– Дал приют одному из вилланов Гисборна, сбежавшему от гнева сэра Гая, – ответил появившийся в дверях Джон. – Псы Гисборна – я говорю о ратниках – шли по следу беглеца и так добрались до дома Дикона. Того парня они просто убили, а Дика забрали с собой, чтобы сэр Гай сам определил тяжесть его проступка. Ты ведь понимаешь, что в отношении приговора Гисборна бывшему стрелку вольного Шервуда сомневаться не стоит? Пришлось выручать беднягу.

– Это и есть то самое дело, которое нашлось для Робина? – поняла Марианна. – И как вы его разрешили?

Вилл передернул плечами и нехотя ответил:

– Подстерегли их в засаде и отбили Дика. Позже укрыли его в надежном месте и вернулись в Веардрун.

– Ты самый замечательный рассказчик из тех, кого мне доводилось слушать! – рассерженно ответила Марианна, больше не дождавшись от Вилла ни слова.

По ресницам Робина пробежала дрожь, он слабо вздохнул и открыл глаза.

– Сэр Ричард уехал? – спросил он, невольно поморщившись от прикосновения к ране нового компресса, и, когда Джон кивнул, усмехнулся: – И мое предложение так и не принял! Теперь он достоин сочувствия. Я был бы рад избавить его от объяснений, правда, без всякого удовольствия от встречи с Гаем.

– У каждого свой удел, – философским тоном заметил Вилл, не испытывая к сэру Ричарду ни малейшего сочувствия. – Он знал, на что шел, когда отвечал королю согласием стать шерифом Ноттингемшира.

– Откуда же он мог знать, что рано или поздно ему придется оказаться между Гисборном и Робином? – насмешливо спросил Джон.

– Мог, если бы удосужился подумать, – ответил Вилл. – Ему неизбежно пришлось бы разнимать их однажды! Что?

Вопрос Вилла был обращен к Робину, который задумчиво смотрел в потолок.

– Я отнюдь не уверен в том, что мы отбивали Дикона у ратников Гая.

– Вот как? – встрепенулся Вилл. – Что заставляет тебя сомневаться? Вспомни, на них были гербы Гисборна!

Робин неопределенно улыбнулся.

– Гербы были, – согласился он. – Но Алан, к примеру, не был одет в сюрко с гербом Рочестеров, однако отсутствие герба не означает, что он перестал быть ратником Веардруна.

Вилл отмахнулся в ответ в знак того, что ему нет разницы, с кем довелось скрестить меч ради свободы Дикона. Робин привстал на локте и попросил Марианну дать ему воды.

– Кстати, моя леди, почему сэр Ричард все время так странно поглядывал в твою сторону? – как бы между делом поинтересовался он, принимая у нее кубок с водой.

– Он решил, что синяки на шее и подбородке Марианны – дело твоих рук, – неопределенно улыбаясь, ответил вместо нее Вилл, – и, стараясь быть предельно тактичным, даже пытался выяснить у меня, что происходит с графской четой.

– А ты? – посмотрела на него Марианна.

– А я не стал ни отрицать, ни подтверждать его домыслы, – ухмыльнулся Вилл и, прежде чем Марианна, возмущенная до глубины души, открыла рот, бросил ей со всей резкостью: – Это тебе урок за побег из Веардруна! Долго мне еще придется выслушивать за тебя от брата?!

Марианна нахмурилась, но, признавая справедливость его упрека, сочла за лучшее промолчать.

– И правильно, – одобрил ее молчание Вилл, – может быть, ваша светлость хоть немного научится прислушиваться к добрым советам друзей и приказам супруга.

– Что ты там сжигаешь? – поинтересовался Джон, глядя, как Вилл подносит к огню пергаментный свиток.

– Одно письмо, которое забыли второпях, – ответил Вилл. – Зачем кому-то знать о том, что одна рассудительная и, главное, разумная женщина испрашивает у мужа разрешения уйти в монастырь? А он в том же письме предлагает ей в ответ обсудить – правда, не знаю что, – и Вилл, оглянувшись на Робина и Марианну, усмехнулся. – Наверное, в какой именно? Славная бы монахиня из тебя получилась, Саксонка! Отправили тебя в Веардрун нагишом в одном покрывале! Хорошо, что Дэнис не уронил его с тебя по дороге, а то настоятельницы бы уже спорили между собой, кто приютит такое воплощение добродетели.

– Вилл, угомонись, – посоветовал Робин, заметив, как залилась румянцем Марианна.

– В самом деле, пойдем завтракать! – подхватил Джон, угадав, что графской чете необходимо остаться вдвоем и выяснить отношения.

Взяв Вилла под локоть, Джон подтолкнул друга к дверям. Теперь, когда опасность миновала, стало заметно, что Вилл с трудом держится на ногах от усталости. Марианна посмотрела на Джона: тот тоже выглядел не лучше.

– Кто-нибудь еще ранен? – спросила она.

– Нет, только Робина случайно задели мечом, – ответил Вилл и укоризненно посмотрел на брата. – Я ведь просил тебя надеть кольчугу!

– Вилл, ты утомил меня упреками по дороге в Веардрун, – ровным голосом ответил Робин.

– Ничего, потерпи еще немного! – с усмешкой предложил ему Вилл. – А как ты прикажешь мне охранять твою светлость, если ты ныряешь в самую гущу ратников, хватаешь Дикона, который на ногах не мог устоять, и пытаешься отбиться одним мечом от пяти?!

Робин смерил брата усталым взглядом, заметил укор в глазах Марианны, полное одобрение слов Вилла в глазах Джона и отвернулся.

– Где вы укрыли Дикона? – спросила Марианна.

– Пока в охотничьем доме под охраной ратников, – ответил Джон уже с порога и хмуро усмехнулся. – Он так избит, что еле дышит. Алан поехал к нему вместе с Эллен. После полудня отправлюсь за ним и привезу в Веардрун, если Эллен даст слово, что он выдержит дорогу.

– Вилл, распорядись, чтобы всю семью Дикона тоже переправили в Веардрун, – сказал Робин.

– Распорядился еще позавчера, – ответил Вилл, закрывая дверь за собой и Джоном.

– Почему он такой злой сегодня? – спросила Марианна, проводив Вилла взглядом.

– Наслушался от меня много лестных слов за то, что не усмотрел за тобой, – усмехнулся Робин. – Сегодня платит тем же, благо я дал ему повод.

Он повернул к ней голову, она отвернулась от двери, их глаза встретились.

– А теперь, моя леди, давай обсудим наши семейные дела, – сказал Робин, устремив на Марианну пристальный взгляд. – Как я тебе уже говорил, ни о каком твоем уходе в монастырь речи быть не может. Я приношу тебе извинения за разговор в охотничьем доме, за то, что причинил тебе боль этим разговором, и отдельно прошу тебя простить и забыть ту пощечину. От тебя я хочу сейчас услышать одно: ты намерена и впредь должным образом выполнять данную мне при венчании клятву или будешь продолжать упорствовать и угрожать мне ее нарушением?

Марианна едва заметно улыбнулась и, взяв руку Робина в свои ладони, поднесла ее к губам.

– Мой лорд, мне странно, что у тебя остались сомнения после того, как я не отвергла ни одного твоего поцелуя три дня назад!

Заметив, что Робин не принял ее улыбку и лицо его осталось серьезным, а взгляд напряженным и настойчивым, она с такой же серьезностью продолжила:

– Я прошу у тебя прощения за недостойные угрозы, которые допустила в пылу ссоры. Моя верность тебе была, остается и будет нерушимой, и ты можешь быть уверен во мне, как в самом себе. Ничего я так не желаю, как и дальше быть твоей женой. Тебе нет необходимости просить у меня прощения за пощечину: я заслужила ее. Даю тебе слово, что впредь у тебя никогда не будет причины для такого гнева на меня, чтобы ты забыл о сдержанности.

Когда она договорила и вновь поднесла его руку к губам, он наконец улыбнулся и крепко сжал ее пальцы.

– Тогда – мир, моя леди?

Она подняла голову и отрицательно покачала головой.

– Еще нет! – и теперь ее глаза стали серьезными, даже неумолимыми. – Я только грозила отступить от брачных обетов, а ты уже это сделал. Если ты хочешь, чтобы между нами был мир, исправь свою ошибку, из каких бы благих помыслов ты ее не совершил. Вспомни слова обета: в счастье и в несчастье! Следовать обету в счастье легко, а как насчет несчастья?

Робин понял, о чем она говорит, и улыбнулся:

– Ну, пока о несчастье говорить не приходится. Негласная опала – так будет вернее.

– Мне все равно, как ты это назовешь, – с прежней настойчивостью сказала Марианна. – Я та, которая должна оберегать тебя. Как мне справиться со своим долгом, если ты решил держать меня в неведении?

Минуту они молча смотрели друг на друга, потом Робин глубоко вздохнул и на миг сомкнул веки, соглашаясь с ней.

– Ты права, Моруэнн. Обойдемся без слов – можешь все увидеть сама. Только пока будешь смотреть, передай мне немного сил.

Марианна сильнее сжала в ладонях его руку, и Робина омыла волна ее исцеляющей жизненной силы. Отрешившись от всего, Марианна посмотрела вглубь его глаз, и, как всегда, ее тут же закружил синий водоворот и увлек за собой в память Робина.

* * *

Она увидела его. В парадной одежде и графских регалиях, он стоял, преклонив колено и почтительно склонив голову перед королем Иоанном, восседавшим в кресле. Она никогда прежде не видела Иоанна. В его чертах было определенное сходство с королем Ричардом, но, несмотря на это сходство, Иоанн казался размытым отражением царственного облика покойного брата. Ему недоставало величия и достоинства, и казалось, сам Иоанн прекрасно осознает, что проигрывает брату во многом, даже сейчас, когда Ричард уже упокоился с миром.

Иоанн смотрел на Робина неотрывным колючим взглядом. Его губы были плотно сжаты. По лицу короля пробегала легкая судорога – то ли он был нездоров, то ли разгневан. Склоненное лицо Робина оставалось абсолютно спокойным, опущенный взгляд полон терпения. Очевидно, Иоанну доставляло удовольствие держать графа Хантингтона в коленопреклоненной позе как можно дольше. Наконец он разрешил Робину встать, и тот легко поднялся с колена, выпрямился и устремил на короля бесстрастный непроницаемый взгляд.

– Я даю тебе согласие на все, о чем ты просил меня, – медленно проговорил Иоанн, не спуская глаз с Робина. – Указы, выражающие мою волю, готовы, подписаны и скреплены печатью. Вот они!

Иоанн повелительно протянул в сторону руку, унизанную перстнями, и один из придворных писцов поспешил принести два свитка, с которых свешивались королевские печати.

– Не мне, – сказал Иоанн, когда писец с низким поклоном протянул королю оба свитка. – Графу Хантингтону.

Робин взял свитки и почтительно поклонился Иоанну.

– Я безмерно благодарен вам, государь, за проявленную милость!

Не видя, что написано в указах, Марианна узнала об их содержании из памяти Робина и вздрогнула от удивления. Зачем он попросил об этом короля?! Самого Иоанна тоже интересовал этот вопрос, судя по его следующим словам:

– К чему эта предосторожность? Чего ты опасаешься, граф Роберт?

– Превратностей судьбы, государь, – сдержанно ответил Робин.

Иоанн тонко усмехнулся, давая понять, что он догадывается, о каких превратностях говорит граф Хантингтон и что может быть их причиной.

– Не дай повод сам, – тихо сказал Иоанн, с прежней усмешкой глядя на Робина. – Я еще раз предлагаю тебе остаться при дворе. Могу приказать, но хочу, чтобы ты принял решение по доброй воле.

– Государь, – и Робин вновь стремительно преклонил колено, – ваша милость ко мне бесконечна, и я еще раз прошу вас разрешить мне удалиться от дел. Как вы сами заметили в своем благосклонном внимании, бремя обязанностей наместника Средних земель утомило меня.

Иоанн долго смотрел на Робина, прищурив глаза, потом недобро хмыкнул:

– Упрямец! Но будь по-твоему, граф Роберт. Ограничься делами своих владений здесь и на континенте. Ты понял меня?

– Да, государь, – ответил Робин, словно не заметив угрожающую нотку в голосе Иоанна. – Я буду с нетерпением ждать преемника, на которого вы соблаговолите возложить обязанности наместника Средних земель, чтобы помочь ему войти в дела, если на то будет ваше соизволение.

– Я ведь только что повелел тебе запереться в Хантингтоншире и… Где там еще твои владения?! – повысил голос Иоанн.

– Государь, мои слова были продиктованы наилучшими намерениями, – склонив голову, сказал Робин и едва заметно прикусил губу, чтобы скрыть досаду.

– Оставь их при себе и не пытайся учить меня исподволь, как я должен управлять собственным королевством, – холодно бросил Иоанн и, улыбнувшись, неопределенно помахал рукой. – К тому же я не намерен торопиться с назначением нового наместника. Возможно, что я вообще обойдусь без него. Есть графы, есть шерифы, а прежде всего – я, король. Твой король, Рочестер!

– Да, государь, – отозвался Робин, и Марианна почувствовала, каких усилий ему стоило оставаться спокойным.

– Вернемся к превратностям судьбы, граф Роберт, – тем временем продолжал Иоанн. – В королевстве не всегда бывает спокойно, а в герцогстве и графствах на континенте – тем более. Полагаю, что для тебя не является секретом желание короля Филиппа забрать мои земли под свою власть. Ты удаляешься от дел, но остаешься верным вассальной присяге?

– Государь! – Робин вскинул на Иоанна глаза, в которых чуть не вспыхнуло возмущение подобным сомнением.

– Всегда будешь верен? – продолжал допрашивать его Иоанн, прекрасно понимая, что тем самым оскорбляет графа Хантингтона. – Несмотря на любые превратности судьбы, о которых упоминал?

– Да, государь, всегда, – твердо ответил Робин, склоняя голову не столько из почтения к Иоанну, сколько затем, чтобы не выдать королю своих чувств, в которых было и презрение к преемнику Ричарда.

– Хорошо, – с удовлетворением сказал Иоанн и жестом приказал Робину подняться. – Можешь идти. Даю тебе позволение покинуть Лондон. И пусть тебя минуют превратности судьбы – ты был хорошим наместником. Жаль, что бремя власти стало тебе не по силам.

Иоанн иронично улыбнулся, но если он надеялся увидеть на лице графа Хантингтона отражение каких-нибудь чувств, то просчитался. Робин остался абсолютно спокойным. Он уже отступил на шаг назад, когда Иоанн поднятием указательного пальца приказал ему задержаться возле трона.

И вот тут Марианна почувствовала сопротивление Робина. Он не хотел, чтобы она увидела то, что должно было произойти. Она требовательно сжала его пальцы, и он был вынужден уступить.

– Скажи, граф Роберт, правда ли, что в Средних землях твое имя пользуется большим почетом, чем мое? Что в поисках справедливости все до одного сначала вспоминают о Рочестере и только потом о Плантагенете?

Глаза короля сузились, губы, напротив, разжались, открыв ряд мелких зубов в крысином оскале.

– Государь, тот, кто сказал такое – намеренно или нет, – ввел вас в заблуждение, – ответил Робин, глядя Иоанну в глаза. – Я первый в Средних землях отношусь к вам с должным уважением.

Марианна не сдержала улыбки: как всегда, Робин умудрился не солгать, но сказал правду так, чтобы собеседник мог услышать то, что ему хотелось услышать. Но и король не был намерен обманываться.

– Относишься с должным уважением? – с усмешкой повторил Иоанн. – Я помню твое уважение, граф Роберт. Особенно то, как ты его выказывал в те времена, когда я еще не был королем. Поэтому берегись! Берегись самого себя, не вызови мой гнев. Я не так щедр на помилования, как мой покойный брат. Ты понял меня?

– Да, государь, – сдержанно поклонился Робин, и король взмахом руки приказал ему идти прочь.

* * *

Марианна сделала глубокий вдох и пришла в себя. Увидев вокруг привычную обстановку, она посмотрела на Робина, который ответил ей спокойным взглядом.

– Теперь ты знаешь, что я скрывал от тебя, – сказал он. – Я сделал то, на чем ты настаивала, и могу считать, что мы с тобой помирились?

Марианна, не сводя с него печальных и тревожных глаз, кивнула.

– Да, Робин. Теперь мы полностью помирились.

– И ты не будешь протестовать против моего решения, которое послужило поводом для ссоры? – спросил он, настойчиво глядя на нее.

– Нет, – ответила Марианна, – и никогда больше не стану докучать тебе этим вопросом.

Он улыбнулся, потянул ее за руку, и она прилегла рядом с ним, склонив голову на его плечо.

– Значит, не только опала, но и угроза, – задумчиво сказала она, размышляя над тем, что увидела в его памяти. – И как некстати эта история с жалобой Гая!

Робин, успокаивая ее, небрежно махнул рукой:

– Эта история – мелочь, пустяк! Она не стоит внимания Иоанна, и Гай не может этого не понимать. Если сэр Ричард одумается и назначит разбирательство, как я предлагал ему, жалоба Гая обернется против него самого.

– А если не одумается?

– Не знаю, – ответил Робин. – Он самолюбив, не захочет предстать перед Гаем в смешном виде, объясняя, что я отказался отдать Дикона, а он не сумел настоять на своем. Пока даже представить себе не могу, что он расскажет Гаю! Но что бы ни рассказал, боюсь, что он только сам себе навредит. Гай ему не по зубам, а сэр Ричард не хочет в этом признаться.

Повернув голову к Марианне, он дотронулся губами до ее лба и долго молчал. Она, закрыв глаза, чувствовала тепло его дыхания и молча радовалась тому, что он рядом, а страшные для нее несколько дней размолвки остались в прошлом. Но будущее, после того что ей открылось, тревожило Марианну.

– Плохо другое, – вздохнул Робин.

Марианна догадалась без объяснений, что он имеет в виду.

– Плохо, что король решил обойтись в Средних землях без наместника?

– Да. За несколько лет Средние земли привыкли к тому, что ими управляет наместник, и до сих пор видят меня в этом качестве, – ответил Робин. – Люди продолжают обращаться ко мне за помощью или советом, а я не могу, не имею права отказать им в том или в другом! Иной раз мне кажется, что Иоанн намеренно не стал назначать нового наместника, понимая, чем такое решение обернется именно для меня. Если он усмотрит в моих поступках желание удержать прежнюю власть…

Она сжала его руку и попросила:

– Пожалуйста, будь осторожен! – и, когда он усмехнулся и скосил на нее глаза, добавила: – Ради Гвен и меня, Робин!

Он глубоко вздохнул и на миг прикрыл глаза в знак того, чтобы она не сомневалась в его осмотрительности.

– Боюсь, что сегодня ты потерял друга в лице сэра Ричарда, – тихо сказала Марианна, внимательно глядя на Робина. – Разумно ли?

– Разумно ли было не помочь ему ложью? – переспросил Робин и усмехнулся. – Мэри, разве друг нуждается в такой помощи? А от истинной помощи он отказался. И ты ошибаешься: сэр Ричард никогда по-настоящему не был моим другом. Несомненно, он испытывал ко мне уважение, но в его глазах я был прежде всего удачливым соперником. Вряд ли он преминул бы воспользоваться случаем!

Марианна усмехнулась: ей и самой показалось, что сэр Ричард так настойчиво выпытывал у нее, ладит ли она с Робином, с некоторой долей надежды для себя. Но ради справедливости к сэру Ричарду она возразила:

– Он считал себя твоим другом несмотря ни на что. Ему и вправду будет нелегко предстать перед Гаем!

– Кто такой Гай Гисборн, чтобы сэр Ричард, шериф, представал перед ним, да еще с чувством страха? – спросил Робин. – Ты сама понимаешь, что, согласись я на его требования и выдай Дикона, я откупился бы штрафом. Те, кто был со мной, ограждены моим именем, а Дику от Гая пощады ждать не пришлось бы! К разбору жалобы он был бы уже умерщвлен, и тогда Гай уплатил бы сэру Ричарду штраф за допущенное самоуправство, но Дикона этим было бы не вернуть.

Он неловко повернулся, поморщился от боли и попросил Марианну дать ему горячего вина с пряностями и медом. Она помогла ему сесть, принесла кубок с вином и сама села рядом.

– Все-таки мне пришлось снова залечивать тебе раны, – вздохнула Марианна, потершись щекой о плечо Робина, – хотя, покидая Шервуд, я была уверена, что с этим покончено.

– Милая! – рассмеялся Робин, бросив на нее быстрый взгляд. – Ты забыла, с кем шла под венец?