– А знаешь, – сказала маман, – даже несмотря на её несколько э… эксцентричное поведение, она мне нравилась. Жалко, что всё так закончилось… А твой протеже чем занимается?..

Протеже посмотрел на меня умоляющим взглядом.

– Он фотомодель и начинающий актёр, – отрапортовал я.

– Ты в своём репертуаре! – проворчал папик. – Если сам не на сцене, то рядом… Тяжёлая наследственность!

Вова непонимающе уставился на меня.

– Потом расскажу…

Мы вспомнили общих знакомых. Потом – деда и бабусю. Какой-то модный французский документалист решил снять фильм о них. Конечно же, мне его сосватали: приедет, мол, всё расскажешь, всё покажешь…

Вечером, в номере, Вова задумчиво сказал:

– Кажется, как будто вы не совсем родные…

– Ну что ты! Самые что ни на есть родственники. Просто большую часть жизни я провёл с бабусей и дедом. Родители были на дипломатической работе. Виделись редко…

– А что они про наследственность говорили?

– Когда я на журфак поступил, родители обрадовались: наконец-то серьёзным человеком станет, будет международником… Сцену они считают несерьёзным занятием. Но я-то вырос среди актёров и киношников! Наверное, поэтому на тиви себя хорошо чувствую. А родители всё надеются – за ум возьмусь…

– А мы к Жаку сегодня поедем?

– Что, понравилось?

– Ну, надо урок закрепить, – смутился Вова.

Мы поехали к Жаку. Долго стучали в дверь. Наконец с недовольным видом он открыл.

– У меня клиенты…

Но, увидев нас, просиял:

– Один момент, мсье!

Через несколько минут из дверей вышли два пожилых японца и церемонно с нами раскланялись.

– Что ты им сказал? – спросил я у араба.

– Что русская мафия приехала!..

Урок повторился. И, конечно, не только урок…

На третий день, наконец, маэстро остался доволен результатами работы. Съёмки закончились. Встречающая сторона выплатила нам аванс, выразив надежду на сотрудничество в дальнейшем. Окончательный расчёт предполагался после выхода плаката.

– А не кинут? – засомневался Вова.

– Что ты! Это серьёзная контора…

– А по магазинам мы пойдём? – спросил он, смущаясь.

– Ну, если ты хочешь…

Лучше бы я этого не говорил! Мы побывали, наверное, во всех парижских магазинах, торгующих мужским бельём. Вова выбирал, прикидывал, морщил лоб и… покупал. В какой-то момент я понял, что ещё чуть-чуть – и придётся заказывать контейнер.

– Сокровище моё, а зимой по улице ты собираешься тоже в трусах ходить? – ядовито спросил я.

– Нет… ну… – замялся Вова, с сожалением откладывая очередную пару трусов. И, наконец, мы пошли примерять пальто…

По прилёте в аэропорту таможенница удивлённо уставилась на чемодан, полный трусов.

– На продажу везёте? – с подозрением спросила она.

– Да нет, себе…

Таможенница непонимающе уставилась на Вову. Пришлось вступиться за мальчика:

– Понимаете, он фотомодель и…

– А! – оживилась тётка. – Так это вас я видела в клипе, ну, где ещё поют: «Ты такой недоступный…» Вы мне фото не подпишете?..

Я подсунул Вове одну из фотографий, которые на всякий случай напечатал про запас, и он чиркнул на ней что-то…

– Вот так и приходит слава! – съехидничал я, когда мы садились в машину.

Вова просиял.

Дома нас встретил недружный кошачий хор. Звери были явно голодными.

– Что же, Виталик вас не покормил?

Пока я пошёл кормить зверей, Вова потащил чемодан со своими сокровищами к шкафу, чтобы разложить их по полкам…

– Александр Владимирович! – вдруг раздался Вовин вопль. – Смотрите!..

– Ну, что ещё? – недовольно спросил я. – Что, трусы не доложили?

Трусы были на месте. Вова тыкал пальцем в шкаф. Там, среди аккуратных стопочек белья, аккуратно же лежал большой пистолет с глушителем.

– Что будем делать?

– Позвоним Петровичу… Надеюсь, ты не трогал пушку?..

Петрович приехал с целой бригадой. Они всё осмотрели, всё проверили. Молодые оперативники с интересом уставились на Вовин чемодан.

– Чего они так смотрят? – тихо спросил он у меня.

– Такого количества трусов, наверное, даже продавщицы в бутике мужского белья никогда не видели!

– Да ну вас! – обиделся Вова.

Как и ожидалось, пистолет был девственно чист. Следов взлома двери тоже не обнаружили. Единственное, кто-то пытался крутить ключ не в ту сторону, и довольно упорно.

– Ты, случайно, не перебрал накануне? – с подозрением спросил Петрович. – И крутил не туда…

– И часто ты видел меня перебравшим? И вообще, мы только из аэропорта…

Петрович заставил меня вспоминать, у кого есть ключи от моей квартиры. А чего здесь вспоминать? У меня и у Витальки…

– У какого ещё Витальки? – спросил Петрович.

– Повар. Он готовит и убирает иногда в квартире…

– И давно он здесь был?

– Судя по тому, что кошки голодные, – давно…

– А позвонить?..

Я набрал Виталькин номер. Мобила не отвечала.

– Адрес, домашний телефон?..

– Адреса не знаю, а телефон… Где-то был записан…

– И как при твоей работе можно быть таким неорганизованным! – возмутился Петрович.

– Что ты имеешь в виду?

– Твою телефонную книжку. Она же всегда чистая! А телефоны могут быть записаны на чём угодно: на ресторанных салфетках, сигаретных пачках, каких-то обрывках… Что, трудно переписать их в книжку?..

– Те, по которым я звоню хотя бы раз в неделю, я и без записи помню… А переписывать… Ну, лень…

Наконец я нашёл то, что искал. И вовсе он был не на салфетке, а на листочке из тетрадки в клеточку. И откуда я такой взял?.. Со школы тетрадями не пользуюсь. Потом понял: это Виталька записал и оставил мне.

– Позвонишь сам или мне?

Петрович доверил мне эту важную миссию.

К телефону подошла Виталькина мать. Плача, она сказала, что его уже два дня нет дома. И на работе тоже не видели… А он такой ответственный!

Да уж, он всегда обязателен до занудства…

– Сейчас Наташа придёт, наверное, придётся заявление подать… – Она снова заплакала.

Наташа – это, видимо, Виталькина сестра.

– Знаете, – сказал я, – может, я сам займусь поисками? При моей работе это достаточно несложно… Я вам обязательно перезвоню.

Петрович скривился:

– И как это несложно?..

– Как-как: берёшь телефон и звонишь, – пробурчал я.

– Вот и займись этим. У меня есть дела и поважней. Только – без самодеятельности. А вопрос я буду держать на контроле…

В трёх моргах меня любезно пригласили приехать – там имелись подходящие неопознанные трупы. В нескольких больницах тоже были пациенты без документов и без сознания…

Мы начали с моргов. Я опасался, что впечатлительный Вова туда не пойдёт, и ошибся. Он очень спокойно вошёл и даже подвинул какой-то труп, чтобы было лучше видно…

На мой недоуменный взгляд ответил:

– Я всё-таки иногда ходил в институт. А там анатомию проходят…

Слава богу, в моргах Виталика мы не нашли. Но не нашли мы его и в больницах. Когда уже собирались уходить из последней, бабуся-регистраторша спросила:

– А вы в седьмой не были?..

– Но такой в справочнике нет…

– А её недавно открыли, в новостройке. Вот и в справочник ещё не внесли…

Добрая бабуся рассказала нам, как туда проехать, и мы отправились к чёрту на кулички.

В седьмой нам без лишних слов предъявили забинтованного пациента. Это был Виталик…

И как он сюда попал? Без машины, а её у Витальки никогда не было, в такую даль, наверное, на пяти автобусах надо ехать, с пересадками.

– Что с ним? – спросил я у врача.

– Перелом челюсти, сотрясение мозга, два ребра сломаны, множественные гематомы…

Я с трудом вспомнил, что гематомами синяки называются.

– И каков прогноз?..

– Понимаете, – замялся доктор, – пока мы не знали, кто это, делали только поддерживающую терапию. Лечение, знаете ли, требует дорогостоящих препаратов…

Я выложил на стол несколько зелёных бумажек.

– Хватит?

Тот молча смахнул их в ящик стола и заверил, что операцию сделают сегодня же…

– А он в сознание приходит?

– Он в сознании, просто почти всё время спит…

Перед уходом мы снова заглянули в палату к Виталику. Он открыл глаза и со страхом посмотрел на Вову. Потом перевёл взгляд на меня и попытался что-то сказать. Было видно, что любые усилия причиняют ему жуткую боль. Он закрыл глаза. Потом снова их открыл и показал на мой нагрудный карман.

– Ему чё, деньги нужны? – удивлённо спросил Вова.

Я тоже сначала не понял.

– А… может, ручка?

Я протянул Витальке ручку и блокнот. Он, подолгу думая над каждой буквой, наконец вывел нетвёрдой рукой: «Лёха. Сил». И снова закрыл глаза.

– Хватит, хватит, вы его утомили, – сказала юная медсестра, выпроваживая нас из палаты. Больше всего ей понравилось выпроваживать Вову, она даже похлопала его чуть пониже спины.

– Что за Лёха Сил? – спросил он меня в коридоре.

– Сил… Сил… Может, «Силвер»? Так бар называется, где Виталик поваром работает.

– А Лёха?

– Поехали туда, узнаем…

– Вам же сказали: без самодеятельности.

Вздохнув, я позвонил Петровичу. Тот не отвечал.

– Видишь, его нет. Поехали. Зачем время терять?..

В «Силвере» всесильная зелёная бумажка быстро помогла освежить память швейцару. Он сказал, что Лёха здесь только один – официант, и показал столики, которые тот обслуживает.

Лёха оказался тощеньким пацаном с бегающими глазками и фальшивой улыбкой.

Мы сделали заказ (заодно и пообедаем!).

Всё тот же швейцар, даже без дополнительных денежных вливаний, любезно сообщил, когда у Лёхи заканчивается смена.

Мы въехали во двор и стали ждать…

Наконец появился Лёха. Бог мой! На нём висело столько дешёвой бижутерии, что любая цыганка позавидует!

Мы вышли из машины.

– Вы чё, мужики? – испугался тот. – Я же вас не обсчитал…

– Сейчас ты нам расскажешь всё, что знаешь про Виталика…

– Да ничё я не знаю, – захорохорился тот. – Чё пристали…

Вова вздохнул и одной рукой поднял Лёху за шиворот кожаной куртяшки. Тот задрыгал ногами.

– Ну чё пристали!..

– Так ты будешь говорить?..

– Ну не знаю я ничего! На работу не ходит, телефон не отвечает!

– А, так, значит, ты всё-таки ему звонил!

– Ну, мы же типа друзья…

– Ага, ребята-голубята, – буркнул Вова.

– Ну, отпустите! – снова завопил Лёха.

– Говорить будешь?..

– Ну, в общем… Клиент тут у меня был. Мужик так себе, никакой, но платил исправно. Потом говорит, познакомь, мол, со своим другом, он мне понравился… Я говорю, он не такой, знакомиться не станет… А тот – я тебе заплачу, ты уж постарайся… Я Витальке сказал – тот развыступался. Я, говорит, тебе не шлюха, что ты меня подкладываешь кому попало?.. Во дурак, а то бабки ему не нужны! Ну, я клиенту говорю – мол, не согласен. А тот всё не отступает. Давай, говорит, я сам попробую. Где его встретить можно? Я говорю, на кухне вам вряд ли будет удобно. А после работы он ещё к кому-то домой ходит… Он говорит – а ты узнай, я его во дворе подожду…

Тут Виталька как-то после работы засобирался опять, говорит, хозяин уехал, так что освобожусь скоро. Я прикололся, типа возьми с собой, посмотрю, как богатые живут… А он – ты чё, я этим местом дорожу, хозяин выгонит… Упёртый оказался. Ну, я проследил, куда он пошёл – трудно, что ли? Позвонил клиенту. Тот к дому подъехал, мне бабки дал, говорит, ты нам не мешай, я уж как-нибудь сам договориться попробую… Ну а мне чё? Я и поехал…

– И сколько же он тебе дал, тридцать сребреников?

Лёха удивлённо уставился на меня:

– Не… Он баксами всегда платил.

– Значит, друга ты продал и спокойно пошёл дальше. А потом?..

– А чё потом? Он на работу не вышел, ну, я позвонил – не отвечает. Думаю, уломал его, наверное, мужик, зависли где-нибудь. Клиент-то тоже не отвечает…

– Он его не уломал. Он его убил. Теперь прикинь – что тебя ждёт…

– Да вы чё? Зачем ему Витальку-то убивать?

– Ему ключи были нужны от квартиры. От моей…

– Так это вы – хозяин?

– Я. Тебе есть куда уехать?

– Зачем? – испугался Лёха.

– Ну, если он из-за ключей убил, то уж тебя, который его видел, и подавно грохнет…

Лёха задумался.

– Да не, у нас типа любовь. Вы меня, наверное, на понт берёте…

– Ага, приколоться решили над бедным мальчиком. Мы тебя предупредили, думай сам…

Лёха быстро убежал. Мы сели в машину.

– Как думаешь, уедет? – спросил я Вову.

– Не думаю. У него, поди, таких клиентов…

Я усмехнулся.

– А чего вы смеётесь, – вдруг взорвался Вова. – Думаете, легко так деньги зарабатывать? Конечно, вам никогда не надо было шлюхой становиться. – И он сжал кулаки. – И вообще, что вы со всеми возитесь – со мной, с Виталькой, с Лёхой этим…

– Всё сказал? Ну, во-первых, насчёт шлюх. У меня, знаешь ли, вторая по древности профессия. Так что все мы в какой-то степени шлюхи. А во-вторых, почему вожусь… Я тут, как ты понимаешь, сторона заинтересованная. И пистолет, кстати, подбросили мне…

– В мои трусы?..

– Ну, на них же не написано, что это твои. Вряд ли он их рассматривал и размер сравнивал. А ты, насколько я помню, у нас убитым числишься, и… – Я задумался. – А ведь он, скорее всего, думает, что это я тогда в соседней комнате был!

– Зачем?..

– Ну, может, я извращенец. Или, скорее всего, ревновал. Тогда многое становится понятным… А ты считаешь, что тебя, голого и испуганного, надо было в гараже бросить? Какая-нибудь старая истеричка, вроде Тамары Ивановны, непременно бы позвонила в ноль два… Вот бы Петрович обрадовался! Готовый убийца – пристрелил из ревности и пытался скрыться…

Вова засопел и… ну, конечно же, – прижался к моей груди!

Я наконец дозвонился до Петровича и бодро отрапортовал, что Виталик найден.

– Представлю вас к правительственной награде, – пообещал тот.

На следующий день Петрович назначил нам встречу в больнице. Витальку прооперировали и к нему не пускали. Я по телефону успокоил его мать, пообещал, что, как только разрешат, привезу её.

Петрович с пристрастием допросил врача. Тот мало что знал. Какой-то собачник утром нашёл в лесополосе, думал, труп, оказался живой. Привезли в больницу…

– А когда можно будет с ним поговорить?

– Думаю, недели через две, при благоприятном прогнозе…

Петрович тихо выругался.

– Ну, какие планы, коллеги? – поинтересовался он у нас.

– Может, в бар завалимся? – предложил я.

– Ну, если вы приглашаете…

В баре мы хорошо посидели. Лучше всех – Петрович. Если бы не Вова, до машины я бы его не дотащил.

– А вы знаете, куда везти?

– Нет. Сейчас спросим…

Но Петрович важно сообщил заплетающимся языком, что его адрес – служебная тайна. Наконец, после долгих уговоров, он раскололся. Мы доставили его до дверей квартиры, помогли отпереть замок и проследили, чтобы лёг на диван. Свой долг перед доблестными правоохранительными органами мы выполнили.

Утром злой Петрович появился в телецентре. «Ну да, голова с бодуна гудит…» – подумал я.

– Петрович, тебе, может, пива принести?

Тот махнул рукой.

– Я же просил: никакой самодеятельности…

– А мы что?.. Всё как ты сказал…

– А в «Силвере» что делали? – ехидно поинтересовался он.

– Как что? Витальку искали. Он же там работает, – как можно более непосредственно сказал я.

– Ну, ну… А вы знаете, что там официанта убили, Лёху?

– Это не мы! – в один голос завопили мы с Вовой.

– Да знаю, что не вы, – поморщился от наших воплей Петрович. – Чего орёте! У вас алиби железное. Вы в это время вместе со мной в баре оттягивались…

– Его тоже застрелили? – скромно поинтересовался Вова.

– Да нет, его, как и Витальку, долбанули чем-то по голове. Только на этот раз без ошибок…

Когда Петрович ушёл, я сказал:

– Жалко дурака, но что мы могли сделать?.. Может, надо было его насильно к себе домой увезти?..

– Александр Владимирович! – завопил Вова. – Вы что, в самом деле весь мир хотите спасти? Мы же его честно предупредили! Если дурак – то это надолго!

– Может, на дачу махнём, попаримся?

– Что я слышу! Вы же не любите туда ездить. Кстати, почему?

– Воспоминаний слишком много… Но это уже позади.

– Как это?

– Не знаю, Вова, не знаю. Просто, когда мы были с тобой там прошлый раз, я… в общем, воспоминания ушли…

– Господи, как здесь всё запущено… – вздохнул Вова.

После бани мы сидели у камина.

– А здесь что, кого-то убили?.. – вдруг спросил он.

– С чего ты взял?

– Не знаю… Атмосфера… Я где-то читал…

– Вова, ты всё что-то не то читаешь! Насчёт убили – вряд ли, а вот арестовывали – наверняка. Эти дачи построили в начале тридцатых, для номенклатуры средней руки. Здесь жил какой-то чин из НКВД, потом его, как водится, расстреляли, дачу отдали снова какому-то энкавэдэшнику. Но и тот здесь долго не прожил… Потом дачу отдали моим деду и бабке. Бабуся, кстати, тоже говорила о неприятной атмосфере. Когда они сюда первый раз приехали, ощущение было такое, что люди просто вышли – влажные полотенца в ванной, раскрытые ноты на рояле, какая-то еда на плите… В той пристройке, где потом баню сделали, тётка ещё жила, видно, родственница прежних владельцев. По двору ходили куры и утки…

Бабуся поёжилась, сказала, что здесь ей как-то неуютно. Молодой энкавэдэшник, который их сопровождал, понял всё по-своему. Сказал: да вы не беспокойтесь, тётку выселим скоро, кур уберём, в доме ремонт сделаем, кинозал оборудуем. Уже есть соответствующее указание… Понятно, что отказаться от такого подарка тогда бы никто просто не посмел…

– А ваши родственники тогда не пострадали?

– Дед инфаркт заработал. В доме, где они жили, обитали партчиновники, писатели, артисты. Каждую ночь за кем-нибудь приезжали… И все слушали: на каком этаже лифт остановится. Вот когда лифт остановился на том этаже, где дед с бабулей жили, он понял: это за ним… А они вошли в соседнюю квартиру. Ну, сердце и не выдержало.

Пострадала дедовская сестра. Они с мужем были врачи, работали в наркомате здравоохранения, кажется, это так тогда называлось, их обоих и арестовали… Детей спасла домработница, увезла к себе в деревню, сказала, что её. Там, конечно, слухи пошли: мол, в столице нагуляла… А когда родителей реабилитировали, она вернулась с детьми. Правда, дедовская сестра недолго прожила после лагерей. Рак желудка…

– А… ну, ведь дед-то был уже известным тогда, как сейчас суперзвёзды. Он не мог заступиться?..

– Насколько я знаю – нет. Это было жуткое время. Если сидели жёны ближайших соратников Сталина, о чём можно было говорить… Наверное, поэтому в старых домах такая специфическая атмосфера. Атмосфера страха… Ладно, хватит о грустном. Пойдём, что ли, кино посмотрим…

Французы долго себя ждать не заставили. Во всех парфюмерных бутиках появился большой плакат с обнажённым Вовой, который выходил из расступившихся волн морских. Мы, наконец, поняли, в чём принимали участие.

Наше представительство фирмы закатило грандиозную презентацию. В программе предполагалась и пресс-конференция с Вовой.

– Ё-моё, – тут же выдал он, – что ж я там говорить буду?..

– Говорить буду я. А ты сиди с умным видом, поддакивай иногда, глазки строй смазливеньким журналисткам. Только сильно не увлекайся!

– А что мне надеть?

– В меру прилично и чтобы достоинства подчеркнуть…

– Достоинства из-под стола не видно будет, – съязвил Вова.

– У тебя одно на уме. Я имел в виду широкие плечи и накачанные мышцы.

Наконец, после долгих раздумий, Вова облачился в лёгкий белый костюм и чёрную сетчатую майку.

...

3 4 5

Стандарт

3.88