Мне послышалось, что за мной кто-то идет. Я явственно слышал осторожные шаги и шуршание травы.

Застыл на месте, прислушиваясь. Ничего, ни единого звука. Но как только я сделал шаг, тот, кто шел за мной, шагнул тоже. Я впервые в жизни поверил, что действительно можно почувствовать чей-то взгляд, как нечто вполне ощутимое, физически реальное: кожу на затылке покалывало, пекло.

– Кто здесь? – спросил я, и могу поклясться, что ответом было приглушенное хихиканье. – Это не смешно!

Надо бы обернуться, но я не мог себя заставить сделать это. Увидеть того, кто шел за мной по темному полю.

Дом переливался огнями впереди, как маяк, и я, собрав волю в кулак, бегом рванул к нему. От собак убегать нельзя – так учила мама. А от того, кто бродит ночью по полю, очень даже можно.

Я несся вперед со всей доступной мне скоростью. В боку кололо, во рту пересохло, но я не собирался останавливаться. Понятия не имею, бежал ли кто-то вдогонку. Впившись взглядом в льющийся из теткиных окон свет, я мчался, стараясь не думать ни о чем, кроме своей цели.

Остановился лишь тогда, когда внезапно понял: дом не становится ближе. Я бегу, но он с каждым шагом оказывается все дальше, расстояние только увеличивается! Теперь лимонный свет окон сиял далеко-далеко…

Осознав это, я остановился так резко, что едва не полетел на землю. Дышал тяжело, никак не мог унять сердцебиение: казалось, сердце сейчас вырвется из груди, как снаряд, разорвав грудную клетку.

Но хуже всего было то, что, остановившись сам, я услыхал, как мой преследователь тоже остановился. Трава шуршала совсем рядом, тихий смех замер возле меня.

Я вытащил из кармана телефон и трясущимися, непослушными руками включил фонарик. Лишь бы зарядка не села: я ведь давно сотовый не заряжал.

«Ну же, не будь мудаком!» – велел я себе и резко обернулся, направив свет в темноту. Позади никого не было. Луч фонаря метался по темному полю, но освещал лишь высокую траву, дорожку, растущие тут и там деревья.

– Артемушка! – услышал я и, не сдержавшись, заорал от ужаса. Повернулся и увидел стоящую в двух шагах тетю Лиду.

На долю секунды лицо ее, освещенное неверным светом фонарика, показалось мне уродливым, безглазым, сморщенным, как у глубокой старухи, но в ту же секунду наваждение растаяло. Показалось, конечно же.

– Ты… как тут… А я… – мне никак не удавалось закончить фразу.

– Увидела, что ты ушел. Дай, думаю, встречу. Темно уже, а тебя нет. Слышу, кричишь.

Я немного успокоился и сумел вполне внятно сказать:

– Мне показалось, я еще далеко от дома. Вроде шел, а…

– Далеко? – перебила тетя Лида. – Вот же он.

– Кто? – тупо спросил я.

– Да дом же, глупыш!

Я посветил перед собой и увидел, что мы стоим возле калитки. Поле осталось позади. Поле и то, что там обитало, преследовало меня.

«Брось, – сказал я себе. – Наслушался ерунды, уже и мерещиться всякое стало».

– Пойдем домой, – сказала тетя Лида. – Набегался. Чайку попьем.

Заходя в дом, я спросил себя, откуда она узнала, что я бегал. В темноте, что ли, видит? Хотя я дышал, как скаковая лошадь после скачек.

Тетя Лида заперла дверь, усадила меня за стол, захлопотала возле плиты.

– Куда ходил-то? – спросила она. – Вот же не сидится человеку спокойно.

– Они говорят, ты с нечистью знаешься, – выпалил я. Тетя Лида обернулась, держа в руках заварочный чайник. – Боятся тебя до полусмерти, так что незачем переживать. Никто не сунется.

Тетя Лида поставила чайник на стол и присела возле меня.

– Ты прости меня. Обманула, – покаянно проговорила она, теребя скатерть. – Я не их боюсь. Люди в деревне и правда напуганы, они думают, из-за меня их беды. Только это не так. Здесь, в полях, обитает существо… – Тетя Лида откашлялась, точно не решаясь продолжить. – Жуткое. Ты не думай, я не вру. Мы с твоей матерью случайно увидели его, когда маленькими были. Спаслись кое-как. Наташа потому и уехала отсюда: боялась очень, спать перестала. Она не рассказывала?

Я потрясенно молчал.

– Нет, конечно. Сбежала и все. А я осталась.

– Ты же шутишь, да? – недоверчиво спросил я.

– Оно путников поджидает. Идет за ними в темноте…

«Шаги. Мне не почудилось!»

– Морочит, не выпускает с поля, играет с ними, потому что людским страхом питается. Зовет на разные голоса. Убежать от него невозможно. Один только способ спастись: утра дождаться, не отзываться на зов, как бы оно ни звало. Много народу в окрестностях сгинуло, пропало бесследно, а иных находили мертвыми: вроде как сердце остановилось, не выдержало.

При мысли о том, что могло со мной случиться там, в поле, меня прошиб холодный пот. А если бы тетя Лида не подоспела вовремя?

– Почему ты не уехала?

Тетя Лида пожала плечами.

– Уж как-то приноровилась тут жить. По ночам не выходила из дому, что бы ни случилось. – Она помолчала. – Люди говорят, я ведьма. Может, и есть что-то. Я чувствую иногда такое, чего другие не чувствуют. Есть у меня какая-то сила, сама не понимаю. И я подумала: может, это моя судьба? Остановить его? Многие годы пыталась понять, что оно такое, как его прогнать, книги разные читала.

– И как? Поняла?

Взгляд ее стал затравленным.

– Попробовала кое-что сделать. Обряд один провести. Я потому тебя и позвала. – Тетя Лида замялась. – Ему не нравится, что я пытаюсь его прогнать, оно будет пытаться меня выманить наружу и…

– Сегодня?

Она кивнула.

– Но зато если не поддаться ему, оно уйдет искать новое место. И с завтрашнего дня все будет хорошо. Люди в деревне смогут жить нормально. И я тоже.

В этом вся тетя Лида – вечно о других думает.

– Что за обряд?

Она светло улыбнулась.

– Долго объяснять, да и какая разница? Главное – дома сегодня оставаться. Мы же справимся? Вдвоем не так страшно. Ты, наверное, злишься, что я тебя втянула? Я бы на твоем месте тоже злилась. Но если все закончится, Наташа сможет приезжать.

Я понял, что она скучает по сестре, и рассердился на мать. Сбежала, общаться перестала – а разве тетя Лида виновата в том, что тут тварь какая-то завелась?

Мы занавесили окна, заперли двери. Я сидел и смотрел, как тетя Лида, обходя дом, рисует мелом странные фигуры над дверными косяками и окошками, как расставляет по углам странные предметы вроде чаши с медом и молоком, свечей на плоских блюдцах, развешивает пучки сухой травы.

– Оно будет нас пугать, но мы не испугаемся, верно?

Хотел бы и я быть в этом столь же искренне убежденным.

Тетя Лида склонилась над столом, на котором стоял большой хрустальный бокал на тонкой ножке. Внутри переливалась в свете лампы жидкость золотистого цвета. Тетя Лида взяла нож и, чуть помедлив, сделала надрез на пальце.

Я охнул, она улыбнулась.

– Ничего, не больно. – Пара капель упала в жидкость, которая мгновенно стала алой. – Мне и твоя кровь нужна, – смущенно проговорила тетя Лида.

Криво улыбнувшись, я протянул руку, стараясь сохранить невозмутимый вид. Боль была острой, но тут же прошла. Я думал, тетя Лида и моей крови накапает в бокал, но она вместо этого принялась водить моим окровавленным пальцем по стенкам чаши, бормоча при этом что-то себе под нос. Закончив, возвестила:

– Защита готова. – Она поставила бокал на середину стола. – Нам теперь только от полуночи до рассвета пересидеть в доме – и все.

Словно подтверждая ее слова, где-то в глубине дома часы пробили двенадцать раз. Отсчет начался.

Мы сидели в гостиной возле стола, хотя могли находиться где угодно, объяснила тетя Лида. Просто на виду друг у друга было спокойнее. Поначалу все было тихо, минуты бежали, мы негромко беседовали, пока разговор не угас.

Я протянул руку к чаше, но тетя Лида воскликнула:

– Нет-нет! Ты не должен ее касаться!

Удивившись, я убрал руку, а она, видимо, устыдившись своей реакции, пояснила:

– Нельзя это трогать. – И добавила: – Тишина нужна. Телефон твой не зазвонит в неподходящий момент?

– Он на беззвучке, – ответил я. – Да и не позвонит мне никто.

Тетя Лида кивнула, соглашаясь.

Примерно в половине первого мы услышали шаги. Кто-то прошел под окном и остановился. Мы переглянулись. Сердце подпрыгнуло к горлу, но тетя Лида казалась спокойной, и мне пришлось взять себя в руки.

Раздалось тихое поскребывание и свистящий звук: кто-то ногтем (или правильнее сказать – когтем?) провел по стеклу. Затем негромко постучал. Потом – громче.

Я сцепил руки в замок. До этой минуты все же не до конца верил в правдивость истории, хотя и ощутил присутствие некоего существа там, в поле, но старался убедить себя, что это какое-то животное или птица. Теперь сомнений не осталось: снаружи кто-то был!

– Впусти меня! Выйди ко мне!

Подскочив на месте, я прикусил губу, чтобы не закричать.

В окно постучали с такой силой, что я был уверен: стекло разобьется!

– Не волнуйся! – шепотом сказала тетя Лида. – Оно сюда не проберется. Там защита, помнишь?

Грохот прекратился, на мгновение все стихло, а потом тварь принялась биться в другое окошко.

– Впусти! Выходи! – существо ревело будто бы на разные голоса, стучась то в одно окно, то в другое, то как будто бы во все окна сразу!

Я пожалел о том, что не знаю ни одной молитвы, и тут тетя Лида, словно подслушав мои мысли, сказала:

– Молитва не поможет.

Какофония звуков стихла, чтобы через несколько минут возобновиться с новой силой. Только теперь демоническое создание стало колотить в дверь, оставив окна в покое. Удары были такой силы, что каменный дом вздрагивал и грозил развалиться.

Мы с тетей Лидой, как три поросенка из сказки, боящиеся серого волка, сидели друг напротив друга, а нечто ужасное кружило вокруг дома, безуспешно пытаясь прорваться внутрь. Боясь вымолвить лишнее слово, слушали мы, как оно рычит и завывает, скребет и царапает оконные стекла, колотится в двери и окна и в бессильной ярости швыряет о стену вазоны и стулья с террасы.

Неужели это происходит со мной? Неужели это вообще может произойти с кем-то? Только утром моей самой большой проблемой было не завалить последний экзамен. Если бы тетя Лида не затеяла битву с потусторонними силами и не позвала меня на помощь, я бы сейчас преспокойно тусил с ребятами, отмечая сданную сессию!

Жалел ли я, что не придумал подходящего предлога, чтобы отказаться ехать? Нет, конечно же, нет. Что она делала бы тут совсем одна, посреди этого ужаса? А если бы с ней случилось что-то, я бы себе не простил.

Я посмотрел на тетю Лиду, мы встретились взглядами. В ее глазах стояли слезы, и тем не менее она улыбалась. Мне снова показалось, что она сверхъестественным образом прочла мои мысли и была благодарна, что я не оставил ее.

Минуты шли одна за другой, утекали в небытие, складывались в часы. Давно минула полночь, час ночи, два.

– Скоро рассвет, – прошептала тетя Лида. – Еще совсем немножко осталось подождать.

Неведомая тварь рвалась к нам все так же яростно, но в этой ярости чувствовалась обреченность. По крайней мере, мне так казалось. Видимо, существо понимало, что ничего у него не выйдет, вот и бесновалось, выло от ярости, что ему придется убраться из этих мест.

Я понемногу успокоился, не воспринимал происходящее так остро, почти перестал бояться. А вот в туалет хотелось уже нестерпимо. Я поерзал и сказал шепотом:

– Тетя Лида, я отлучусь на минутку.

Она пронзительно посмотрела на меня – по всей вероятности, боялась оставаться одна, да и меня не хотела выпускать из виду.

– Не волнуйся, внутри же безопасно. Я скоро.

Она неуверенно кивнула. Выбравшись из-за стола, я крадучись, чтобы не привлекать лишнего внимания к своим передвижениям, вышел из комнаты и заперся в ванной.

Сделав свои дела, надел брюки, и тут из кармана на пол выпал телефон.

«Хорошо еще, не в унитаз», – подумал я и глянул на экран.

Зарядка почти кончилась: всего пять процентов осталось. Это не удивительно, странно другое: мать звонила девятнадцать раз.

Телефон стоял на беззвучном режиме, поэтому я и не заметил. Что это с ней? Ночь-полночь, а она названивает. Наверное, случилось что-то. Уже хотел перезвонить, но тут мать снова объявилась.

– Слава богу! Ты у Лиды? – с места в карьер спросила она, не успел я ответить.

– Да. А как ты…

– Муторно на душе было, ты не брал, Сереге твоему позвонила, он сказал, – мать тараторила так, что я едва успевал разобрать слова. – Она заставляет тебя делать что-то… необычное?

– Что ты…

– Отвечай быстро!

Совсем сбитый с толку ее напором, я ответил:

– Тут в полях обитает чудовище. Тетя Лида говорит, ты его тоже видела в детстве. Оно бродит около дома прямо сейчас…

– О, господи!

– Не волнуйся, она поставила защиту, оно не войдет. До рассвета минут десять, а потом уже все кончится.

– О, господи, – снова как заведенная повторила мать. – Темочка!

«Темочка»? Я был потрясен, она меня так только в детсадовском возрасте звала.

– Мам, да что…

– Слушай меня очень внимательно и делай, как я скажу. Твоя тетка не защитить тебя пытается. Да, мы видели ту тварь возле поля. Она не добралась до нас – мы уже возле дома стояли. Мне было восемь, Лидке – восемнадцать. Я перепугалась так, что в больницу попала. А Лидка… она стала искать, как связаться с этим существом. Книги читала, не знаю, что еще делала. Долго мучилась, многие годы, и ей удалось. Я потому и не езжу, не общаюсь с ней, и тебе запретила.

– Ты не говорила! – Голова шла кругом от всего этого.

– А ты бы поверил? В такое никто не поверит, пока сам не столкнется.

– Зачем ей это?

– Видел, как она живет? Как выглядит? А ведь ей шестьдесят! Это уговор.

– Уговор? – переспросил я.

– Она помогает этой твари! Люди в тех краях мрут и…

– Знаю, мне говорили, – прервал я. – И она сама говорила! Тетя Лида…

– Отъявленная лгунья! Как бы то ни было, она соврала!

– Зачем ей это?

– Я точно не знаю, могу только предположить. Она заманила тебя, потому что хочет отдать ему.

– Мам, но это же бред какой-то! Тетя Лида, наоборот, хочет помочь, она хорошая, и меня любит!

– Никого она не любит, кроме себя, – рявкнула мать. – Я думаю так: вышел какой-то срок, та тварь пришла забрать ее, но она хочет вместо своей предложить твою душу.

– Что же делать? – беспомощно спросил я.

– Сынок, не паникуй! Делай все ровно наоборот тому, что она говорит.

– То есть…

– Артемушка, ты что так долго? – услышал я голос тети Лиды.

Я вздрогнул и чуть не выронил телефон.

– Артем, сынок, ты там? – надрывалась мать.

Мне больше всего хотелось, чтобы они обе замолчали, чтобы все это оказалось дурным сном, который приснился мне на пьяную голову, когда я отмечал окончание учебы.

– Артемушка, откликнись!

– Все хорошо, – неожиданно твердо ответил я. – Выхожу.

– Это она? Что она… – Мать, судя по голосу, паниковала не меньше меня. – Ты понял? Пожалуйста, делай все наоборот, ты должен сорвать ее планы! Пусть эта тварь забирает…

Неожиданно голос матери оборвался. Я отвел телефон от уха и увидел черный экран. Батарейка села. Сунув телефон в карман, вышел из ванной.

Делай наоборот. То есть я должен открыть дверь и впустить это чудовище в дом? А если оно сожрет нас? Если мать ошибается?

Тетя Лида сидела за столом. Тварь все так же бесновалась во дворе, но я почти ничего не слышал: кровь шумела в ушах.

Что делать? Кому верить – матери или тетке?

– Присаживайся, Артемушка. Все хорошо?

Казалось, тетя Лида говорит напряженно и смотрит не так ласково, как обычно. Хотя, возможно, это лишь почудилось.

– Да, – коротко бросил я.

– Скоро рассвет. Пять минут осталось. Я по Интернету смотрела, во сколько рассветает. Садись же! – снова настойчиво позвала она.

– Как ты узнала, что я сессию сдал? Я не говорил.

Тетя Лида не смутилась.

– Я же тебе рассказывала, что и вправду немножко ведьма. Угадываю, вижу больше, чем другие. Ты же и сам понял.

Она многозначительно посмотрела на меня.

Да, я это понимал, за вечер не раз казалось, что она читает мои мысли.

– Ты говорил с Наташей? – спросила тетка, хотя это был и не вопрос, а утверждение. – Мать сказала тебе что-то плохое обо мне, так ведь?

Вконец растерявшись, я качнул головой: да.

– Ты, конечно, можешь поверить ей, а не мне. Она же мама твоя. – Тетя Лида вздохнула. – Но разве она тебя любит так, как я? Разве она – твой друг, который тебя понимает?

– Что будет, когда рассветет?

– Оно уйдет, только и всего. А мы останемся. И будем дальше жить.

«Сделай наоборот», – всплыли в памяти слова матери.

Я подошел к столу, собираясь сесть, и лицо тетки заметно расслабилось.

– Вот и хорошо. Вот и умница. А через пару минут… – начала тетя Лида, но тут я внезапно выбросил вперед руку и схватил стоявший в центре стола бокал.

– Нет! – Она даже не закричала – взвизгнула. Лицо исказилось в уродливой гримасе. – Поставь на стол! Не смей трогать.

– Почему? – невинно спросил я и встал, крепко держа бокал в руке.

Тетя Лида тоже встала, протянула руку через стол, пытаясь дотянуться до меня, отобрать чашу.

– Поставь на место, Артем! Это же обряд! – Она пыталась говорить как обычно, но голос дрожал от ярости, которую не получалось скрыть. – Тут важны детали.

– И что же это за деталь? Та, которая позволит тебе скормить родного племянника мерзкой твари за окном?

Она взвыла не хуже, чем монстр во дворе. По лицу ее словно пробегали волны: оно то сморщивалось, покрываясь морщинами, то разглаживалось. Верхняя губа приподнялась, как у бешеной собаки, обнажая зубы.

– Ты уже ничего не сможешь изменить! Осталась всего минута! Поставь бокал, или мы умрем оба! Никого ты не спасешь! Твоя тупая мамаша…

«Сделай наоборот!»

Повинуясь инстинкту, я метнулся к окну, рванул на себя занавеску. Небо светлело – солнце готовилось выплыть из-за горизонта. За окном стояло и пялилось прямо на меня существо, которое, наверное, до самой смерти будет преследовать меня в кошмарных снах.

Высокая сутулая фигура, висящие вдоль костлявого тела руки-плети. Лысый череп, покрытое язвами плоское лицо с белыми глазами.

Не зная, что делать, я размахнулся и швырнул бокал в окно.

Мысль ошпарила меня: что, если оно меня обмануло, и звонила вовсе не мать? Но фарш обратно не провернуть, что сделано, то сделано.

За моей спиной раздался захлебывающийся, отчаянный вопль, больше похожий не на крик человека, а на верещание раненого зверя. Бокал разбился, а жидкость, что была внутри, попала на стекло, и оно стало оплывать, гореть, как бумага, расползаться в разные стороны. Посередине образовалась дыра, и в эту дыру просунулась бледная когтистая рука, вся в отвратительных струпьях…

Это было последнее, что я видел. Стены комнаты вдруг накренились, а пол начал надвигаться на меня. А потом все кругом почернело.

Я был уверен, что все для меня на этом свете закончилось, но, как оказалось, поторопился с выводом.

Спустя несколько часов я открыл глаза. Солнце уже вовсю заливало комнату жидким золотом. Затылок болел; наверное, будет шишка: ударился я неслабо, когда падал.

Я сел, потирая голову, и в двух шагах от себя увидел ее. Тетю Лиду.

Это должна быть она – больше некому, вот только женщина на полу ничем не напоминала статную, красивую, моложавую тетю Лиду, которую я знал. Передо мной, раскинув руки, уставившись в потолок слепыми глазами, лежала седая старуха с изъязвленным глубокими морщинами лицом и черным провалом беззубого рта. Желтая кожа, скрюченные пальцы, похожие на птичьи лапы, худое невесомое тело – то существо словно бы выпило ее жизнь, состарив тетю Лиду, превратив в мумию.

Только в этот момент я осознал, что все кончилось и я в самом деле сумел пережить ту страшную ночь.