– Не совсем. Лишь одну интересную деталь. Но одно и то же попалось уже трижды. Может, это мелочь, а может, и нет, – поведал он, подходя ближе. – Считается, что орден Хранителей назывался так, потому что хранил равновесие в Дэвлате, следил за порядком среди светлых и теневых, состоя из тех и других. Они были судьями и распорядителями. Но в нескольких книгах используются разные значения слова «хранить». В одном случае хранить что-то нематериальное, метафорическое, но вот в другом – хранить и охранять какой-то предмет.
– Предмет?
– Да. Как думаешь, каков шанс, что они допустили такую грубую ошибку? Фларканский был их языком. В свое время они лучше всех его знали.
– Маловероятно…
– И я о том же, – удовлетворенно произнес он, резко подняв глаза на меня, когда я серьезным тоном добавила:
– Но не исключено.
Люций усмехнулся и вернул книгу на пустую полку.
– Больше нет ничего, что стоит внимания.
– Тогда нам лучше пойти. Можно вернуться позже, – предложила я, посмотрев на входную дверь. Не стоило забывать основную причину, по которой мы прибыли в город. Нельзя было так долго отлынивать от порученного задания.
Моран согласился со мной, и мы покинули архив. Стоило выйти из хранилища, мой взгляд притянула дверь в конце коридора. На найденном плане библиотеки она была помечена тем же символом, что и та, в которой мы просматривали книги.
– Подожди, – бросила я Морану, который уже намеревался уходить.
Повернувшись, направилась к темневшей двери. Прямо на ее поверхности была вырезана картина – журавли с распростертыми крыльями, поднимающиеся ввысь. Как змею ассоциируют с темным богом, так журавлей – со светлой богиней. Но на самом деле у Великой Эсмиры было много символов, как и обликов. Из-за этого люди зачастую называли ее просто Многоликой. Бабочек-глашатаев нередко изображали на полотнах рядом с ней.
Я просто смотрела на дверь, не решаясь войти внутрь без разрешения библиотекаря. И уже собиралась отойти и вернуться в светлый зал, когда вдруг почувствовала эмоции, всколыхнувшиеся прямо по ту сторону стены.
Настороженность. Взбудораженность. Суета.
Кто бы это ни был, он понял, что мы стоим снаружи. И этот факт его отнюдь не порадовал.
Схватившись за ручку, я дернула ее на себя с такой силой, что послышался жалобный скрип дерева, – комната была заперта. Следом раздался глухой шум, будто что-то уронили.
– Посторонись, – услышала я и, обернувшись, сразу отошла. Моран, вытащив из мантии кусочек бумаги, вспорол свой палец и, в несколько молниеносных движений нарисовав древний символ, прикрепил лист к двери и активировал кровавую печать.
Две силы столкнулись – дверь по ту сторону тоже оказалась заперта магией. Колдовство вспыхнуло. Холод и жар коснулись лица. И все затихло, дверь сама приоткрылась, будто приглашая войти.
Мы ворвались внутрь, едва не застряв вдвоем в проходе. Переглянулись. Люций усмехнулся.
В комнате с двумя рядами книжных стеллажей, разделенными столом, что расположился в центре помещения, гулял свежий воздух – створки высокого арочного окна были распахнуты, а тонкие старые тюлевые занавески трепыхались снаружи.
Зал был пустым. Внутри никого не оказалось.
Сбежал…
Я стремительно прошла к окну и выглянула наружу. Прямо напротив было окно соседнего здания – жилища аристократа, который поддерживал порядок в городе. Пустой проулок между домами уходил на главную площадь, уже полностью заполненную людьми, пришедшими на празднество.
– Быстрый какой, – недовольно бросил Люций, высовываясь из окна вслед за мной.
Я кивнула, прикрывая глаза и пытаясь дотянуться до эмоций сбежавшего. Но это оказалось бесполезно – слишком много людей вокруг, и каждый испытывал целую гамму эмоций. Неизвестный затерялся, словно капля в море.
Моран вновь что-то колдовал у двери – должно быть, пробовал отыскать следы чужой печати.
Я шагнула к книжному шкафу, полка которого была потревожена – корешки стояли неровно. Их пытались выставить в ряд, но, если приглядеться, различие было заметно.
Что-то хрустнуло на полу. Я остановилась, поднимая ногу, – под подошвой лежала небесного цвета бусина. Сапфировая. Подняв и зажав между пальцами, я внимательно рассмотрела ее – светлые и темные прожилки испещряли камень.
Бусина оказалась слишком большой, чтобы использовать в украшении одеяния.
Кажется, я уже ее видела…
Цвет камня говорил об уникальности изделия.
– Ничего не оставил, – поморщившись, процедил Моран. – Неудивительно, что он смог так подставить меня в Академии, – с восхищением продолжил он, вспоминая то, как совсем недавно его чуть не обвинили в разрушении статуй в Академии. Отслеживающую печать Люция изменили, придав ей иное свойство, поэтому даже никто из наставников не заподозрил подвоха.
– Что это у тебя?
– Было на полу, – ответила я, вновь обратив внимание на бусину. Свет играл внутри нее, словно поселив огонь в самой глубине камня. Скоро Моран, обогнув стол, подошел со стороны окна, заслонив собою свет. На мою ладонь легла тень, и пламя внутри бусины погасло. А когда див склонился, солнечные лучи заиграли уже в его волосах.
– Хм, – неопределенно выдал он. – Все же что-то он оставил… – И, внезапно подняв взгляд, спросил: – Ты ее раньше не видела?
– Не знаю, – бросила я, отодвигаясь. – Кажется знакомой, но не уверена. – И посмотрела в окно, стараясь глядеть куда угодно, лишь бы не на Люция.
– Значит, вспомнишь. Пусть будет у тебя, – уверенно заявил он.
Совсем скоро я расслышала шелест страниц – див просматривал книги, что неровно стояли на полках.
Когда Люций почти закончил свои изыскания, дверь в архив открылась, являя недовольного смотрителя библиотеки. Который сразу же кинулся нас отчитывать, пусть и делал это весьма осторожно.
– Здесь кто-то был. Мы бы не стали проникать в закрытую комнату без веской на то причины. Так вышло, – сказал Люций.
– Кто-то был? – обеспокоенно встрепенулся мужчина. Его взгляд заметался по комнате.
– Да. Вы не знали? – заинтересовался див.
– Нет, конечно, – отозвался смотритель. – Но в последние годы нам пришлось усилить охрану. В прежние времена у нас постоянно воровали книги. Собрание огромно, тяжело уследить за всем. Мы нашли несколько экземпляров на рынке в другом городе. Теперь, похоже, и днем надо будет стражу выставлять. Ничего люди не страшатся, лишь бы денег заработать! Даже перспектива стать ночной тварью их не пугает, на удачу полагаются. Думают, что с ними этого не случится, – причитал мужчина. – Но знаете, что странно? Все кражи происходили на выходных. Видимо, весьма занятые воры нас посещали, – посмеялся библиотекарь и уже по-деловому добавил: – Теперь вам пора. Мне надо сообщить о происшествии главному смотрителю. Пойдемте, провожу вас.
Мы покинули комнату, следуя обратно тем же путем, которым пришли. Люций тем временем расспрашивал библиотекаря, интересуясь, почему нам показали только один зал с книгами.
– Я не могу читать на древнем языке. Вы просили труды ордена Хранителей. И я отвел вас к тем трудам, которые предположительно относятся к ним.
«Предположительно» стало ключевым.
– Господин, другие книги на фларканском… насколько их много? – впервые заговорила я – до этого Моран вполне справлялся с задачей болтать за двоих.
Остановившись у дверей, ведущих из библиотеки на главную площадь, мужчина произнес:
– Несколько залов. Трудно сказать. Большая часть нашего собрания создана на древнем языке. Все остальное мало-мальски важное давно покинуло эти стены, а тех, кто способен прочитать книги Хранителей, осталось слишком мало, поэтому они до сих пор здесь.
Все равно что искать иголку в стоге сена…
Чтобы пересмотреть все залы, понадобится не один день.
Попрощавшись, мы вышли наружу. Спустились по ступенькам и отправились вверх по ближайшей улице. Вела я, выбирая путь и основываясь лишь на пустынности улиц, а Люций увязался следом.
Мы шли уже несколько минут, когда Моран, закинув руки на затылок и сплетя пальцы в замок, удовлетворенно протянул:
– Ну, по крайней мере, мы не ушли с пустыми руками. Будет с чем начать занятия.
– О чем ты? – едва повернув голову, спросила я.
Моран, опустив руки, невозмутимо вытащил из складок мантии книгу. Обтянутый истершейся коричневой кожей фолиант с лиловыми листами, что выглядели особенно яркими в солнечных лучах. Книга с рецептами вина из архива.
Я резко остановилась.
– Ты украл книгу, – охрипшим голосом произнесла я. С укором взглянула на Люция, потом на талмуд.
– Не украл, а одолжил.
– Надо ее вернуть, – упрямо сказала я, хватая дива за запястье и утягивая за собой.
– Сара, помнишь, что сказал смотритель? Ордена уже растащили большую часть. А я правда всего лишь одолжил. – Извернувшись в невероятном пируэте, Моран оказался впереди меня. И серьезно добавил: – Обещаю, верну. Нам нужно было то, что тебе интересно будет переводить. Когда отец обучал меня фларканскому, он поступил точно так же.
Я с укором покачала головой. Пробормотала, отпуская его руку:
– Обманщик. Думаешь, я не понимаю, что тебе тоже интересны эти рецепты?
Люций вздумал обмануть эмпата, что касался его кожи. Глупое занятие. И он прекрасно это знал.
– Ну, одно другому не мешает, – нашелся юноша с победной улыбкой. – А эта книжка довольно проста, в самый раз для начала обучения.
Я косо взглянула на него, в данный момент сомневаясь, что он вообще сможет меня чему-то научить.
Но чем больше я хмурилась, тем сильнее он усмехался.
Развернувшись, я пошла дальше, а спустя несколько секунд спросила:
– На какой книге стал обучать тебя отец?
– Мы начали с описания печатей. Их элементов.
– Это сложно. Сколько лет тебе было?
– Не помню точно. Семь или восемь, – пожал див плечами, заставляя меня приложить все усилия, чтобы скрыть удивление.
Мы отошли совсем недалеко от площади, когда послышался переливистый звук колокольчиков. Тонкое, неповторимое звучание, сливающееся в чудесную мелодию.
Многие аристократы венчали колокольчиками свои кареты, но звон всегда отличался в зависимости от качества изделия и выбранного металла. Эти же были из светлой стали, той самой, из которой изготавливали мечи даэвов.
Великая растрата – использовать столь благородный металл для подобных целей. Но высшая аристократия и королевская семья Исонии так не считали.
Экипаж достиг нас и не проехал дальше. Пара высоких вороных лошадей остановилась, отбивая копытами искры на брусчатке. Паладины в красно-золотой форме, с мечами из обычной серой стали окружали карету на таких же темных лошадях.
– Твои знакомые?
Я вздохнула, проигнорировав вопрос.
– Люций, пожалуйста, забудь про свои шуточки.
– А что, если нет?
– Я свяжу тебя и заткну рот, – холодно сообщила о своих возможных намерениях.
Брови Люция приподнялись. Он сложил руки на груди.
– Какие-то неправильные угрозы ты выбираешь, – заметил он. – Но я все понял.
Герб на дверце кареты развеивал последние сомнения – внутри находился представитель королевской семьи Исонии. Все потомки Исора имели ярко-рыжие волосы, россыпь веснушек и глаза-изумруды. Порою некоторых из них можно было спутать с даэвами, особенно на праздниках – в столице существовала мода наряжаться в нашу одежду. Мантии, сшитые на вольный манер, вышивка без смысла. Многие воины считали подобную традицию оскорблением и насмешкой. Но король Третьего королевства имел иное мнение на сей счет.
Дверца распахнулась, являя кудрявого юношу в красных одеждах с накидкой, выполненной из переливающихся малахитовыми оттенками многочисленных чешуек. Кожа морского чудовища. Много лет назад правитель Феросии в знак дружбы подарил огромный отрез этого материала соседям.
Чешуйки хранили в себе отголоски древней магии – краснели, когда рядом появлялась нечисть, ограждали владельца от энергии Серого мира и впитывали в себя распыленные яды, которые могли испускать некоторые отравленные растения. В народе ходили слухи, что королевская семья порою даже спала, обернувшись в свои мантии, именно поэтому никто из них за последние несколько веков не становился монстром.
Но колдовская чешуя была лишь частью защиты – королевские палаты постоянно охраняла магия даэвов, специальные стены из гранита несколько раз в месяц покрывались новыми печатями. Отчего не только правящее семейство могло не беспокоиться о своей безопасности, но и все слуги и стражники, работающие на территории дворца.
Принц Адриан вышел на свет, лучи яркого солнца запутались в его волосах. Третий претендент на престол и третий из четырех отпрысков нынешнего правителя. Единственной дочери короля, маленькой принцессе, едва исполнилось два года, и в честь ее первого дня рождения мы посещали празднование во дворце.
Именно тогда я впервые увидела королевскую семью.
– Сара Сорель. – Он улыбнулся и неожиданно поклонился, я склонила голову в ответ. Распрямляясь, столкнулась с ним взглядом. Я почти не уступала ему в росте – юноша был лишь на два года старше. Но совсем скоро эта разница сотрется, и, когда принц начнет стареть, я все еще буду молода. Больше всего на свете люди завидовали именно этому – нашему долголетию. – Какая неожиданность встретить вас здесь.
– Да. Могу то же самое сказать и о вас.
– Видимо, это судьба.
– К сожалению, я не верю в судьбу, ваше высочество.
– А в богов верите? – спросил Адриан, уверенный, что я отвечу утвердительно.
– Скорее нет, чем да. – Вопрос был провокационным. Порою люди слишком ревностно относятся к своей вере, но принц лишь рассмеялся, спросив:
– Тогда во что вы верите, позвольте узнать?
– В себя и… – Взор невольно скользнул к Морану, что безмолвно стоял с абсолютно равнодушным видом. – И в тех, кто меня окружает.
Принц воспринял ответ благосклонно:
– Согласен с вами. На самом деле я тоже не верю в богов. Все-таки не они ведут многовековую войну и не спят по ночам, – задумчиво протянул он и быстро продолжил: – Я буду рад, если вы согласитесь выпить со мной чашечку чая. В честь случайной встречи.
– К сожалению, у нас задание от Академии.
– Слышал-слышал, где-то в округе бродит тварь, – отмахнулся Адриан. – Но думаю, ваши путники обойдутся без вас часок. Ну же, пойдите мне навстречу. Иначе я сочту это личным оскорблением. – Принц сделал вид, что пошутил.
– Хорошо, – спустя несколько секунд молчания выдавила я.
– Ваше высочество, – Люций привлек к себе внимание и склонился в глубоком, но небрежном поклоне. Несмотря на полное исполнение церемониала, я явственно ощутила его насмешку и некоторую долю презрения. – Наставники поделили нас, поэтому я вынужден пойти с вами, дабы не получить наказание.
Адриан задумчиво уставился на дива:
– Будь по-вашему. Мы еще не знакомы…
– Люций, ваше высочество Адриан.
– Люций… – Он оглядел дива снизу вверх. – Что ж, рад знакомству.
Принц отвернулся. А на губах Морана расцвела снисходительная улыбка.
О проекте
О подписке