Если помнить о христианских корнях науки, неудивительно, сколь сильно на нее повлияла Библия. Книга Бытия начинается словами: «В начале сотворил Бог небо и землю». В последующие дни Бог породил физический мир, затем населил его животными, и только на шестой, последний день работы над своим Творением Он создал род человеческий. И сотворил Бог людей «по образу и подобию Своему». Позже, когда Адам вкусил от древа познания, этот образ оказался запятнан – произошло отпадение людей от Божьей благодати. Это каноническая отправная точка для иудаизма и христианства, но науку тоже можно проследить до этого первоисточника.
Учитывая эти основополагающие представления о природе и происхождении Вселенной, пионеры науки, что совершенно естественно, ставили своей главной задачей применять человеческий разум (сотворенный по образу божественного), чтобы постичь реальный, объективный мир, созданный Богом небесным «извне». В частности, поскольку Бог еще и «управлял» Вселенной, ученые стремились понять «законы» природы, Им установленные. Это заложило основу для объективизма, утверждающего, что существует независимая, объективная действительность вне нашего ума, за пределами наших мыслей, и именно ее наука стремится понять. Цель в том, чтобы постичь мир материального, называемый Вселенной. Идет ли речь о химии клеток, силах субатомных частиц или далеких галактиках, все эти явления существуют «где-то там» за пределами наших внутренних, субъективных мыслей и чувств – точно так же, как астрономы эпохи Возрождения мыслили себе небеса. Объективизм – главный принцип научного материализма.
Это кажется таким естественным, правда? Будь то физика, химия или биология, чтобы понять, как устроена Вселенная, исследования проводятся на материальных объектах – атомах, химических соединениях или клетках. Представляя ученых в белых халатах, колдующих над своими приборами и погруженных в расчеты, мы предполагаем, что они без устали пытаются разгадать загадки физического бытия. Однако такое мировоззрение, такой образ мышления – мы называем его объективизмом – в действительности не более «естественен», чем предсказание будущего по чайным листьям. Он уходит корнями в Библию и кажется очевидным только потому, что взгляд этот глубоко укоренился в сознании. Если бы вместо этого считалось, что Вселенная представляет собой единое целое, как это было в древнем Китае, то чтение чайных листьев (или, скорее, истолкование узоров из палочек или монет, как это делалось в системе гадания И-Цзин) казалось бы совершенно естественным занятием. Просто окинув взглядом разнообразные культуры и системы верований, мы поймем, что естественность во многом зависит от убеждений и подкрепления традицией – то есть это сила привычки.
Но что если чайные листья скажут: «Не верь чайному листу»? К чему приведет поиск объективной истины о «царстве Божьем», если полученные экспериментальные результаты отличаются от верований, каких придерживаются «представители Бога» – религиозные авторитеты? Сложилось так, что в поисках понимания, близкого к божественному, ученые-первопроходцы пришли к выводам, которые противоречили бережно лелеемым и официально признанным воззрениям пап и кардиналов. Эти верования правили бал, и служители церкви были готовы на всё, чтобы защитить их. Выводы из научных экспериментов, спланированных, чтобы постичь ум Бога, могли быть истолкованы как ересь.
Главнейшей наукой стала астрономия, находившаяся под сильным влиянием библейской космологии, поскольку изначальная цель науки заключалась в том, чтобы понять Вселенную «снаружи». Первые астрономы изучали небеса. Они принялись исследовать движение звезд и планет, надеясь тем самым понять Творение Бога. Астрономы вознамерились взглянуть на Вселенную с точки зрения Бога и для этого использовали «бес- пристрастное» техническое средство – нечто независимое от грешного человеческого тела: телескоп.
До эпохи Возрождения в астрономии царила геоцентрическая модель Птолемея, полностью соответствующая Библии. Суть ее сводится к тому, что все планеты движутся по круговым орбитам вокруг Земли. Хитроумные и изощренные объяснения с использованием эпициклов (кругов в кругах) в большей или меньшей степени соответствовали наблюдаемым орбитам планет. (Если смотреть с Земли, которая, как известно, просто еще одна планета, вращающаяся вокруг Солнца, а не центр Солнечной системы, наблюдаемое движение других планет будет сложным и криволинейным, а не простым круговым.) Однако со временем попытки рассчитать движения планет по модели Птолемея делались все безнадежнее. Когда новые наблюдения отклонялись от теории, приходилось изобретать всё новые и новые усложненные эпициклы. Модель просто перестала работать.
В начале XVII века Коперник в поисках более точного метода предложил идею гелиоцентрической системы: теперь не Земля, а Солнце оставалось в покое, а Вселенная двигалась вокруг него. Эта модель объясняла проще движение планет, их расположение в Солнечной системе и расстояние от светила. По сути, она вводила в науку взгляд на Вселенную «глазами Бога», хотя в этом случае это был скорее взгляд на Вселенную «глазами Солнца». Коперник рассудил, что, окажись вы на Солнце, воспринимали бы движение планет относительно друг друга вот так: Солнце, подобно Богу, находится в полной неподвижности, а мы на Земле вращаемся вокруг него. В конце концов, сам Бог смотрит на Вселенную с более объективной точки зрения – не с Земли, а с небес. Неожиданно, «богоподобная» объективность заместила самодовольное человеческое представление о своей важности – субъективную значимость. Вот так взгляды Коперника усилили идеал объективизма. Мало того, что ученый должен изучать исключительно объекты во Вселенной, но требовалось еще и устранить сами субъективные искажения, вытекающие из несовершенства и ограниченности человеческой природы.
И все же осталась неувязка. Земля, юдоль греха, войны и мора, оказалась на небесах – так можно истолковать гелиоцентрическую теорию. Такая версия противоречила буквальной трактовке Библии. Вплоть до своей смерти в 1543 году Коперник не обнародовал свою работу и избежал трений с церковью из-за того, что его теория могла быть трактована как еретическая. Как служитель церкви (с докторской степенью по церковному праву) Коперник определенно осознавал противоречия между его теорией и теологией. По этой причине он отложил публикацию на тридцать шесть лет. Галилей же, создавший первый телескоп для астрономических наблюдений, напротив, выступал страстным защитником гелиоцентрической модели и угодил в серьезные неприятности с властями.
В 1616 году Церковь объявила теорию Коперника ересью. Вслед за этим Галилей как наиболее ярый и красноречивый ее сторонник предстал перед инквизицией в Риме и был принужден отречься от веры в модель Коперника. Он публично признал объяснение церковного служителя – кардинала Беллармина о том, что гелиоцентрическая модель лишь упрощает астрономические вычисления, но не отражает действительность. Модель Коперника была официально низведена до полезного приема для расчета геометрии орбит, не более того. Это был тяжелый удар для Галилея. Понадобилось несколько лет, прежде чем он набрался смелости вновь вступить в публичные дебаты по астрономическим вопросам. История Галилея показывает способность католической церкви тех времен подстраивать под себя научные выводы – по крайней мере, в общественном поле. Самые важные сочинения Галилея по астрономии оставались в Индексе запрещенных книг до 1835 года (вместе с сочинениями Коперника и Кеплера, усовершенствовавшего гелиоцентрическую модель). С полным принятием объективизма пришлось повременить.
Галилей был величайшим научным гением своей эпохи. Как и Платон с Августином до него, он полагал, что Бог управляет миром посредством чисел. Математика была божественным языком. Вот как сам он изложил эту мысль:
Философия написана в величественной Книге (я имею в виду Вселенную), которая постоянно открыта нашему взору, но понять ее может лишь тот, кто сначала научится постигать ее язык и толковать знаки, которыми она начертана. Написана же она на языке математики, и знаки ее – треугольники, круги и другие геометрические фигуры, без которых человек не смог бы понять в ней ни единого слова…[13]
И вновь, поскольку человек был сотворен по образу Божьему, ученые, расшифровывая мир на языке самого Бога – на языке математики, – предположительно могли бы раскрыть божественное мышление, творящее мир. Такая вера в математические основания Вселенной стала краеугольным камнем науки. Это ключевой элемент метафизического реализма – еще одного принципа научного материализма, утверждающего, что Вселенной правят идеи (подобные математике), лежащие за пределами органов чувств (или же превосходящие чувственное восприятие). Согласно этой системе взглядов, идеи внутренне присущи самой природе реальности; это то, к чему на самом деле сводится Вселенная. Хорошо известно, что различные биологические виды воспринимают одинаковые предметы по-разному. Также есть различия в том, как разные люди воспринимают одни и те же явления – например, цвета или звуки. Но каковы эти объекты в действительности – объективно и независимо от точки зрения любого из Божьих созданий?
Как и в случае с гравитацией, реальность явлений, выходящую за пределы непосредственного опыта, приходится либо выводить путем рассуждений, либо принять на веру, положившись на авторитет источника. Научная теория – трансцендентальная идея, стремящаяся объяснить действительность как она есть независимо от человеческого опыта и понятий. Опять-таки, истоки такого подхода можно отыскать в писаниях – в «великой книге», формировавшей умы европейцев до и во время эпохи Возрождения. Как сам Господь превосходит Вселенную, так и его божественный язык (а научные теории в значительной степени опирались на математику) позволяет умам ученых превосходить чувства и подлинно постигать действительность. Во многих случаях, опираясь на эту точку зрения, можно свести действительность к математической формуле.
О проекте
О подписке