Несмотря на отсутствие ответов, пустота внутри медленно наполнялась ощущением безопасности.

– Мы ща в кабинете заморозки. – УР-2 повторно протянул тебе стакан с водой, стеклянная поверхность которого обожгла ладони прохладой. – А кабинет заморозки находится в дурке, ну, то есть в больнице.

– А что за заморозка? Это какая-то методика лечения, да?

УР-2 смерил тебя удивленным взглядом:

– Рили не въезжаешь?

Ты рассеянно покачала головой. Выходит, не все об окружающем мире ты помнила. Как вообще работала твоя память?

– Ну-у-у. – Он снова почесал затылок, позволяя браслету выглянуть из-под куртки. – Заморозка – это тип крышка, ну то есть наказание для барыг всяких… Ну, это самое, для преступников, короче. Это типа погружение в анабиоз на какое-то время. Ну, разумеется, есть свои минусы. Один из побочных эффектов – это потеря памяти.

– Получается… Я что, преступница? – Тревога вернулась в сердце, заставляя его трепетать.

– Ну-у-у… что-то типа того. – УР-2 стыдливо опустил взгляд, словно сам совершил преступление.

Силы, которые только начали к тебе возвращаться, вновь отступили. Вены заполнила пульсирующая пустота. Казалось, ты больше никогда не сможешь поднять себя с места.

– А что я сделала? – Этот вопрос дался тебе нелегко.

– Слушай, я ваще хэзэ. – УР-2 пожал плечами и стянул с головы шапку. – В твоем деле это не указано. Балин, странно все это.

– Я даже не помню, что сделала… Надеюсь, это не было что-то ужасное…

– Да не парься! Это зафигачила не ты, а типа твоя старая копия, сечешь? Да и ваще у нас в городе по всяким пустякам упекают…

– Правда? – Эти слова подействовали на твою кровь лекарственным уколом. – Но смогу ли я выйти отсюда? Хотя бы на минутку, пожалуйста. – Ты соединила ладони в умоляющем жесте. – Мне бы просто посмотреть на небо. Знаешь, оно такое красивое и…

– На небо? – УР-2 нахмурился и тряхнул копной лохматых волос. – Ты че, и это не знаешь?

– В общем, с грибами кончились – взял сырные, – вдруг раздался другой, более высокий, но тоже мальчишеский голос. И через несколько секунд в дверном проеме появилась спина незнакомца. Он нес что-то объемное и не мог закрыть дверь руками, поэтому толкнул ее ногой, но немного не рассчитал и стукнулся головой о косяк. Многочисленные пакеты посыпались из его рук, покрывая парня крошками. Он наклонился, чтобы собрать то, что уцелело: – Да уж, Волк, хорошо, что этот позор никто, кроме тебя, не видел. Балин! Я еще и газировкой рубашку закапал. Вот лох. Все время забываю, что слишком высо…

Наконец собрав все пакеты, парень поднялся и обернулся. Сначала его веселое лицо показалось тебе приятным, но когда спустя мгновение его взгляд скользнул в твою сторону, оно ужасающе искривилось:

– Э-э-э…

– Воды? – Ты протянула ему стакан с жидкостью, к которой так и не притронулась: ему она, наверное, была нужнее.

– Прошу прощения, но что она тут делает? – обратился он к УР-2, игнорируя твой жест. – Ты что, ее разбудил?

– Ну-у-у, не совсем… Я сам хэзэ, как так вышло, – оправдывался тот.

– Да разрази меня бессонница, я доверил тебе кабинет, а ты-ы-ы, – новоприбывший парень принялся нервно шагать по помещению взад и вперед.

Ты же в это время с невероятной скоростью моргала, предполагая, что может случиться с тобой теперь.

– Гори все синим пламенем! Дядя и так считает меня бесполезным… А теперь к нам будет удвоено внимание, и мы не сможем спокойно планировать побег. Что ты наделал?.. Это дело всей моей жизни! Нужно срочно вызвать полицию.

– Полицию? – рассеянно выдохнула ты. – Прошу, не надо полиции…

– Извините, но вас никто не спрашивал, – сердито кинул парень, продолжавший мерить кабинет шагами.

– Э-э-э, рили, не надо нам мусоров, – заступился за тебя УР-2 и, расправив широкие плечи, подошел вплотную к другу. Он был гораздо ниже, но зато, в отличие от худощавого дружка, выделялся мускулистым телосложением. Сложно было догадаться, кто одержал бы победу в драке, если бы та состоялась. Но УР-2 всего лишь перешел на громкий шепот: – Слушай, брат. Не думаю, что эта милая девочка, – он указал пальцем на тебя, – преступник! Это ошибка! Или кто-то специально упек ее в крио-сон. У нее даже в деле ничего не указано.

– Да пусть хоть десять раз милой будет! Ты подвергаешь опасности весь город. Даже по внешнему виду она мне уже не нравится: посмотри на ее хитрые кошачьи глаза. – Агрессивный парень кивнул на тебя, и пристально приглядевшись к твоим глазам, добавил: – Смотри-ка, зеленые, точно, как у кошки!

Желание понравиться тут же сдуло. Кем бы ты ни была, терпеть такое отношение к себе не могла – с вызовом посмотрела в глаза противника, и вдруг осознала, что они тоже зеленые.

– Сам кошак… – проворчала еле слышно – парни тебя не услышали.

– Емеля, гоу поможем ей выбраться? – спокойно спросил УР-2, игнорируя все колкости, сказанные другом до этого. – Ее ведь типа завалят. И на твоей совести будет смерть уже второй девушки после Софьи… Неужели твоя цель стоит жизни другого человека?

– Да, – холодно ответил Емеля, поправляя галстук, небрежно завязанный поверх белой рубашки, и вздохнул: – Нет… Ладно, ты прав… Пусть уходит, а мы пойдем в архив и сделаем вид, будто ее не видели.

– Она нифига не помнит, куда ей топать? – не унимался УР-2.

– Вот именно, что выведем мы ее из больницы, а дальше что? Об этом ты подумал, Волк?

Прозвище УР-2 тебе определенно нравилось. Отличная компания собралась: кошак, волк… А кем была ты?

– Хэзэ. – Парень развел руками. – У тебя же есть связи. И если че, за тобой должок, так что пришло время отплатить мне.

– Только не сейчас, Волк. – Емеля стиснул зубы, зашевелив желваками. – Не трать эту возможность попусту. Потом пожалеешь. Когда мы выйдем, моя помощь понадобится тебе в более серьезных положениях.

– Сори, брат, но все эти напряги, о которых ты треплишься, так далеки. Ну, то есть я ваще хэзэ сможем ли мы когда-нибудь свалить из этого бункера. А запара АК-1… Она рили прямо здесь и сейчас. Так что погнали. – Закончив, Волк взглянул на друга.

Тот огрел его уничтожающим взглядом и неожиданно кивнул.

– Немедленно поднимайтесь. – Приказ Емели выдернул тебя из размышлений. – Как вас там? – Он тряхнул головой, пытаясь убрать с лица длинную светло-русую челку, и наконец медленным голосом произнес: – Милая девочка, милая Мила – неважно! – вставайте, или вы хотите снова быть замороженной?

– Не хочу, – честно ответила ты и стала опускать ноги, вновь поразившись своему спокойствию. Этот парень не вызывал симпатии, однако ссориться ты не хотела. – Но если это станет проблемой для вас, то я могу и сама…

– Нет, – возразил Волк.

– Отлично, – обрадовался Емеля. – Выбор за вами, Ми-ла: уйти самой, не подвергая опасности нас, или воспользоваться помощью чрезмерно доброго Волка.

Ты закрыла глаза, прислушиваясь к миру внутри. Парни не знали, но в этот момент в твоей голове решался еще один не менее важный вопрос: постараться подружиться с ними и быть приветливой или остаться одной, но в спокойствии. Сердце наращивало свою скорость так, что у тебя закружилась голова. Ты открыла глаза.

– Разрази меня бессонница, – пробубнил Емеля, оттирая рубашку от газировки. – Как теперь это отстирать?..

Твой затылок вдруг сжало в тиски, а потом ты кое-что поняла:

– Лимон…

Неужели, так к тебе возвращалась память?

– Че-го? – не понял Емеля.

– Нужно замочить в лимонной кислоте с водой, – объяснила ты, сама не понимая, откуда это узнала. Слова словно всегда были в твоем подсознании, а сейчас, в нужный момент, просто вышли на первый план.

– И как вы это поняли? – иронично спросил Емеля.

– Не знаю… Просто пришло в голову…

– Вот как…

Ты снова задумалась насчет выбора.

– Не парься, – подал голос Волк. – Нам несложно, отвечаю. Мне будет по кайфу тебе подсобить.

И ты согласилась. Решение было принято, и принято твердо: дружба. Я ликовал: хоть ненамного, но мы приближались к моему идеальному виденью тебя. Прежняя АК-1 если бы и стала выбирать, то остановилась бы на одиночестве.

Стопы коснулись ледяного пола, и ты вздрогнула. Опираясь рукой о койку, поднялась на одну ногу, затем на другую, отпустила руку и упала.

– Вы серьезно? – усмехнулся Емеля. – Она что, даже ходить не умеет?

– Ну эт тип побочный эффект после заморозки, обычно он длится недолго, – заверил его Волк.

Ты попыталась подняться, но снова упала и, отчаявшись, прислонилась спиной к стене:

– Я думаю, улица никуда от меня не убежит. Главное, что я скоро увижу небо…

На твои слова опять никто не обратил внимания.

– Это ничего не меняет, друг мой, – с наигранным трагизмом начал Емеля. – К сожалению, наша подруга так и не сможет сделать шаги в сторону своей новой жизни, кхм… кхм… – Он фальшиво закашлялся. – И к свободе тоже.

– Ну че, закончил свою театральную постановку? Актеришка, блин! – УР-2 закатил глаза от раздражения. – Ты типа можешь опереться на меня и идти сама, – предложил он тебе.

Ты поспешно кивнула, не желая оставаться в этом холодном месте.

Пока парень заботливо помогал тебе подняться, Емеля, все еще презрительно поглядывая на вас исподлобья, достал телефон и зашептал что-то в трубку.

Вы вышли в темный коридор, еле освещаемый светом единственной лампы. Ты взглянула на нее и заметила, что вокруг на потрескавшемся потолке висели какие-то перья. Пригляделась и ахнула: они слегка шевелились.

– Что это такое на потолке? – поинтересовалась ты у Волка.

Парень сначала не понял и удивленно взглянул наверх, а потом воскликнул, разведя руками:

– Да это ж просто, как формула Эйнштейна!

– Кто сказал, что формула Эйнштейна – это просто?! – Ты наигранно поджала губы, строя из себя обиженную.

Волк по-приятельски похлопал тебя по плечу:

– Да лан, расслабься! Это ж братья мои меньшие. Мы с ними рили во многом похожи. Вот, например…

– Это сонтики, – скучающе перебил его Емеля, убирая телефон и глядя куда-то в стену.

Вы остановились, чтобы перевести дыхание, и уселись на приземистую деревянную скамейку – такие стояли с обеих сторон коридора. Стараясь понять, о чем говорит парень, ты проследила за его взглядом. На стене, покрытой неровным слоем краски, висел небольшой стенд – на нем несколько листов бумаги. Емеля сосредоточенно рассматривал один из них: «Как оградить себя от болезней?»

– О чем ты? Какие сонтики?

Не отрывая взгляда от плаката, парень поправил тебя:

– Не о чем, а о ком. Сонтики – мелкие насекомые, внешне напоминающие пушинки одуванчика: большая пушистая голова белого цвета и тонкое тело-тростинка с четырьмя лапками. Передвигаются сонтики прыжками…

– Ну-ну, – перебил его Волк, – харе, батан, задрал уже грузить инфой из своего мед словаря!

«Как сонтики относятся к медицине?» – ты задумчиво посмотрела вдаль. Вы отошли достаточно далеко от лампы, и теперь нельзя было увидеть насекомых, сидящих возле источника света.

Ты перевела взгляд на стенд и, щурясь, стала читать еле различимые в темноте правила, которые необходимо соблюдать, чтобы быть здоровым:

1) Здоровый сон – здоровый дух. Нужно спать 36 часов в день, но при этом нельзя забывать о бодрствовании. Многие относятся к нему пренебрежительно, но для нашего здоровья просто необходимо не спать как минимум шесть часов в сутки.

Емеля хмыкнул. «Видимо, прочитал что-то смешное», – решила ты и продолжила изучать стенд:

2) Никогда не путайте сон с явью. Сон – это реальность, это ваша жизнь. А бодрствование просто необходимо для восстановления сил. Не привязывайтесь к нему, не общайтесь не по делу, не произносите больше 250 слов в день – именно это максимально безопасное для здоровья количество слов установили медики…

Дочитать ты не успела, потому что Емеля воскликнул:

– Ну так вы идете? Я не подписывался на чтение этих абсурдных текстов! – Он встал и зашагал дальше по коридору, в конце которого виднелась высокая стойка приема.

Передвигаясь медленно, словно сутки не спавшие старики, вы с Волком побрели за ним.

– А почему вы общаетесь? – поинтересовалась ты.

– Не понял?.. – промямлил Волк, как-то воровато озираясь по сторонам.

– Там написано, что произносить больше двухсот с чем-то слов в день нельзя.

– А-а-а. Ну, короче, на детей эти правила, вроде, не распространяются. А еще – как бы тебе сказать? – я верю в легенду, а Емеля ваще…

Договорить он не успел – вы наконец дошли до стойки, из-за которой на вас строго смотрел Емеля. «Что за легенда?» – подумала ты и повернулась влево. Там, совсем рядом, переливаясь, горела неоновая табличка с надписью «Выход».

Отпустив руку Волка, ты сделала два шага на пути к свободе. И у тебя получилось. Ты сделала эти шаги. Сама. Обрадованная успехом, ты обернулась и одарила Волка улыбкой. Он улыбнулся в ответ, на его щеках заплясали ямочки.

Ты шагнула к двери, коснулась ручки, и тут тебя окликнул Емеля:

– Мила, стойте, если хотите увидеть небо!

Ты обернулась:

– Разве небо не за этой дверью?

Вдруг послышался пронзительный звук сирены. В ту же секунду включился свет. Заняв твое внимание пустым разговором, Емеля нажал красную кнопку, установленную на стойке. Дверь не поддалась. Ты заметила, как к только что включенной на потолке лампе молниеносно стали слетаться глупые белые насекомые, сонтики.

– Ты че, настучал? Вызвал сонат? Вот балин, нам каюк, – безнадежно пробормотал Волк.

Его искаженное лицо говорило все: парень испугался не меньше, чем ты. Вот тебе и принятое решение. Похоже, следовало выбирать одиночество. Ты все равно была одна. Одна среди людей.