– Не говори ничего лишнего. Иначе, если уцелеешь, они найдут тебя и прикончат. Может быть, и не своими руками, а все равно уничтожат. Найдут способ. А не убьют – инвалидом на всю жизнь сделают.

Она отстранилась и посмотрела в темноту за окном.

– Кто они?

– Тебе лучше не знать, – буркнул Креспин. – Достаточно того, что за их спиной может встать весь этот паршивый городишко.

– С другой стороны, как встанет, так и обратно присядет, стоит только вбить им в глотку десяток свинцовых затычек, – её глаза сверкнули.

– Ты что ли вбивать собралась?

– Я уже, значит, не в счёт?

– Горячо это для тебя.

– А кто меня льдом все дни кормил?

– Тебе это не нужно. И так ледышка.

– Пока не позвоним, что готовы, у нас есть время. Так? – хрипло спросила она.

Гальса нашла его ладонь и положила себе на грудь. Он живо представил её ноги в чулках, чёрную резинку шириной в ладонь, которую сейчас скрывала юбка, раздел девушку глазами и… отдёрнул руку.

– Нет.

Она вздрогнула, прикусила губу и отвернулась.

– Скотина, – скрипнула зубами. – Я, может, сдохну через час. Надеюсь, что после тебя.

– Не строй из себя оскорблённую монашку.

Он почесал подбородок, требующий бритвы уже который день, всунул руку в карман и позвал:

– Послушай, Гальса.

– Я тебя тоже за мужчину не считаю, – тихо отозвалась она.

– Посылку подай, – он тронул её за плечо.

– Что ты в ней такого интересного увидеть захотел? Все равно ведь открыть не сможешь.

Она обернулась, окатив его презрением в сузившихся зрачках. Затем застыла, поняв, что он подбрасывает на ладони гранату.

– Как сказать, – произнёс Креспин. – Хорошо, что не самолётом, да?

Гальса облизнула мгновенно пересохшие губы и осторожно положила пальцы на чёрную ребристую поверхность. Он накрыл её руку своей, замер на десяток ударов сердца, припоминая, как они с Анхар соорудили подобную ловушку три года назад. Но тогда у него была простенькая хлопушка, а сейчас у них в общем сжатом кулаке предмет не в пример серьёзнее и крупнее.

– Так почему молчала? – спросил он.

– Не верила.

– Жить хочешь?

– Почему ты работаешь только с женщинами?

Он сжал губы. Она медленно высвободила руку из-под его пальцев.

– Ходили разные слухи о твоих напарницах, – сказала она. – Ведь не верила, до последнего не верила, пока тебя на перроне не увидела, а потом и оружие не разобрала ещё в купе. Зачем Гензеру нас сдавать? Надёжные курьеры под ногами не валяются. И Сангушек говорил, что такого, как ты, больше нет.

– Знакома с ним?

– Не довелось. Подруга случайно обмолвилась. Но о нем многие знают.

– О нем – не его. Верно?

– Верно. Но ты, например, для него друг, и знаешь его лучше всех.

– В нашем деле нет друзей. Врагов полно, а друзей не бывает.

– Ты бы прикрыл его спину?

Креспин прищурился, разглядывая её лицо.

– Сама, как считаешь?

– Прикрыл бы. И он твою. Да?

– Надеюсь, что ты права.

– Я тоже.

– Как зовут эту словоохотливую подругу?

– Кайра.

– Она скорее доверится гремучей змее.

– Как видишь.

Он с сомнением кивнул и спросил:

– Так почему курьер должен исчезнуть, дорогая подруга Кайры?

– Подруга не в этом смысле, – Гальса вскинула злые глаза. – Мне претят такие намёки.

– Забудь, – примирительно сказал Креспин и повторил вопрос: – Почему?

– Не знаю. Наша доля?

– Нет.

Он подумал, что это было бы хорошим объяснением в другом месте, но в их случае было что-то совершенно иное. Настолько иное, что он сжал гранату в кулаке так, словно хотел раздавить её на части по всем насечкам. Прокрутил в памяти такой же дождливый и хмурый давний вечер, когда он бросил на стол Марку мокрую сумку с посылкой, а тот уставился на него, как на привидение, с нескрываемым страхом взял сумку и запер её в сейф. Затем Гензер дрожащими пальцами придвинул к себе телефон и принялся набирать номер. «Что-то мне подсказывает, что не особо ты меня и ждал? – покосился он тогда на перекошенное, покрытое испариной лицо, рассматривая этикетки на бутылках спиртного». «Беги! – неожиданно заорал Марк и швырнул на стол сначала плотно набитый конверт, а затем и автомат. – Прячься! Ничего не спрашивай. Выживу – найду…». В тот вечер ему не хватило полшага, чтобы предотвратить смерть Анхар – грузовик оборвал её жизнь сразу, как только она ступила на переход. Креспин надеялся, что оборвал сразу, а не через сто метров за светофором… Через месяц Марк позвонил, назначил встречу… и не пришёл. И вот спустя столько лет от его имени поступил заказ на доставку, подкреплённый правильной кодовой фразой, и появилась эта темноволосая девушка, знающая и ответ на пароль, и кто такой Сангушек. Уже в поезде проводник передал им сумку, в которой был плоский металлический ящик и неисправное оружие. Неисправное! А вот тот автомат Гензера был надёжен, как стены Форт-Нокса…

– Кажется пустым и лёгким, – Гальса потрясла стальной ящик. – Что же такого в нем может быть, что нас обложили со всех сторон?

– Что угодно, – он пожал плечами. – Бриллиантов там точно нет. Я знаю о многих странных заказах. Однажды я доставил посылку, и Сангушек сказал, что если набить подобный ящик алмазами, то и тогда он будет выглядеть дешёвкой рядом с ней. По его словам, она была бесценной. Оказывается, есть такие вещи, которые сможет купить не каждое государство. В этом он не сомневался.

– Он сказал, что в ней было?

– Свиток, написанный самим Сатаной.

– Посылка из ада? – свистящим шёпотом спросила она и непроизвольно отодвинулась.

– А почему бы и нет? Оттуда её и отправим.

Он пошарил рукой в своей сумке, вытащил запасные шнурки от ботинок, задумался на секунду и вдруг усмехнулся:

– Ты поверила в этот бред?

Она обхватила себя руками за вздрагивающие плечи и испуганно посмотрела в темноту у дверей.

– У него ведь была причина сказать такое?

– Конечно. Он был пьян, как сапожник.

Губы Гальсы сжались в тонкую линию.

– Ты это только что выдумал? – злобно спросила она.

– Ну, – он вымученно хохотнул, – по большей части да.

– Ты идиот, – она шумно перевела дыхание. – У меня чуть сердце не остановилось.

– Не расслабляйся. Все только начинается.

Он взял ящик и склонился над сумкой. Гальса несколько секунд следила за его пальцами, потом сказала:

– Если доставка не состоится, то не только твоей репутации конец – жить нам останется пять минут.

– Кто сказал, что адресат её не получит? Наоборот. Даже руками успеет пощупать, а рейтинг курьера взлетит до небес.

Задребезжал звонок вызова. Она неприязненно уставилась на мобильный телефон и неохотно протянула к нему руку.

– Громкую связь включи, – предупредил он.

– Гальса, – она нажала кнопку. – Говорите.

Некоторое время он вслушивался в короткие, отрывистые фразы инструкций. Когда звонок оборвался, он ощутил, как внутри стремительно разливается мерзкое чувство безысходности, такое же скользкое и отвратительное, как и заплесневелые от постоянного дождя стены этого города. Креспин хорошо знал этот голос: так пришёптывать, поигрывая ножом и глотая окончания слов, мог только один его ненавистный знакомый – двоюродный братец Латифа. Он сплюнул и сказал:

– У нас полчаса.

– Это не он.

– Во всяком случае голос не старались сделать похожим.

– Почему Гензер тебя сдал? Он же твой друг, или был другом.

– Потому что он, скорее всего, мёртв. Тот тип в телефоне должен был произнести давно оговорённые слова. Не важно, есть опасность, или нет. Этого не было. Значит, из Марка им ничего выбить не удалось. Видишь, как важно не иметь друзей, чтобы не терзаться, что в их смерти повинен ты. Напарниц тоже. Совсем!

У неё вытянулось и посерело лицо.

– Ты любил их? Хоть одну из всех? Анхар?

– Какая разница, – теперь отвернулся он. – Оружие спрячь куда-нибудь, если не хочешь лезть на крышу.

Гальса с ненавистью посмотрела на сумку между ними. Потом вытерла вспотевшие ладони и нахмурилась.

– С такой дрянью точно не обойдётся, – сказала она. – А с нами, как обойдутся?

– Дай помаду, – буркнул он, игнорируя вопрос.

Линии, которые он чертил на столе красным тюбиком, казались Гальсе в полутьме номера влажными мазками крови. Она снова зябко передёрнулась, и уже в который раз за этот вечер непонимающе спросила:

– Что это?

– Тридцатый этаж и холл офиса Гензера. Дальше тебе пройти не дадут, – он поставил несколько крестиков и раздавил помаду о столешницу. – Здесь твоё место. Делай что угодно, но ты должна оказаться в этом кресле. Это кабинет, а это лифт. Он будет исправен. Это я тебе гарантирую.

– Ты взорвёшь себя? – она охнула и прижала ладонь к губам.

– Если придётся.

Он поднял на неё взгляд, и столько жёсткой, остервенелой силы было в этих глазах, что она твёрдо уверилась – теперь уж точно ничего не обойдётся.

– Сириец, – сказал Креспин. – Маленький, злобный, с протезом вместо правой руки.

– Латиф?! – Гальса побелела.

– Угу, – он снова потёр переносицу. – Больше некому.

– Кто-то размозжил ему кости прикладом и зажал руку в трещине скалы. Потом бросил одного в пустыне. Этой твари пришлось отгрызть себе руку по локоть, чтобы освободиться и не сдохнуть от гангрены. Многие до сих пор жалеют, что этот доброжелатель не прикончил его сразу. Говорят, что это был ты.

– Пусть говорят, – Креспин отмахнулся, – по крайней мере, управлять машиной ему теперь трудновато.

– Проклятая сырость, – она встала и нервно потёрла плечи. – Откуда здесь взялся Латиф?

– Для тебя это не имеет значения. Потому что дело совсем не в нём.

Он положил ладони на её бёдра. Гальса податливо качнулась ближе к нему. Креспин провёл ладонями по её ягодицам к талии и скривился.

– Совсем плохо. Таз узкий.

– Это так важно сейчас?

Она недоуменно посмотрела на него сверху вниз. Он вздохнул.

– Тебе будет тяжело спрятать оружие в себя.

– Куда? – она оторопела.

– Туда! – рыкнул он. – Подручным Латифа ты точно понравишься. Насиловать тебя они, конечно, сразу не станут. Так, помнут слегка для начала, товар пощупают, призовые оценят. А вот когда страх захлестнёт тебя с головой, тогда и займутся вплотную. Так что, девочка, придётся это сделать, чтобы выжить.

– Боже… – Гальса прижала ладони к пылающим щекам. – Ни за что!

Откуда-то издалека снова донёсся приглушенный звон церковного колокола.

– Символично, – сказал Креспин, прислушиваясь. – Молись, если успеешь.

Он выдернул из замка молнии шнурок и встряхнул сумку. Гальса не выдержала, рванулась в сторону, опрокинув низкий столик, и завопила от ужаса.