Бывалый десантник хорошо знал, что такое лес. Особенно незнакомый и на территории если не врага, то и не друга. Судя по увиденному с воздуха, ему грозила опасность не меньшая, чем люди, разговаривающие на другом языке. Дикие звери немы. И если голодны, то нападают без предупреждения.

Солнце пока не зашло, однако, воздух уже потемнел, ближние и дальние деревья приняли однотонную окраску. Не успел Гюнтер коснуться земли, как мошки и комары бросились на него. Стараясь не обращать внимания на насекомых, американец прислушался.

По мере угасания дня, в лесу становилось все тише. В сумеречной Тайге всегда есть что-то торжественное, жуткое и тоскливое. Одиночество родит воспоминания. От мысли, что может не удастся быстро разыскать самолет, сердце депортированного облаком защемило.

Не теряя времени на бесполезные сожаления, Сэм решил сразу отправиться в путь и, пока не стемнело окончательно, преодолеть хоть какую-то его часть. Зажав в левой руке нож, а в правой пистолет, он осторожным шагом двинулся туда, где совсем уже вечернее небо было светлее.

Вопреки опасениям, разъяренный тигр не встретился ему, и пятнистая кошка не прыгнула на спину. Лишь несколько белок перебежало дорогу, да рогатый красавец лось, увидев человека, беззвучно исчез в темноте…

Тем не менее, внимательно присматриваясь и прислушиваясь к незнакомой жизни, запоздалому путнику все-таки удалось пройти километра четыре до наступления ночи. И когда дальнейшее продвижение стало невыносимым, он решил остановиться, развести костер и дождаться утра. Выбрав место посуше и подобрав с земли несколько толстых веток, Гюнтер переломил их об колено и составил пирамидкой. Просунув под них пучок потоньше, он достал зажигалку.

Уже собираясь высечь огонь, краем глаза летчик заметил странное мерцание за деревьями. Решив, что ему показалось, он вернулся к прерванному занятию и снова склонил голову над пластмассовым "огнивом" фирмы Мальборо, – впереди замерцало опять.

Забыв про хворост и сделав несколько шагов, Сэм отодвинул закрывавшую свет раскидистую еловую лапу. В голове его, и без того утомленной произошедшим, тотчас пробудились воспоминания о прочитанных в детстве "Сказках народов мира" про Бабу Ягу, Двенадцать Месяцев, Леших и Колдунов. Да и кого еще нелегкая могла занести в такую глухомань.

Но не только мрачная атмосфера таежной ночи расположила претерпевшего бедствие к невероятным догадкам. Испытанное им при виде огонька чувство неумолимой опасности как-то не совсем оправдывалось исключительно поздним часом и обстоятельствами. Поэтому, Гюнтер принял решение сначала исследовать природу загадочного явления и только потом думать как поступать.

Стараясь по возможности не шуметь, он подкрался к краю большой поляны и спрятался за кустами. Увиденное встревожило его не меньше, чем если бы перед ним оказался спящий Соловей-разбойник.

"Нет, это не Избушка на курьих ножках…" – не веря глазам своим прошептал американец. Ответ витал где-то рядом, но такое объяснение как-то не вязалось с непроходимым лесом и с отсутствием человеческого жилья на сотни километров.

Яркий электрический свет горел в окне опрятного сруба, возведенного на бетонном фундаменте. Сквозь стекло с того места, где притаился невидимый разведчик, можно было разглядеть стеллаж с химической посудой, какими-то приборами и книгами. Под крытым железными листами навесом виднелись аккуратно составленные ящики и негромко тарахтящий электрогенератор. Все это напоминало небольшую, но заботливо оснащенную лабораторию.

Глянув в небо, Сэм понял почему не заметил дом с воздуха. Неба почти не было видно. Пространство между елями, росшими на краю поляны, оказалось затянуто маскировочной сетью.

4

Еще не стемнело, когда русский ученый Хлопотов поставил долгожданную точку и оторвал взгляд от формулы, которую задумчиво переписывал в девятый раз. Формула эта значила для него все, одновременно являясь последним и самым значительным достижением жизни.

Конечно, оставить открытие в тайне оказалось не просто. Но игра стоила свеч. Разговоры и суета сотрудников действовали ему на нервы. Да и о какой секретности могла идти речь, если об исследованиях, способных повлиять на исторический ход событий, знало столько посторонних. Такого рода соображения три года назад и внушили престарелому гению мысль "обрушить мосты" и уединиться так, чтобы военные и штатские аппаратчики, доставшие подробными допросами, забыли о его существовании…

"Нет, определенно, лучше здесь, в глухомани. Тем более, что теперь открываются удивительные перспективы!" – подумал Константин Кириллович и откинулся на спинку кресла. Как следовало из "формулы Мира", выведенной аккуратным почерком на последнем листе толстой тетради, времена существуют параллельно…

Неожиданно в той стороне, где только что спряталось за деревьями алое солнце, послышался свист, а за ним и треск ломаемых ветвей, словно нечто тяжелое с металлическим скрежетом ударилось о землю. Хлопотов вскочил с кресла и выбежал на поляну.

"Неужели метеорит?" – заволновался он. Отвязав собаку и перекинув через плечо ремень дробовика, старик углубился в лес.

Ему было уже за шестьдесят, но жизнь вдали от больших городов еще позволяла держаться в приличной форме. Обходя заболоченные участки, над которыми тучами кружились мошки и комары, легким шагом он пробирался через чащу. Регулярно прогуливаясь по окрестностям с охотничьим ружьем, хозяин лаборатории хорошо знал местность. Хищные звери не представляли для него опасности благодаря изобретенному им ультразвуковому генератору.

Собака Шарик, бежавшая рядом с бородатым, чем-то напоминавшем старичка-лесовичка, ученым, на ближайшие несколько километров была единственным крупным животным, не боявшимся тревожного сигнала этого устройства. В ее ошейнике находился высокочастотный компенсатор.

Приблизившись к месту падения "метеорита", старик сразу понял, что перед ним, и удивился. Над этим районом Тайги люди еще не летали. Под ногами захрустело стекло. Хлопотов остановился. Солнце уже село, лес окутала влажная мгла. Но характерные кресты на крыльях и фюзеляже даже в сумерках бросались в глаза.

Ребенком пережив войну, Константин Кириллович немного разбирался в немецкой авиации. Безошибочно идентифицировав останки первого в мире реактивного истребителя, он задумался. Особенно его встревожило отсутствие пилота. Ничего хорошего такое обстоятельство не обещало. Всякое рассказывали о Мессершмиттах-262. Ходили слухи и о том, что один из таких самолетов спутники обнаружили на обратной стороне Луны…

Ученый посмотрел на собаку. В свете молодого месяца, выглянувшего из-за сломанных макушек елей, она лежала у ног хозяина, не проявляя признаков беспокойства. Если бы тонкий нюх животного учуял следы незнакомых существ, оно не вело бы себя таким образом.

В небе загорелись первые звезды. Узкая гряда облаков над черными силуэтами деревьев утратила свой розоватый оттенок и растворилась в быстро наступившей ночи. Поэтому детальное обследование места крушения хозяин окрестной тайги счел несообразным и отправился в обратный путь.

На возвращение потребовалось минут сорок. Все это время Хлопотов шел и думал о сложной игре, которую порой затевают обстоятельства с выдающимися личностями в момент величайших открытий. Пытаясь предугадать возможные последствия катастрофы, заинтригованный находкой мыслитель решил, что если падение самолета рассматривать с философской точки зрения, то это происшествие может оказаться и подарком судьбы.

"Как знать, что за силы забросили его в тайгу…" – подумал Константин Кириллович. Не смотря на свое материалистическое воспитание, он давно уже не сомневался в необходимости существования сверхъестественных причин для любых изменений в реальном пространстве.

Шагах в ста от лаборатории, бежавший впереди Шарик внезапно залаял, и столь же неожиданно его лай прервался. Какая-то тень метнулась к седому отшельнику, и "подарок судьбы" обрушился ему на голову тяжелой рукояткой пистолета.

"Подарком" был, конечно, Самуэль Гюнтер. В определенной степени ученый сам спровоцировал столь непочтительное отношение к себе. Пугавшее хищников, излучение ультразвукового генератора у любого вызвало бы самые тревожные подозрения. Ощущение опасности, инициированное прибором, оказалось настолько велико, что Сэм не мог ожидать ничего хорошего от предстоявшей встречи. Маскировочная сеть, современное оборудование, книги и колбы на стеллажах говорили о ведущихся здесь, возможно незаконных, исследованиях.

Но в сложившейся ситуации для Гюнтера важно было одно, – как все эти предметы попали сюда, и в состоянии ли те, кто создал в безлюдной местности условия для научной работы, вернуть его обратно?

Решив, что хозяева отправились на поиски обломков, Сэм подготовился к встрече. Воспользовавшись преимуществом нападения врасплох, он оглушил их. Связав старичка и собаку, летчик перенес обмякшие тела в дом.

Оставив животное около дверей, американец положил сухощавого бородача на кровать и сел в кресло напротив. Долго ждать не пришлось. Минут через десять глаза Хлопотова открылись и с тревогой уставились на внушительного молодчика, вооруженного пистолетом и охотничьим ружьем. Собака заворочалась, жалобно запричитав. Разразиться лаем ей не позволила повязка, сделанная Гюнтером вместо намордника.

– Спасибо, что оставили нас в живых, – миролюбиво прошептал житель Тайги и тоже застонал. Русская речь окончательно подтвердила опасения американца.

– No understand… – услышал в ответ пленник. К счастью, от удара память его не пострадала, и перевод не составил труда. На неплохом английском Хлопотов повторил свою мысль. Сэм улыбнулся.

– Кто вы? – спросил он, уже не сомневаясь, что его понимают.

– Ученый, – просто ответил Константин Кириллович.

– Зачем же человеку с образованием прятаться в глуши, где нет дорог, и даже вертолету негде приземлиться?

– Я нелюдим… – в надежде, что это собьет пришельца с толку, произнес Хлопотов.

– Насколько я понимаю, в вашей стране это не принято, – парировал настойчивый собеседник.

– Что ж, пожалуй… – связанный лукаво поморщился.

– Ваше оборудование весит немало, и на своей спине Вы не смогли бы его сюда принести.

– При чем здесь мое оборудование? – обеспокоенный взгляд старика смерил требовательного гостя с головы до ног.

– Вы прячетесь, значит, что-то скрываете, – прояснил свою мысль Гюнтер, – Но мне нужны не секреты, а помощь…

– В чем же, и с какой стати? – обрадовался было русский.

В ответ светловолосый парень свирепо посмотрел ему в глаза. Хлопотов почувствовал, что незваный визитер запросто может применить силу, и тогда все равно все узнает. Но Сэм поступил иначе.

– Мне нечего скрывать, – сказал он. Решив, что разговор заходит в тупик, американец в общих чертах поведал о происшедших с ним необыкновенных событиях.

– Самолет Вы видели, и если бы не голубой вихрь, мгновенно перебросивший его через океан, эту местность давно бы уже прочесывали пограничники, – закончил Гюнтер свою историю.

Ответный взгляд связанного старика выражал лишь естественное удивление. Однозначно предположить, о чем тот думает, не было возможности.

– Что ж, очевидно, Вы стали жертвой чрезвычайных обстоятельств, – проговорил Константин Кириллович, стараясь выглядеть непринужденно, – И я мог бы вернуть вас на родину, – он притворно закусил губу, – приблизительно таким же способом…

Сэм недоверчиво усмехнулся, хоть и ощутил, как похолодела кожа на спине. Хлопотов продолжал:

– Но для этого мы должны довериться друг-другу. Развяжите меня…

Обитатель девственного уголка планеты не шутил. Он действительно мог помочь Гюнтеру, вот только иллюзий по поводу его благонадежности не питал. Пусть даже намерения чужестранца молчать об увиденном окажутся искренними, старик нуждался в более серьезных гарантиях. Исчезновением самолета ни в коем случае не должна заинтересоваться полиция Штатов. Иначе, допрос владельца Мессершмитта на детекторе лжи ни к чему хорошему не приведет…

В том, что задумал Хлопотов, был определенный риск. Но иной возможности получить доказательство верности его расчетов в ближайшее время не предвиделось. Телепортировать в далекое будущее подопытных горилл русскому представлялось не оправданной расточительностью.

"Да, это действительно подарок судьбы," – в итоге решил старик. Протянув вперед связанные руки, Константин Кириллович добродетельно улыбнулся.

– Развяжите, – он посмотрел Сэму в глаза, – Я помогу Вам вернуться.

– Без доказательств не обойтись, – больше демонстративно, чем всерьез, Гюнтер поиграл пистолетом.

– Как на ваш взгляд, мгновенное перемещение человеко-образной обезьяны из одной клетки в другую – достаточно убедительное подтверждение моей честности?

– Где же взять обезьяну? – предложение заинтересовало иностранца.

– У меня их несколько, а то, что при осмотре Вам не удалось обнаружить "подпол", делает мне честь…

– Что ж… – согласился Сэм и перерезал веревки, – Только, ради своей безопасности, постарайтесь избежать резких движений.

Хлопотов не возражал. Он вполне мог обойтись и без резких движений, лишь бы ему поверили…

Вход в погреб оказался под креслом, на котором сидел Гюнтер. Не спуская с русского глаз, он разрядил ружье и отбросил патроны. Отодвинув кресло, Константин Кириллович распахнул крышку люка.

Спустившись вслед за ученым по каменным ступеням, американец обнаружил себя внутри железобетонного бункера, занимавшего всю площадь под поляной. Вдоль стен располагались стеллажи с толстыми папками и тетрадями. В глубине виднелось несколько компьютерных мониторов. Справа от лестницы в большой клетке, мирно похрапывая, спало семейство горилл. В клетках поменьше содержались более мелкие лабораторные животные.

– Да… – только и смог вымолвить пораженный увиденным, когда Хлопотов включил освещение, – Вероятно, все это стоило немалых усилий?..

– Ох, и не спрашивайте… – колыхнул ладонями Константин Кириллович, и как бы проговорился, – Конечно, мне помогали студенты и коллеги, но истинного значения приготовлений никто не знал. Теперь все уверены, что я “взлетел на воздух” вместе с институтом. Ничего не поделаешь, – пресекая недоверчивый взгляд гостя, русский обреченно пожал плечами, – Наука требует жертв…

Внимавшему очевидному доказательству уже имевшего место двурушничества показалось, что, возможно, и теперь плетущий какую-то интригу старик не был откровенен настолько, насколько старался выглядеть. И Гюнтер еще раз всмотрелся в его прищуренные глазки. Но ничего, способного подтвердить тревогу, он там не обнаружил. То есть, там не было ничего, кроме сияющей доброты и уверенности в предстоящем.

– Да… Вы – серьезный человек, – задумчиво молвил Сэм, не спуская Хлопотова с прицела.

– Спасибо за комплимент, – заулыбался ученый.

– Ну, а теперь, показывайте, как это у вас получается с обезьянами…

5

Константин Кириллович прошел к дисплеям компьютеров. Наведя ствол на всклокоченный затылок, американец остановился за его спиной. Хлопотов нажал несколько кнопок, и экраны засветились.

– Об этих животных компьютерам все известно, и телепортация на несколько метров одного из них будет выглядеть просто. Иначе обстоят дела с Вами, – голосом лектора произнесла пожилая мишень, одновременно набирая какой-то текст.

На мониторах возникли изображения обезьян и результаты всевозможных исследований.

– Перед перемещением, – машинально продолжал русский, – Вам придется пройти обследование. Взвешивание, энцефалограмма мозга, рентгеноскопия… Сведения эти нужны для того, чтобы психоэнергетическое поле оказалось максимально эффективным, и при переходе не возникло потерь.

Повернувшись лицом к слушателю, взгляд которого выражал смесь интереса и сомнения, ученый развел руками:

– А теперь, потребуется ваше участие. Необходимо расчехлить телепорт и придвинуть его к выходу из клетки.

– И где окажется обезьяна? – немного обалдело спросил Сэм. Уж очень все это напоминало цирковой фокус.

– А где бы Вы хотели? – как если бы был выбор, ответил Хлопотов.

– Не ближе, чем на поляне. Можете это устроить?

Немой кивок выглядел однозначно. Убрав пистолет, Гюнтер сбросил чехол. Внешний вид открывшегося устройства напоминал магнит, используемый в аэропортах для обнаружения металлических предметов. Придвинув его вплотную к вольеру с обезьянами, Сэм выбрал свободную клетку поменьше, разобрал ее и выволок на поляну. Все это время Хлопотов продолжал компьютерные приготовления.