Некромантус не знал, сколько он спал, да это его особо и не волновало. Главное, он проснулся, вот только не мог понять, что сейчас с ним происходило. Ничего не болело, и это выглядело несколько странным. Алхимик не чувствовал никакого дискомфорта, никакой эмоциональности. Что-то в нем изменилось, пока он спал.

«Или ему это просто показалось?»

Но главное для Некромантуса оставалось то, что он проснулся, а значит, он еще есть среди этого мира. Его страшная болезнь также ушла, и тошнота, вялость в теле, бессилие не тревожили его. Даже наоборот, в нем появился огромный прилив силы, который раньше парень не испытывал в себе. Будто в нем начала протекать другая жизнь, и она открыла для него новые горизонты.

Алхимик встал с постели и принялся бродить по комнате в поисках какой-либо одежды, чтобы скрыть свою наготу. Хотя вряд ли он кого-то здесь удивит своим голым телом, так как никого на темной территории не было кроме Вампирикса. А для огромной летучей мыши, по большому счету одинаково, голый Некромантус или одетый. Вампирикс даже не понимал в чем разница. Но все же парень решил одеться, когда ему попались под руку чьи-то старые лохмотья.

Правда изначально он думал, одевать их или не стоит этого делать. Ведь кому они могли принадлежать ранее неизвестно. Но стоило алхимику вспомнить, как он лежал долгое время в могиле, решил отбросить любые сомнения. Теперь никакая ему зараза явно нестрашна. Все, что он мог подцепить, уже давно подцепил бы.

Алхимик накинул на себя черную потертую мантию, местами она была в дырах и пятнах неизвестного происхождения, в итоге покинул полуразваленный дом. А на улице его ждала прекрасная погода. Легкая морозная свежесть и ветерок дали понять Некромантусу, что зима еще не окончилась. Заглядывая в небо, сквозь искажающую пленку, было видно серые тяжелые тучи. Наверное, в Аматмее сейчас идет снег, но на темную территорию ни одна снежинка так и не упала.

Парень стоял босиком, в одной лишь старой мантии и вовсе не чувствовал холода. Это показалось ему странным. Ведь явно на улице мороз, пусть не большой, но он есть. А тело алхимика не воспринимало низкой температуры. Даже гусиная кожа не появилась на руках и ногах. Некромантус удивленно посмотрел по сторонам, а потом на самого себя, еще раз обдумал, почему так? В результате решил не зацикливаться на этом.

Может, у него уже есть иммунитет к холоду, учитывая, как он замерз, когда добирался сюда сколько-то времени назад. И тут же вспомнил, что его ноги были обморожены. Алхимик посмотрел на них и кроме заживших ран от укусов летучих мышей, не видел в них никакой синевы или намека на то, что они не дееспособны. Ноги были также послушны, как и всегда.

Некромантус еще раз удивился и решил, он заново родился. Хотя мысль о том, что Вампирикс сказал, будто алхимик мертвый, все еще волновала парня. Может, он чего-то не понимал, а может, Вампирикс нес какую-то чушь, сам не осознавая, о чем говорил.

«Ничего, выясним», – проговорил про себя Некромантус и решил пройтись по тропе куда-то вперед, не зная вообще, куда она может привести. Кстати, это первый участок темной территории, где парень увидел тропу. И сразу же возникал вопрос, эта стезя существовала здесь всегда, или она стала видимой для него после того, как он стал другим?

Вокруг не было и намека на зиму. Снега не лежало вообще, что весьма странно. Словно осадки боялись опускаться на эту часть земли, обходя ее стороной. Некромантус это заметил еще тогда, когда стоял на нейтральной полосе, что отделяла темную территорию от Аматмеи. Неужели территория могла наводить ужас не только на живых объектов, но также и на матушку природу?

Ноги парня проваливались в слой пепла, что лежал над землей, и это было на удивление приятно. Некромантус будто вернулся в детство и радовался разным мелочам. Босыми ногами, оказалось, так здорово идти. Черные стволы деревьев не наводили теперь того ужаса, как это было раньше. Вообще алхимик чувствовал себя здесь, словно дома. И самое главное, то, что он чувствовал себя защищенным.

– Нихроманту, сдтрастуити, – послышался голос Вампирикса где-то со стороны.

– О, Вампирикс, здравствуй, – проговорил воодушевленно парень и посмотрел в ту сторону, откуда появился голос.

– Хута вы итти? – Спросила огромная летучая мышь, подойдя ближе к парню.

– Просто, – пожал плечами Некромантус, – решил прогуляться, освоиться.

– Ета правильна, типер сдесь ви хасяин, – сказал Вампирикс и уже стоял возле алхимика. – Ви не протиф, если я вам составить хампаньку?

– Нет, – твердо ответил парень. – Даже буду рад такой кампаньки.

Некромантус улыбнулся, но понял, что и этого Вампирикс не понял. Сарказм, шутки, издевки для огромной летучей мыши были дремучим лесом.

– Харашо, – кивнул Вампирикс, и оба принялись идти по тропинке куда-то вдаль.

– У меня много к тебе вопросов, и ты это знаешь.

– Та.

– Я, пожалуй, начну? – Спросил культурно Некромантус, а самому не терпелось выяснить всего и как можно больше.

– Ханешна. Я рат путу отвешать.

– Начнем сначала, – мысль, что засела в парне до сих пор не покидала его, и ему хотелось, наконец, выяснить. – Объясни мне, как я могу быть мертвым, а при этом ходить по земле?

– Все ошень проста. Ви умерли, и ето пыло неиспешно.

– Это я понял. Что произошло потом?

– После таво, хак вас летушие миши упили, ви попали в сахропный мир. У вас пил шанс липа вернутса с ниво, липо нет. У вас ета полушилось. Но тот Нихроманту, хто пыл тахта, и тот, хто ви есть, ета уше расные лишности.

– Это я заметил, – задумчиво проговорил алхимик. – Скажи, Вампирикс, а зачем тогда я проводил тот ритуал, или как его можно назвать?

– Ета ни есть ритуаль, хак ви скасать. Ето пыло атхривание для вас мира мертвих. Мнохие питаться иво проити, но ви первий хому ето уталось. Витите, што со мною стать. Но мне ише повести попольше трухих. Все похипали и польше не восрашаться опратна.

– Это слишком сложно, – обдумывал в своей голове парень сказанное.

– Нет ни слошно. Не привишно, – ответил Вампирикс, и теперь алхимик не понял, о чем тот говорит.

– Получается, я ходячий мертвец, – наконец, осознал в своей голове алхимик, что такое возможно.

– Имено, – подтвердил Вампирикс. – Ви есть то, што мешту шивим и мертвим.

– Но все равно это как-то странно. Я же хожу по земле, говорю, словно живой, – обдумывал Некромантус, продолжая сомневаться в словах летучей мыши.

– Нихроманту, ви такой нетовершивий, – сказал Вампирикс и посмотрел на парня, пока они шли не спеша дальше.

В глазах летучей мыши по-прежнему нельзя увидеть никаких эмоций. Все что он говорил, звучало в одном едином тоне. Алхимик еще не привык к такому общению, так как не мог понять, что в душе у собеседника. И есть ли она у Вампирикса?

– Поймите, Нихроманту, ви ни сатавать сипе вапрос, кахта ви послетний рас питались?

Этот вопрос, о котором намекнул Вампирикс, резко заставил задуматься парня. Ведь действительно, Некромантус не помнит, когда последний раз ел, и ему вовсе не хотелось. Это удивительно.

– Но как такое может быть? – Зрачки алхимика расширились, а мысли начали перебирать в голове, чтобы получить объяснение, которого не было.

– Ето о том, што я вам хаварить раньше. А ваше серсе? – Спросил Вампирикс, и алхимик начал прислушиваться к собственному сердцу.

– Оно не стучит, – убедился Некромантус в этом и почувствовал легкий дискомфорт, не понимая почему.

– Правильно, – махнул головой Вампирикс. – Ето и хаварить о том, што ви мертви.

– То есть мне не нужно питаться, мое сердце не стучит и я… – только сейчас алхимик понял, что ему не нужно даже дышать, – не дышу?

– Имено. Ви теперь хатяший мертвес. О шем я вам и хаварить.

– А как же душа? Есть она у меня? – Некромантус пытался хоть что-то найти в себе людского.

– Пока есть, – ответил в полголоса Вампирикс.

– Что значит пока?

Некромантусу не понравилось высказывание летучей мыши. Он не хотел потерять душу. Это единственное, что связывало алхимика с миром живых, с которым так не хотелось расстаться навсегда.

– Поимите, Нихроманту, туша талшна вас покинуть, инаше ви не станите истиным харалем мертвесов. Пока ви тершите ее в сипе, но талшни отпустить.

– Но тогда все что во мне еще есть людское – исчезнет. И я не буду больше дышать, и сердце мое не будет биться. Я стану бесчувственным и полностью ходячим мертвецом!!! – Алхимик, когда приходил к конечной мысли, понимал, он этого не хочет. Ведь тогда его не будет, а если и будет, то контролировать он не сможет собственное тело. Во всяком случае, он так думал. Хотя Некромантус толком и не знал, что будет, когда он расстанется с собственной душой.

– Я понимаю вас, Нихроманту, и приставляю, хак тяшело отпустить тушу…

– Стоп, Вампирикс, – перебил алхимик и остановился на тропе, смотря в глаза летучей мыши. – У тебя есть душа?

– Нет, – просто ответил Вампирикс и тоже остановился.

– Тогда, как ты можешь говорить о чувствах, если у тебя их нет? – Задал точный вопрос парень и хотел на него получить такой же ответ.

Вампирикс ничего не ответил, но алхимик не удивился. Для него это было очевидным. Ведь, в самом деле, каким образом можно дать ответ на то, чего у огромной летучей мыши попросту нет. Некромантус обдумывая еще одну мысль, решил задать следующий вопрос.

– И как ты можешь знать о том, насколько тяжело мне отпустить душу, если у тебя ее нет? А! – Немного выкрикнул парень.

– Вообше-то я не снать, – все тем же спокойным ровным голосом отвечал Вампирикс.

– Вот и я об этом не знать, – указал пальцем Некромантус на летучую мышь и посмотрел на нее с укором. – Поэтому не говори мне, что я должен отпустить душу, не понимая, зачем она мне нужна.

– Нихроманту, мошет я и сапыть, што такое иметь тушу, но ви талшни понять, што она вас путет тольха спивать с сели, – пытался убедить Вампирикс парня.

– Может ты и прав, – не стал спорить алхимик. – Но пока, я не собираюсь от нее отказываться.

Некромантус снова принялся идти, не спеша по тропинке. Ему не хотелось больше обсуждать про свою душу. Это слишком задевало парня. Учитывая, что было кое-что в его душе, чего он не хотел потерять. Поэтому алхимик решил уйти от этой темы, опередив Вампирикса вопросом.

– Вампирикс, скажи. Откуда ты все это знаешь? – Спросил Некромантус.

– Я ше вам хаварил. Семля мне все поветать. Кахта-та и ви путите слишать ие. И такше уснаите мноха шево о прошлом, о настояшем.

– Поэтому ты пришел ко мне тогда давно и специально подсунул тот клочок пергамента, что мне голову морочил полгода? – Слегка с укором произнес слова алхимик.

– Та, – кивнул Вампирикс. – Я шуствовал в вас такую силу, што миня ето васхитить. Я срасу понял, што ви мошете стать тем, каво ми тавно штем.

– Стоп, стоп, – остановил Некромантус летучую мышь. У него вопросов увеличивалось еще больше, и он не хотел упустить ничего. – Но откуда ты знал про меня? Я с тобой никогда не виделся до встречи на кладбище?

– Еше то нашей встреши. Я шаста посешал поселение Исмаин, а имена клатпише, хте есть моя махила.

– Ты похоронен в Измаине? – Удивленно спросил Некромантус.

– Та. Тошнее махила есть, а меня там нет.

– Логично. А с чего бы тебе там быть? – Спросил алхимик, ступая дальше босыми ногами по холодной земле.

– Та, – ответил Вампирикс, очевидно, просто так, не совсем понимая высказывание парня, а после продолжил дальше.

– Отнашты я посна вешером восврашался в ийнкохнитио и пака перемешался в темноте непа пошувствовал охромную силу, хаторая саставила миня останавиться. Я спустился на терева и увитеть пошти на ахраине поселка восли тома стояла твое лютей. От отново ис них, а имена от вас ислушала стольха мохушества, я срасу понял ви мошете стать велихим и восхлавить армию. Но я саметить еше хои-што. Страшную болеснь, што хупила вас не первый тень. И я решить теиствавать, штопи памошь вам спастись. Патпросил вам хлошок пумашки, вырванной ис книхи.

– Я догадывался, – честно сознался Некромантус, вспоминая, сколько мыслей в его голове тогда витало, и одна из них думала об этом. – Но почему ты мне не рассказал все тогда и не надоумил? Так я много времени потратил на поиски истины. А мог уже быть намного раньше вместе с тобой.

– Я ета снаю, я так и хотеть, но не имел права расхлашать информасию. Инаше семля меня исхнала пи. У миня итак нету своиво места нихте, только ийнкохнитио миня смахла принять. Тайни етих семель толшны пыть тайнами тля всех, хто ие не касаться, – открыто говорил Вампирикс, также вспоминая те дни, когда он встретился с алхимиком.

– Тогда все встает на свои места.

– И хак витите, правильна, што я не спешил. Типерь все происашло, хак и талшно пыть, – подытожил Вампирикс.

– Согласен, – Некромантус вспомнил еще кое-что, интересующее его. – А что ты говорил о том, будто ждешь кого-то наподобие себя?

– Ни я, а все ми, – уточнил Вампирикс.

– А кто все вы? – Не успев получить ответ, алхимик задавал сразу следующий вопрос. Он еле сдерживал собственное любопытство.

– Те, хто вас кушал, и мертвие в семле, хаторие шдут, кахта их присавут.

– Это меня немного подбадривает. И много таких?

– Пока ни осопо, но все в ваших руках. Если ви покашите сваю мошь и васмошности, я тумаю, што ваша армия увелишится срасу в несхалька рас польше. Хлавное вам нашать. И лешашие мертвесы в семле смохут поити са вас, если ви их упетить в етом.

– Но зачем им нужен кто-то похожий на меня или я? – Не мог понять Некромантус всего этого.

– Патаму што им нушен свой хароль, но не люпой трухой, а именно тахой, хак ви. Тот, хто смох проити смерть мошет потнять мертвесов. Ему, тоисть вам ета пот силу, – отвечал Вампирикс, пока они брели дальше в непонятном направлении.

– Но почему они сами не могут подняться из земли, мне все равно не ясно?

– Нихроманту, поимите, мертвесы не мохут сушествовать сами по сипе. Им нушен хароль, в хатором есть сила, ахромная сила. И толька плахотаря етой сили, они мохут потняться и паити.

Парень ничего не ответил. Информацию, которую ему передал Вампирикс, алхимик обдумывал и прекрасно понимал, она очень важна. Но ее объемы слегка забили голову Некромантусу, и все перемешалось в огромную кашу. Он понял со слов летучей мыши то, что мертвецы могут подняться с земли и выступить в бою, только если их призовет так называемый король, их король. Некромантус об этом задумался несколько с другой стороны. Ведь он обещал одному «человеку», что он вернется на помощь в войне, которая скоро может начаться в Аматмее.

– Вампирикс, сколько времени понадобится, чтобы собрать армию?

– Зашем ето вам? – Поинтересовался Вампирикс.

– Скоро зло придет на землю и будет пытаться уничтожить всю Аматмею. Мы должны им помочь.

– Я вас понимать. Но ви талшны не спешить. Вам мнохому еше нужно наушиться, преште, шем ити воивать, – спокойным тоном выражался Вампирикс и пытался уменьшить пыл алхимика.

– Сколько нужно на это времени? – Хотел узнать Некромантус, желая помочь на войне аматмейцам.

– Ето не моху я снать, – закачал головой Вампирикс. – Ето сависит тольха от вас.

– Но тогда ты должен меня ознакомить со всем максимально быстро, чтобы я освоился и научился быть живым мертвецом.

– Я постараюсь, – голос Вампирикса звучал тверже обычного, и от него исходила какая-то особая сила. Некромантус чувствовал ее, но не мог понять это излучение.

– Тогда начнем, – нетерпеливо сказал алхимик.

– Не спишите, малатой хароль…

– Ого, как ты меня назвал! – Улыбнулся Некромантус, но его улыбки, не поняла летучая мышь.

– О шем ви? – Спросил Вампирикс.

– Не обращай внимания, – махнул рукой алхимик и еще раз задумался о том, что не хочет расставаться с душой. Ведь с каменным лицом и без сарказма было бы очень скучно.

– Вам нушна сейшас наушиться шерпать силу с семли и уметь ею польсоватся, – продолжил Вампирикс, опустив фразы, которыми они перекинулись с алхимиком, не видя в них смысла, и продолжил с того момента, где его перебили. – Типерь с таво тня, хак ви вернулись, ви путите вешношителем. Перет вами откроится мир вешности.

– Чего? – И снова алхимик расширил глаза, в который раз за сегодняшний разговор.

Вампирикс не понял его вопрос и просто тупо уставился на парня.

– Что значит вечно жителем?

– Ви пессмертни, вот што ета снашит.

– Но как такое может быть?

– Я тумать, Нихроманту, што на потхотофку потрепуится польше времени, – сказала летучая мышь, а сама думала, сколько всего ей потребуется еще поведать.

– Ты не ответил.

– Малатой хароль. Ви не шифой и ни мертвий. Ви не потвластны силам ата, силам семли. Все што есть в вас ето сила, што ви путите шерпать ис самой семли. Ви есть то, што нахотится мешту. Поетаму на вас нихто не мошет востействавать.

– Никто, никто? – Торопливо спросил Некромантус.

– Нихто. Во всяком слушаи ис шивуших на семле и потсемелии, – добавил Вампирикс, но на этом не закончил мысль. Решил продолжить. – Ви есть мертвый. А хак мошна упить мертвово?

И действительно задумался Некромантус. Если в нем ни один орган не работает, кровь не движется по венам, кому под силу его убить?

– Прости, Вампирикс, за столько вопросов, но все же, за счет чего такое могло произойти? Почему именно сейчас появилась возможность восстать из мертвых?

– Ета слошний вапрос, хаторий пришел от тревнева нарота ийнкохнитио. Они написать книху, в хаторой описано мноха сопытий. Етинственая проплема в том, што мноха странис пыло уништошено.

– А где эта книга? – Нетерпеливо перебил Некромантус.

– Я ие нашел тавно и спрятать от всиех хлас.

– Ты мне ее покажешь? – Поинтересовался алхимик.

– Та, толька пошше, – кивнул Вампирикс.

– Оттуда и есть клочок пергамента, что ты мне передал? – Начал понимать алхимик и складывать кусочки мозаики воедино.

– Та.

– Как же это все сложно, – взялся за голову Некромантус и попытался отвести от себя все мысли.

– Нишево, скора все станит на свои миста, – попытался успокоить алхимика Вампирикс, сам того не понимая, как это правильно делается, и что именно это он попытался сделать.

Наступило молчание и теперь оба не решались его нарушить. Говорить еще о чем-либо не хотелось, так как нужна была передышка. Некромантус и Вампирикс продолжали идти непонятно куда. Алхимик хотел выяснить, куда они направляются по этой тропе, но потом решил, что лучше молчать. Сейчас ему хотелось этого больше всего.

Время потихоньку бежало вперед, и Некромантус начал осваивать силу, с которой недавно ознакомился. Вампирикс все это время находился с ним рядом. Он рассказывал ему все, что знал. Алхимику стало интересно открывать для себя новые границы, и он был весьма удивлен своим новым способностям. Казалось, жизнь ему дала второй шанс, хотя скорее не жизнь, а смерть. И все было хорошо, кроме одного.

Некромантус часто вспоминал о своей жене, о своем друге. Ему так тоскливо без них. Но он не мог ничего поделать. Конечно, алхимик мог пойти в поселок Измаин, встретиться с женой и утешить ее. Объяснив ей, что он жив, и у него все хорошо. Но было очередное но, из-за чего Некромантус не делал этого. Алхимик чувствовал в себе изменения и очень серьезные. Чем больше в нем появлялось силы, тем он становился все более другим. Некромантус начал замечать, что его чувства притуплялись, эмоциональность сводилась к нулю. Парень понимал, он становился новым Некромантусом. И возможно, его изменения станут для Элизабет еще плачевнее, чем его уход и даже смерть.

Некромантус просил Вампирикса, чтобы тот иногда летал в Измаин и приглядывал за его любимой. Сам он не решался идти, потому что не хотел быть обнаруженным. Слишком много причин заставляло его скрываться. Во-первых, это то, что он мертвец, пусть и ходячий. Во-вторых, ему страшно показаться из-за своего ужасного вида. И все же парень еще надеялся, что Элизабет сможет пережить его смерть и начать жить дальше. Ведь у них теперь не было будущего, это однозначно.

Вампирикс рассказывал парню о том, что его друг находился всегда рядом с Элизабет. От этого алхимику становилось легче. Значит Роланд не оставил ее одну. Обещание он свое сдержал. Также летучая мышь рассказала, как Элизабет, оставаясь наедине в комнате, начинала тут же заливаться горькими слезами. Пусть из уст огромной летучей мыши это звучало без эмоций и лишних всплесков, все равно шипящий голос Вампирикса не смог смягчить внутренние ощущение парня. Алхимик испытывал сильное угнетение.