Глава 2

Штат Альберта, Канада. Наши дни

Размышляя, что на этот раз соврать деду, Виктор не спеша поднимался по широкой мраморной лестнице. На душе было тоскливо. Отчего-то всегда, когда он появлялся в стенах хосписа, ему начинало казаться, будто кто-то смотрит в спину. Несмотря на огромные окна, обилие цветов, светлые тона мрамора и пластика, здесь все казалось каким-то холодным, чужим и мрачным, так бывает, наверное, лишь в залах прощания крематориев. Каким бы торжественным ни было их убранство, человеческое отчаяние и страх незримо довлеют над всеми другими чувствами. Впитавшие горечь переживаний потолки и стены давили своей незримой массой, и ему всегда хотелось побыстрее уйти отсюда.

– Вы к Николаю Федоровичу? – спросила шедшая навстречу медсестра, проговорившая имя-отчество деда по складам и неправильно.

– А как вы догадались? – встрепенулся Виктор.

После того как на глазах Виктора в Америке погибли или были арестованы дружки, он был сам не свой. Ему казалось, будто все вокруг знают, что он и есть тот самый русский, которого разыскивает вся полиция граничащего с Канадой американского штата.

– Я не догадалась, а просто вспомнила, – улыбнулась медсестра. – Вы были месяц назад в мое дежурство.

– Месяц назад? – машинально повторил Виктор, силясь вспомнить, видел он это личико или нет. У него вновь возникло подозрение, что это сотрудник ФБР или полиции. – Раз вы уже месяц здесь, неужели не смогли научиться правильно выговаривать имя моего деда? – прищурился он.

– Я не штатный сотрудник хосписа, – окинула она взглядом холл, словно сожалея об этом, – и бываю здесь не очень часто.

– Кто вы? – напрягся Виктор.

– Волонтер, – пожала она плечами. – Мы работаем бесплатно. А что вас смутило?

– Ничего, – покачал он головой, мысленно отругав себя за мнительность.

– Вас проводить? – Девушка шагнула на ступеньку ниже, поравнявшись с Виктором, и он ощутил едва уловимый аромат ее духов и медикаментов.

– Нет, что вы! – замотал он головой, отметив про себя ее красивую фигурку.

– Как знаете, – слегка пожала она плечами и пошла дальше.

«Наверное, тяжело здесь мужской половине доживать свой век, глядя на такой жизнерадостный и сексуальный персонал», – с тоской подумал Виктор, поднимаясь по лестнице.

Деда он любил по-настоящему. Возможно, больше отца и даже матери. Николай Федорович был единственным из всех родственников, кто родился еще в далекой России. Именно он сыграл основную роль в воспитании Виктора. Конечно, в этом случае можно было свалить на старика вину и за то, что Виктор стал гангстером. Но это не так. Пополнить ряды преступивших закон людей Виктора заставила жизнь. В Канаде, где они жили, русские всегда считались людьми хоть и не второго сорта, но не теми, кому в первую очередь дают работу или продвижение по службе. Вообще отец Николая Федоровича был достаточно известным в царской России человеком. Неизвестно, как бы все вышло, не случись тогда красный переворот. В двадцать пятом он был убит. Это случилось по дороге на вокзал, откуда дед и его родители должны были покинуть поездом страну, которой верой и правдой служили долгие годы. На пути их саней ОГПУ проводило задержание членов какой-то банды. С обеих сторон были раненые, нуждавшиеся в помощи, поэтому большевики отобрали лошадей и сани, на которых ехала семья. Мать арестовали за сопротивление представителям власти и бросили в тюрьму, а деда, тогда еще семилетнего мальчика Колю, определили в приемник-распределитель. Так бы и пошел он, повторяя судьбу миллионов мальчишек и девчонок, детей врагов народа, по этапу: приют, детский дом, ремесленное училище, да приехал в ту пору из Петрограда дядька деда и вывез мальчика сначала в Европу, а потом переправил в Канаду. Дед вырос, окончил здесь школу, стал работать на железной дороге, где и познакомился со своей будущей женой, дочерью таких же эмигрантов из России, Светланой. Жена умерла, оставив сына, отца Виктора, у которого потом тоже родился сын. Дед во внуке души не чаял и с первых же дней строго-настрого запретил разговаривать при нем на английском языке. Полгода назад Николаю Федоровичу стукнуло девяносто четыре, и он сам, втайне от родных, оформился в заведение, которое для людей на этом свете означает конец жизненного пути.

Виктор осторожно толкнул дверь и вошел в палату.

Дед, накрытый клетчатым пледом, сидел в кресле-каталке перед открытым окном и смотрел на начинающиеся за городом горы.

– Знаешь, – не оборачиваясь, заговорил он на русском языке, каким-то особым чутьем поняв, что вошел именно он, единственный внук Виктор, – я ведь никогда не был на родине. Вернее, уехал оттуда совсем маленьким мальчиком, и не то, чтобы помнить, все мне кажется сейчас страшно далеким сном. Много я видел потом русских лесов и рек по телевизору, но так и не удосужился пройтись по бескрайним полям, прогуляться по лесу, о которых мне рассказывал дядя. В детстве я тешил себя мечтами, что вернусь на родину и обязательно разыщу дом, в котором родился. Я помню просторные комнаты, высокие потолки и камин. Страшно подумать, что теперь это уже никогда не произойдет…

Слушая рассуждения деда, Виктор неожиданно почувствовал в его словах смертельную тоску.

«Неужели предчувствует что-то?» – подумал он, а вслух спросил:

– Ты как понял, что я пришел?

– Вся моя жизнь сейчас состоит из ожиданий радостей, одна из которых – твое появление. День за днем так проходит. – Дед развернулся и, подслеповато щурясь, показал ему на стул. – Сядь, мне поговорить с тобой надо.

Виктор подчинился.

Некоторое время сидели молча. Дед смотрел в окно, Виктор на репродукцию, висевшую на стене.

– Что-то случилось? – наконец не выдержал он.

– Что может у меня случиться? – грустно усмехнулся дед и окинул взглядом стены комнаты. – Муха залетит? У тебя-то как дела?

– Нормально, – уклончиво ответил Виктор.

– Посмотри, нет ли кого в коридоре, и закрой поплотнее двери, – неожиданно тихо потребовал дед, чем весьма озадачил Виктора.

– Ты нормально себя чувствуешь? – выполнив требования старика, осторожно спросил он, усаживаясь на стул.

– Как может себя чувствовать старый человек? – вопросом на вопрос ответил дед и посмотрел на Виктора таким взглядом, что тому стало не по себе, и спросил: – Скажи честно, ты не в ладах с законом?

– Почему ты так думаешь? – расстроился Виктор.

– У тебя нет постоянной работы, ты часто мотаешься в Штаты, – пожал плечами старик. – Когда возвращаешься, ведешь странный образ жизни. Думаешь, я не догадываюсь, откуда у тебя деньги? Нет, я не знаю тонкостей, – но уверен, они нажиты нечестным путем. Ведь посмотри, в кого ты превратился, – вздрагиваешь при каждом звонке или стуке… Ладно, – неожиданно махнул он сухощавой рукой. – Тебе скоро пятьдесят, надо думать о семье. В твоем возрасте люди уже обзаводятся внуками…

– Дед, у меня все нормально. – Виктор попытался смотреть Николаю Федоровичу в глаза, но взгляд сползал куда-то вниз, на ставший вдруг ненавистным плед. Ему неожиданно показалось, что, не будь этого толстого куска материи, дед сможет бодро ходить, подниматься с кровати, есть, и тогда они приедут в аэропорт, сядут в самолет и улетят в далекую Россию, страну грез. Он вдруг ощутил ту смертельную тоску, которая охватывала его, когда дед рассказывал про метели и аромат луговых цветов, о которых сам, наверное, больше знал лишь из книг Толстого и Достоевского, но сумел привить ностальгическое чувство внуку. Еще Виктора не покидало ощущение, что дед всегда что-то недоговаривал, а сейчас вдруг почувствовал, что он затеял этот разговор не просто так.

– Нормально у него все, – проворчал дед, бросив на Виктора быстрый взгляд. – Уехать тебе надо. Чувствую.

– Куда? – опешил от такого заявления Виктор.

Его удивило не само предложение, а то, что дед словно прочитал его мысли. Он действительно не знал, куда, однако и оставаться не только в Канаде, но и на всем американском континенте ему уже опасно. Наверняка дружки уже все о нем рассказали, а найти русского с именем Виктор в этой стране для полиции не проблема.

– На кого я тебя брошу? – хмыкнул он. – Матери ты не нужен, за отцом самим нужен уход.

– Зачем я, по-твоему, сюда определился? – загадочно улыбнулся дед.

– Что ты хочешь предложить?

– Я буду не предлагать, а настаивать. Поедешь в Россию.

– Что? – не поверил своим ушам Виктор. – Кому я там нужен?

– Это твоя родина, – нахмурился дед. – Наши предки жили там, наш организм веками привыкал к той воде, к тому воздуху, к тому времени, наконец!

– Зачем? – расстроился Виктор, ожидавший от деда более оригинального предложения.

Он много читал о России. Внешняя политика родины его предков была основной темой на телевидении. Эта страна представлялась Виктору чем-то вроде его дружка Бэрда. Он огромный и сильный, но тупой и необразованный. Бэрд считал, что ему все можно, и лез в чужие дела.

– Ты получил прекрасное образование, отлично говоришь на трех языках. Английский тебе и вовсе как родной.

– Все равно, – пожал плечами Виктор, – не понимаю…

– Я никогда тебе не рассказывал, но, покидая родину, отец спрятал все наше состояние дома, за стенкой в кладовке… Много золота, фамильных драгоценностей…

– Ты думаешь, все это осталось? – недоверчиво спросил Виктор.

– Уверен в этом, – утвердительно кивнул дед.

Пока Марта успокаивала новую знакомую, Матвей наконец развел в мангале огонь и засыпал специально прихваченные угли. Краем уха слушая рассказ Даши о том, что привело ее к их палатке, он открыл крышку контейнера и стал нанизывать на шампуры взятое для шашлыков мясо.

– Я месяц назад устроилась в его компанию, – всхлипывая, рассказывала женщина, сидя на раскладном стульчике. – Занимаемся малоэтажным строительством…

– Это прибыльный бизнес, – нанизывая на шампур кусок мяса, удивился Матвей, – почему бы не выбрать для отдыха более приличное место?

– А разве здесь плохо? – удивленно захлопала глазами Даша. – И потом, судя по вам, не скажешь, что вы бедствуете, однако тоже выбрались именно сюда…

– Логично, – согласился с ней Матвей и, положив шампур с нанизанным мясом на специально приготовленное блюдо, взял другой. – Только я, как бы это выразиться, в общем, из этой среды вышел…

– Обломкина тоже в лес тянет, – хмыкнула Даша.

– В совокупности с увиденным здесь мною это говорит о том, что он маньяк, – пошутил Матвей.

– До этого год не могла найти приличную работу, – продолжила Даша, но Матвей перебил ее:

– А кто вы по специальности?

– Давайте на «ты»? – предложила Даша и ответила: – Вообще я архитектор, а сейчас трудно устроиться по специальности, тем более женщине. Подруга дала телефон этого, – она посмотрела на заросли кустарника, в которых недавно скрылся Обломкин. – Сказала, что нуждается в секретарше…

– Дальше можете не рассказывать, – Матвей взял палку и разровнял сделавшиеся алыми угли.

– Нет, до сегодняшнего дня все нормально было. Он, конечно, оказывал знаки внимания, но чтобы так…

– Ты замужем? – спросила вдруг Марта.

– Живем вместе уже два года, – пытаясь подавить новый приступ плача, перевела дыхание Даша. – Вадику сказала, будто поехала к подруге.

Матвей догадался, что мужа зовут Вадим, и у них не ладится совместная жизнь.

– Зачем ты поехала? – не выдержала Марта.

– Обломкин сказал, корпоратив. Я приехала в офис с вещами… А как оказалось, у большей части сотрудниц в выходные появились дела.

– Это как водится. – Матвей сделал вывод, что дамочка попросту сама дала повод своему работодателю и теперь пожинает плоды. – Могу предположить, что они уже успели вкусить прелестей совместного отдыха.

– Вы извините меня, – поежилась Даша. – Так некстати.

– Ничего, мы к таким поворотам привыкли, – успокоила ее Марта.

– Как это?

– У нас на отдыхе постоянно что-нибудь случается, – пояснил Матвей. – Мы люди, которые притягивают неприятности. Вот не окажись сегодня здесь, и ваш начальник не стал бы к вам приставать.

Даша рассмеялась, но тут же спохватилась:

– А вы меня не довезете до дороги?

– Это, конечно, не проблема, но что ты там будешь делать?

– Остановлю попутную машину.

– Легко сказать, – повеселел Матвей. – Вокруг на десятки километров – ни одного населенного пункта. Не всякий решится остановиться, даже ради женщины. Сейчас бандиты нередко используют вашего брата для того, чтобы остановить транспорт. Наученные горьким опытом дальнобойщики, а они здесь составляют основной транспортный поток, останавливаются неохотно. Поэтому я предлагаю вам переночевать с нами.

– Неудобно как-то. – Даша посмотрела на палатку, потом пожала плечами. – Вы ведь наверняка специально искали такое место, чтобы побыть наедине.

– Не волнуйтесь, – ответил Матвей, выкладывая на мангал шампуры.

– Ты будешь купаться? – спросила Марта, стягивая с себя футболку.

– Купальник оставила в машине Обломкина.

– Тогда присмотри за шашлыками, – попросил Матвей.

Он разделся и направился к озеру. Небольшой кусочек чистого пространства был окружен мелкими березками, которые ближе к воде сменял камыш. Растения подковой закрывали их небольшой лагерь от посторонних глаз и ветра. Дно было илистым. Щекоча кожу, в щиколотки стали утыкаться мелкие рыбешки. Матвей слышал, как сзади подкралась Марта, даже почувствовал, когда она наклонилась, чтобы зачерпнуть пригоршню воды, и резко повернулся.

– Ой! – От неожиданности Марта отпрянула и полетела на спину, подняв в воздух фонтан брызг.

Он шагнул к ней, подхватил ее за талию, словно пушинку, поставил на ноги, и они, войдя в воду, поплыли. Добравшись почти до середины озера, Матвей обернулся к берегу и увидел черный джип и небольшой микроавтобус, около которых стояли несколько мужчин и женщин топлес. Выделяясь среди них ростом, Обломкин что-то говорил двум крепко сложенным мужчинам, то и дело показывая в сторону Матвея рукой.

– Надо возвращаться, – проследив за его взглядом, заволновалась Марта.

– Интересно, на что рассчитывала эта Даша? – удивился Матвей. – Посмотри, там три женщины и четверо мужчин. Они заранее определились с парами.

– Она поверила, что директор попросту организовал коллективный выезд на природу, – ответила Марта, смешно, по-собачьи, работая руками.

К возвращению Матвея и Марты дошли и шашлыки. Даша оказалась неплохим знатоком приготовления мяса и вовремя их сняла. Вытеревшись полотенцем, принялись пировать. Матвей открыл бутылку и разлил по пластиковым стаканчикам вино.

– За что пьем? – вопросительно посмотрела на него Марта.

– За знакомство, – ища взглядом, на что можно сесть, пожал он плечами.

– Я заняла твой стул? – спохватилась Даша.

– Ты же гостья. – Матвей опустился на корточки и стукнул своим стаканчиком по стакану Даши.

– Я так завидую вам, – неожиданно призналась она.

– Зависть – это плохо.

– Я в хорошем смысле этого слова, – спохватилась Даша. – А вот мне в жизни не везет.

– Почему?

– Не знаю.

– А что ты подразумеваешь под везеньем? – спросила Марта.

– Взаимную любовь, например.

– Хм! – Матвей многозначительно посмотрел на Марту.