Цитаты из книги «Дочь моего друга»

То ли чувствует она мой взгляд, то ли слишком быстро я приближаюсь, но Яна отрывает глаза от тарелки и смотрит на меня. Я? Я кайфую. Оттого, что по ней соскучился, от того, сколько радости вижу на ее лице, и потому что морда у чернявого вытянулась. Яна вылетает из-за стола, чудом не уронив стул, и хотя сейчас мне глубоко наплевать на Семена, боковым зрением вижу, что он обернулся и смотрит. – Ты здесь! – Яна повисает у меня на шее и лихорадочно ощупывает руками, словно проверяет тело на сохранность. Отстранившись, гладит щеки и заглядывает мне в глаза. В сияющей голубой радужке – восторг напополам со слезами. – Почему не сказал? – Сюрприз хотел сделать. Я обнимаю ее талию и целую. Она, конечно, целует меня, а три идиота за столом на это глазеют. Был бы на десятку помоложе – показал бы средний палец. Смотри, папа Семен. Ты ни хуя не можешь сделать.

Яна с каменным лицом ковыряется в тарелке, а по правую руку от нее сидит чернявый, которого я видел рядом с ней слишком часто, чтобы сейчас не хотеть выбить зубы. Даянов-старший тоже здесь. Передача «Давай поженимся» в расширенном составе.

Вчера прилетел знакомый отца со своим сыном. Может быть, ты их помнишь, – Даяновы. Они были сегодня с нами на ужине. Папа в последний момент предупредил. Кажется, прилетели отдохнуть на неделю. Я знаю, как это выглядит, и уже сказала отцу, что никуда с ними больше не пойду. Я Семену счет выставлю за сношенную зубную эмаль. Сводник хренов. И нет, не парюсь по поводу верности Яны, просто сам факт…

Что за детсад? Яна практически ко мне переехала, член мой сосет каждую ночь, а я как дебил должен весь вечер молча смотреть, как Галич ей женихов подбирает, чтобы порадовать в день рождения. Это уже его пятьдесят третий по счету – как-нибудь переживет. В том, что здоров и в обморок падать не собирается, убедился, а обещания молчать Яне я не давал.

сертификат в бутик элитного алкоголя вроде того, каким владеет Чичваркин в Лондоне. – Вот это уважаю, – заглянув в конверт, Семен довольно хлопает меня по плечу. – А то Рогачев мне походы к какому-то тибетскому шаману в клинику подарил, а Гарбузов навороченный ортопедический матрас. Еще бы на место на кладбище скинулись.

Предлагаю и тебе развлечься. – Яна выдувает в трубку возбужденный стон, от которого ширинка начинает буквально потрескивать. У нас, конечно, много было разных экспериментов за этот месяц, но дрочить по ту сторону трубки мне как-то не по возрасту. Предпочитаю трахаться вживую. – Дождусь возвращения в Москву. – Тогда просто послушай, как я трогаю себя. Твою мать. Хоть билет на самолет бери и лети ее трахать. В трубке начинает раздаваться ее тихое постанывание, а я машинально оседаю на кровать и разглядываю угол комода. Неугомонная девчонка.

Подарок отцу выбрала? – Да, – тон Яны становится воодушевленно-серьезным. – Он же клинки и кинжалы разные обожает. Я ему кавказский нож ручной работы еще два месяца назад заказала в одной мастерской. Завтра съезжу заберу. Фотографию тебе попозже скину. Я вздыхаю. Нож Семену как раз кстати придется, чтобы пальцы мне обстругать за то, что к его дочери посмел притронуться.

С каждым днем она все больше утверждается в своих правах на меня: если раньше в рабочее время старалась не тревожить, то сейчас может набрать в любой момент или начать закидывать сообщениями, пока я ей не отвечу. Больше не пытается скрывать обиду, если, по ее мнению, я уделяю ей недостаточно времени, и вовсю планирует совместную поездку в Португалию, которую сама же и придумала. В общем, выпустила на свет типичную женскую сущность, которую до этого скрывала. Про себя я усмехаюсь: пусть и не намеренно, девочка Яна оказалась тем еще стратегом – дождалась, пока окончательно ослаблю бдительность, и накинула поводок мне на шею. А я словно и рад.

Это нормально разве, чтобы за одно сообщение с людьми так поступали? – Не за сообщение, а за то, что из-за тебя я слово нарушил. Я ей обещал, что плакать не будет, а она из-за тебя, твари, сутки ревела.

Я просыпаюсь от теплого покалывания на щеке. Открываю глаза и вижу Яну, которая, сидя в позе йога, пожирает меня взглядом. – И давно сидишь так? Она растягивает по-утреннему припухший рот в улыбке и смущенно пожимает плечами. – Минут пять всего. – Ничего нового и ужасного не надумала? – Нет. Думала, как хорошо, что я в тебе не ошиблась. – В голубых глазах начинает искрить озорство, и Яна самодовольно хихикает. – И еще о том, что ты все-таки сидел под моими окнами. Так романтично, ты не находишь? – Нет, не нахожу. Придется тебе за это как следует извиняться.