Глава 6
Секреты жизни

Сингапур, отель Marina Bay, наши дни

Рано утром Джека разбудил неожиданный звонок с американского номера. Голос, звучавший в трубке, был до боли знакомым, но узнать его удалось не сразу. Это был его отец – хотя они до этого не общались, наверное, года два.

– Джек! Ты хотя бы позвонил мне перед отлетом! Азия – не ближний свет, мало ли что может случиться. И потом, я ведь не раз бывал в Сингапуре много лет назад. Тогда как раз открывалось местное отделение JP Morgan, и меня с одним моим коллегой чуть не откомандировали туда лет на десять. Удалось отговориться, только сославшись на проблемы со здоровьем: влажный жаркий климат – не для моего сердца. Но я бы дал тебе несколько советов и полезных контактов.

– Пап, спасибо, я в порядке. А ты все там же, в Вашингтоне, в офисе напротив лужайки Белого дома?

– Да. Теперь я курирую инвестиционной блок вашингтонского офиса, в основном мы занимаемся крупными сделками в области биотехнологий.

– Не сомневаюсь, что ты позвонил мне по делу. Тебе что-то нужно здесь?

– Ну, не совсем… Но отчасти ты прав. Мне необходимо срочно организовать встречу со Сьюзен Макдоннел. Она работает в тамошнем Биополисе, в генетическом модуле. Ты о ней слышал?

– Да, вчера наша вторая группа встречалась с местными биологами, в том числе как раз с ней. Одна из наших девушек была в восторге от нее.

– Ну вот, я как чувствовал. Одна из крупнейших американских фармацевтических компаний хочет купить ее проект. Наш банк – организатор сделки, имеет хороший процент. От этого проекта зависит сейчас не только мой бонус, скорее даже – вся моя карьера. Проблема в том, что Сьюзен – это такая вещь в себе, никто вообще не знает, что у нее на уме, хочет ли она продавать свои разработки, и если да, то кому. Обычно она ни с кем это не обсуждает, тем более – с банкирами.

– Хорошо, я постараюсь что-нибудь разузнать и перезвоню.

На часах было шесть утра. Спать уже не хотелось – видимо, давала о себе знать разница во времени. К тому же его сильно тревожил вчерашний арест Дайаны. От мыслей о ее возможных неприятностях саднило душу. Джек надел пушистый белый халат из номера и поднялся на лифте к бассейну Skywalk. В течение всего дня в этом месте было не протолкнуться – в основном от азиатских подростков, делающих селфи группами либо поодиночке. Но уж в шесть-то часов утра там должно было быть спокойно и относительно пусто. Но не тут-то было. Оказалось, что как минимум сотне постояльцев пришла в голову идея встретить восход солнца, наслаждаясь видом Сингапура с крыши отеля. Ретивая молодая, но уже совсем не худенькая китаянка с грохотом плюхнулась в бассейн, чтобы раньше других занять место на фоне городской панорамы, обдав Джека и других окружающих неприятными брызгами. Чуть дальше по пояс в воде стояла компания из нетрезвых русских или украинцев. Похоже, они кутили всю ночь и к утру пришли в знаменитый бассейн, чтобы освежиться. Несмотря на удивительную красоту видов, Skywalk в жизни был далеко не так прекрасен, как на фотографиях в Instagram. Джек вздохнул, даже не стал окунаться в воду и с некоторым разочарованием вернулся в номер. На смартфоне его ждал неотвеченный вызов Дайаны, и он тут же набрал ее номер. В Бостоне был вечер предыдущего дня, еще не очень поздно. Странно, но голос любимой звучал так, словно они были не самыми близкими людьми, а скорее – едва знакомыми. Он едва узнал его.

– Джек, здравствуй. Как у тебя дела? У меня все хорошо. Мне передали, что ты звонил.

– Мне сказали, что ты провела сутки в ФБР. Что случилось?

– Ничего, у меня все в полном порядке. Как твой проект?

– Дайана, объясни, что происходит?

В этот момент в трубке что-то зашуршало, и связь прервалась. Нет, все точно не было в порядке. Почему она ничего не ответила про ФБР? Джек читал о том, что спецслужбы в особенно важных расследованиях превращают нужных им свидетелей в живые подслушивающие и, если надо, подглядывающие устройства. Угрожают им чем угодно, вплоть до многолетней тюрьмы, затем обвязывают их тела микрофонами, вставляют «жучки» во все используемые ими устройства связи. Неужели они сделали с Дайаной то же самое? Впрочем, если даже так, то у него есть способ обойти эту прослушку.

Билл, который полночи, по привычке, сидел за компом, тестируя программу, сейчас, в семь утра, звучал очень сонным – кажется, даже не вполне понимал, где он находится. Короткий рассказ Джека о происшедшем также оставил его в недоумении.

– Ну, она же сказала, что все в порядке. Может, ты просто себя накрутил.

– Мужик, с нашей программой мы ввязались в крайне сложную историю. Вспомни хотя бы странную смерть Дона. Боюсь, что серьезная игра только начинается.

– Что ты хочешь сделать?

– Надо отправить Дайане пароль для входа в программу. Никаких ключей, мы ничего никому таким образом не раскрываем, ей нужен только один пользовательский пароль. Надо попросить Миранду – ей я полностью доверяю – открыть на свое имя новый номер в скайпе. Затем мы пришлем Дайане пароль, зашифрованный нашим кодом. С этого номера она сможет общаться с нами сколько угодно – и эту переписку никто не расшифрует.

– Хорошо, я поговорю с Мирандой. А теперь дай мне еще поспать, меня тошнит от усталости.

Джек знал, что на слово Билла можно положиться. Сегодня же вечером, когда в Бостоне будет утро, он сможет наконец узнать, что на самом деле произошло.

Отложив решение одной проблемы, Джек тут же переключился на другую. Утренний звонок. Видимо, отец и вправду отчаянно нуждался в его помощи, иначе вряд ли бы позвонил. Нет, Джек не сомневался в том, что отец его любит, даже несмотря на то, что он когда-то так легко расстался с семьей, встретив учительницу из провинции. Возможно, мама, с головой ушедшая в науку в лучшее время их молодости, не давала ему ощущения тепла, уюта семейного очага, столь необходимого любому мужчине. Он также знал, что, кроме него, у отца так и не было других детей. Почему же он тогда звонил так редко? Возможно, это была смесь гордости и психологии банкира. Отметать любую сентиментальность, подчинить все успеху, заключению сделок и зарабатыванию денег. Родственные чувства? Лишняя, неоправданная трата сил и времени. Интересно, а что останется у него потом на душе, кроме накопленных на пенсию и спокойную старость миллионов? И стоит ли всю жизнь гнаться за деньгами, которые все равно потом не унести с собой в могилу? После вычета налогов что-то достанется наследникам, которые и спасибо не скажут. Воспримут как должное и все равно всегда будут вспоминать тебя только как скупого, строгого родителя, которого в детстве, то есть времени, когда они больше всего в тебе нуждались, они толком и не видели. В последнее время у богачей всего мира вошло в моду завещать свое состояние на благотворительность. Этого Джек тоже до конца не понимал. Что же им тогда мешало заниматься благотворительностью самим, при жизни? Ведь тогда они сами могли бы определять, куда жертвовать средства. А так это решают за них непонятные фонды, содержащие большой штат сотрудников, которые в конечном счете скорее вредят, чем помогают тем, кому их средства адресуются. Например, гуманитарная помощь (обычно просроченными) продуктами питания африканским странам десятилетиями не давала развиваться их собственному сельскому хозяйству. Ладно, достаточно философии. «Это мой отец, и я должен постараться помочь», – подумал Джек.

В холле отеля на фоне толпы шумных китайцев он увидел Майкла, который что-то сосредоточенно писал на своем планшете, сидя в кресле. В институте они редко общались, но сейчас Майкл был самым близким ему по профилю исследователем из биологической части их команды. Он работал на стыке молекулярной генетики и информационных технологий: писал алгоритмы чтения последовательностей генов в цепочках ДНК, создавал трехмерные визуализации микроскопических процессов в живых организмах в высоком качестве разрешения. Джеку было интересно узнать мнение Майкла о так поразившей всех вчерашней демонстрации возможностей виртуальной реальности. Но Майкл отреагировал скептически:

– Да, девчонки визжали в этих очках, но на самом деле – ничего сверхъестественного. Все тот же закон Мура об удвоении мощности компьютерных вычислений каждые два года. Как ты знаешь, этот закон работает уже полвека. Все большая четкость картинки, все более быстрый отклик на повороты головы, все лучшая цветопередача, воздействующая на зрительные нервы. Но пока это все равно – игрушки. Вот когда виртуальная реальность позволит не только пугать людей, как вчера, а выполнять важные задачи, например проводить хирургические операции на расстоянии в полмира или полноценно обучать людей вне стен университетов, тогда и поговорим. Я как раз сейчас работаю над некоторыми из таких алгоритмов. Хотя, конечно, для большинства, – он кивнул в сторону группы стоявших в очереди у рецепции молодых людей, уткнувшихся в свои гаджеты – игрушки все равно важнее. И они их получат: скоро каждый второй будет ходить по улицам прямо в виртуальных очках.

– Ты прав. Знаешь, мне нужно пообщаться со Сьюзен Макдоннел. Это ведь она вчера была на вашей встрече от Биополиса?

– Нет проблем. Можешь увидеться с ней сегодня же. Она обещала сделать нашей команде экскурсию по своим чудо-лабораториям. Мне даже показалось, что Сьюзен заприметила Шэрон себе в помощницы – сам знаешь, что с местными сотрудниками общаться не так просто, культурный барьер еще никто не отменял.

Майкл с его рассудительностью и спокойствием в любых ситуациях очень импонировал Джеку. Они могли бы хорошо поработать вместе над каким-нибудь проектом.

Джек позвонил Шэрон, предложив ей после завтрака погулять в «Садах у Залива». Так назывались два огромных белых купола, еще одно из «чудес» Сингапура. Внутри этих сфер были идеально воспроизведены экосистемы африканской саванны и южноамериканского влажного тропического леса. Поначалу Шэрон держалась холодно (видимо, из-за их вчерашнего свидания, оставшегося лишь дружеским), но постепенно разговорилась. Как биологу ей было интересно увидеть все эти экзотические растения под куполом, но, как и любая девушка, она не особенно любила гулять по достопримечательностям одна – поэтому была благодарна Джеку за компанию. В «Садах» их особенно впечатлили огромные баобабы с широченными круглыми стволами, которые росли как в настоящих джунглях. Шэрон тут же решила, что в следующий свой отпуск она полетит на Мадагаскар, чтобы посмотреть там на целые леса этих необыкновенных деревьев.

Сьюзен Макдоннел встретила гостей из МТИ в своей лаборатории в Биополисе примерно в час дня. Она была одета в голубой халат, ее шею облегала полуспущенная маска. Разговаривая, она то и дело поднимала руки в таких же голубоватых перчатках, словно по какой-то профессиональной привычке активно жестикулируя ими. Сьюзен недавно исполнилось сорок лет: она была высокой, худой, немного суховатой, со светлыми крашеными волосами. Она выглядела бы моложе своего возраста, если бы не массивные темные мешки под глазами – следствие работы по четырнадцать-шестнадцать часов в день почти без выходных на протяжении многих лет.

– Перед тем как мы зайдем в нашу лабораторию, вам нужно подписать бумагу соглашения о конфиденциальности. Таковы процедуры: интеллектуальная собственность – главное достояние Сингапура. Заходя сюда, вы обязуетесь никому не раскрывать, что вы здесь увидели и узнали, иначе на вас обрушится вся местная судебная система. Сожалею, но таковы правила.

После формальных процедур Сьюзен вплотную подошла к стене у двери, приблизив лицо к какому-то датчику.

– Считывание структуры радужной оболочки моих глаз. Она даже еще более индивидуальна у каждого человека, чем отпечатки пальцев. Абсолютно надежная технология защиты доступа, – пояснила ученая.

Джек почему-то вспомнил эпизод из голливудского боевика, в котором злодей убил ученого и затем открыл дверь, поднеся вырезанный глаз убитого к датчику. Но вслух он, конечно, об этом не сказал. Любая технология защиты имеет свои «дыры». Кроме их шифра.

Когда двойная дверь открылась, а посетителей еще и просканировали, как в аэропорту, их взору открылась самая огромная биологическая лаборатория, какую они только видели. Она занимала целый этаж здания и состояла из нескольких очень просторных помещений.

В одном из них стояло множество клеток с подопытными грызунами, а также сложный длинный лабиринт, по которому их заставляли бегать в ходе экспериментов. В другом – находились сотни стеклянных сосудов, в них хранились всевозможные виды бактерий и вирусов. Третье помещение было похоже на полукруглый кинозал с целой сетью компьютеров вокруг экрана: здесь, очевидно, применялись технологии визуализации биологических процессов.

– Мы работаем сразу над несколькими важнейшими темами. Борьба с самыми распространенными видами рака – например, женским раком молочной железы, который, несмотря ни на какой прогресс, продолжает уносить огромное количество жизней, причем чаще всего еще довольно молодых женщин. Во-вторых, вакцина от малярии, до сих пор убивающей два миллиона африканцев каждый год, в основном детей с ослабленной иммунной системой. Уже только эти две темы могли бы занять целую армию исследователей на многие годы. Но наш главный объект изучения – это технологии продления жизни.

Шэрон, жадно ловившая каждое слово госпожи Макдоннел, не утерпев, вставила реплику:

– В мире столько богатых, ну просто сказочно богатых людей. Меня еще в детстве удивляло: свои миллиарды им же не унести в могилу. Значит, они должны вкладывать их в разработку лекарств, чтобы продлить себе жизнь как можно дольше, иначе зачем вообще им богатство?

– Согласна, это было бы логично, но на самом деле по-настоящему крупные частные инвестиции в исследования процессов старения в мире потекли лишь недавно. Почему миллиардеры не вкладывались в это дело раньше, я и сама объяснить не могу. Может быть, не верили в успех, в то, что еще при их жизни ученые успеют создать чудо-таблетку, продляющую жизнь. А может быть, наоборот: виноваты как раз мы, медики, веками твердившие, что старость неизбежна и что ее физиологически никаким образом не отсрочить.

– Так что же, уже родился первый человек, который проживет двести лет?

Джек не удержался от иронии, хотя это тема его всегда всерьез интересовала.