятся к известности.

Наконец, «Сиринити» мелькнула среди предложенных ссылок. Я кликнул мышью – и перед нами распахнулось окно в безмятежный рай, созданный большими деньгами для очень больших денег. Виды лаконичных домиков со стеклянными стенами и огромными верандами в окружении идеальных газонов чередовались с изящными средиземноморскими виллами, утопающими в пене цветущих деревьев. Беседки на высоком берегу реки вызывали смутные ассоциации с изрядно забытой мной «Войной и миром», а прозрачный бассейн за стеной из экзотических кустарников напоминал рекламу карибских отелей.

– Ничего себе… Этот приют для миллиардеров совсем не ассоциируется с клиникой.

– И не должен: гости хотят покоя и безопасности, а чувство смутной тревоги от соприкосновения с медициной им ни к чему.

– И что делать с этой информацией? – Негромко вставил Марк, на которого великолепие «Сиринити» не произвело, кажется, особого впечатления. – Судя по уровню клиники, вживую попасть туда будет непросто, если, конечно, у вас нет лишних ста тысяч долларов. В Гугле нашлось немного, и вряд ли найдется больше в других браузерах. Какие еще варианты?

Мы с Даней переглянулись.

– В любой клинике кто-то должен работать. Каким бы знаменитым и талантливым ни был главврач, за ним всегда стоит целая команда. Трудно сказать, много ли в этой «Сиринити» врачей, но они должны там быть. Как думаешь, Дань? Может, поспрашивать среди своих? Мы закончили лучший медвуз страны, кто-то из наших вполне мог оказаться в этой обители стареющих миллионеров.

– Логично. Давай попробуем, хотя не уверена, что мы сильно продвинемся, даже если найдем кого-то из работающих в «Сиринити» врачей. Кстати, это навело меня на мысль: сами врачи редко создают инновационные технологии. А за ними тоже кто-то должен стоять. У нас в клинике, например, работают два молекулярных биолога.

– Мысль светлая. – Прокомментировал Марк, застенчиво глядя на закутанную в мою ветровку Даню. – Думаю, здесь я могу попытаться вам помочь. Выпускники биофака держатся сплоченной компанией, и если кто-то связан с загадочным ретритом, найти его будет несложно.

– Марк, спасибище!

– И еще одна мысль: если Гугл не слишком щедр на информацию, то можно попробовать более профессиональный подход.

– В смысле?

– Вам нужен кто-то, способный извлечь из интернета информацию, не предназначенную для общего пользования. Коротко говоря, хакер. И я могу такого порекомендовать.

За пару часов в кафе мы успели тесно подружиться с Марком, который к концу встречи выглядел куда менее серьезным. Даня по-прежнему куталась в мою ветровку, и я из вполне рыцарских соображений решил проводить ее до парковки. Неожиданно (или, наоборот, вполне предсказуемо) Марк составил нам компанию. В прекрасном расположении духа мы шагали по улице, обмениваясь репликами и пересмеиваясь, но вдруг Даня замерла на месте, неподвижно глядя в сторону дороги, по которой медленно, просто неприлично медленно двигался здоровый черный Рэйндж Ровер. Остановившись посреди тротуара, мы молча наблюдали, как машина неторопливо и бесцеремонно въехала на парковку для такси и несколько секунд ерзала, встраиваясь в геометрию парковочных линий. Затем из нее выбрался невысокий, крепко сбитый мужчина и уверенным шагом направился в нашу сторону. Я совершенно точно видел его впервые, но Даня явно была с ним знакома. Мужчина остановился в паре метров от нас и, неопределенно улыбаясь, обвел всех по очереди хладнокровным взглядом. Мужественные черты лица и ощущение скрытой силы, исходившее от него, с успехом компенсировали невысокий рост.

– Привет. Как ты здесь оказался? – Произнесла Даня ровным тоном, резко отличавшимся от ее обычно эмоциональной речи.

– Проезжал по делам и вдруг заметил тебя. – Ответил незнакомец, даже не пытаясь казаться убедительным.

Мы с Марком быстро переглянулись и дружно перевели взгляд на Даню.

– Знакомьтесь: мой муж Денис. – Коротко сказала она и замолчала.

Денис тоже упрямо молчал.

В попытке сгладить неловкий момент я протянул Денису руку, улыбаясь со всем доступным мне дружелюбием.

– Я Филипп, коллега Вашей жены.

Рукопожатие Дениса было жестким и властным. Мне показалось, он сознательно сжал мою кисть почти до хруста. Не менее осознанно я в ответ вяло пожал широкую ладонь, как бы признавая его главенство в этой странной ситуации. Главное – не навредить Дане.

– Марк. – Вежливо произнес наш третий член экипажа, однако Денис не удостоил его ответом.

– Садись в машину, завтра я сам заберу твою со стоянки. – Скомандовал он. – И сними уже эту хламиду.

На Данином лице появился сердитый румянец, красиво вырезанные ноздри задрожали, однако она подчинилась. Выпутавшись из моей куртки, которая на ней и в самом деле смотрелась мешковато, она протянула ее мне.

– Спасибо, Фил, она спасла меня от обморожения.

Вид у Дани был унылый, но сдаваться она не собиралась. Повернувшись к Марку, она протянула ему руку:

– Рада была познакомиться, Марк.

В ответ он порывисто обхватил ее ладонь обеими и долго не отпускал.

– Я тоже очень рад. Не сомневаюсь в успехе нашего сотрудничества. В ближайшем будущем оно наверняка принесет прекрасные плоды.

В первый раз, кажется, Денис заметил Марка, и я тоже с удивлением уставился на надежду российской иммунологии, застенчивость которой как рукой сняло.

– Идем. – Поторопил он Даню, и под нашими растерянными взглядами распахнул пассажирскую дверь и, взяв жену под локоть, слегка подтолкнул на высокое сидение Рэйндж Ровера. Хлопнув дверцей, он быстро обошел машину и погрузился на водительское место. Все так же бесцеремонно громадный внедорожник выехал с парковки и встроился в поток других машин.

– Что это было? – Недоуменно произнес Марк.

– Без понятия. Сам впервые увидел ее мужа. – Мне почему-то хотелось, чтобы развернувшаяся сцена выглядела в глазах нового знакомого не такой противной, какой она была на самом деле. – Денис возглавляет службу безопасности какой-то крупной компании.

Этот факт никак не оправдывал устроенную Денисом сцену, но Марк, тем не менее, понимающе кивнул.

– Профессиональное залипание. – Прокомментировал он сдержанно.

Мы расстались в приятельских отношениях, и я пообещал самому себе поблагодарить друга Серегу за гениального Марка.