12

День свидания

– Ну как? – Ольга выглядывает из-за моего плеча с таким видом старика Леонардо, наконец завершившего портрет Джоконды. – Ты мое лучшее творение.

– А нельзя половину смыть?

– Ты охренела, номер три?! – моментально ощеривается она. – У тебя глаза на жопе, что ли, не пойму? Ты пришла сюда серой мышью, а уходишь…

– Белкой, – заканчиваю я, в отчаянии одергивая подол короткого персикового платья. – Я теперь выгляжу как Кристина-Карина. Точно не как Есения.

– А что плохого-то? Полстраны мечтает быть на них похожими.

– Просто это все не мое, понимаете? – Я трогаю щеки, борясь с желанием растереть их ладонями. – То, что в мои скулы можно смотреться как в зеркало, а ресницами обмахиваться. И это платье, открывающее копчик, и высоченные каблуки… Я чувствую себя мужиком, нарядившимся женщиной…

– Ты и есть женщина, ты в курсе? – Ольга смотрит на меня с материнским сочувствием. – Красивая сексапильная женщина. То, что ты привыкла одеваться как Гаврош, не означает, что это тебе идет.

– Много вы понимаете, – ворчу я, выбираясь из кресла.

– Куда уж мне. Двадцать пять лет в индустрии красоты против твоих сопливых четырех в строительном.

– В архитектурном, – поправляю я. – В любом случае спасибо за старания, теть Оль.

– Помаду не жри, – наставительно летит мне вслед. – Темке привет.

Сегодня утром стало известно, что свидание со звездным жених пройдет по всем избитым канонам: на террасе ресторана с видом на озеро. По словам Лики тот же ресторан фигурировал и в прошлых выпусках, то есть акцент продюсеры делают исключительно на скандалы.

К месту предполагаемого ужина меня привозит лимузин, но с другим водителем. У входа в ресторан уже ждет Котов. На плечах иссиня-черный смокинг, в руках кроваво-красные розы, на лице приторно-ослепительная улыбка.

Нащупав ногой асфальт, я осторожно выхожу из машины. Осторожно – потому что на таких каблучищах с легкостью могу сломать позвоночник во второй раз.

– Мог бы и руку протянуть, – ворчу я, забирая букет.

– Я думал, ты по-феминистски снова откажешься. – Ошарашенный взгляд звездного жениха проходится по мне. – Выглядишь просто охуенно.

Он оборачивается к съемочной бригаде.

– Вырежите это, ладно?

Я отчего-то краснею. Платье и туфли – это самая настоящая прививка эстрогена. Шаг вдруг становится короче и неспешнее, лопатки сами собой расправляются. А дальше видимо просмотр Дневников Вампиров и фотка Серкана Болата на телефонной заставке.

– Пойдем? – Артем складывает руку бубликом, заставляя вопросительно уставиться на дырку в нем.

– Это предложение за тебя подержаться?

– Именно. А то тебя качает из стороны в сторону.

– Это все туфли, – жалуюсь я, нехотя беря его под локоть. – У меня икры трясутся как холодец.

– Зато в кадре будешь классно смотреться, – Он подмигивает. – Такие ноги грех прятать под трениками.

– Но ты же свои прячешь, – беззлобно парирую я.

Котов заливисто смеется.

– Ты явно не смотрела ни одной моей игры. Комментаторы постоянно угорают, что я в каждом перерыве задираю шорты, чтобы латеральные продемонстрировать.

– Ты, что, эксгибиционист? – Я кошусь на него с подозрением.

– В каком-то смысле. Когда сутками упахиваешься в спортзале, хочется поощрения.

Такой честный ответ заставляет меня воззриться на Котова с новым интересом. Какой-то он сегодня расслабленный и без лишних понтов… Будто перестал рассчитывать на залитые мочой окрестности.

– Разве карьера профессионального спортсмена – недостаточное поощрение?

– Это моя работа и мое призвание. А порой хочется легкомысленных радостей. Без них жизнь становится слишком серьезной.

– Интересно. Я никогда про такое не думала.

– А ты разве не поэтому так много язвишь? – Котов поворачивает голову, глядя на меня с любопытством. – Думал, это твой способ сделать свою реальность ярче.

Я шутливо морщусь.

– Слишком глубокомысленное начало для заранее спродюсированного свидания. Я так-то поесть пришла.

– Есть хорошие новости. Местный шеф-повар исполнит любой твой каприз. Я, кстати, после тренировки и тоже голодный.

– Артем! – раздается откуда-то сбоку оклик оператора. – Инга просит следовать сценарию.

Вздохнув, Котов растягивает рот в пластмассовой улыбке.

– Как тебе ресторан, Есения?

Я оглядываюсь.

Нормальный ресторан, симпатичный. В стиле французской провинции: приглушенный свет, винтажные лампы на цепях, деревянные столы, свечи и та самая терраса с обещанным видом на озеро.

– Очень романтично, Артем, – отвечаю я в тон. – Пожалуй, даже слишком для первого свидания.

– Будем рассчитывать, что стая голодных комаров немного снизит градус.

Я смотрю на его смеющееся лицо в неверии. Хромоножка умеет шутить?

А через пару минут наступает новое испытание, еще заковыристее, чем прошагать пятьдесят метров в этих туфлях. Заглянуть в меню и сделать заказ.

– Трюфельный переполох? – растерянно переспрашиваю я, отрывая взгляд от страниц. – Креветки в смокинге? Маркетолог этого заведения слишком упорно хочет доказать, что не зря ест свой хлеб.

– Предлагаю просто заказать побольше блюд. Что-нибудь из принесенного точно можно будет съесть.

– Это, наверное, дорого, – с недоверием замечаю я.

– Дорого – это минута рекламного времени в «Звездном холостяке». Если пришли – надо поесть нормально.

– Заказывай. – я делаю взмах пораженческий взмах рукой. – Если что, свалю все на тебя.

– Камера все записывает, так что шикуй. – Взгляд звезды мирового футбола искрит озорством. – Какое, кстати, твое любимое блюдо?

– Щи с фрикадельками, – не раздумывая, отвечаю я. – Но так как мама их никто не может готовить.

– Твоя мама хорошо готовит?

– Шеф повар этой таверны умолял бы ее дать кулинарный мастер-класс.

– Круто. Я пробовал щи всего пару раз в жизни.

От удивления я чуть не давлюсь собственным языком.

– Как это возможно? Тебя воспитывало африканское племя?

– Нет, моя мама работала, сколько я себя помню. На готовку времени не оставалось.

В этот момент Котов выглядит настолько понятным и человечным, что я невольно напрягаюсь.

– Это тот момент, когда нужно делиться на камеру драматичными эпизодами из жизни, чтобы зрители тобой прониклись?

– А в чем драма? – Словно забыв о присутствии съемочной бригады, он откупоривает стоящую на столе бутылку с водой и отхлебывает прямо из горлышка. – В том, что в моей жизни было мало домашней еды? Зато я сейчас могу нанять личного повара и лопать щи хоть каждый день.

– И это все равно не будет домашней едой, – комментирую я, как и всегда, не сумев вовремя прикусить язык.

– Давай лучше о тебе поговорим, – Тон звездного жениха меняется, становясь чересчур доброжелательным и вместе с тем сухим. – Какой твой любимый фильм?

Поняв, что искренность покинула чат, сделав админом показуху, я машинально отодвигаюсь назад.

– Челюсти. Три дня назад стартовали съемки пятого эпизода, ты в курсе?

Лицо Котова пересекает кривая усмешка.

– Это метафора?

– Скорее, аллегория, – парирую я, ощущая, как недавняя легкость между нами стремительно улетучивается. – Удавливаешь разницу между айкью в сто двадцать один и сто двадцать пять?

Смерив меня заледеневшим взглядом, Котов вскидывает руку.

– И добавьте в заказ устрицы! ___ хотела написать сцену свидания целиком, но увы) кормить крыс устрицами будем завтра)

13

– Что это? – я с отвращением разглядываю тарелку с ракушками, наполненных серой слизью.

– Победительница школьных олимпиад никогда не ела устриц? – насмешливо замечает Котов, пока с видом заправского шеф-повара поливает лимонным соком уродливых моллюсков. – Самое время попробовать.

– На это даже смотреть страшно, не то что засовывать в рот.

– Многие так говорят поначалу, – он самодовольно подмигивает. – Зато потом за волосы не оттащишь.

– Ты таскаешь женщин за волосы?

– Бывает иногда. – Котов довольно скалится. – Тебя бы оттаскал с особым удовольствием.

– Вы все это слышали? – я возмущенно кручу головой. – Наша футбольная звездочка практикует рукоприкладство.

Вместо того чтобы выразить коллективное возмущение, операторы начинают ржать.

– Ты серьёзно не догоняешь? – Котов оглядывает меня с плохо скрываемым удивлением. – Или притворяешься?

– Притворяюсь, конечно, – вру я, просто потому что терпеть не могу ощущать себя глупее остальных.

– Ладно, давай перейдём к делу. – Звёздный жених с торжественным видом извлекает изо льда ракушку и тянет её ко мне.

На его лице играет довольная улыбка, будто говнюк наслаждается каждым мгновением.

– Даже не думай, – предупреждаю я, чувствуя себя айсбергом, в который вот-вот въедет «Титаник».

– Расслабься, отличница, – голос у Котова ленивый, но цепкий, словно лассо. – За нами следят минимум четыре камеры, значит, ничего плохого с тобой не произойдёт.

– Посмотрим, как ты заговоришь, когда меня вырвет на скатерть, – бормочу я, отчего-то начиная сильно нервничать. – Возможно, и твоему смокингу достанется.

Проигнорировав мою угрозу, Котов чуть подаётся вперёд, и его колено касается моего.

– Просто открой рот, – его голос становится ниже и приглушеннее, будто слова предназначены лишь для моих ушей. – Всё будет в порядке. – Звучишь так, будто уговариваешь ребёнка проглотить брокколи, – огрызаюсь я.

Края ракушки дотрагиваются до моих губ одновременно с тёплым касанием пальцев. Очевидно, что Котов этого не планировал, потому что его улыбка меркнет, а взгляд становится тяжёлым.

– Ну, – хрипло выговаривает он. – Открывай уже. Обещаю не делать тебе больно.

Стараясь не обращать внимания на направленные на нас камеры, я распахиваю рот.

– Вот умница, – доносится его удовлетворённый шёпот, от которого пульс странно ускоряется. Сделав над собой усилие, я проглатываю моллюска. Вкус оказывается неожиданным: солёное море, лимон и что-то обжигающе свежее. Не могу сказать, что это ужасно, хотя щи с фрикадельками однозначно вкуснее.

– Ну как? – спрашивает Артём, не сводя с меня взгляда.

– Сойдёт, – небрежно отвечаю я, предпочитая смотреть на лацканы его смокинга.

– И всё? Ты явно не прониклась. Повторим, чтобы закрепить результат.

– Нет уж, спасибо, – пытаюсь отмахнуться я, но говнюк уже вовсю сдабривает витамином С очередного моллюска.

– Второй раз всегда лучше. Можешь со мной не спорить.

Я пытаюсь возразить, но в этот момент на нас наезжает камера, и протест бесславно погибает в горле.

Котов снова подносит раковину к моему рту, но на этот раз его пальцы припечатываются к моим губам намеренно.

Я поднимаю глаза в возмущении.

– Ты же специально так делаешь!

– Думаешь? – кадык на его шее еле заметно дергается.

Он неторопливо наклоняет раковину, следя, как я проглатываю её содержимое. Напряжение в воздухе становится настолько ощутимым, что мне хочется трусливо сбежать.

– Подожди. – Артём протягивает ко мне руку, давая возможность понять, что собирается сделать.

Его большой палец касается уголка моих губ, стирая вытёкший сок. Прикосновение медленное, но по-хозяйски настойчивое. Мои щеки вспыхивают ещё сильнее, если такое возможно. Артём не торопится отнять руку, а я не могу заставить себя отвести взгляд. – Теперь чисто, – наконец, хрипло произносит он, откидывается на спинку стула и, подтянув к себе бутылку с водой, жадно пьёт. Мне чудится, что его рука немного дрожит, но, скорее всего, просто чудится. Для той, кто с двух лет привык питаться самостоятельно, требуется время, чтобы прийти в себя и переварить этот странный опыт.

– Ну как? Стала фанаткой морских гадов?

Я мотаю головой.

– Точно нет.

– Может, третий раунд?

– Хватит, – отрезаю я. – Нам обоим нужна передышка.

– И нам тоже! – доносится невесть откуда довольный голос Игоря-Егора. – Вот это вы, ребятки, зажгли! Если так пойдёт и дальше, придётся делать выпуски с цензом «двадцать один плюс». Всё, теперь ешьте спокойно и разъезжайтесь. Материала отсняли достаточно. Чувствую, это будет бомба!

14

День шестой

Сегодняшний день становится долгожданным для всех обитательниц особняка. Ну, почти всех. Вчера вечером Егор-Игорь объявил, что монтаж первого выпуска «Звёздного жениха» завершён, и наша женская община приглашается на просмотр.

Я восприняла эту новость без энтузиазма, будучи уверенной, что увиденное мне не понравится. И, разумеется, как в воду глядела.

Первые кадры демонстрируют нашу роскошную общагу с лучших ракурсов, чтобы зритель проникся атмосферой Эдэма. Плавные склейки, проникновенная музыка.

Следом появляется Артём, шагающий к входной двери в замедленной съёмке и под ещё более проникновенную музыку. Голос за кадром поясняет: «Сегодня он встретит девушек, готовых бороться за его сердце…».

Я кривлюсь. Зачем столько пафоса?

В следующей сцене из лимузина выпархивает Кристина. Смущённо опускает глаза, когда Котов отвешивает ей незамысловатый комплимент, улыбается, когда он целует ей руку. За ней появляется Лика, затем Карина, выглядящая принцессой Жасмин при Алладине.

Сердце делает кульбит. А вот и мой выход. Проигнорировав протянутую руку Артёма, я дерзко вываливаюсь из лимузина с чупа-чупсом во рту и в опущенных на глазах очках.

– Чур, сначала возьми благословение у моего папы, а потом поговорим.

Я жмурюсь. Твою мать. Я-то была уверена, что выгляжу потерянной и смущённой, ибо именно так я себя и чувствовала в тот момент. А вот хрена с два. Эта девушка с микроскопическим топом и кожаной юбкой – роковая стерва, пришедшая растоптать своими говнодавами розовый беличий домик.

Мои соседки осуждающе перешёптываются. Не могу их обвинять. Моё появление – это эпидемия коронавируса в разгар летних каникул.

Далее приходит черед индивидуальных интервью. Девушки в красках рассказывают о том, что пришли на шоу найти любовь и испытать себя в новых условиях, эмоционально делятся волнением и страхами. Все, но только не я.

– Есения, ты провела на проекте несколько дней, – звучит за кадром хорошо поставленный женский голос. – Расскажи о своих впечатлениях.

– Думаешь, мне понравится жить в комнате с толпой незнакомых людей, каждый день задыхаясь от парфюмерной вони и тупых разговоров?

Я распахиваю рот. Какого хрена?! Я такого не говорила! Вернее, говорила, но не на интервью.

– Расскажи, а есть ли у тебя сокровенная мечта?

– Можно в таком случае узнать твой коэффициент айкью?

– Вот же высокомерная сука, – доносится задушённое шипение справа. – Считает себя лучше других.

Интервью прерывается кадрами из вестибюля, где я снова демонстрирую товар лицом. На этот раз это эпизод моей словесной потасовки с Кариной. Вот только в нём отсутствует часть о том, как она нападает на меня первой.

– Твоё платье – едва из новой коллекции. Судя по жёлтым подмышкам, оно отходило пару сезонов «Звёздного жениха».

Обернувшись, я встречаю взгляд Инги, которая, судя по виду, более чем довольна происходящим. Её графичная бровь выразительно ползёт вверх: мол, что тебе, номер три? Есть какие-то претензии?

Претензии у меня есть, но едва ли существует уголовно ненаказуемый способ их выказать. Поэтому я, стиснув зубы, отворачиваюсь и принимаюсь мысленно колотить её головой об стену. Ну, спасибо, тётя Надя, удружила. Прославила, можно сказать, на всю страну.

Видео заканчивается сценами предстоящих свиданий со звёздным женихом. На экране мелькают заготовки, где голос ведущего многозначительно объявляет: «На этом свидании всё станет ясно…», после чего Инга останавливает показ.

В комнате повисает плотная, вязкая тишина.

Я смотрю себе на руки. Вопить «Меня подставили?». Вот уж нет. Ни для кого здесь не секрет, что продюсеры охотно пускают в ход монтаж.

– Отличный получился выпуск, – наконец произносит Кристина, холодно чеканя слова. – Непонятно одно: что забыли на шоу те, кого раздражает парфюмерная вонь и тупые разговоры.

Я со вздохом откидываюсь на спинку дивана. Ответ даст ей новый повод на меня нападать.

Карина склоняет голову, глядя на меня исподлобья:

– Ты унизила меня перед всеми. Так что отныне будь на чеку.

Я смериваю её вопросительным взглядом, сканируя на предмет избирательной амнезии. Запамятовала, что напала на меня первой?