– Вот, держи, – Ярослава сует мне в руку тонкую сигарету и синий «крикет». Кажется, инцидент с настойчивым ухажером испугал ее сильнее, чем я думал: ее пальцы холодные и немного дрожат.
– А чего-то более мужественного не нашлось? – иронизирую я, чиркая колесиком зажигалки для проверки работоспособности.
– Бери, что дают, – незамедлительно ощеривается мегера. – Никто твою мужественность под сомнение ставить не собирается после того, как ты тому придурку втащил.
– Я его оттолкнул, а это принципиально разные вещи.
Ярослава-Не ангел презрительно морщит нос.
– Не дурик ты, а зануда.
Подавив желание ответить ей что-нибудь едкое, я закладываю сигарету в уголок рта и указываю глазами на выход:
– Ладно, Яся. Я перекурю и домой поеду. Впредь будь аккуратнее. С твоим языком и неразборчивостью не помешает.
– Чего это ты так торопишься от меня избавиться? – проигнорировав мое внушение, щурится она. – Я, может, с тобой курить пойду.
И снова двоякое чувство. Призрачная радость оттого, что у меня есть еще немного времени на разгадку причин моих сновидений, и разочарование от очередного неприятного факта. Она курит. Ханжество с моей стороны, признаю, в особенности, когда изо рта торчит женская папироса. Но курю я только в исключительных случаях. Например, когда незнакомый бугай без причины пытается разбить мне лицо, или на похоронах лучшего друга, на скорости сто пятьдесят влетевшего в бетонное ограждение. Так что, можно сказать, не курю.
Мы вдвоем пробираемся сквозь толпу посетителей и выходим на улицу. Дверь захлопывается, отрезая от нас грохота музыки, и я чувствую внезапное расслабление. За время, проведенное здесь, я успел отвыкнуть от тусовок и шума.
– Себе-то сигарету взяла? – уточняю я, макая кончик в газовое пламя.
– Зачем мне? – фыркает Ярослава. – Я своё здоровье берегу.
Я едва не давлюсь дымом. Сигарета, хотя и тонкая, но крепкой оказалась.
– Ты же сама со мной курить напросилась.
– Не курить, а составить компанию, – снисходительно произносит она, втыкая руки в бока. – В благодарность за помощь. А то будешь стоять на улице один, как дурак. Ты, кстати, почему один в клуб приперся? Друзья кинули?
Кажется, я начинаю привыкать к ее манере общения или, по крайней мере, уже не воспринимаю каждое грубоватое слово на свой счет. Дело не во мне, а в том, что говорить по-другому она не умеет. А жаль. Интеллигентность сделала бы ее неотразимой. Если уж даже сейчас я против воли ей любуюсь.
– У меня нет здесь друзей, – поясняю я, выдувая горчащий дым в сторону. – Я живу в Питере.
– А у нас что забыл?
«Ты бы охренела, если бы я рассказал, – саркастично думаю я. – Я и сам каждый день охреневаю».
А вслух говорю:
– Решил ненадолго сменить обстановку. На днях улетаю обратно.
– Ясно, – не особо расстроившись новостью о моем скором исчезновении, роняет Ярослава. – Ну и как тебе Иркутск? Отстой?
– Почему отстой? – не удержавшись от улыбки, переспрашиваю я.
– Видно, что ты высокомерный, так что вряд ли тебе у нас понравилось, – без раздумий и в лоб припечатывает она.
Я снова чувствую раздражение. Высокомерный? Потому что получил из-за нее в челюсть и стоически терплю все ее хамство?
– То, что мой лексикон чище твоего, никак не указывает на мое высокомерие.
– Не в лексиконе дело, а в твоем лице. Вернее, в выражении. Оно какое-то… – сощурившись, Ярослава склоняет голову вбок и пристально меня оглядывает. – В общем, какое-то высокомерное. Может, конечно, черты у тебя такие…
Я невольно дергаю челюстью. Чувствую себя как собачьей выставке. Осталось только зубы проверить и под хвост заглянуть.
– Хотя в целом ты симпатичный, – великодушно заканчивает она.
– Первое приятное слово от тебя за обе наши встречи, – усмехаюсь я, швыряя окурок в урну.
– Ясь! – громко доносится справа. – Капец ты пропала! Я аж перетрухала вся.
В стремительно приближающейся к нам девушке я узнаю ту вторую, что сидела за столом. Судя по неженственной походке и своеобразной манере речи, чайкой она тоже не является.
– Это ты пропала вообще-то! – возмущенно шипит Ярослава. – Ты в курсе, что тот придурок меня хотел силком за стол притащить? Если бы не он… – она не глядя кивает в мою сторону, – мы бы точно подрались. Я побежала тебя из-за стола забирать и не нашла…
– Да я в толчок на пять минут отлучилась, – оправдывается ее подруга, виновато гримасничая. – А когда подошла, Марсель мне сказал, что лучше уйти, пока проблемы не начались. Блин, прости, что так вышло… Я думала, они нормальные.
– Нормальные, – беззлобно передразнивает ее Яся. – Теперь у меня еще один синяк будет. Это, кстати…
Повернувшись, она вопросительно разглядывает меня, явно силясь вспомнить имя. Честное слово, общение с ней – это бесконечная череда унижений.
– Алан, – представляюсь я. – Ты, я так понимаю, Инга.
Кивнув, девушка оглядывает меня с новым интересом. Тем самым, который я уж точно не хотел в ней вызвать.
– Спасибо, что защитил Ясю, Алан, – выговаривает она, меняя тон на более певучий и мягкий. – Кстати, какие планы на вечер?
– Домой, – лаконично отвечаю я.
После этих слов заинтересованность в ее глазах гаснет, и она разворачивается к Ярославе.
– Может в «Джайв» все-таки? Мне Ванек звонил. Он сегодня на смене. Говорит, народу полно, весело.
– Нет, я точно пас, – морщится Ярослава. – Мне на сегодня веселья хватило. Но ты езжай, если хочешь. Я не обижусь.
– Точно?
– Точно. Иди.
Какое-то время мне приходится слушать их треп о парне, с которым эта Инга встречалась и с которым подумывает восстановить отношения, после чего она садится в подъехавшее такси и уезжает.
Мне следовало бы сделать то же самое минут десять назад. Сигарет у меня все равно нет, как и шанса на дальнейшую приятную беседу с Ярославой. Мы с ней с разных планет, и знакомство с ее подругой только что это подтвердило.
– Так ты что значит, домой едешь? – спрашивает она, возвращая взгляд ко мне.
– Да. Могу и тебя по дороге закинуть, если адрес назовешь.
– Снова торопишься от меня избавиться?
– А ты ждешь других предложений? Трахаться ты со мной уже отказалась.
В ответ на эту шутку я готовлюсь услышать возмущенное шипение, однако Ярослава реагирует на удивление спокойно:
– А кто говорит про трахаться? У тебя дома есть пиво безалкогольное? Можно еще пиццу заказать… – Она закусывает губу и мечтательно жмурится. – М-м-м… Четыре сыра. Блин, я, оказывается, голодная такая…
В моей голове за секунду проносится столько мыслей, что ей проще взорваться, чем их обработать. А так как мозги мне дороги, я предпочитаю их не насиловать, ну или как минимум сделать это чуть позже. Поэтому и говорю то, что говорю:
– У меня телефон доставки есть круглосуточный. За час все что угодно привезут.
Явно обрадовавшись, Ярослава хлопает в ладоши.
– Крутяк! Тогда вызывай такси.
Проматывая список приложений на экране мобильного, я не удерживаюсь от иронии:
– А ты, конечно, рисковая. Знаешь ведь меня всего пять минут. Вдруг к кровати привяжу и изнасилую.
– Не изнасилуешь, – беззаботно отмахивается она. – Я же чувствую, что ты хороший.
– Ой, я эту улицу знаю! – с необъяснимой радостью восклицает Ярослава, ткнувшись лбом в боковое стекло такси. – У меня здесь подружка жила, с которой я в начальной школе училась. У нее мама делала обалденные пирожки с яблоками. Моя баба Лида обычно их в духовке пекла, а она жарила в масле. Такие жирные были и сладкие… М-м-м…Объеденье.
– Кажется, ты и правда голодная, – усмехаюсь я, указывая таксисту на нужный поворот. – Даже мне после такого рассказа захотелось какого-нибудь жирного фастфуда.
– Так я же сразу сказала, что голодная. Ты, надеюсь, пиццу уже заказал?
– Заказал две. Не волнуйся.
Сейчас мне становится даже смешно от своего недавнего предположения о том, что Ярослава – профессиональная чайка. Она кто угодно: девчонка с приветом, беспризорница, оторва, но точно не та, кто разводит мажоров на деньги.
– Странно, что ты выбрал именно это место, – с сомнением произносит она, когда водитель высаживает нас возле нужного подъезда.
– Почему?
– Далеко от цивилизации. Да и от спортзала, в который ты ходишь, тоже не близко. Не похоже, что ты сильно-то привык экономить.
– И что ты во мне такого увидела, отчего решила, что сорю деньгами направо и налево?
Я иду к крыльцу и, заметив, что Ярослава мешкает, делаю приглашающий жест, показывая подниматься за мной. Про себя я решил ничего больше не домысливать и просто за ней наблюдать. Очень интересно, как будут дальше развиваться события.
– Я же уже сказала, – буркает она, после короткой заминки шагая следом. – Ты выглядишь высокомерным. Тяжело быть высокомерным, когда ты нищий.
– Хороший и высокомерный, – иронизирую я над ее манерой рисовать психологические портреты. – Ладно, пусть будет так. Это лучше, чем дурик.
По мере приближения к нужной двери, боевой дух Ярославы начинает заметно угасать. Она держится поодаль, пока я отпираю замок, а потом и вовсе делает вид, что ищет что-то важное в сумке.
– Не передумала заходить? Если передумала – ничего страшного. Вызову тебе такси.
На секунду она колеблется, но потом делает решительный шаг в мою сторону. Это даже хорошо, что засомневалась. Значит, не такая уж она и отмороженная и инстинкт самосохранения в ней все же не умер.
– Пиццу и пиво привезут через пятнадцать минут, – информирую я, щелкая выключателем. – Если захочешь помыть руки – туалет справа. Ну, а в целом, будь как дома.
– Неудивительно, что ты в Питер поскорее вернуться хочешь, – ехидничает Ярослава, оглядываясь. – Обстановочка тут убогая.
– А сама ты в двухуровневых апартаментах с видом на Ангару живешь? – парирую я, отметив, что новость о моем отъезде все же не прошла для нее незамеченной.
– В моей квартире по крайней мере обои не отклеиваются. – Ступней, облаченной в белый носок, она тычет в угол прихожей. – Ремонт здесь старше, чем я.
– Вполне вероятно. Тебе кстати сколько?
Сощурившись, Ярослава в очередной раз оценивающе оглядывает меня, будто размышляя, достоин ли я столь ценной информации.
– Не хочешь – не говори, – равнодушно добавляю я, разворачиваясь, чтобы уйти в гостиную. Пусть не думает, что каждая графа ее биографии для меня словно манна небесная.
– Двадцать два мне, – догоняет меня через секунду.
– Я примерно так и думал. Родители не потеряют? Или ты одна живешь?
– Я живу с бабушкой и с Тотошкой.
– Кто такой Тотошка? – машинально переспрашиваю я, давая себе время переработать новую информацию. Живет с бабушкой, потому что сирота? Или потому что той необходим уход? Или, как многие, просто не в ладах с семьей?
– Это мопсик мой. – Голос Ярославы становится восторженным и благоговейным. Таким обычно говорят о детях. – Сейчас покажу.
Выудив из заднего кармана побитый китайский смартфон, она подходит вплотную и, прижавшись ко мне плечом, начинает листать галерею.
– Вот он. Классный, да? Такой обжора, ты не представляешь. Вроде знаю, что их породе нельзя переедать, но он так жалобно смотрит, что последний кусок хлеба отдашь. А вот тут ему три месяца… Прикол, да? Глаза в разные стороны смотрят… Сейчас вообще изменился. Толстожопенький…
Я на автомате киваю, глядя как ее ноготь, покрытый бесцветным лаком, скользит по треснутому экрану в попытке показать как можно больше фотографий лупоглазого собакена, сильно напоминающего французского бульдога. Любители животных предали бы меня анафеме, но все, о чем я думаю в этот момент – это о том, как приятно пахнут ее волосы и что прямо сейчас, вопреки всем мыслям Ярославы о моей «хорошести», я хотел бы толкнуть ее на диван и как следует трахнуть.
Ярослава
– Леха вообще классный парень. Я его никогда не прошу коктейли бесплатные наливать – он сам предлагает.
– Наверное, глаз на тебя положил, – усмехается Сноб, поднося ко рту горлышко пивной бутылки.
– Вот бесят меня такие замечания. – От негодования я даже опускаю надкусанный кусок пиццы на тарелку. – Такое ощущение, будто люди могут по-человечески друг к другу относиться только когда им что-то нужно.
– Относиться по-человечески и нарушать трудовые обязанности – это все же разные вещи.
С одной стороны, мне разозлиться на него хочется, а с другой – рассмеяться. Ну что за зануда такой? Может, они в Питере все такие? Если бы не это, кстати – мог бы даже мне понравиться. Высокий и фигура у него классная – недаром, видно, в спортзале торчит. Лицо вроде тоже не подкачало. Но смазливых вокруг полно, а у Сноба внешность интересная… С изюминкой, вот. Изюминка – это, разумеется, его глаза цвета зимнего Байкала. Поэтому надо быть с ним осторожнее: чуть зазеваешься – провалишься под переливающийся голубой лед и утонешь.
– Так ты юрист, что ли? Чего это тебя так волнуют чужие трудовые обязанности?
Скрестив руки на груди, Сноб откидывается на спинку стула и смотрит на меня с улыбкой. Со снисходительной, как мне чудится.
– Я айтишник. Про трудовые обязанности упомянул, чтобы обозначить разницу между просто хорошим отношением и угрозой потерять работу.
– Бла-бла-бла, – гримасничаю я, чтобы наверняка его побесить. Не люблю, когда в моем присутствии кто-то пытается умничать.
В детстве мама часто пеняла отцу, что я отстаю в развитии и никак не запомню азбуку, тогда как соседская дочка Катя давно читает по слогам. Вот рядом со Снобом я как раз чувствую себя отсталой. По его манере говорить и держаться, видно, что он в своих мозгах уверен. Тем более, если работает айтишником. Но комплексовать все равно не собираюсь. Пусть я не вундеркинд и в компьютерах не разбираюсь, но человек точно хороший. А это самое главное.
– Ты работаешь или учишься? – спрашивает он, не обратив внимания на мою провокацию.
– Учусь, – быстро отвечаю я, словно желая обозначить наличие у меня высшего, пусть и пока не полного, образования. – На факультете ветеринарной медицины.
– То есть твоя любовь к животным имеет под собой документальную основу? – впервые за вечер широко и искренне улыбается Сноб.
– Не знаю, что ты имеешь в виду под документальной основой. Я сначала поступила на биофак, отучилась полгода, поняла, что не мое, и перевелась на ветеринарный. Свою жизнь хочу посвятить помощи бездомным животным.
Отхлебнув пиво, он щурится.
– А старость скоротать с десятью кошками? Уверена, что получится совмещать это с семьей?
Я машинально бросаю взгляд на вторую бутылку, стоящую перед ним. Безалкогольное пью только я. Интересно, как быстро Сноб пьянеет? Не развезет его до такой степени, что он перестанет быть хорошим и начнет ко мне приставать?
– А кто сказал, что я хочу семью? Мне и с самой собой живется отлично.
– Ну как же, – отвечает он с усмешкой. – Как же любовь, романтика, серенады под окном и белое платье?
– Не всем девушкам это нужно. Мне вот с пиццей и пивасиком отлично, – ехидничаю я, салютуя ему бутылкой Короны. – И вообще, чего ты ко мне привязался? Про себя лучше расскажи.
– А что бы ты хотела узнать?
– Ты был женат? – выпаливаю первое, что приходит в голову.
Взгляд Сноба становится напряженным, почти настороженным.
– Нет. Почему ты вдруг спросила?
– Просто так. Не всем же задавать такие скучные вопросы про образование и возраст. Много путешествовал?
Кивает уже более расслабленно.
– Достаточно.
– Сколько стран посетил?
– Не считал. Но штук тридцать – тридцать пять точно.
– У тебя есть кошка, собака или попугайчик?
– Нет. – И через паузу добавляет: – У меня есть Яго.
О проекте
О подписке